улся ему и обратился по-французски:
   - Я ищу Кхо. Он не может быть здесь?
   У Малко было такое чувство, что он говорит со стеной. Старик даже  не
моргнул. Малко повторил вопрос по-английски. Тот же результат.  И  вдруг
дощатый настил галереи заскрипел. Из темноты  выплыли  какие-то  тени  и
окружили его. То были одетые в лохмотья лаосцы с изможденными лицами,  с
выступающими наружу ребрами: курильщики кхая, притаившиеся между сваями,
в ожидании  возможности  попасть  в  курильню.  Они  смотрели  на  Малко
блестящими глазами голодных.  Любой  иностранец  был  для  них  символом
удачи. Малко  ощутил  страх  при  виде  этого  жестокого  и  молчаливого
отчаяния.
   Один из них, молодой человек с  густыми  черными  волосами,  выступил
вперед и произнес тихим приятным голосом на безукоризненном  французском
языке:
   - Не могли бы вы, месье, одолжить мне немного денег? Малко  посмотрел
вниз.  Правая  рука  парня  плотно  сжимала  широкую  рукоятку  кинжала,
направленного по горизонтали прямо в его  живот.  Были  ясно  видны  все
сухожилия его рук, но худые пальцы крепко сжимали оружие. Контраст между
грубостью жеста и светскостью тона был  настолько  велик,  что  Малко  с
трудом подавил нервный смех.
   Этот опустившийся человек,  доведенный  до  крайности,  должно  быть,
получил хорошее образование. И оно чувствовалось в нем, несмотря на  его
нравственное падение.
   У Малко даже не было времени выхватить пистолет. Если бы он попятился
назад, то упал бы в сточную канаву... не спеша, он полез в карман.
   - С удовольствием, - сказал он как можно спокойней. Парень стоял  как
вкопанный, с застывшей улыбкой на губах. Он пошевельнулся только  тогда,
когда Малко вытащил из кармана купюру в тысячу кипов. Рука, свободная от
кинжала, жадно потянулась к деньгам.
   - Спасибо, месье, - произнес лаосец тем же мягким голосом.
   Оттолкнув Малко, он стремглав бросился в курильню. Только одна  мысль
владела им: вдохнуть смертоносный дым кхая.
   Нервное напряжение Малко спало. Но перед ним стояли еще  три  лаосца.
Они пристально смотрели на него, не двигаясь, не произнося ни слова, еле
дыша. Малко не мог вынести застывшего в их глазах  горестного  выражения
попрошайничества. Быстрым движением руки он вынул  из  кармана  еще  три
денежные купюры и раздал им их. Не произнеся ни слова, все  бросились  в
курильню. На этот раз Малко последовал за ними.
   Сначала он различал  лишь  неясные  силуэты.  Комната  была  освещена
только тремя лампадами. Курильщики кхая  расположились  вокруг  них.  На
Малко никто не обратил внимания.
   Глаза его постепенно привыкли к полумраку, и он стал всматриваться  в
лица курильщиков. Все они были похожи друг на друга. И вдруг он подумал,
что даже не знает лица Кхо! Тем  не  менее  он  всматривался  в  каждого
лаосца, сидевшего на корточках.
   Человек, угрожавший Малко ножом, нагнувшись над  пламенем,  растворял
шарики в курильнице, по его лицу струился пот.
   Малко посмотрел на своего  соседа  и  почувствовал,  что  сердце  его
вот-вот остановится. Это был молодой человек с гладко выбритой  головой,
плоским  лицом,  вздернутым  довольно-таки  тонким  носом  и   толстыми,
выдающимися вперед губами.  На  нем  были  шорты  и  гавайская  рубашка.
Рубашка  была  расстегнута.  Малко  не  мог  оторвать  глаз  от  голубой
татуировки на его груди. Христос, распятый на кресте, - Малко видна была
только его голова!
   Малко  подошел  поближе  к  нему,  но  не  вступил  в   круг   света,
отбрасываемого лампой. И тихо позвал:
   - Кхо!
   Человек вздрогнул,  поднял  голову,  и  Малко  увидел  его  огромные,
донельзя  расширенные  зрачки.  Это  длилось  одно  мгновение.   Человек
неожиданно вскочил, побежал к двери и исчез в темноте.
   Через какую-то секунду  Малко  бросился  за  ним.  Человек  бежал  по
деревянному настилу. Слышалось только "флок-флок" его босых  ног.  Малко
выхватил пистолет, но выстрелить не решился. Что даст ему смерть Кхо?
   Вдруг дорога резко свернула, и Малко потерял из  вида  преследуемого.
Он остановился перед  вытянувшимися  в  ряд  темными  домами,  осторожно
поднялся по ступенькам на веранду первого  дома  и  толкнул  дверь.  Она
заскрипела и отворилась. Внутри дома было темно, как в  безлунную  ночь.
Малко взял левой рукой фонарь и осветил помещение.
   Это был ангар  для  лодок.  Рядом  с  канистрами  с  бензином  лежали
подвесные моторы, оснащенные длинным карданным валом, как это принято  у
таи.
   Кхо здесь, на первый взгляд, не было. Малко  прошел  немного  вперед.
Сзади него послышался шум, и он резко обернулся.
   За дверью на корточках сидел Кхо. Руки у него дрожали, он смотрел  на
Малко, как побитая собака. Малко преградил ему дорогу к двери.
   - Кхо, я не причиню вам зла, - сказал он.
   Лаосец не ответил, а только еще больше сжался. Малко наставил на него
пистолет. Лаосец  не  двигался,  он  замер,  готовый  к  прыжку,  словно
затравленный зверь. Ребра его выступали вперед,  являя  собой  кошмарную
картину,  весил  он,  по  всей  вероятности,  не   более   сорока   пяти
килограммов.
   И вдруг, вместо того, чтобы броситься  к  двери,  он  побежал  внутрь
ангара. Малко увидел, как он схватил в охапку один из подвесных моторов,
который весил больше, чем он сам. Но наркотик удесятерял его силы. Левой
рукой он дернул за  шнур  запуска  мотора.  Мотор  затарахтел,  выпустив
облако  синего  дыма.  Все   мускулы   Кхо   вырисовывались   точно   на
анатомическом рисунке. Кхо был готов к бою с Малко.
   На конце карданного вала  длиною  более  метра  завертелась  лопасть.
Малко поднял пистолет, надеясь припугнуть своего противника. Он не хотел
его убивать, чего бы ему это ни стоило.
   Медленно лаосец приближался  к  Малко,  нацелив  вертящуюся  стальную
лопасть прямо ему в живот. Эта лопасть могла бы  вспороть  ему  живот  и
вырвать все внутренности.
   Малко отступил назад, к двери. К счастью, мотор был слишком тяжел,  и
Кхо не мог идти быстро. Внезапно он ринулся  вперед.  Малко  едва  успел
отскочить в сторону. Винт  с  пронзительным  визгом  врезался  в  гнилое
дерево.
   Теперь Кхо стоял в проеме двери. В ангаре стало трудно  дышать  из-за
выхлопного газа. Кхо вырвал винт из  перегородки  и  снова  бросился  на
Малко, едва не задев его: промахнулся всего  на  несколько  сантиметров.
Пот струился по всему его телу, глаза, казалось, не замечали нацеленного
на него пистолета. Он больше не думал о том, как убежать.
   Малко сорвал с себя рубашку и скрутил ее. Он хотел бросить ее в глаза
Кхо, на мгновение ослепить его и  попытаться  разоружить.  Он  подождал,
когда Кхо с винтом в руках приблизился на опасное расстояние, и бросил в
него рубашку. Но рубашка развернулась и упала на плечо Кхо, а тот рывком
сбросил ее с плеча.
   На этот раз Кхо двинулся на него по прямой, словно броненосец.  Малко
успел отскочить в сторону. Животом он ощутил  ветер  от  лопасти  винта.
Посмотрев вниз, он увидел кровь.  Лопасть  задела  его  кожу.  Еще  один
сантиметр, и винт вспорол бы ему живот.
   Больше он не хотел играть со смертью. Он поднял пистолет и выстрелил.
Пуля  вошла  в  левое  бедро  Кхо.  Но  лаосец,  казалось,   ничего   не
почувствовал. Кхай делал его совершенно невосприимчивым к боли.
   Кхо снова пошел в атаку. Малко, держа пистолет наизготовку, нажал  на
курок, целясь в худой торс Кхо. Он  видел,  как  одна  пуля  вошла  ниже
правого соска, другая - около левой ключицы, и вдруг сильный удар вырвал
у него пистолет. Винт задел ствол пистолета.
   Кхо остановился как бы от удивления. Кровь струилась  по  его  груди,
но, казалось, он не чувствовал боли. Внезапно он ринулся вперед.
   Малко пригнулся, напрягая все свои мускулы.  Какие-нибудь  два  метра
отделяли его от страшного винта.
   Когда Кхо бросился на него, он  прыгнул  в  сторону.  Раздался  треск
гнилой доски, его правая нога провалилась по бедро в пустоту. Это спасло
ему жизнь. Винт срезал с потолка деревянную стружку  как  раз  над  ним.
Малко безуспешно пытался встать на ноги.
   Он закричал от боли. Огромная щепка вонзилась ему в бедро, как только
он попытался вытащить ногу из дыры.
   Он был пригвожден к полу. Подняв голову, он увидел в трех  метрах  от
себя Кхо, который нетвердой походкой шел прямо на него.  Лаосец,  должно
быть, был уже мертв, но кхай все еще поддерживал его.
   Шаг за шагом, не отрывая от пола ног, напрягая все свои  мускулы,  он
шел на Малко, нацелив винт прямо ему в  лицо.  Чувствуя  свое  бессилие,
Малко закрыл глаза. Он не хотел видеть, как винт приближается к нему.
   Напрасно Малко старался не думать об этом. Он  попытался  в  качестве
предсмертного причастия представить  себе  золотистое  тело  Александры.
Сейчас Кхо разрежет его винтом надвое, словно гусеницу.
   Так умереть! Ужасно глупо. Он сжал зубы и, опершись на локти,  напряг
все свои мускулы, пытаясь вырваться из плена, пусть даже если  бедренная
артерия разорвется. Но он не успел этого сделать.
   В  проеме  двери  возникли  два  силуэта.  Послышалась  целая   серия
оглушительных выстрелов. Кхо пошатнулся и упал навзничь, выпустив из рук
мотор. Винт врезался в пол, и мотор заглох.

***

   Теперь вместо сердца у Кхо была целая обойма пуль из кольта. Мертвый,
он казался еще более худым, чем когда был жив,  но  на  его  изможденном
лице не было страдальческого выражения.
   Он умер, не испытывая боли,  потеряв  всякую  восприимчивость  к  ней
благодаря   кхаю.   Малко   вытер   пот,   стекавший   с    его    лица,
загипнотизированно посмотрел на бритую голову лаосца. Тайна, за  которой
он охотился, окончательно канула в вечность.
   Лаосцы, появившиеся в дверях, перекинулись  между  собой  несколькими
словами. Один из них помог Малко освободиться из его плена, другой зажег
лампу, которая валялась в углу.
   Лаосец, который стрелял, опустился на колени возле убитого и  обыскал
его. Кхо лежал на спине со скрещенными на груди руками.  Лаосец  вытащил
из кармана его шорт пакет, завернутый в  газетную  бумагу,  и  развернул
его. В нем были шарики кхая. Совсем на небольшую сумму.
   Малко подошел к ним. Бедро его  кровоточило,  брюки  были  разорваны,
голова кружилась.
   - Коп Тай , - сказал он. Это было одно из немногих лаосских
слов, которые он знал.
   Лаосцы скромно улыбнулись. Увидев это, Малко спросил:
   - Кто вы?
   Лаосец, стрелявший в Кхо, выпрямился.
   - Мы из группы особого назначения генерала Хаммуана, - ответил он.
   Малко ничего не знал о генерале Хаммуане. Но он им был обязан жизнью.
   - А кто вас послал сюда?
   Лаосец хитро улыбнулся.  У  него  было  славное  доброе  лицо  сытого
крестьянина.
   - Мы были здесь поблизости. Узнали, что у  папаши  Шума  была  драка.
Пошли проверить. А затем услышали шум мотора.
   Малко  вышел  на  веранду.  В  трущобах  было  по-прежнему  тихо.  Ни
выстрелы, ни  шум  мотора  не  разбудили  лаосцев,  не  оторвали  их  от
трапезы... Он вернулся в ангар за пистолетом. На стволе была  вмятина  в
несколько миллиметров.
   Лаосцы рассматривали оружие с нескрываемым  любопытством.  Человек  с
лицом крестьянина мягко произнес:
   - Теперь надо пойти к генералу.
   Малко большего и не надо было. Выходя из ангара, он еще раз  взглянул
на мертвого Кхо. Вытатуированный крест казался какой-то насмешкой на его
мертвенно-бледной коже.
   Теплый липкий воздух ночи показался Малко почти прохладным. Он  молча
шел за лаосцами по лабиринту трущоб. Улица  Лан-Ксанг  была  пустынна  и
спокойна. Черный "БМВ" был припаркован  возле  рынка.  Один  из  лаосцев
отворил заднюю дверцу, и Малко с удовольствием  откинулся  на  подушках.
Место на животе, которое задел винт, кровоточило.  Болела  нога.  И  все
впустую. Кхо умер, унеся с собой тайну.
   Машина вдруг остановилась. Они проехали совсем немного. Малко  вышел.
Перед ним было одноэтажное деревянное здание, крыша которого ощетинилась
антеннами. Здание имело вид временного строения, которое кто-то  слишком
вытянул в длину.  На  большой  вывеске  значилось:  "Национальный  центр
документации".
   Это было управление тайной полиции.

***

   В кабинете  генерала  Хаммуана  желтоватая  штукатурка  стен  кое-где
отвалилась, повсюду лежали кипы бумаг, а одна из них служила  подставкой
для допотопного телефона. Малко не ожидал увидеть в  такой  поздний  час
лаосское официальное лицо за работой.
   Генерал был  невысокого  роста,  коренаст;  его  черные  волосы  были
коротко подстрижены, взгляд его был живой и умный. Одет он был  в  форму
парашютистов.  Его  крепкое  рукопожатие  произвело  на  Малко   хорошее
впечатление. Но до этого ему пришлось подождать десять минут в  коридоре
в компании сонного парашютиста,  в  то  время  как  спасшие  его  лаосцы
разговаривали со своим шефом. Предварительно они вежливо попросили Малко
предъявить документы.
   - Добро пожаловать во Вьентьян, - сказал генерал Хаммуан.
   Он говорил по-английски с жутким французским акцентом.  Малко  бросил
взгляд на свой раскрытый бумажник, который лежал на  столе  у  генерала.
Генерал тотчас взял его и протянул Малко.
   - Прошу извинить меня за любопытство, - произнес он. -  Но  нам  надо
было знать, с кем мы имеем дело... Хотите чашечку кофе?
   Малко подумал, что отказываться было бы грешно...  Лаосский  генерал,
по-видимому, не был удивлен происшедшим с Малко. Более того, он  смотрел
на него с веселым доброжелательством. Он  закурил  сигарету  и  спокойно
сказал:
   - Вас сегодня вечером могли убить. Курильщики  кхая,  принявшие  свою
дозу, очень опасны.
   - Я обязан жизнью вашим людям...
   Генерал Хаммуан улыбнулся.
   - Нет, этим вы обязаны Ральфу Амалфи.
   Видя, что его слова поразили Малко, генерал кивнул головой.
   - Это правда, вы этого не  могли  знать.  Позавчера  господин  Амалфи
говорил мне о вас. Он просил меня проследить за вами, взять  на  заметку
все ваши связи. Он хотел быть уверенным, что  вы  приехали  сюда,  чтобы
выполнять такую же работу, что и он...
   - Но кто вы? - спросил Малко. - Почему вас заботят  наркотики?  Разве
здесь этим не занимаются специальные службы?
   - Да, это правильно, - ответил генерал Хаммуан. - Но я тоже занимаюсь
наркотиками... Девять месяцев  тому  назад,  когда  были  приняты  новые
законы, надо было кому-то претворять их в жизнь. Никто не хотел  за  это
браться. Тогда это дело  поручили  мне.  Потому  что  у  меня  репутация
неподкупного.  Так  я  познакомился  с  господином  Амалфи.  Мы  с   ним
проработали вместе несколько месяцев.
   - Амалфи мертв, - сказал Малко.
   Генерал потушил сигарету в пепельнице.
   - Я знаю. Я узнал об этом сегодня. А вы как узнали?
   Малко рассказал все,  начиная  с  неудавшейся  встречи  с  Амалфи  до
преследования им Кхо. Когда он кончил, лаосский генерал серьезно покачал
головой.
   -  Здесь,  когда  вы  затрагиваете   опиум,   вы   рискуете   жизнью.
Ответственность за смерть господина Амалфи взвалят на  людей  Патет-Лао,
но я уверен, что это дело рук торговцев наркотиками.
   - На борту самолета ДС-3 был уксусный ангидрид, - сказал Малко. -  Вы
ничего не можете сделать?
   - Ничего. Мои люди там побывали пополудни и уже ничего  не  нашли.  С
тех пор, как я работаю на этом месте,  я  ежедневно  получаю  по  четыре
письма с угрозами убить меня... Все настроены против меня. Полгода  тому
назад я арестовал одного депутата, у которого было обнаружено сорок пять
килограммов героина. Ассамблея не  захотела  лишить  его  парламентского
иммунитета. Он все еще на свободе.
   И тут до сознания Малко дошла горечь, прозвучавшая в словах генерала,
он заметил жалкий вид кабинета, выщербленные чайные чашки.
   - Я думал, что правительство что-то делает, - сказал он.  -  Говорят,
что опиум был даже сожжен всенародно на площади.
   Генерал иронически усмехнулся.
   - Это было небольшое количество опиума,  отобранное  полицией  у  тех
содержателей курилен, которые не уплатили положенную дань. Мне думается,
что в тот день мазута было сожжено намного больше,  чем  наркотика.  Мои
соотечественники не сумасшедшие, они не будут уничтожать то,  что  стоит
денег.
   Малко начинал понимать, что место, которое занимал генерал, совсем не
синекура.
   - А вы не боитесь за свою жизнь? -  спросил  он.  Лаосец  поднялся  и
подошел к столу.
   - Смотрите, - сказал он.
   Он открыл два верхних ящика. Изумленный Малко увидел в одном кольт, в
другом - автомат "узи".
   - Все знают, что я прекрасно стреляю, - тихо сказал Хаммуан. -  Когда
я выезжаю, то  беру  с  собой  двух  телохранителей.  А  потом,  я  ведь
командовал двумя тысячами парашютистов, и некоторые мне  просто-напросто
преданы. Я родом  из  "Черных  штандартов",  которые  умели  драться.  В
прошлом месяце после одного обыска мою машину обстреляли.  Я  знал,  кто
это сделал. На следующий день я пошел к полковнику Бунуну - когда-то  мы
были приятелями - и сказал ему: "Если ты снова  это  сделаешь,  тебе  не
сносить головы". Больше он ничего не предпринимал, но с тех  пор  делает
все возможное, чтобы меня назначили послом в Париже.  А  сейчас  у  меня
ранг министра, но получаю я только пятьдесят тысяч кипов в месяц...
   Довольный своим рассказом, генерал сел, Малко последовал его примеру.
Генерал снова принял серьезный вид.
   - Чем я могу вам помочь в данный момент? - спросил он.
   Малко колебался. Кхо был мертв. Оставался  только  Джим  Даф,  летчик
"Пилатуса".
   - Мне бы хотелось узнать фамилию летчика сбитого ДС-3, - сказал он.
   Генерал поморщился.
   - Здесь я ничем вам особенно помочь не могу.  Вам  надо  увидеться  с
господином Виллардом.
   - Я его  видел,  -  сказал  Малко,  из  осторожности  не  вдаваясь  в
подробности. - Кстати, вы не думаете,  что  ЦРУ  и  вправду  замешано  в
торговле наркотиками?
   Генерал Хаммуан двусмысленно улыбнулся.
   - Мне об этом ничего не известно, но в Лаосе ничего не  делается  без
участия ЦРУ.
   Малко понял: пока он снова был в одиночестве.

Глава 7

   Обнаженное лоно девушки смотрело на зрителей из  полумрака  огоньками
четырнадцати вставленных в  него  сигарет.  Продолжая  медленно  вращать
поясницей, девушка мягким движением  руки  добавила  к  ним  пятнадцатую
сигарету.  Ее  зажгла  и  поднесла  ей   миниатюрная   лаоска,   которая
ассистировала в этом номере высшего пилотажа.
   Затем, незаметно придав напряжение внутренним мышцам, девушка  начала
"курить". Попыхивая сигаретами, она выпускала из себя  беловатый  дымок,
сразу же растворявшийся в до предела накуренной атмосфере "Белой  Розы".
Пилоты  "Эр-Америки",  заполнившие  все  ротанговые  кресла   маленького
кабаре, шумно зааплодировали. Еще бы! Попробуй  найти  подобное  зрелище
где-нибудь в Канзас-Сити...  У  стойки  бара  пожилой  плантатор-француз
хрюкал от удовольствия перед таким потрясающим  достижением  французской
культуры.
   Номер с сигаретами был экспортирован на  Дальний  Восток  Иностранным
легионом...
   Несколько смущенная Юболь наклонилась к Малко.
   - Вам нравится Анх?
   - Хорошая работа, - одобрил Малко, не вдаваясь в излишние детали.
   Анх была в нескольких  сантиметрах  от  них  и  активно  втягивала  и
отпускала мышцы живота, чтобы доказать  Малко,  что  здесь  нет  никакой
подделки, и дым выходит прямо из нее.
   В момент, когда она дружески подмигивала Юболи, к ней подошла одна из
барменш кабаре и аккуратно собрала пепел в пепельницу.
   Анх  была  совершенно  голой,  если  не  считать  туфель  на  высоких
каблуках.  Продолжая   раскачиваться,   она   широко   улыбалась.   Чуть
выставленные вперед зубы придавали  ее  лицу  чувственное,  даже  хищное
выражение. Тело ее казалось хрупким, но грудь была высокой и круглой,  а
узкие мальчишеские бедра плавно  переходили  в  длинные,  точеные  ноги.
Закинув голову назад, она явно гордилась своей  необычной  иллюминацией.
Черные  волосы  спускались  до   самых   плеч.   Девушка   была   просто
восхитительна и молода - не более  двадцати  лет...  Происходящая  сцена
привлекла вн