сошла с  прекрасного  лица  монахини.  Она
вытянула руку чуть вперед, чтобы стальной ствол упирался в американца, и
суровым тоном произнесла по-английски:
   - Не шевелиться, не кричать, иначе я вас прикончу.
   Рон Барбер не верил собственным глазам. Он дернулся, пытаясь вытащить
из кобуры кольт, но тут  же  замер,  почувствовав,  как  "смит-и-вессон"
давит ему на висок. Как во сне, он видел машины, проезжающие  по  другой
стороне набережной, людей на террасе  закусочной.  Неисправная  колымага
по-прежнему загораживала дорогу "доджу" с полицейскими. Других  монахинь
уже и след простыл.
   Это походило на кошмар. Что-то нереальное, все как бы замерло.
   Затем все сразу изменилось.  Шофер  повернулся  и,  увидев  пистолет,
грязно выругался. Выпустив из рук руль, он бросился на  пол,  где  лежал
автомат. Но не успел. Его  дверцу  резко  распахнул  молодой  человек  в
футболке, с черным автоматическим пистолетом  в  руках.  Раздался  сухой
щелчок, и шофер с пулей в затылке всею тяжестью рухнул на  руль.  Убийца
спихнул тело на шоссе и, протащив его между стоящими машинами,  вернулся
и тут же вскочил на сиденье, направив на американцев свое оружие.
   - Молчать! - приказал он.
   Тут же красавица-монахиня убрала руку, открыла дверцу и расположилась
почти на коленях у Рона Барбера. Очутившись внутри, -  совсем  маленькая
рядом   с   великаном-американцем,   -   она   вновь    вытащила    свой
"смит-и-вессон".
   - Поехали, Рамон, - сказала она.
   Юноша в футболке  схватился  за  руль  и  включил  передачу.  "Бьюик"
рванулся вперед. Нападение длилось меньше минуты. От страха и  удивления
Деннис О'Харе не мог даже шевельнуться,  и  только  тут  до  него  стало
доходить, что их похищают - средь бела дня, в самом  центре  Монтевидео.
Он повернул голову и напоролся на безжалостный взгляд молодой монахини.

***

   Хосе за рулем полицейского "доджа" воловьим  взглядом  наблюдал,  как
водитель неисправной машины орудует рукояткой. Он  увидел  мельком,  как
мимо него по  набережной  быстрым  шагом  прошли  монахини.  Неисправный
драндулет скрывал от него  "бьюик".  Наконец  старый  мотор  затарахтел.
Водитель забрался в машину, улыбнулся полицейским  и  тронулся  в  путь,
пересекая набережную и поворачивая в противоположную сторону.
   Как только "зебра" опустела, "бьюик"  тронулся  в  путь,  побуксовав,
двинулся и  старый  помятый  "додж",  набирая  скорость,  чтобы  догнать
"бьюик". Прямо перед  "зеброй",  между  стоявшими  машинам  Хосе  увидел
распластанное тело и зеленую рубашку водителя "бьюика".
   Он  резко  затормозил  и,  бросив  взгляд  на  удаляющийся   "бьюик",
выпрыгнул из "доджа".
   - Мать твою!
   Он бросился к лежащему на спине шоферу, взгляд у того был неподвижен,
из ноздри текла кровь. Шофер уже не дышал.
   Хосе овладела паника. "Бьюик" только что исчез из вида,  повернув  за
городской бассейн. Кто же там за рулем?
   За треском мотора неисправного драндулета  он  не  услышал  выстрела,
которым убили шофера "бьюика".
   Надо было во что бы то ни стало догнать "бьюик". Хосе с вытаращенными
глазами ринулся к "доджу".
   - Мануэль! - закричал он. - Выходи, останешься здесь.
   Нельзя же было оставить труп без присмотра. У Хосе  на  лбу  выступил
холодный пот, когда он подумал, что скажет Рикардо Толедо,  руководитель
отдела по борьбе с тупамарос. Сжав губы,  он  включил  первую  передачу.
"Додж" рванулся вперед.
   "Бьюик" ехал впереди, метрах в пятистах. И он мог свернуть  вправо  в
любую из дюжины улиц, ведущих от набережной к центру города. Настичь его
был один шанс из тысячи.

***

   Мертвая тишина царила в "бьюике",  повернувшем  на  бульвар  Артигас,
широкую двухполосную улицу с  богатыми  жилыми  кварталами,  ведущую  на
север Монтевидео. Монахиня по-прежнему твердой рукой  держала  пистолет,
нацеленный Рону Барберу в живот. Его же оружие валялось на полу  машины.
Никто их, казалось, не преследовал.
   Рон Барбер проглотил слюну. Он был вне  себя  от  гнева  и  бессилия.
Какому унижению подвергли его эти уругвайцы!
   - Вы затеяли дурацкое дело, - с усилием сказал он, - Ничего у вас  не
выйдет.
   Девушка даже не удостоила его ответом. Автобус впереди выдвинулся  из
своего  ряда,  и  убийце  пришлось  сбавить  ход,  а   потом   и   вовсе
остановиться. В Монтевидео все автобусы были такие помятые,  словно  они
дубасили друг друга по ночам в депо.
   Сердце у Денниса О'Харе забилось сильнее. Из-за массивного тела  Рона
Барбера монахиню он почти не видел. Но ведь и  она  его  не  видела.  Он
осторожно нажал на ручку дверцы.  В  тот  самый  момент,  когда  "бьюик"
двинулся с  места,  он  ударил  плечом  по  дверце  и,  не  оглядываясь,
выбросился наружу.
   О'Харе тут же почувствовал резкий толчок в  плечо  и  острую  боль  в
лодыжке. Он поднялся на четвереньки.
   "Бьюик" затормозил в пяти  метрах  от  него.  О'Харе  попытался  было
убежать. При падении он потерял правый  ботинок.  Прохожие  на  тротуаре
остановились. Он закричал им, не отдавая себе  отчета  в  том,  что  шум
уличного движения заглушает его голос. Лодыжка причиняла ему нестерпимую
боль.
   - Помогите, - заорал он, непроизвольно переходя на английский.
   Резко дав задний ход, "бьюик" подъехал к О'Харе. Тот  хотел  убежать,
упал на колени, но, пошатываясь в окружении проезжавших  машин,  все  же
добрался до середины мостовой.
   За его спиной раздался сухой выстрел, и  сильная  боль  пронзила  его
левый бок. Еще один выстрел, и О'Харе показалось, что у него разрывается
грудь.
   Он открыл рот, чтобы закричать, но ни единого звука  не  сорвалось  с
его губ. Согнувшись пополам, он оседал вниз прямо на  середине  бульвара
Артигас. Рот его наполнился кровью, и  мысль  о  том,  что  он  умирает,
пронеслась в его мозгу. Взвизгнула тормозами машина, она попыталась  его
обогнуть,  но  все  же  проехалась  по  его  руке.  Страшная   боль   от
переломанной кости заслонила собой все остальное. Вместе с потоком крови
изо  рта  О'Харе  вырвался  вопль,  и  он  растянулся  на  мостовой  под
ослепительными лучами солнца. Как во сне он услышал рев мотора.  "Бьюик"
сорвался с места. Прежде  чем  потерять  сознание,  О'Харе  почувствовал
что-то липкое там, куда попали пули.

***

   Рон Барбер побледнел как смерть. Юная  монахиня  выстрелила  в  спину
Денниса О'Харе с таким хладнокровием, словно стреляла в  тире.  Выстрелы
болезненно отозвались в ушах американца,  едкий  запах  пороха  заполнил
"бьюик". Деннис О'Харе стоял, пошатываясь посреди бульвара, два  больших
кровавых пятна выделялись на его рубашке.
   "Бьюик" рванулся с  места,  прижав  Барбера  к  сиденью.  В  барабане
пистолета, который девушка нацелила ему  в  живот,  оставалось  еще  три
патрона. С решимостью на лице монахиня холодно предупредила:
   - Сделаете, как он, отправлю туда же.
   Она, казалось, сохранила хладнокровие, несмотря на свою  молодость  и
на всю эту стрельбу.
   Руки   Рона   Барбера   по-прежнему   лежали   плашмя   на   коленях.
Покачивавшийся  силуэт  молодого  эксперта  все  еще  плясал  перед  его
глазами.
   - Вы его убили, - он старался сдерживать себя, - а  он  не  был  даже
вооружен.
   Под матовой  кожей  на  лице  монахини  резче  обозначились  мускулы,
придавая ему еще более суровое выражение.
   - Так ему и надо, он заплатил за наших товарищей, которых вы замучили
и убили у себя в полицейском управлении.
   Проговорила она это ледяным тоном, без малейшего волнения. Рон Барбер
осознал, что он и на самом деле находится лицом к лицу с одним  из  этих
боевиков, за которыми охотился. Он ничего не ответил, только сжал губы и
попытался определить, где они едут. Выехав с  бульвара  Артигас,  машина
мчалась теперь к центру по одной из улочек, похожих друг  на  друга.  Не
было никакой надежды, что ее перехватят. Барберу пришла в голову мысль о
Морин, но он постарался ее прогнать.
   "Бьюик" свернул налево,  на  улицу,  шедшую  под  уклон,  параллельно
бульвару  Артигас,  сбавил  ход  и  нырнул  в  открытый  гараж.  Тут  же
металлическая дверь за ними закрылась, и они очутились в полной темноте.
   В Монтевидео  это  было  обычное  дело.  Проститутки  большей  частью
работали в сговоре с водителями такси.
   Чтобы быстренько обстряпать дельце,  они  везли  клиента  в  гараж  и
отдавались ему либо прямо в машине, либо на матрасе на полу гаража.  Так
дешевле, чем в гостиничном  номере,  и  никто  ничего  не  узнает.  Рона
Барбера самого как-то  раз  у  выхода  из  старого  казино  де  Карраско
подцепило одно юное создание. Морин тогда еще не приехала из США. Девица
так умело разожгла его страсть, что он и сейчас еще об  этом  вспоминал.
Всеми силами он  ухватился  за  приятное  воспоминание.  Зажглась  голая
лампочка. Пистолетный ствол уперся ему в живот над печенью.
   - Выходите, - сказала монахиня.
   В этот раз  его  пребывание  в  гараже  обещало  быть  намного  менее
приятным.

***

   Мальчуган прибежал из аптеки с арамином, средством для  внутривенного
вливания. Старик-врач, стоявший на коленях над Деннисом  О'Харе,  быстро
приготовил шприц. Пульс у раненого еле прощупывался. При  каждом  вздохе
из раны доносилось ужасное бульканье. Попавшая в спину  пуля  вышла  под
соском из груди,  чуть  не  задев  легочную  артерию.  Мертвенно-бледный
американец лежал на земле, поджав губы.
   Полицейские - тут был и Хосе - окружили раненого. Совершенно случайно
они поехали по бульвару Артигас и  наткнулись  на  молодого  американца.
"Бьюик", разумеется, уже  давно  улетучился.  Грузовик  с  солдатами  из
"Объединенных  сил",   специализирующихся   на   борьбе   с   тупамарос,
остановился рядом; из него суетясь, в тревоге  выскочили  солдаты  и  на
всякий случай перегородили бульвар. "Додж" не был оснащен радиосвязью, и
Хосе поднял на ноги полицию, позвонив из ближайшего кафе. Рикардо Толедо
явился собственной персоной. Насмерть перепуганный.  Не  говоря  уже  об
американском после.
   Натужно гудела сирена приближавшейся скорой  помощи.  Хосе  склонился
над врачом.
   - Ну как он?
   Врач озабоченно нахмурился.
   - Арамин поднимет давление. А что будет потом, поживем - увидим.  Все
зависит от сосудов, задетых пулей.
   К счастью, больница Фирмина Феррейры находилась в пяти минутах  езды.
Раздраженный,  просто  рассвирепевший  Хосе,  растолкав  зевак,  холодно
подозвал полицейского, который обсуждал  случившееся  с  группой  девиц.
Возвращаясь к своей машине,  он  услышал,  как  одна  женщина  испуганно
сказала:
   - "Они" похитили американского резидента.

Глава 2

   Пластмассовые трубки загораживали Денниса  О'Харе.  Капля  падала  за
каплей, раненому делали в обе руки капельное вливание. Трубка, связанная
с дыхательным аппаратом, была вставлена ему в  горло.  О'Харе  лежал  на
спине  с  закрытыми  глазами.  Очень  бледный.  Герметичная   стеклянная
перегородка  полностью  отделяла  стерильный  бокс  от  помещения,   где
толпились посетители. Уинстон Макгир, американский посол,  наклонился  к
уху Малко.
   - Ему удалили селезенку, но грудную клетку пока не  вскрыли.  Кажется
все же, что его спасут. Пуля прошла совсем рядом с легочной артерией.
   Глаза у Малко были золотистые, с зелеными прожилками. От вида молодых
людей, подвергающихся смертельной опасности,  у  него  всегда  сжималось
сердце. После двадцати шести часов перелета реактивными лайнером из Вены
начинала сказываться усталость. У него все же хватило времени перед тем,
как отправиться в больницу, облачиться в безукоризненный  черный  костюм
из альпака и сменить рубашку. Коридор, что  вел  в  комнату,  где  лежал
молодой американец, кишел  работниками  полицейского  управления.  Малко
глядел на восковые черты лица О'Харе.
   - Он рассказал что-нибудь интересное?
   Посол покачал головой. Седовласый, в очках с металлической оправой, с
круглым и немного дряблым лицом, он  походил  на  пораженного  событиями
мелкого чиновника.
   - Лишь несколько слов. Упомянул монахиню, кажется, из  доминиканского
ордена, очень молодую и довольно красивую. Он смог бы ее  опознать.  Это
она в него выстрелила. Конечно же, она просто переоделась в монашку.
   К ним подошел вальяжный человек в светлом костюме. Худой, энергичный,
костистый, с тонкой линией усов. Посол представил его.
   -  Синьор  Рикардо  Толедо,  глава  столичной  гвардии,  на   которую
возложена обязанность бороться с боевиками. Его  Светлость  принц  Малко
Линге.
   Уругвайца, по-видимому, удивил титул Малко. Посол, понизив голос, тут
же уточнил:
   - Принц Малко прибыл к нам по просьбе Вашингтона. Он -  "консультант"
при государственном департаменте. Он облечен  всей  необходимой  властью
для поисков Рона Барбера.
   Малко сохранял невозмутимость с легким оттенком  иронии.  Консультант
по внезапным смертям, большей частью.
   Уругвайский полицейский подозрительно глянул на Малко и откинул назад
свалившуюся на глаза прядь.
   - Мы его найдем, - сухо заявил он. -  Теперь  это  вопрос  нескольких
часов.
   С тех пор, как тупамарос похитили Барбера, минуло три дня... И  кроме
одного  заявления,  разосланного  во  все  газеты  Монтевидео,   никакой
зацепки.
   При таком энергичном, слишком уверенном в себе  начальнике  столичной
гвардии  и  с  автоматчиками  в  черных  очках,  в  облегающей  форме  и
остроносых башмаках. Рон Барбер тем не менее попал в скверную переделку.
Посол  отозвал  Малко  в  сторону  и  с  улыбкой,  словно  извиняясь  за
уругвайца, тихо произнес:
   - Вам  непременно  надо  взять  дело  в  свои  руки.  Государственный
департамент хочет получить Рона Барбера живым.
   - Вы думаете, он еще жив? - с сомнением спросил Малко.
   Посол кивнул головой.
   - Да. Они не осмелятся убить иностранного служащего.  Разумеется,  он
консультировал полицию. Но в вопросах сугубо административных.
   Малко незаметно подавил зевок. У него больше не было  сил.  Поручение
ЦРУ застало его в разгар уик-энда в его  замке  в  Лицене.  Слава  Богу,
несколько  надежных  друзей,  находившихся  там,  не  удивились,   когда
вертолет армии США сел на  главном  дворе  замка.  Они  знали,  что  Его
Светлость принц Малко  Линге,  имевший  титул  графа  Священной  Римской
империи, потомственный член общества Черного Орла, рыцарь  серафического
ордена Лан-грава де Клетгауза, рыцарь Мальтийского ордена был  в  то  же
время внештатным агентом ЦРУ.
   Именно американские спецслужбы платили  ему  баснословное  жалованье,
которое он должен был регулярно отрабатывать в адских условиях.
   Замок в Лицене был ненасытен. Как-то раз Малко подсчитал,  что  замок
поглотил полтора миллиона долларов. Камни, кровля,  отопление  и  всякие
безделушки. Пошлые, ненужные, но дорогостоящие.
   При виде вертолета Александра, невеста Малко -  нежная,  с  неистовым
темпераментом, - сдержанно проронила:
   - Вот я и снова на некоторое время вдова.  Когда-нибудь  я  стану  ею
совсем.
   Всегда-то она шутит. Малко в ответ лишь поцеловал ей руку. Как бы  то
ни было, он обожал черный юмор. Уже несколько часов, как Малко знал, что
ему предстоит отправиться в Уругвай.
   ЦРУ так  просто  не  бросается  агентами  уровня  Рона  Барбера.  Оно
заплатит, лишь бы вызволить его. Заплатит любую цену.
   Для борьбы с тупамарос человек типа принца Малко подходил больше, чем
профессиональный дипломат или обычный штатный агент. И  все  же  в  этом
больничном коридоре, среди младших должностных  лиц  ЦРУ  и  уругвайских
полицейских, Малко, странное дело, чувствовал себя не в своей тарелке.
   - Возникло ли у вас какое-нибудь предположение? - спросил он у посла.
- В Монтевидео у меня мало знакомых.
   Дипломат, которому внезапно стало не по себе, нахмурился.
   - Увы, нет. У нас нет  никакой  связи  с  тупамарос.  Выкупа  они  не
потребовали. Не понимаю, зачем им это похищение. Я близко  не  знаком  с
работой Барбера. Не знаю, с кем он общался. Нужно будет поговорить с его
женой.  Местная  полиция,  судя  по  всему,  не  может  сообщить  ничего
полезного.
   Двое служащих посольства поздоровались с послом.
   Малко  поразило  общее  смятение.   Похищение   начальника   местного
отделения ЦРУ явно застало всех врасплох. И американцев, и уругвайцев.
   За стеклянной дверью, отделявшей коридор, блеснула вспышка. Там ждала
дюжина журналистов. Тут же худые раздраженные полицейские с  автоматами,
изрыгая ругательства, кинулись к ним и согнали  их  в  тесную  кучу  под
крики Рикардо Толедо, которому на  лицо  опять  свалилась  прядь  волос.
Когда проход освободили, уругваец обратился к Малко и послу:
   - Прошу.
   Малко не шелохнулся.
   - Я хотел бы поговорить с журналистами, - вымолвил он.  -  Пропустите
их.
   Рикардо Толедо уставился  на  него  так,  как  будто  услышал  что-то
непристойное. Однако по-испански Малко говорил безукоризненно.  Это  был
один из многочисленных языков,  которыми  он  владел  хорошо,  благодаря
своей исключительной памяти. Начальник столичной гвардии,  поколебавшись
и нервно откинув  прядь  волос,  все  же  отдал  короткий  приказ  своим
полицейским.
   Удивленные журналисты молча  вошли  и  оказались  прямо  перед  двумя
иностранцами. Малко приветствовал их улыбкой.
   - Меня зовут принц Линге, - сказал  он.  -  Я  только  что  прибыл  в
Монтевидео. Американское правительство поручило мне  принять  все  меры,
чтобы   отыскать   мистера   Барбера   живого.   Поэтому   я   предлагаю
вознаграждение в миллион песо тому, кто даст  мне  возможность  до  него
добраться. Я живу  в  "Виктория-Плаца".  Добавлю,  что  если  похитители
согласятся вернуть его целым и невредимым, я не стану  принимать  против
них никаких мер. Это все.
   Он умолк. Последовала мертвая  тишина.  Журналисты  ретировались,  не
задав ни единого вопроса. Блеснуло несколько вспышек, как бы для очистки
совести. Рикардо Толедо устремился к послу и, брызгая  слюной,  зашептал
ему что-то на ухо. Явно раздосадованный, дипломат подошел к Малко.
   - Судя по всему, вам не следовало делать такое предложение, - пояснил
он. -  Ни  одна  газета  его  не  напечатает.  Правительство  не  желает
капитулировать перед боевиками. Кроме того, вас  тоже  могут  попытаться
похитить. Полиции придется вас охранять.
   Малко устало улыбнулся.
   - Если они будут охранять меня так же, как Рона Барбера... Даже  если
цензура не пропустит мое предложение, уверен, что через пару часов  весь
Монтевидео будет о нем знать. Если  тупамарос  так  сильны,  как  о  них
говорят... Раз я не могу добраться до них, они придут ко мне сами.
   Посол явно был озадачен.
   - Вам предстоит нелегкое дело.
   Малко вздохнул.
   - За легкие дела мне, увы, не платят.
   Последние журналисты покинули помещение.
   С важным видом демонстрируя кипучую энергию, Рикардо Толедо подскочил
к Малко.
   - Сеньор, я отвечаю за вашу безопасность, - высокопарно начал он. - Я
обязан...
   Малко сухо его прервал.
   - Благодарю вас за работу, но два  моих  помощника  прибудут  сюда  с
минуты на минуту. Думаю, они прекрасно  сумеют  меня  защитить.  Тем  не
менее, я в восторге от вашей готовности меня охранять. Теперь я спокоен.
   Начальник столичной гвардии с сомнением поглядел на Малко - нет ли  в
его словах иронии? - и решил больше не навязываться.
   Малко подумал про себя, что добросовестность  обязывает  его,  прежде
чем принять ванну, нанести визит миссис Барбер.
   Чувствовал он себя не бодрее лунатика.

***

   Крис Джонс брезгливо осматривал Рио-де-ла-Плату.
   - Смахивает на бассейн зажиточного техасца, - заключил он.
   Клевавший носом Милтон Брабек, опираясь  на  подлокотник  посольского
"кадиллака", приоткрыл глаз и покосился на Криса.
   - Я сейчас бы с удовольствием помер, лишь бы выспаться,  -  простонал
он.
   - Не надо так говорить, - с серьезным видом возразил  Крис  Джонс.  -
Слишком многие желают тебе того же. Не дай Бог, накаркаешь...
   Милтон плевать на всех хотел. Он мечтал о кровати, как пес мечтает  о
кости. Они летели из Вашингтона де