вам ни о чем не говорят?
   - ФБР ведет расследование. Но оно может продлиться несколько  недель.
Будет слишком поздно.
   Малко  играл  своими  очками.   История   начинала   пробуждать   его
любопытство. И потом, круг дипломатов в Организации  Объединенных  Наций
все же устраивал его больше, чем экспедиции на "дно".
   - Прежде чем приступить к выполнению задания, -  сказал  Малко,  -  я
хотел  бы  знать,  имеется  ли   в   ФБР   какая-нибудь   информация   о
представителях.
   Эл Кац покачал головой.
   - Почти ничего. ФБР не может наблюдать за  ними  всеми.  Кроме  того,
федеральные агенты не  являются  "персонами  грата"  в  ООН.  Полковник,
который командует Службой  безопасности,  испытывает  отвращение,  когда
видит, что по коврам топчутся шпики. Нам ничего  не  известно  о  связях
Джона Сокати. Как и о трех неграх, которые взлетели на воздух. Во всяком
случае, мы не видим здесь связи с нашей проблемой. Этим типам совершенно
наплевать на коммунистический Китай. Все, что их интересует, это  бомбы.
Нет, за всем этим стоит нечто другое. И нужно это найти. Уже две  недели
мы топчемся на месте. У нас остается мало времени.
   Малко вздрогнул. Его собеседник принимал желаемое за действительное.
   - Как же я должен взяться за дело? Я не умею гадать на кофейной гуще.
   - Вам придется не гадать, а делать реверансы, - отпарировал  Эл  Кац,
довольный своей игрой слов. - Начиная с  завтрашнего  дня  вы  секретарь
миссии, прикомандированной к австрийскому представительству  в  ООН.  Мы
устроили это. Разумеется, я не думаю, что  у  вас  будет  большая  нужда
посещать ваш офис на 14-ой улице. Ваш настоящий офис  будет  у  нас,  по
адресу Юнайтед Нэйшнз Плаза, 799. Как раз напротив здания  ООН.  Комната
1046.  Я  занимаю  комнаты  1047  и   1048.   Все   здание   принадлежит
американскому   представительству.    Ваш    телефон    в    австрийском
представительстве Юкон 87  404,  непосредственно  соединен  с  нами.  Мы
заключили небольшое соглашение с "Бэлл Телефон". Ваша сила  в  том,  что
вас никто не будет знать. Вот ваши аккредитивы.
   Он толкнул к Малко желтый конверт.
   - У вас есть шанс что-нибудь выведать, ошиваясь в баре  делегатов,  -
продолжал он.
   Малко подумал, что это зависело от чуда.
   - Мне кажется это рискованным, - возразил он. - Подобные  секреты  не
разбалтываются в каком-то баре.
   - Мы вам поможем, - отпарировал Кац. - Я вам сказал, что мы принимаем
это дело близко к сердцу.
   Он что-то нацарапал на карточке и протянул ее Малко, который, в  свою
очередь, прочитал: "Агентство Джет Сет Плаза 76597 ".
   - Всякий раз, когда  вам  потребуется  девушка,  -  объяснил  Кац,  -
наберите этот номер и уточните, кого вам надо: белую, черную или желтую.
Она будет у  вас  через  десять  минут.  Только  укажите,  что  это  для
"Фэйрчайлд".
   Он озорно подмигнул.
   - Пользуйтесь этим. Такие дамы, как правило, стоят двести долларов за
ночь. Неплохая идея, чтобы завести  себе  друзей,  а?  Похоже,  что  эти
господа делегаты более склонны к свежей плоти.
   - Вы заключили контракт с агентством девушек  по  вызову?  -  спросил
Малко несколько сдавленным голосом. - Если бы сенатор  Фулбрайт,  рубака
"ястребов из Пентагона", знал об этом...
   - Агентство принадлежит нам, - скромно признал Эл Кац. - И  оказывает
огромные услуги. Что же касается этих малышек, вы можете потребовать  от
них все, чего вам захочется. Я также представлю вас доктору Шу-ло и  его
сотрудницам.  Он   представляет   разведслужбы   Формозы.   Думаю,   нет
необходимости говорить вам, до какой степени все это их интересует.
   Малко рассеянно сунул карточку в карман. За политикой  всегда  стояли
секс и деньги. Кац придвинул к нему ключ.
   - Это для вас.  Вы  будете  жить  на  51-ой  улице,  420.  Прекрасная
холостяцкая  квартира,  куда  вы  сможете  приводить  ваших   друзей   и
невольниц. Если вы... скажем, развлекаетесь  с  делегатами,  старайтесь,
чтобы это всегда происходило в задней комнате, и не гасите все лампы.
   - Почему?
   - Из-за камер. Они усовершенствованы и бесшумны. Но им все  же  нужно
немного света.
   ЦРУ предусмотрело все. Малко спросил себя, не отказаться  ли  ему  от
этого  странного  задания.  Но  перспектива  проникнуть  за  кулисы  ООН
забавляла его. Он положил в карман "свой" ключ.
   - А вы подумали о дворецком? -  вдруг  спросил  он.  Эл  Кац  покачал
головой.
   - Нет, но...
   - Я позабочусь об этом, -  сказал  Малко.  -  У  меня  есть  один  на
примете, превосходный и надежный. Достаточно привести его.  Надеюсь,  вы
не возражаете? За ваш счет, разумеется.
   Эл Кац вздохнул.
   -  Боюсь,  что  вынужден  согласиться.  Это  доставит  радость  Элько
Кризантему, который обожает путешествовать.  Бывший  наемный  убийца  из
Стамбула умирал от  скуки  в  замке  Малко,  ожидая  возвращения  своего
хозяина. Одинаково хорошо обращаясь как с удавкой, так и с пылесосом, он
мог оказать большие услуги фальшивому дипломату.
   Малко поднялся. Вдруг Кац щелкнул пальцами.
   - Я чуть не забыл.
   Он протянул  Малко  коробок  спичек.  Тот  открыл  его.  Внутри  было
нацарапано одно слово: "Джейда".
   Спичечный коробок попал сюда из "Гиппопотамуса",  дискотеки,  которая
только что открылась в Нью-Йорке.
   - Мы нашли ее в квартире  нашего  делегата,  -  объяснил  Эл  Кац.  -
Девяносто девять шансов из ста, что речь идет о мелкой интрижке. Однако,
попробуйте, чем черт не шутит. Но не теряйте на это времени.  Речь  идет
не о той девушке, которая  взлетела  вместе  с  ним.  Мы  установили  ее
личность: Марта Баффэм. Только, - взмолился  американец,  -  используйте
максимум сноровки и такта! Все  делегаты  ужасно  чувствительны.  И  чем
чернее и беднее, тем больше.
   Малко положил коробок в карман и заверил Эла Каца, что не причинит ни
малейшего беспокойства самому черному делегату из, самого безвестного из
"микрогосударств". Он вышел из офиса и  спустился  на  лифте.  Начинался
дождь, и он не мог найти такси. Он  вынужден  был  пройти  три  квартала
пешком, прежде чем встретил городской автобус  с  50-ой  улицы,  который
доставил его на  угол  Первой  авеню.  Он  прибыл  из  Покипси  поездом,
поскольку в Нью-Йорке совершенно невозможно припарковаться.  (Даже  если
ты головорез "де люкс" из ЦРУ.)
   Прежде чем отправиться в свое новое жилище, он посмотрел на  огромное
здание ООН из стекла, за  которым  дымили  три  сине-бело-красные  трубы
теплоцентрали  "Кон  Эдисон".  Что  же  замышлялось  в   этом   с   виду
обыкновенном здании, которое уже много лет посещают как Эйфелеву  башню?
Видимо, потребовались весьма  гуманные  способы,  вроде  огромной  пачки
долларов, чтобы затронуть совесть какого-то чрезвычайного и полномочного
посла.

Глава 3

   Уже целый час Малко находился в "Гиппопотамусе" и подыхал  от  скуки.
Зал напоминал все дискотеки мира и диски были те же, что и везде.  Кроме
того, Малко предпочитал вальс. Настоящий, венский,  который  танцуют  во
фраке и вечернем платье. Хотя "Гиппопотамус", в принципе, был клубом,  у
него не было проблем, чтобы войти, когда он показал свою дипломатическую
карточку.
   Женщины были симпатичные, черные и  белые,  мало  мини,  много  брюк.
Какая-то пара негров исполняла весьма сексуальный танец,  покачиваясь  и
касаясь друг друга так, будто занимались любовью стоя.  Стайка  девчонок
из Ист-Энда, оголившись до пупка, созерцала их похотливыми  глазками.  В
баре,  располагавшемся  в  глубине  другого  помещения,  находилось  еще
несколько девиц, одиноких и в компании.
   Которая из них была Джейдой? Если она была там.
   Малко вздохнул и сделал  глоток  водки.  Нечто  ужасное,  не  имеющее
ничего общего с русской водкой. В следующий раз он закажет "Джи энд Би".
   Его  первый  день  в  ООН  не  оправдал  надежд.  Если   делегаты   и
продавались, они не кричали об этом на  каждом  углу.  Весь  день  Малко
шатался по  бару,  завязывая  беседу  всякий  раз,  когда  представлялся
случай. Все еще не осмеливаясь использовать привлекательные создания  из
агентства "Джет Сет".
   Потолок в баре делегатов был так же высок, как и в соборе, а огромные
застекленные стены выходили одной стороной на Ист-Ривер, а другой  -  на
два самых  дорогих  здания  Нью-Йорка  вдоль  48-ой  улицы.  В  скромном
кафетерии  в  глубине  бара  подавали  лучший  в  Нью-Йорке  кофе  и  не
поддающиеся описанию сэндвичи. Чтобы присесть, несчастные делегаты имели
в своем распоряжении лишь десятка два кресел и канапе, поэтому во  время
сессий большая часть стояла на ногах, сталкиваясь с  той  же  проблемой,
что и в метро. Но, несмотря ни на что, бар делегатов  оставался  центром
общественной жизни ООН.
   Наконец Малко удалось ускользнуть  от  бесконечных  дебатов  на  тему
ущерба, причиненного саранчой в Мавритании, чтобы тут же попасть в  руки
какого-то марокканского делегата, который преподнес ему  курс  арабского
литературного языка. К концу дня прибыл падающий  с  ног  от  усталости,
небритый Кризантем, который заснул, едва войдя в  квартиру.  Но  все  же
лишь после того, как положил на ночной  столик  свой  старый  парабеллум
"астра" и удавку. Квартира оказалась в точности такой, какой  описал  ее
Эл Кац. Даже с "Дом Периньон" и "Моэт-и-Шандон"  в  холодильнике.  Малко
безуспешно   пытался   отыскать   отверстия   для   камер   в   комнате,
предназначенной для оргий. И тем не менее, они  существовали.  Он  знал,
что все было отлажено: телефон подключен  к  магнитофону  и  устройству,
позволяющему  немедленно  установить  номер  звонившего.  В  стены  были
вмонтированы микрофоны. Не считая камер.
   Часов в одиннадцать Малко на цыпочках вышел  из  квартиры,  чтобы  не
разбудить Кризантема.  Теперь  он  спрашивал  себя,  как  ему  разыскать
Джейду.
   Его глаза остановились на рослой негритянке с взъерошенными волосами,
нескончаемыми ногами, чудесно очерченным ртом на грубом,  почти  мужском
лице. Он пожелал, чтобы она оказалась Джейдой. Не мог же  он  опрашивать
всех присутствующих девушек.
   Вдруг его осенило. На спичечном коробке был номер телефона клуба.  Он
поднялся, вышел в вестибюль, где находились  две  телефонные  будки.  Он
вошел в одну из них и набрал номер.  Почти  тотчас  же  ответил  мужской
голос:
   - "Гиппопотамус", слушаю.
   - У меня здесь встреча с Джейдой, - сказал Малко, - но  я  опаздываю.
Не могли бы вы позвать ее?
   - Джейда?
   Мужчина, который отвечал ему, казалось, не знал такой. Малко услышал,
как тот спросил кого-то:
   - Ты знаешь какую-нибудь Джейду?
   Другой голос тут же ответил:
   - Ну да, это девушка, которая позирует для ЭБОНИ. Ты знаешь, это  та,
у которой всегда всякие безумные выходки. Она в баре.
   - Не вешайте трубку, - сказал мужчина.
   Через дверь будки Малко  наблюдал  за  коридором.  Телефон  дискотеки
находился на столике в  коридоре,  около  вестибюля,  как  раз  напротив
гардероба. Джейда была вынуждена пройти  мимо  Малко,  чтобы  подойти  к
телефону. Вывернув шею,  он  увидел,  как  перед  ним  прошла  роскошная
негритянка в серебристом мини-платье, с  лицом  скульптурной  красоты  и
глазами, в которых можно было утонуть.
   На ней были белые сапоги в тон платью, шокировала лишь  прическа:  ее
волосы были заплетены в стиле "афро" - последний крик негритянской моды.
Они образовывали  огромный  черный  и  всклокоченный  шлем,  который  не
безобразил ее. Меньшее,  что  можно  было  сказать:  она  не  оставалась
незамеченной. Она прошла мимо будки, надменная как принцесса.  Глядя  на
нее со спины, Малко получил еще одно потрясение. Еще никогда он не видел
подобного изгиба. Ей на крестец можно было поставить поднос.
   - Алло?
   Голос был низким и холодным, ничего женственного.
   - Я хотел бы поговорить с Джейдой, - сказал Малко.
   - Это я. Кто вы?
   Он попытался придать своему голосу максимум теплоты:
   - Один приятель Джона Сокати. Меня не было эти дни в Нью-Йорке,  и  я
узнал, что произошел несчастный случай, что он умер. Я ужасно огорчен за
него.
   - Я тоже, - сказала Джейда совершенно безразличным голосом.
   - Мы встречались в  клубе,  -  продолжал  Малко,  до  конца  играя  в
бестактного друга, - и я думаю, не зайти ли  мне  все  же  повидаться  с
вами.
   - Приходите, если хотите, - отозвалась Джейда.  -  Я  буду  здесь  до
часу.
   Она повесила трубку прежде, чем  Малко  успел  поблагодарить  ее.  Он
увидел, как она прошла обратно с выражением полного безразличия на лице.
Она двигалась с грацией хищника и врожденной элегантностью. У  покойного
Джона Сокати был хороший  вкус:  у  Джейды  было  чем  примирить  худших
сторонников сегрегации с черной расой.
   Малко вышел из будки, как только убедился, что она вернулась  в  бар.
Он занял свое место и заказал "Джи  энд  Би",  чтобы  подумать.  Реакция
Джейды ничего не значила. Нужно было припереть ее  к  стенке.  Если  она
позволит это сделать.
   Зал наполнялся людьми, которые почти все знали  друг  друга.  Девушки
большей частью были красивые и хорошо одетые. Но Малко не видел  ничего,
кроме  бара.  Тот  факт,  что  Джейда  была   чернокожей,   был   весьма
незначительным показателем. Те, кто погиб при  взрыве  на  11-ой  улице,
тоже были неграми. Он подождал минут двадцать, затем  оставил  на  столе
пятнадцать долларов и вышел. На него не обратили внимания. Он взял  свое
пальто и покинул бар. Воздух был теплым, и он отправился  к  Парк-авеню.
Обойдя квартал, он почувствовал себя лучше.
   Когда он вернулся в "Гиппопотамус", народу привалило  еще  больше.  В
основном негры, одетые в яркие кричащие одежды, громко  разговаривающие,
танцующие повсюду, даже в вестибюле.
   Он направился прямо в бар.
   Джейда была на месте. Она  сидела  на  табурете,  занятая  беседой  с
каким-то негром в синем костюме,  который  выделялся  своей  строгостью.
Серебристое мини-платье почти полностью открывало ее нескончаемые  ноги.
Малко  подошел  и  незаметно  прокашлялся.  Около  Джейды  не  оказалось
свободного табурета.
   - Добрый вечер, Джейда, - мягко сказал он.
   Она перестала говорить и повернула  к  нему  свои  огромные  и  очень
темные глаза.
   - Кто вы?
   - Я вам звонил недавно.
   - А!
   В ее голосе не слышалось ни малейшего  энтузиазма.  Она  разглядывала
Малко так, будто он прибыл с другой планеты. Он попытался придать  своим
золотистым глазам такое околдовывающее выражение, на которое только  был
способен, но без особого успеха.
   - Рад, что застал вас здесь, - сказал  он.  -  Это  ужасно,  то,  что
произошло с бедным Джоном.
   В глазах  негритянки  мелькнул  интерес.  Она  прикурила  сигарету  и
протянула пачку Малко. "Шермап", очень приторные.  Ее  голос  был  очень
низким, немного сиплым, степенным. Малко галантно поклонился.
   - Я князь Малко Линге, из  австрийского  представительства.  К  вашим
услугам.
   Джейда неопределенно улыбнулась и представила негра, сидевшего  рядом
с ней:
   - Господин Виктор Кюрфор.
   Малко пожал черную тонкую руку. Негр подвинулся, чтобы он смог встать
между ними. Он почувствовал запах духов от негритянки, а ее голое  плечо
терлось о его костюм из альпака.
   - Вы хорошо знали Джона? - спросила Джейда.
   Малко болезненно покачал головой.
   - Он был очень хорошим другом. Его смерть  потрясла  меня.  Он  много
рассказывал мне о вас, и я  поторопился  вас  повидать.  Именно  поэтому
сегодня вечером я позволил себе...
   - Это очень любезно, - сказала она натянутым голосом.  -  Но  как  вы
меня узнали?
   - Портье, - объяснил Малко. - Он  сказал  мне,  что  вы  здесь  самая
красивая.
   Снова натянутая улыбка. Малко почувствовал себя неловко.  Обычно  его
русые волосы и золотистые глаза имели больше успеха у  темнокожих.  Если
только Джейда не элитная девочка по вызову, не  доверяющая  иностранцам.
Малко бросился в воду для нового заплыва.
   - Не хотите ли потанцевать,  -  спросил  он,  -  если  джентльмен  не
возражает?
   Джентльмен наклонил голову, и Джейда соскользнула со своего табурета.
С королевской грацией она прошествовала перед Малко в дискотеку.  Музыка
сменилась,  поставили  пластинку  Джеймса  Брауна.   В   глазах   Джейды
промелькнул огонек, и она неуловимо расслабилась.
   Она позволила Малко обнять себя и положила одну руку ему на плечо. Ее
руки были такие же чарующие, как и вся фигура. Менее темные,  чем  лицо,
очень длинные, ухоженные, с ногтями, покрашенными в серебристый цвет,  и
по кольцу на каждом пальце. Все же Малко не знал, с какого конца  к  ней
подступиться, и ему никак не удавалось определить, кто же она такая.
   Девочка по вызову?
   Фотомодель, снобистка, любящая крутить любовь с дипломатами?
   Активистка какого-нибудь негритянского движения?
   Не следовало забывать, что у нее  была  связь  с  человеком,  который
взлетел на воздух две недели назад.
   У него было впечатление, что он сжимает в объятиях  лиану.  Она  была
необычайно гибкой. Время от времени ее бедра и грудь, обтянутые шелковым
джерси, задевали Малко более  возбуждающим  образом,  чем  если  бы  она
прижалась к нему.
   Он положил руку ей на бедро и придвинул  ее  поближе  к  себе.  Чтобы
проверить. Она не сопротивлялась, но ее лицо оставалось  замкнутым,  без
улыбки. Однако ее живот прижался к нему, гибкий и теплый. Ее плоть  была
твердой, как гранит. От нее исходил легкий запах духов, вовсе  не  запах
негров. Очень быстро Малко почувствовал сильное желание, но она, похоже,
этого не заметила.
   Джеймса Брауна сменили "Битлз", и Джейда отодвинулась от него,  начав
вилять бедрами так, будто в ее теле не было костей. Он кое-как  следовал
за ней с далекой от совершенства грацией.
   За весь танец они не обмолвились ни словом. Опять  начался  медленный
танец, и Малко поймал ее взгляд.
   - Вам, кажется, скучно, - сказал он.
   Джейда отозвалась безразличным голосом:
   - Я впервые  танцую  с  белым,  вот  так.  Это  был  не  вызов  и  не
оскорбление. Простая констатация.
   Малко заставил себя улыбнуться.
   - Вы не любите белых?
   Черные  глаза  остались  непроницаемыми,  но  голос   Джейды   принял
металлический оттенок:
   - Вы полагаете, что можно любить белых, когда ты черный  и  живешь  в
этой стране? А вы еще не видели младенцев в Гарлеме, съеденных  крысами,
восьмилетних детей, занимающихся проституцией...
   Она закусила губу и замолкла.
   - Вы ненавидите белых, не так ли?
   - Я знаю белых, - сказала она. - Они все думают об одном: заняться со
мной любовью. Pigs .
   Малко захотелось сказать ей, что это был вовсе не расовый вопрос.  Он
попытался задеть ее, чтобы вывести из себя:
   - Вы уже занимались любовью с белым?
   Она напряглась и обронила:
   - Вы задаете слишком личные вопросы. Мне это не нравится...
   Малко принял это к сведению. Они продолжали танцевать. С таким видом,
будто напрасно теряют время. Вдруг она спросила у него:
   - Зачем вы меня искали?
   В ее голосе прозвучала напряженность. Будто  она  ожидала  ответа  на
внутренний вопрос.
   - Джон сказал мне, что вы очень красивая.
   Она покачала головой.
   - В Нью-Йорке сотни красивых девушек.
   Пластинка кончилась, и она направилась к выходу.
   - Мне нужно вернуться в бар. Почему бы вам не занять столик? Мы бы  к
вам подсели.
   У него вдруг  возникло  странное  впечатление,  что  хотя  она  и  не
интересовалась им, но и не сильно хотела, чтобы он ушел.
   - С удовольствием, - сказал он. - Я  закажу  шампанское  и  буду  вас
ждать.
   - Никакого шампанского для меня, - сказала она. - Я не пью спиртного.
***

   Виктор Кюрфор задергался, как в пляске святого  Витта,  когда  Джейда
снова присела рядом с ним. Он заерзал на своем табурете, будто его силой
усадили на раскаленные угли.
   - Где он? - резко спросил он глуховатым голосом. - Где  он?  Вы  дали
ему уйти?
   Джейда спокойно прикурила сигарету, выпустила дым и легко сказала:
   - Успокойтесь. Он не ушел и не уйдет. - Ее губы изогнулись в  злобной
ухмылке:
   - Думаю, что я ему нравлюсь...
   Ее спутник непон