еподвижные глаза.
   - Тип, который залез на  Лиз...  Это  капитан  военно-воздушных  сил.
Пилот.
   Малко не решился ни одобрить,  ни  возражать.  Может  быть,  Франкелю
следовало  дойти  до  конца  своего  крестного   пути,   чтобы   обрести
спокойствие.
   В машине  стало  тихо.  Они  пересекли  бесконечную  авеню  Монивонг,
которая уже не называлась так. Все названия были изменены  маршалом  Лон
Нолом, но население продолжало пользоваться прежними... Машина следовала
извилистыми и все более узкими улочками и остановилась перед  деревянным
домом на сваях, но традиционной моде. Дом был окружен садом.
   - Я оставляю вас. До завтра. Встретимся утром в посольстве.
   Монивань перебралась на заднее сиденье и устроилась  рядом  с  Малко.
Под тяжелыми шагами  Франкеля  заскрипели  ступеньки  внешней  лестницы.
Монивань хихикнула.
   - Похож на матушку Шум...
   Матушка Шум до 1970 года была самой известной  в  Юго-Восточной  Азии
содержательницей курилен. После ее смерти клиентуру унаследовала одна из
ее помощниц. Комендантский час не мог остановить этот бизнес...  Но  все
стало более тайным...  Следовало  показывать  чистые  руки.  Было  очень
странно ехать но этому мертвому, пустому городу. Неожиданно шофер  резко
тормознул. Несколько  солдат  загораживали  дорогу  возле  баррикады  из
мешков с песком.  С  решительными  лицами  и  автоматами  наперевес  они
подошли к машине.
   Не глядя  на  пассажиров,  они  заставили  шофера  выйти  из  машины,
обыскали  его.  Монивань  вышла  из  машины  и  что-то  долго  объясняла
солдатам. Шофер размахивал пропуском. Упрямые  солдаты  не  желали  даже
посмотреть на него. Но когда шофер попытался вернуться в машину, один из
солдат угрожающе щелкнул затвором... Ситуация осложнялась. Было бы глупо
погибнуть так в самом центре столицы. Малко опустил стекло.
   - В чем дело?
   - Мало-мало проблем. Давать деньги...
   - Сколько?
   Она показала ладонь с расставленными пальцами.
   - 5000 риелей.
   Малко вылез из машины и вынул связку банкнот из  кармана.  Тотчас  же
все устроилось как по волшебству... В этот момент  осветительная  ракета
повисла над болотами в  западном  направлении.  Один  из  солдат  широко
улыбнулся:
   - Коммунисты...
   Удовлетворенные, они отошли в тень, чтобы поделить трофей.
   - Номер десять! - прокомментировала Монивань на  своем  международном
жаргоне. Это выражение в Азии означало полное презрение. "Номер  десять"
были комму цисты и гонорея.
   - Вы знаете Лиз Франкель?
   Китаянка смущенно засмеялась.
   - Да, да. Номер один...
   Это выражение но смыслу было противоположно предыдущему.
   - Во всяком случае, она не пленница стыдливости.
   Монивань не казалась чрезмерно шокированной  сценой  у  "Дипклуба"...
Малко попытался продолжить разговор, прибегая к простым выражениям:
   - Она всегда бывает с другими мужчинами?
   Моннвань утвердительно кивнула головой и добавила:
   - Мистер Франкель слишком много  трубка...  Никогда  с  мадам.  Опиум
плохо для тик-тик ...
   Помолчав, она добавила:
   - Мадам Франкель похожа на Ти-Нам. Старый муж. Муж для паспорт.
   Малко  вспомнил   малайский   прием.   Ти-Нам   искала   компенсацию.
Решительно, жизнь не была слишком неприятной в воюющем  Пномпене...  Они
молчали, пока машина не остановилась в саду "Пнома".
   - Доброй ночи, - сказал Малко. - До завтра.
   Монивань сделала вид, что не  слышала.  Они  вошли  в  холл  "Пнома".
Полдюжины служащих играли в шашки в полутьме. У Малко был свой  ключ  от
номера. Он направился к лифту. Монивань не отставала от него ни на шаг.
   Неожиданно она что-то сказала и протянула руку, стремясь привлечь его
внимание:
   - Осторожно!
   Малко увидел, что под столом что-то зашевелилось и прижалось к стене.
   Монивань буквально зарычала от гнева:
   - Фуонг!
   Тот как ядовитый паук сжался в темноте. Малко открыл дверцу лифта. Он
так устал, что Фуонг не мог его занимать. Монивань умолкла.
   В длинном и высоком коридоре никого  не  было.  Через  открытые  окна
слышалась  стрельба  в  районе  Тонлесап.  Все  так  же  молча  Монивань
проскользнула в комнату вслед за Малко. Совершенно измученный, он  пошел
в ванную комнату принять душ. Когда он вернулся в  спальню,  то  увидел,
что  Монивань,  совершенно  раздетая,  лежит   на   кровати   и   читает
иллюстрированный журнал. Он отметил странности ее тела. Немного  тяжелые
ноги и плечи грузчика. К счастью, ее  длинные  черные  волосы  несколько
смягчают впечатление. Она улыбнулась ему. Как будто бы они  знакомы  всю
жизнь.
   Очевидно, это составная часть контракта о технической помощи, который
они заключили друг с другом. У  него  не  было  сил  спорить.  Когда  он
вытянулся рядом с ней, она стала легко ласкать его грудь,  нежно  следуя
за рисунком ребер.
   - Номер один! - сказала она.
   Медленно-медленно рука спустилась к животу. Малко искренне  вздохнул:
нет, не могу...
   Монивань попыталась  еще  немного,  потом  легла  на  своей  стороне,
удивленная и обиженная. Обычно белые в первый же день  набрасывались  на
каждую азиатку. Внимательно посмотрев на Малко, она пришла к заключению,
что тот действительно слишком утомлен... Но она  не  могла  заснуть  без
любовной игры. Она встала и оделась. Слава богу, она  знает,  где  найти
оператора. Если он  не  слишком  злоупотребил  ганшой,  то  мог  бы  еще
сгодиться. Ей надо  сейчас  же  убедиться  в  том,  что  ее  способность
соблазнять полностью сохранилась.

***

   Кондиционер жалобно заскрипел и  окончательно  замолк.  Дуг  Франкель
страшно выругался:
   - Опять  поломка.  Наша  идиотская  динамо-машина  слаба,  чтобы  все
нормально работало!
   Сразу же Малко ощутил липкую жару на своих плечах. Он хорошо выспался
и теперь чувствовал себя гораздо лучше. Начальник  агентурной  сети  ЦРУ
был также в неплохом состоянии, если не  считать  синяков  под  глазами,
напоминавших своими размерами сумки, которые пассажирам разрешают  брать
с собой в салон самолета. В восемь часов машина Дуга Франкеля заехала за
Малко в "Пном".  Движение  на  Монивонг  было  неописуемым  из-за  сотен
мотороллеров, переоборудованных в городской  транспорт  и  выбрасывавших
отвратительный голубой дым. Тут бы  задохнулся  любой  "красный  кхмер".
Оказавшись возле  американского  посольства,  Малко  ощутил  себя  перед
Атлантическим валом. Посольство было со  всех  сторон  окружено  полосой
безопасности. Перед зданием  не  имела  права  останавливаться  ни  одна
машина. По тротуарам было запрещено ходить  пешеходам.  Со  всех  сторон
территория было окружена высоким забором с сеткой. Вооруженные до  зубов
камбоджийские солдаты стояли на тротуаре. Кабинет начальника ЦРУ был  на
втором  этаже.  Пройдя  через  три   бронированных   двери   и   комнату
шифровальщиков, Малко  оказался  в  кабинете  Франкеля,  который  плотно
закрыл дверь комнаты, в которой сидели две прекрасных камбоджийки.
   - Они, безусловно, информируют Ту Сторону.
   Большая карманная радиостанция лежала на столе. Дуг Франкель протянул
ее Малко.
   - Ни под каким видом не расставайся с ней. Она постоянно настроена на
частоту службы безопасности посольства. Имеется 200 абонентов. В  случае
чрезвычайной  ситуации  -   коммунистического   наступления,   подрывных
действий  и  прочее  -  слепо  следуйте   инструкциям,   которые   будут
передаваться. Если  дело  обернется  совсем  худо,  то  вертолетами  нас
вывезут из Пномпеня. Ваш код - станция 46.
   Малко взглянул на огромный аппарат.
   - Это означает, что я его всегда должен иметь при себе?
   - Даже когда вы потеряете  сознание  или  пойдете  к  проститутке,  -
подтвердил американец. - Теперь посмотрите сюда.
   Он  пригласил  Малко  к  окну.  На  другой  стороне  улицы  виднелись
гигантские заграждения из колючей проволоки, через каждые  два  метра  -
укрепленные огневые точки, прикрытые мешками с песком, пулеметы,  пушки.
На одной из них сидел голый ребенок.  Все  эти  силы  охраняли  огромный
парк, каждая сторона которого протянулась  на  400  метров.  В  середине
виднелись строения.
   - Это и есть  Шамкар  Мон.  Там  живет  маршал  Лон  Пол.  С  семьей,
прорицателями, окружением. Под охраной целой  дивизии.  Первой  пехотной
дивизии.
   Он замолк и тихо добавил:
   - Надеюсь, что капитан Шивароль не промахнется, иначе...
   Разглядывая здания, разбросанные по парку, Малко подумал, не  слишком
ли  безумен  его  план  устранения  генерала  Крома...  И  все  же   его
предложение вернуло оптимизм американцу. Дуг Франкель вернулся к  своему
столу.
   - Я хорошо обо всем подумал.
   Он развернул "синьку", на которой был изображен план Шамкар Мона. Все
здания. Дуг Франкель указал пальцем на один из прямоугольников.
   -  Вот  здание,  в  котором  живет  маршал  Лон   Нол.   Колониальная
трехэтажная вилла. Плоская крыша укреплена  стальными  плитами  и  слоем
бетона. Большую часть времени Лон  Нол  проводит  на  первом  этаже,  но
никогда не спит две ночи подряд в одной и  той  же  комнате.  Сейчас  он
строит в саду бункер, способный выдержать бомбовый  удар  Б-52...  Вилла
окружена сеткой высотой в восемь метров для защиты от гранат и ракет.
   Лон Нол никогда не гуляет в саду.  После  приступа  ходит  с  большим
трудом. Практически он перестал  ходить  даже  в  зал  заседаний  Совета
министров, а это - в тридцати метрах от его виллы. Там всегда пусто.
   Повсюду  расставлены  зенитные  пулеметы  и  пушки.  Но  поскольку  у
"красных кхмеров" нет авиации, им  не  приходится  часто  тренироваться.
Даже на расстоянии в сто метров они не попали бы в летающий змей.
   Самолет, прилетевший со стороны Меконга, на высоте  500  футов  будет
иметь достаточно времени, чтобы прицелиться. Без особого риска.
   - Все это кажется прекрасным, - сказал Малко.
   Он уже начинал испытывать возбуждение от начавшейся деятельности. Его
всегда привлекала возможность наносить удары по могущественным.  Генерал
Унг Кром был ему крайне антипатичен. Он представлял его себе окопавшимся
за колючей проволокой и мешками с песком  и  спокойно  обогащающимся  за
счет американской манны. А в это время беженцы гибнут от голода...
   Предложенный им план не был  легким.  Он  основывался  на  нескольких
случайных  элементах.  Самым  непредсказуемым  была  превентивная  акция
генерала против него. Она могла оказаться решающей...
   Дуг Франкель снял  очки  и  расположился  в  кресле.  За  секунду  он
постарел на двадцать лет. Эта ночь, видимо, дорого ему обошлась. Как  бы
догадываясь, о чем подумал Малко, американец произнес:
   - Она вернулась... В шесть часов утра...  Объяснила,  что  ее  застал
комендантский час... Что переночевала у друзей...
   Малко опустил глаза.
   - Вы думаете, что действительно этот пилот подходит? Не  осложнит  ли
это нашу акцию?
   Дуг надел очки.
   - Ничего. Лиз причинила мне слишком много  беспокойства.  Теперь  она
должна помочь. Я знаю, как держать в руках капитана Шивароля.  Он  ведет
слишком приятную жизнь и сделает все, чтобы ее сохранить.  Его  тесть  -
генерал. Поэтому он никогда не попадает на фронт. У него  восхитительная
жена - Маддеви...
   - Она действительно восхитительна.
   Тонкие губы Дугласа Франкеля сжались в горькую гримасу.
   - Она часто остается одна. Ух ей говорит, что едет на  фронт,  а  сам
развлекается со всеми проститутками Пномпеня. Он имеет машину, деньги  и
время. Ну, и она поступает так  же.  Вчера  вечером  считалось,  что  он
участвовал в бомбардировке Удонга, а на самом деле лежал на  моей  жене.
Он знает, что Маддеви никогда  не  появится  в  "Дипклубе".  Там  бывают
только проститутки.
   Он зло рассмеялся.
   - На этот раз он попадет на фронт. Я предложу ему такое,  что  он  не
сможет отказаться. Только не  мешайте  мне.  Чтобы  помочь  ему  принять
правильное решение, я подарю ему пару грузовиков  со  105-миллиметровыми
снарядами. Он продаст  их  на  Ту  Сторону  за  8  миллионов  риелей  за
грузовик. Это будет хорошая компенсация.
   Малко решил, что ослышался.
   - Вы будете поставлять 105-миллиметровые снаряды "красным кхмерам"?
   Начальник сети ЦРУ кивнул головой.
   - Это ничего не изменит. И так 25% поставок  нашего  оружия  идет  за
линию фронта. Почему, например, баржи поднимаются от Сайгона по  Меконгу
и   их   не   поджигают?   Мы   дали   правительству   девяносто   пушек
105-миллиметрового калибра. На ту сторону официально  ушли  сорок  семь.
Большую часть времени осуществляется простой товарообмен...
   Однажды мы обнаружили,  что  один  укрепленный  пункт  возле  Кампота
получает регулярное снабжение снарядами. Каждый раз туда  отправляли  по
пятнадцать грузовиков. А там было всего тридцать солдат.  Им  требовался
один, от силы два грузовика снарядов. Все  остальное  уходило  за  линию
фронта. Так что двумя грузовиками больше или меньше, ничего  не  меняет.
Мы   точно   знаем,   что   "красные   кхмеры"   уже    получили    6000
стопятимиллиметровых снарядов.
   Малко умолк. Эта война действительно была  необычайно  странной.  ЦРУ
снабжает "красных кхмеров", отлично сознавая это. Если  Конгресс  узнает
об этом, среди конгрессменов начнется эпидемия инфарктов.
   - И ничего нельзя сделать, чтобы бороться против такой спекуляции?
   - Ничего. Можете мне поверить. Я нахожусь в Юго-Восточной Азии уже 22
года.  Я  видел  все:  гоминдановских  китайцев,  вьетнамцев,   лаосцев,
камбоджийцев... Все они продавали свое оружие врагу. Разница лишь в том,
что теперь мы это знаем. Когда ко мне приходит генерал и  просит  деньги
для четырехсот своих солдат, я ему даю эти  деньги.  Но  я  ему  говорю:
"О'кей. Вот это для ваших четырехсот. Но я требую,  чтобы  вы  накормили
хотя бы двести из них". Такой  язык  генерал  понимает.  Потому  что  из
названных четырехсот сотня уже  убита,  но  их  зарплату  он  продолжает
получать. Другая сотня работает в Пномпене велорикшами и платит генералу
по 6 000 риелей за то, чтобы их не  отправили  на  фронт...  Вся  страна
действует таким образом. И все это знают. Поэтому здесь можно предложить
все что угодно и кому угодно.
   Измученный жарой и столь длинной речью, он замолчал.  Малко  подумал,
что в этой стране тронутых его план не был уж таким сумасшедшим.
   - Хорошо. Но сейчас нам нужен пилот, самолет, бомбы, контакт с другой
стороной. И три исполнителя из местных.
   - У нас все это будет, даже если придется заняться выкручиванием рук.
   -  Вы  действительно  думаете,  что   капитан   Шивароль   согласится
бомбардировать Шамкар Мон?
   Американец двусмысленно и зло улыбнулся.
   - Не сразу. Все зависит от того, как ему  объяснить  задание...  Ему,
разумеется, захочется быть главнокомандующим воздушными силами в будущем
правительстве... К тому же только он может  достать  Т-28  камбоджийской
армии.
   Малко встал. Наступал священный час сиесты. Он ощутил  это,  несмотря
на смещение во времени.
   Дуг Франкель протянул ему радиостанцию.
   - Не забывайте о ней. Даже в  бассейне  "Пнома".  Во  всяком  случае,
заинтересованные лица  знают,  кто  вы.  По  вашему  виду  заметно,  что
занимаетесь вы не беженцами.
   - А чем же?
   Американец посмотрел прямо в глаза собеседника с холодной иронией:
   - Убивать или быть убитым.

Глава 5

   Монивань сладострастно потянулась в почти  холодной  воде.  Из  белой
пены виднелась только ее голова. Этому редкому  в  Пномпене  наслаждению
она научилась у своих иностранных любовников.  Китаянка  закрыла  глаза,
пытаясь выделить из  шума  уличного  движения  далекие  выстрелы  пушек.
Несколько залпов 105-миллиметровок на дороге к аэропорту Почентронг.  Со
стороны  Удонга.  Она   обладала   удивительным   чувством   расстояния.
Прислушиваясь таким образом, она могла точно знать, в каком  направлении
двигался фронт...
   Дверь ванной комнаты была  открыта  прямо  в  спальню,  окна  которой
выходили в сад, окружавший дом. Дом принадлежал родителям Монивань. Сами
они находились в Сингапуре, улаживая свои дела. Китайцы были  уверены  в
победе "красных кхмеров" и уже принимали меры предосторожности.
   Повар отправился на рынок. Больше не слышалось его выкриков. Монивань
воспользовалась одиночеством. Она любила  эту  большую  виллу,  отдельно
стоявшую на улочке, соединявшейся с дорогой на аэропорт. Но шум уличного
движения доходил и до ванной комнаты. Машин  становилось  все  больше  и
больше. Несмотря на войну, в Пномпене так и не  была  введена  карточная
система. Камбоджийцы каким-то образом выкручивались. Монивань  притянули
к себе большую часть мыльной пены и погрузила внутрь пальцы. Такая ванна
ее успокаивала. Она подняла из воды левую ногу и стала ее  разглядывать.
На наружной стороне бедра виднелся огромный синяк.
   Покинув накануне Малко,  она  направилась  к  своему  оператору.  Они
курили ганшу до 6 часов утра. Их покрасневшие глаза  перестали  что-либо
различать в комнате. Тогда оператор овладел ею с  неслыханной  грубостью
прямо на циновке, где они курили. Он давил и избивал ее. Достигнув очень
быстро удовлетворения, он не стал утолять ее желания.  Но  она  испытала
признательность к большому немцу за то, что он так желал ее. Видимо,  он
был  очень  напуган  пребыванием  на  фронте  в  тот  день.   Это   было
единственное, что пробуждало его чувства, заснувшие  от  интенсивного  и
постоянного употребления ганши. Иногда на  фронте,  шагая  за  ним,  она
замечала, что тот даже не слышал свиста пуль над головой...
   Монивань с грустью подумала, что когда-нибудь он  умрет,  не  услышав
выстрела, который разнесет его на куски. Но  такова  жизнь.  В  Камбодже
смерть повсюду.
   Китаянка была  фаталисткой.  Часто  она  появлялась  на  фронте  ради
удовольствия  сопровождать   своего   очередного   любовника,   военного
корреспондента. Неистребимая жажда удовольствий влекла  ее  к  белым,  к
этим иностранцам, приехавшим в  страну  рисковать  жизнью.  Сдерживаемая
консервативными и ксенофобными родителями, Монивань теперь сублимировала
свое чувство привязанности, влюбляясь поочередно во  всех  этих  мужчин,
истощенных и голодных, которые рисковали жизнью за 30 долларов в  месяц.
Она была стыдлива и просила деньги только тогда, когда у нее  ничего  не
оставалось. Когда родители прекращали  оказывать  ей  помощь  в  надежде
заставить ее вернуться в Сингапур.
   Только тогда она превращала свои ласки в деньги.
   Кондиционер начал приостанавливаться и наконец  совсем  затих.  Опять
авария. Такие бывают десятки раз на дню.
   Теперь  уличный  шум  доносился   явственнее.   Неожиданно   Монивань
напряглась под мыльной  пеной.  Действительно  послышался  легкий  скрип
стеклянной двери, выходящей в сад.
   Она приподнялась из воды и слегка поправила зеркало умывальника таким
образом, чтобы видеть соседнюю комнату. Потом, не отрываясь от  зеркала,
она тихо опустилась в пену по самую шею. Лицо ее окаменело. Глаза  стали
неподвижными, как у ящерицы.
   Она напряженно ожидала появления человека. Слышала, как он  осторожно
передвигается по комнате. Наконец в зеркале  мелькнуло  обычное  круглое
молодое лицо, защитная военная форма. Босые ноги мягко ступали по доскам
пола. На голове красный платок - знак принадлежности к отборным  частям.
Такие священные платки продают в пагодах бонзы. Двумя руками  он  держал
прямо перед собой китайский АК-47 с тонким и длинным штыком.
   Все было готово для убийства.
   Он двигался прямо к ванной комнате. Монивань сразу поняла, что это не
один из многочисленных в Пномпене дезертиров. Он прошел мимо ее джинсов,
лежавших на стуле, и даже не подумал обыскать карманы. Он пришел,  чтобы
убивать. Заколоть или расстрелять ее очередью в упор.
   Ему оставалось пять метров до ванной комнаты. Он не торопился. Он все
точно знал: он знал, что повар ходит на рынок каждый день в  это  время.
Монивань испытала странное чувство отстраненности от происходящего.  Она
как бы видела себя со стороны. Так же со стороны она следила за убийцей.
Он был весь покрыт потом.