стрел. В лицо ему брызнули камешки. Он громко выругался: машина удалялась. Еще несколько десятков метров - и она скроется в темноте. Почти инстинктивно американец поднял руку и выстрелил наугад в сторону машины на уровне заднего стекла - раз, потом другой. Выстрелы оглушили его.
     Поднимаясь, он увидел, что красные огоньки завиляли. Он бросился за ними. Машина пошла юзом влево, врезалась в куст и застряла в глубокой рытвине. Милтон Брабек обернулся, снова услышав зов, и увидел на дороге приближающиеся фары "рейнджровера". Рисковать не стоило. Укрывшись за бугром, он окликнул Криса.
     - Крис, я здесь! Осторожно, он вооружен!
     Три минуты спустя Крис Джонс, запыхавшийся, весь в грязи, рухнул рядом с Милтоном.
     - Ну что за сволочная страна! - простонал он. - Я мокрый до пояса... Я совсем заблудился и вдобавок свалился в какое-то озеро.
     - Может, это был мираж? - ухмыльнулся Милтон.
     Крис выжал свои джинсы, окатив друга фонтаном брызг.
     - А это что, тоже мираж?
     Фары "рейнджровера" были уже близко. Милтон Брабек поднялся и пошел ему навстречу. Он замахал руками, и "рейнджровер" затормозил метрах в пятидесяти от таинственной машины, которая больше не подавала признаков жизни. Малко и полковник выскочили на дорогу.
     - Мне пришлось стрелять, - объяснил телохранитель, - машина застряла, но я не знаю, тот тип внутри или смылся...
     - Скоро рассвет, - заметил полковник. - Мы его найдем. Давайте я тихонько подъеду к машине, а вы прикроете меня.
     Малко и телохранители отступили назад: "рейнджровер" медленно тронулся. Фары осветили машину, которая завалилась на правый бок, увязнув в луже почти до самых окон. Внутри - ни шороха, ни движения. Заднее стекло разлетелось вдребезги... Полковник Уэдраенго подъехал ближе и осветил салон. Малко осторожно шагнул вперед. Он увидел навалившуюся на руль человеческую фигуру и бросился к машине, оба американца - за ним. Полковник выскочил из машины и зажег электрический фонарь.
     Белый луч осветил человека, уткнувшегося головой в руль; от лица осталось кровавое месиво. Одна из пуль Милтона попала ему в затылок и прошла насквозь, снеся половину черепной коробки. Малко открыл дверцу, и все четверо принялись осматривать машину. Полковник первым заметил на полу у переднего сиденья автоматический пистолет "Макаров" девятимиллиметрового калибра.
     Малко быстро обыскал убитого и нащупал во внутреннем кармане что-то твердое - паспорт. Он достал его и поднес к свету.
     Поток адреналина устремился в его кровь: обложка паспорта была красного цвета, золотом на ней были вытиснены серп и молот - герб Советского Союза.

***

     Милтон Брабек присвистнул сквозь зубы.
     - Черт возьми! "Попов"!
     Малко перелистал паспорт и прочел имя: Константин Челябинцев, дипломат. В визитной карточке значилось, что покойный был первым советником посольства СССР в Нигере. Почти наверняка офицер КГБ... Но с какой стати он колесил ночью по пустыне?
     Полковник задумчиво смотрел на мертвеца.
     - Будем надеяться, что он был один... - пробормотал он.
     Малко повернулся к Милтону.
     - Он был один?
     Телохранитель, замявшись, почесал в затылке.
     - По правде говоря, не могу утверждать на сто процентов, - признался он. - Было слишком темно.
     Наступило напряженное молчание. Если офицер КГБ следил за ними, значит советские спецслужбы в курсе планов ЦРУ. Но как они узнали? Несомненно, где-то в Абиджане или в Уагадугу произошла утечка информации. В таком случае продолжать - значило лезть прямо в петлю... Малко посмотрел на полковника Уэдраенго:
     - Что вы об этом думаете, полковник?
     Вольтиец погасил фонарь, и труп растаял в темноте. Полковник закурил и, задумавшись, выдохнул дым.
     - В Абиджане меня предостерегали, - сказал он. - Мои друзья там знали, что люди КГБ за мной следят. Именно на тот случай, если я попытаюсь совершить переворот... у них повсюду осведомители, естественно, что они узнали о моем отъезде. И даже не зная о моих намерениях, взяли меня под наблюдение. Резиденции КГБ в Абиджане достаточно было послать шифровку в Ниамей, чтобы меня там "встретили". Дальше они, само собой, захотели проследить, куда я направляюсь.
     Объяснение было вполне правдоподобным.
     - Вы - главное заинтересованное лицо, - подчеркнул Малко. - Что вы намерены теперь делать?
     - Самым разумным было бы остаться здесь до рассвета, чтобы проверить, был ли этот человек один, - ответил Уэдраенго. - Если нет, то пешком его спутнику далеко не уйти. Кроме того, - добавил полковник, - к югу от этой трассы начинается заболоченная местность. Он мог пойти только на север. Мы его найдем. Тогда можно будет что-то решать.
     - Хорошо, - кивнул Малко.
     Они сели в "рейнджровер" и с грехом пополам устроились на пыльных сиденьях. Полковник и телохранители вскоре захрапели, но Малко не мог сомкнуть глаз. Он ворочался до рассвета, одолеваемый тревожными мыслями. Следует ли продолжать или остановиться, пока не поздно?

***

     Полковник Уэдраенго резко затормозил, чтобы не столкнуться с маленьким караваном из трех верблюдов, двух ослов и полудюжины кочевников, который двигался им навстречу. Солнце встало минут двадцать назад, и пустыня начала оживать. Навстречу то и дело попадались люди и животные... Полковник вышел, чтобы поговорить с кочевниками, затем вернулся в "рейнджровер".
     - Они тоже никого не видели, - сообщил он. - Я думаю, в этой машине больше никого не было. Человек не ушел бы так далеко и придерживался бы трассы. По пустыне идти слишком трудно.
     Они уже успели опросить дюжину встречных, но все безрезультатно.
     - Что ж, - решил Малко, - надо поворачивать.
     - По-моему, стоит рискнуть, - кивнул полковник.
     Солнце поднималось все выше. Рано или поздно кочевники наткнутся на машину с трупом. Лучше будет к этому времени быть по другую сторону границы... Лица обоих американцев были серыми от усталости и пыли. Полковник Уэдраенго снова сел за руль и выжал из старенького "рейнджровера" все возможное, плавно объезжая кусты и обдавая маленькие караваны фонтанами красных брызг. Время от времени мимо проносились хижины; негры с любопытством таращились на машину. Полковник указал на едва заметную на горизонте темную линию холмов.
     - По ту сторону - Верхняя Вольта.
     "Рейнджровер", дребезжа, вскарабкался на каменистую дюну, съехал в неглубокий овраг, миновал пальмовую рощицу, в тени которой бродили верблюды. И здесь, в сердце пустыни, попадались цветущие островки...
     Подскакивая на бесконечных ухабах, Малко пытался прикинуть возможные последствия ночного происшествия. Гипотеза полковника Уэдраенго, по всей видимости, была верна. Обычная слежка вездесущего КГБ. Надо полагать, русские ничего толком не знали.
     Но не получив известий от своего агента, они примутся искать его и обнаружат труп. Это их, конечно, встревожит. Место убийства неминуемо привлечет их внимание и в Верхней Вольте. О случившемся сообщат резиденту КГБ в Уагадугу, а тот, в свою очередь, не замедлит предупредить своего дружка-марксиста капитана Санкару.
     Это могло повлечь за собой немало проблем. Малко все больше и больше приходил к убеждению, что продолжать - чистое безумие...
     Он покосился на профиль полковника Уэдраенго. Лицо негра было совершенно бесстрастным. А между тем вольтийский офицер не мог не прийти к тем же выводам. Просто он сознательно шел на риск. И заставил их делать то же самое. Он продолжал петлять между колючих кустов, словно в голове у него был компас. Вдруг он резко затормозил.
     - Что случилось? - встревожился Малко.
     Полковник вышел из машины, опустился на колени и в глубоком поклоне коснулся лицом земли.
     - Мы пересекли границу, - взволнованно произнес он, поднявшись. - Я целую землю моей родины, которую уже не надеялся увидеть.
     - Когда мы будем в Гайгу?
     Полковник посмотрел на небо, затянутое тяжелыми черными тучами.
     - Через три часа, если не пойдет дождь.
     Слава Богу, что в вольтийской армии не было авиации. В этой пустыне их было видно сверху, как мух в молоке.
     - Мой двоюродный брат, марабут Гангу, будет рад меня видеть, - улыбнулся полковник.
     Это была Африка... В деревнях Верхней Вольты не было ни почты, ни телефона, но вести доходили таинственным образом через друзей, родню, через "лесные такси", курсировавшие по всему континенту, и еще какими-то непостижимыми для белых путями.

***

     Трасса шла вдоль небольшого ручья, уже переполнившегося от первых дождей. Вода была такая же красная, как окружающая почва. Навстречу попадались грузовики, караваны верблюдов, пешие путники. Они были уже километрах в пятидесяти от границы. Полковник Уэдраенго указал на красный холм, возвышавшийся над хижинами деревни.
     - Вот и Гайгу! На этом холме они строят свою седьмую мечеть, - вон, видите, большое красное сооружение...
     - Седьмую? - поразился Малко. - Но ведь деревня совсем маленькая. Как же им удается?..
     Вольтиец улыбнулся.
     - Здешний марабут - святой человек и немножко чудак. Мечети строят добровольцы, это обходится недорого. Из глины. Он считает, что это угодно Аллаху. Конечно, им хватило бы и одной мечети, зато теперь их деревню знает вся страна...
     Вот где кроется истинная святость...
     Через пять минут они въехали в деревню Гайгу - круглые хижины, такие же, как во всех здешних селениях. Полковник Уэдраенго поехал прямо к глиняному укрепленному толстыми досками сооружению. Это было некое подобие форта с узкими окошками, напоминающими бойницы. Над одним из углов реяло зеленое знамя ислама. Полковник затормозил перед деревянными воротами, которые тут же открылись. Навстречу им вышел небольшого роста негр; его продолговатое лицо еще больше удлиняла козлиная бородка. На нем была широкая коричневая джеллаба - обычный наряд жителей Сахели, - голову украшала вышитая золотом тюбетейка. Он кинулся к ним с распростертыми объятиями и прижал полковника Уэдраенго к груди. Потом он долго обнимал его белых спутников, лопоча что-то совершенно им не понятное.
     - Он благодарит вас за то, что вы доставили меня в Верхнюю Вольту живым и невредимым, - перевел полковник. - Он начал строительство новой мечети, чтобы Аллах благословил наши планы...
     Больше всего на свете Малко хотелось принять душ и лечь. Крис Джонс, болезненно сморщившись, искал взглядом уборную. Двоюродные братья еще поговорили между собой, и наконец полковник обернулся:
     - Идемте! Марабут приготовил мне сюрприз!
     Следом за хозяином они вышли на залитый солнцем двор, где стояло несколько круглых хижин. Малко огляделся и в ужасе застыл. На земле перед ним лежали в ряд пять тел. Пятеро негров, у каждого было аккуратно перерезано горло. Кровь насквозь пропитала латерит и белые футболки убитых. Марабут с довольным видом что-то объяснял полковнику, который внезапно помрачнел.
     - Это пять членов местного Комитета Защиты Революции, присланные сюда Санкарой, - перевел он. - Мой двоюродный брат, слуга Аллаха, решил первым начать освобождение страны. Он послал гонцов во все соседние деревни, чтобы там сделали то же самое!
     Малко смотрел на трупы, уже облепленные жирными синими мухами. Теперь все сомнения отходили в область теории. Этот факт означал, что отступать некуда, каков бы ни был риск.

Глава 10

     Эммануэль Бангаре размышлял, подставив лицо под маленький переносной вентилятор, стоявший у кровати. На душе у него было неспокойно, да еще тяжелая влажная жара начала сезона дождей не давала уснуть. На вилле, которую он занимал, хотя она и находилась в "магическом круге" Совета Содружества, давно не было кондиционера, а бассейн в буквальном смысле слова лопнул от адской жары. Мулат приподнялся на локте и взял с тарелки кусок жареной свинины, приготовленной заботливыми руками его любовницы, которая теперь спала рядом с ним, уткнувшись лицом в подушку, открыв его взору соблазнительно округлый зад. Сита Лингани, кассирша из книжного магазина, простая душа, ценила комфорт, которым окружил ее любовник. В стране, где удел женщины - быть либо матерью многочисленного семейства, либо шлюхой, собственный "Р-5" и вилла, где раньше жили белые, - это что-то значит.
     Жуя сочное мясо, Эммануэль Бангаре говорил себе, что для него наступил решающий момент. Впервые за его короткую, но бурную жизнь перед ним замаячила возможность занять весьма высокое и прочное положение.
     Эммануэлю, плоду недолгой любви юной официантки-француженки из Уагадугу и негра, имени которого он так и не узнал, повезло: его усыновил сердобольный служащий скотобойни. Мальчик вырос с лютой ненавистью в душе как к белым, так и к неграм и еще почти подростком вступил в итальянские Красные Бригады, чтобы отомстить всему свету. После многих крутых виражей судьба забросила его на службу к марксистскому диктатору Ганы Ролингсу, где он обнаружил незаурядные способности палача. Однако, сочтя, что он слишком усердствует, тот преподнес мулата в подарок своему другу капитану Санкаре. Момент был благоприятный для Бангаре: довольный его службой, новый глава государства поручил ему создание маленького местного гестапо.
     Это позволило мулату разгуливать в красном берете, потрясая "Калашниковым" до тех пор, пока военные - настоящие - не возмутились и не потребовали, чтобы он держался скромнее. Став к тому времени одиозной фигурой и всеобщим пугалом, он вынужден был сбавить гонора, сохранив, однако, свое привилегированное положение и громкий титул "командира 15-и Народной Бригады Бдительности". Но звезда его меркла.
     Вплоть до одного прекрасного дня...
     В тот день капитан Санкара вызвал его - чего давно не случалось - в свой скромно обставленный кабинет в Совете Содружества, где на столе вместо традиционного бювара лежал на видном месте "Калашников". Из кабинета навстречу Бангаре вышел посол Советского Союза. Он приходил с важным сообщением: по информации советских спецслужб, полковник Уэдраенго, бежавший после Революции в Абиджан, заочно приговоренный новым режимом к смерти, готовит путч с целью свержения Санкары! Систематические прослушивания телефонов службой госбезопасности ничего не дали. Поэтому глава государства решил обратиться к своей "тайной полиции".
     Эммануэль Бангаре вышел от Товарища-Президента в состоянии, близком к истерике. Если ему удастся разоблачить заговор с целью государственного переворота, его карьера обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Он немедля принялся за дело, пустив по всем возможным следам своих осведомителей.
     Увы, до сих пор никакой информации не поступило... Чтобы развеяться, Бангаре выпил немного н'доло <Пальмовое вино.> и попытался уснуть, как вдруг услышал шум мотора: в сад въехала машина и остановилась у крыльца.
     Он никого не ждал... А врагов у него было немало. Бангаре вскочил на ноги, схватил свой "Калашников" и толкнул локтем в бок Ситу Лингани. Та села в постели, вытаращив полные ужаса глаза. С тех пор как она сошлась с Бангаре, она всегда боялась, что однажды ночью явятся убийцы и расправятся с ними обоими... В дверь тихонько постучали.
     - Кто там? - крикнул Бангаре, предусмотрительно отскочив в сторону, чтобы не подставлять себя под возможный удар.
     - Это я, патрон, - ответил хорошо знакомый голос - южноафриканца Питера, известного под кличкой "Кровосос".
     - Чего тебе надо?
     - Важное дело, патрон.
     Ругаясь сквозь зубы, Бангаре натянул брюки и открыл дверь. Перед ним действительно стоял бритый наголо негр в своей неизменной кожаной куртке и сандалиях. Заметив на кровати совершенно голую Ситу Лингани, Питер благоразумно отвел взгляд.
     - Патрон, - начал он, - мы нашли одного типа, который может вас заинтересовать...
     - Кого это? - спросил мулат, мигом стряхнув с себя остатки сна.
     - Это некий Бабу, двоюродный брат старшего сержанта Била Нассары, начальника охраны Патрона. Он вроде сидел на мели, а со вчерашнего дня так и сыплет деньгами. Ставит всем пиво, заплатил тридцать тысяч долгов... И еще он задавал своему двоюродному брату странные вопросы - вроде того, куда и когда ездит Патрон.
     - О-ля-ля! В самом деле интересно! - воскликнул Бангаре. - Где он, этот твой Бабу?
     - В машине, патрон. С ним Али.
     - Приведи-ка его.
     Кровосос выбежал и вскоре вернулся, толкая перед собой тщедушного негра со связанными за спиной руками, который бешено вращал глазами от страха. Бангаре успел надеть футболку и ждал посреди гостиной, скрестив на груди руки.
     - Вот Бабу, патрон, - объявил Питер.
     - Ну что, приятель, ты, говорят, разбогател? - бросил Бангаре пленнику.
     Тот несколько раз шумно сглотнул слюну и наконец выдавил:
     - Вай! Это подарок, шеф...
     Бангаре повидал на своем веку достаточно лжецов, чтобы безошибочно угадывать фальшь. От этого человека прямо-таки разило ложью и страхом. Конечно, речь могла идти просто о темных делишках, на которые горазды африканцы... Но могло быть и кое-что посерьезнее.
     - Ах, вот как! Подарок? - протянул он.
     И безо всякого перехода ударил Бабу прикладом автомата в солнечное сплетение. Негр взвыл от боли и согнулся пополам. Из-за пилли-пилли эта часть тела у всех африканцев была особенно чувствительной.
     - Заткни ему глотку, черт возьми! - рявкнул Бангаре.
     Тотчас исполнительный Кровосос едва не задушил Бабу... Бангаре схватил его за курчавые волосы и приподнял.
     - Кто дал тебе эти деньги?
     Негр молчал, стуча зубами от ужаса. Мозг Бангаре напряженно работал. Нельзя допрашивать его на вилле: если будет слишком много шума, могут вмешаться военные, а он хотел раскрутить это дело сам. О том, чтобы сдать Бабу органам госбезопасности, не могло быть и речи. Внезапно его осенила гениальная идея. Вернувшись в спальню, он отрывисто бросил Сите Лингани:
     - Твой брат еще работает в своей мастерской?
     - Да, а что?
     - Поехали к нему.
     - Прямо сейчас?
     Бангаре размахнулся и влепил своей подруге увесистую оплеуху. Негритянка отлетела к стене, и у нее сразу пропало желание задавать вопросы.
     Не сказав больше ни слова, она набросила бубу и последовала за своим любовником. Алжирец Али-Шило сидел за рулем "Р-16". Бангаре сел рядом с ним, а Сита Лингани - сзади вместе с Питером и серым от страха пленником. Чтобы добраться до африканского квартала Ниогсин, надо было пересечь весь город. В машине царила гробовая тишина, нарушаемая время от времени лишь скрипом тормозов и щелчками коробки скоростей. Наконец они выехали на 58-ю авеню, прямую, как стрела, и пустынную в этот поздний час улицу, вдоль которой тянулись ряды низких домов.
     Сита Лингани вышла первой и постучалась в одну из дверей. Минуту спустя ей открыл голый до пояса негр с электрической лампой в руке - ее брат. Узнав стоявших за спиной сестры Бангаре и Али-Шило, он проглотил вертевшиеся на языке комментарии насчет позднего визита и лишь спросил:
     - Что случилось?
     - Нам нужна твоя мастерская, - сказал Бангаре. - Откроешь нам и посветишь.
     Негр не стал возражать: спорить с Бангаре было опасно. Он повел незваных гостей через двор, заваленный листами меди, формами для литья, незаконченными статуями, всевозможными инструментами и на ощупь открыл дверь мастерской. На полках вдоль стен стояли ряды медных статуэток, приготовленных для продажи, а в углу - все орудия труда: стол и табуретка, на столе - тиски, несколько мотков медной проволоки и паяльная лампа. Бангаре посмотрел на лампу и повернулся к своему шурину.
     - Здесь ты и работаешь?
     - Да.
     - Зажги-ка эту штуку.
     - Что-что?
     - Зажги ее.
     Он взял паяльную лампу и протянул ее скульптору. Тот покорно достал из кармана зажигалку и повернул кран. Раздалось тихое шипение, и из трубки вырвался длинный язык синего пламени. Скульптор убавил огонь и застыл с лампой в руке, не сводя тревожного взгляда с Ситы... Мулат довольно улыбнулся.
     - Отлично. Дай ее мне и можешь идти спать.
     Скульптор не вполне понимал, что здесь затевается, но тон Бангаре не допускал лишних вопросов. Поэтому он осторожно поставил лампу на табуретку