гах. Проигрывает тот, кто сдрейфит  первым  и  не  станет  ловить  эту
штуковину. Забавно, верно?
   "Можно лопнуть со смеху", - подумал Малко.
   Маурин  бросила  на  него  неопределенный  взгляд,  недобрая  ухмылка
искривила ей рот, а в серых глазах сверкнул  кровожадный  огонек:  хмель
заглушил голос рассудка.
   - У меня есть предложение, - объявила ирландка.  -  Биг  Лэд  ревнует
нашего гостя. Пусть они двое и играют!

Глава 10

   Поголубевшие глаза Биг Лэда налились кровью.
   - Курва! - взревел он.
   Однорукий Брайан глянул осовело и тотчас опустил  веки:  его  это  не
касалось.
   Раскинув руки, словно пораженный громом, Биг Лэд переводил  взгляд  с
Маурин на Малко и обратно со страдальческой яростью.
   - Будешь знать наперед, как меня бить! - холодно отозвалась она.
   - Я не буду играть! - проворчал Биг Лэд, опустив голову и  дожидаясь,
когда внимание Маурин отвлечется, чтобы вновь ринуться на Малко.
   - В таком случае, - со вкусом продолжала Маурин, - я лягу с ним.
   Малко ликовал в душе. Он и сам не ожидал, что удастся поссорить  этих
двоих. Но он никак не мог понять, почему Маурин взяла его сторону...
   Слетел тихий ангел и в ужасе  поспешил  прочь.  Биг  Лэд  лихорадочно
думал, подвергая, в поисках решения, опасным  перегрузкам  свои  куриные
мозги. Кончилось тем, что он метнулся к Гордону, вырвал у  него  гранату
и, сжав огромную лапу, в которой  она  скрылась  целиком,  повернулся  к
Малко.
   - Я убью тебя, "поросенок"! - рыкнул он.
   - Погоди! - окликнул его Гордон. -  Я  не  вытащил  чеку.  Эта  штука
сейчас не более опасна, чем теннисный мячик!
   Малко встретился глазами с Маурин.
   - Я не спросила вас, хотите ли вы играть, - холодно проронила она.
   Это была самая нелепая игра, в какую  он  когда-либо  играл,  но  она
показалась ему забавной. Да и вообще, в его-то положении...
   - Я играю, - согласился он.
   Маурин выгнула грудь.
   - Вот и прекрасно. Сегодня я лягу в постель с победителем.
   - Может быть, пойти в парк? - предложил Малко.
   Маурин пожала плечами.
   -  К  чему  это?  Места  хватит  и  в  холле.  Приготовим  сюрприз  к
возвращению моих "поросят-родителей!..
   Двигая плечами, бросая ненавидящие взгляды на Малко, Биг  Лэд  открыл
шествие. За ним двигались Маурин с Малко, а последним шел,  посвистывая,
Гордон-Динамитчик.  Биг  Лэд  остановился  у   подножия   монументальной
лестницы, ведущей на галерею второго этажа, и обратился к Гордону.
   - Настрой свою  штуковину.  Поскорее  бы  разорвало  в  клочья  этого
"поросенка"!
   Гордон приблизился к ному, взял у него гранату, выдернул  чеку,  сжал
коробочку в руке и обернулся к Маурин.
   - Кому начинать?
   Маурин колебалась.
   - Это имеет какое-нибудь значение?
   - Никакого.
   - Тогда пусть начинает Биг Лэд, тем более что она у него под рукой.
   - Ладно, - отвечал Гордон. - В  общем,  берешь  эту  железку  и,  как
решишь начать, кидаешь. Не знаю, когда она взорвется, но что  взорвется,
это точно...
   - Подождите, мы станем наверху, - возбужденно крикнула Маурин.
   Опережая Гордона, она взбежала по лестнице,  заливаясь  бессмысленным
смехом с истерической ноткой. Судя по всему, ей нравилось быть предметом
публичных торгов... Малко поднял голову и увидел два лица,  склонившиеся
над перилами.
   - Как только крикну "пошел", Биг Лэд кидает.
   - Понял! - заорал в ответ Биг Лэд.
   В то же мгновение прозвучало "пошел". Малко напрягся. Как  заправский
игрок в бейсбол, Биг Лэд с  силой  метнул  в  его  сторону  смертоносный
снаряд. Даже не испытав страха, Малко поймал его на лету, ощутил ладонью
шершавый металл, кинул назад низко над полом, метя в живот Биг Лэда.
   Тот отскочил в сторону, поймал гранату и швырнул  обратно  над  самым
полом с воплем:
   - Подыхай, "поросенок"!
   Малко пришлось сделать бросок, чтобы  схватить  снаряд,  и  в  ту  же
секунду он осознал, что играет со смертью. На какой-то миг  он  задержал
гранату в руке. Велик был соблазн припустить к  выходу,  а  оттуда  -  в
парк: им трудно было бы перехватить его. Но перед  ним  возникла  дивная
фигура Маурин, заставив умолкнуть инстинкт самосохранения.
   Он отправил гранату Биг Лэду по высокой дуге.
   Биг Лэд, чьи глаза стали  совсем  голубыми,  принял  ее  в  сложенные
ковшиком ладони и, не суетясь, пустил ее в сторону Малко  по  плиточному
полу.
   Наверху Гордон-Динамитчик разразился рукоплесканиями, а Маурин взвыла
от восторга. Все они утратили способность рассуждать здраво,  каждый  из
них подчинялся властному побуждению: Биг Лэд жаждал убить Малко,  Маурин
- подчинять других своей воле, Гордон блаженствовал, когда все  боялись,
а Малко в который уже раз  подвергал  себя  смертельной  опасности  ради
нежной женской кожи.
   Он подобрал гранату, но не метнул ее, а неторопливо направился к  Биг
Лэду, глядя ему прямо в глаза. Маурин и Гордон вдруг перестали  радостно
вопить. Остановившись в шаге от  Биг  Лэда,  он  вытянул  руку,  опустил
гранату в карман его кожаной куртки, повернулся и пошел на свое место.
   Сердце его колотилось, как сумасшедшее. Он знал, что  каждую  секунду
самоделка может взорваться. Он обернулся. На Биг Лэде лица не  было:  он
шарил, запустив руку по локоть в карман. Малко понял сразу:  карман  был
дырявый, и граната провалилась за подкладку.
   В течение нескольких секунд Биг Лэд судорожно рылся, пытаясь вытащить
ее. Потом, испуганно урча, стащил с себя куртку, отшвырнул  ее,  кинулся
вверх по лестнице, запнулся,  ухватился  за  статую.  Малко  смотрел  на
куртку, упавшую комком рядом с лестницей.
   Грянул взрыв, полыхнуло багровое пламя, все окуталось  черным  дымом.
Отброшенный взрывной волной, Малко покатился кубарем по мраморному  полу
и оказался под громоздким столом в стиле "Королева  Анна",  ослепший  от
дыма, оглохший от грохота. Услышав голоса, он встал на ноги  и  очутился
лицом к лицу с Гордоном-Динамитчиком, задыхавшимся от смеха.
   Один стенной ковер повис клочьями,  пол  усеивали  обломки  статуи  и
мебели, одна стена холла почернела от  копоти,  в  воздухе  стоял  едкий
запах азотной кислоты.
   - Биг Лэд проиграл, - ликовал Гордон, -  Правда,  получилось  не  так
опасно, как я предполагал...
   Если бы граната разорвалась в  чьей-либо  руке,  можно  было  бы,  по
крайней мере, поглядеть на свежий мясной фарш...
   Малко поискал Биг Лэда глазами.
   Молодой великан одурело сидел на ступеньке, обхватив  голову  руками.
Маурин  спустилась,  обойдя  его,  и  присоединилась  к   Гордону.   Тот
язвительно ухмыльнулся:
   - Беспристрастный суд объявляет победителем "поросенка"!
   Биг Лэд зарычал и встал с угрожающим  видом.  Раздался  резкий  окрик
Маурин:
   - Биг Лэд!
   Словно робот, он прошагал мимо и скрылся в кухне в ту  самую  минуту,
когда оттуда вынырнул Однорукий, взлохмаченный и ошалелый.
   - Что случилось? - промямлил он коснеющим языком. - Что за шум?
   - Мы играли, - ответил Гордон. - Иди спать.
   - Пожалуй, пойду почищусь, - объявил Малко.
   В перепачканной пылью одежде, чувствуя во рту скверный привкус,  а  в
ушах слыша звон, он начал подниматься по лестнице.
   Маурин  провожала  его   неопределенным   взглядом.   Гордон   весело
насвистывал, очень довольный своей выдумкой. Ему всегда  казалось,  что,
ложась в постель с Биг Лэдом, Маурин сверх  всякой  меры  усердствует  в
следовании революционному идеалу.

***

   Все лицо Малко усеивали мельчайшие зеленые крапинки - крупицы  краски
от гранаты. Приняв душ, он почувствовал себя лучше. Переодеться, правда,
было не во что, так что пришлось вновь облачиться в измятый костюм.
   Все еще несколько оглушенный, он спустился на первый этаж. У него был
счет к Маурин. Коли уж не удалось  бежать,  должен  же  он  хоть  что-то
получить в утешение.
   В холле никого не оказалось, в кухне - полная тишина. Малко  вошел  и
увидел Биг Лэда, сидящего перед  кружкой  пива.  Он  взглянул  на  Малко
ничего не видящими, неестественно голубыми глазами. Рядом с ним на столе
стояла порожняя бутылка хозяйственного спирта...
   Внезапно Биг Лэд свалился на пол,  как  надувная  кукла,  из  которой
выпустили воздух,  и  остался  недвижим.  Брайан  куда-то  исчез.  Малко
вернулся в холл, и тут раздался голос,  заставивший  его  вздрогнуть  от
неожиданности:
   - Она в гостиной.
   В малом холле сидел на табурете из  слоновой  ноги,  положив  поперек
колен "армалит" и ехидно глядя на Малко, Гордон-Динамитчик.  На  полу  у
его ног стояла бутылка "Пепси-колы".
   - Вам повезло, "поросенок", - продолжал он,  -  только  не  вздумайте
удирать. Спать мне не хочется, а глаз у меня верный.
   Ничего не сказав ему в ответ, Малко поворотил назад  и  отправился  в
гостиную. Маурин скинула джинсовую куртку и закинула ноги  на  низенький
столик. На полу стояла на три четверти пустая бутылка коньяка "Гастон до
Лагранж". Революционная страсть, как видно, не заглушила в  ней  тягу  к
роскоши. Она даже не подняла голову,  когда  он  подошел.  Малко  уселся
подле нее.
   Через несколько секунд она  обратила  к  нему  глаза  с  расширенными
зрачками и уставилась на него.
   - Что вам нужно?
   Сказано было так, как если бы одергивали нахального  слугу.  В  Малко
вскипела голубая кровь. Эта заносчивая  революционерка-изуверка  вынудит
его в конце концов забыть о воспитанности!
   - Вас!
   Маурин приглушенно хохотнула.
   - Мне просто хотелось проучить Биг Лэда. Не испытываю желания спать с
капиталистом.
   Бешенство закипело в Малко. Ледяным голосом он отрезал:
   - Терпеть не могу игроков, которые не платят долгов!
   Он схватил ее за руку и заставил глядеть на себя.  Прочитав  нечто  в
золотистых глазах, она отвернулась и встала.
   - Хочу музыки, - сказала она как бы про себя.
   На столе стоял допотопный патефон. Маурин покрутила ручку и поставила
первую попавшуюся пластинку.  В  гостиной  послышались  заунывные  звуки
народной ирландской баллады. Не обращая ни малейшего внимания на  Малко,
Маурин начала танцевать  в  одиночестве  нечто  вроде  изящной  джиги  с
ритмическим покачиванием, точно дразня Малко. Только ему не  этого  было
нужно...
   Он встал, поймал ее за руку и притянул к себе. Маурин вырвала руку  с
каким-то диким озлоблением. Он предпринял новую попытку, но она схватила
полную рюмку коньяка и запустила в него с воплем:
   - Проваливайте ко всем чертям!
   Малко  увернулся,  и  рюмка  разбилась  о  великолепное  венецианское
полотно. Увидев, что испорчена такая дивная вещь, Маурин захохотала, как
сумасшедшая:
   - Так вам и надо, "поросята"!
   Очевидно, входя во вкус, она подпрыгнула, сдернула со стены старинное
копье и распорола им один из больших  гобеленов,  затем  вонзила  его  в
кресло, точно поражая кого-то из контрреволюционеров. Наконечник вышел с
другой стороны, вырвав из  набивки  целый  пук  конского  волоса.  Издав
дикий, совершенно истерический вопль, Маурин помчалась в холл. По дороге
она сбила с цоколя статую, воткнула копье в фисгармонию, издавшую, точно
жалуясь, зловещий стон. А  она  продолжала  крушить  все  подряд:  вазы,
картины, безделушки. Сокрушительный смерч! Бесподобная в своем  буйстве,
она обрушилась на другую фисгармонию, пиная, тыча в нее  копьем,  осыпая
бранью.
   Затем она сорвала гардину и вонзила копье в слоновью ногу, на которой
сидел давеча Гордон. Но динамитчик исчез!
   Малко настиг Маурин и обхватил ее поперек туловища. Ему было в высшей
степени безразлично, если  бы  она  разнесла  в  щепки  обиталище  своих
предков, но она начинала действовать ему на нервы.
   - Да вы с ума сошли! Прекратите! - прикрикнул он.
   Она вырвалась с неожиданной силой и повернулась, грозя ему копьем:
   - Оставьте меня в покое!
   И  с  этими  словами  попыталась  проткнуть  его,  как   только   что
фисгармонию.
   Это стало каплей, переполнившей чашу его терпения. Он выкрутил Маурин
правую руку, схватив ее за запястье, и копье упало на плиточный пол.
   - Маурин! Сейчас вы получите то,  чего  вам  так  давно  недоставало:
самых чувствительных шлепков по мягкому  месту,  какими  вас  когда-либо
потчевали!
   Маурин отступила со сдавленным  восклицанием.  Малко  схватил  ее  за
кофточку. Она рванулась, и ткань с треском  разорвалась.  На  Маурин  не
было бюстгальтера, на свет божий глянули две полные груди.
   Как разъяренная кошка, Маурин с рычанием кинулась на Малко,  выпустив
когти. Малко уклонился от  удара  ногой,  который  грозил  ему  участью,
постигшей  Абеляра.  .
   Они сцепились, как извозчики. Она рвала на  нем  волосы,  царапалась,
поносила его площадной бранью. Потеряв равновесие, они свалились на пол.
Малко во что бы то ни стало хотел исполнить свое намерение: устроить  ей
первостатейную норку.
   Не обращая внимания на сыплющиеся удары,  он  ухватился  за  верх  ее
джинсов и потянул что было сил. Джинсы разъехались  до  паха.  Тогда  он
перевернул ее вверх спиной, уселся ей на  ноги  и  снова  потянул  штаны
книзу. На бедрах они застряли, но вскоре все  же  подались,  открыв  его
взору благопристойные белые трусики, отделанные узкой кружевной каймой.
   Стаскивая с Маурин штаны, Малко случайно  оцарапал  ее,  и  на  левой
ягодице появилась длинная царапина. Опираясь на  руки,  Маурин,  сколько
могла, повернулась к нему, растерзанная, бурлящая  яростью,  с  безумной
злобой в глазах.
   - Я убью вас! - выкрикнула она. - Вырву вам...
   Фраза осталась неоконченной, потому что правая рука Малко  с  размаху
опустилась на ее седалище.
   Маурин рванулась, что было мочи, но от ее порыва зад лишь еще  больше
выпятился, принимая второй  удар...  Малко  повернулся  боком,  став  на
колени подле Маурин и, придавив ей затылок левой  рукой,  от  всей  души
продолжал отхаживать ее правой по голому заду...
   Маурин завывала, как дикий  кот,  подвергаемый  оскоплению,  отчаянно
брыкалась, все ниже сбивая на ноги джинсы и трусики. Малко избавлялся от
груза накопившихся обид. С самой первой их встречи Маурин вела себя  как
последняя мерзавка. И в памяти у него засела сцена с участием Биг Лэда.
   Он  нанес  последний  удар.  Ягодицы  Маурин  приобрели  цвет  спелых
помидоров.
   Он отпустил ее и встал на ноги. Ладонь пощипывало, он был весь в поту
и тяжело дышал. Маурин истерически рыдала, непрерывно осыпая его бранью.
   - Можете идти спать, - сказал он.
   Она перекатилась на полу, охнула, когда воспаленные ягодицы коснулись
ледяного пола.
   - Я убью тебя, негодяй!
   Он испугался, увидев ее лицо: глаза выпучены,  на  щеках  дорожки  от
слез, искусанные губы распухли. В этом состоянии она  была  способна  на
все.
   Она хотела встать, запуталась в  спущенных  штанах,  выругалась,  как
сапожник, и яростно сдернула с себя штаны с трусами. Оставшись  в  одной
разодранной кофточке, она вскочила на ноги и бросилась на Малко. Схватив
его за шею, она и справа, и слева вдавила пальцы в сонную артерию.
   Она действительно решила его убить. Он схватил ее за руки, но не  мог
оторвать  их  от  своего  горла:  ненависть  удесятеряла  ее  силы.  Ему
становилось уже трудно дышать.
   Слишком глубоко укоренилось в нем светское воспитание, чтобы он  мог,
даже в этой ситуации, позволить себе ударить  женщину.  Они  кружили  по
холлу, опрокидывая все на своем пути, свалились  на  фисгармонию.  Малко
удалось наконец оторвать от себя Маурин. Не помня себя от бешенства, она
плюнула ему в лицо, снова кинулась на него. Они вновь очутились на полу.
Убедившись, что ей не хватит сил задушить его,  она  попробовала  другой
прием. Ее рука скользнула вниз,  схватила  то,  до  чего  дотянулась,  и
сдавила изо всех сил. От боли Малко едва не лишился чувств. Ярость вновь
вспыхнула в  нем.  От  прикосновения  теплой  кожи  Маурин  им  овладело
неистовое желание.
   Не говоря ни слова, он расстегнул ремень на брюках и достал то,  чего
хотела его лишить Маурин, другой рукой отражая по возможности удары.
   - Мерзавец! - вопила она. - Мерзавец!
   Она ударила его по щеке. Воспользовавшись этим, он перекатился на нее
и раздвинул  ей  ноги.  Он  видел  прямо  перед  собой  безумные  глаза,
кровоточащий  рот.  Твердые,  как  тиковое  дерево,  соски  торчали   из
разодранной кофточки.
   Вновь ее рука скользнула книзу между их телами.  Когда  он  попытался
удержать ее, было уже поздно: ладонь сомкнулась. Он напрягся, готовясь к
боли.
   Но тут произошло нечто поразительное. Вместо того, чтобы  лишить  его
мужского достоинства, как она  намеревалась  еще  минуту  назад,  Маурин
неуклюже пыталась удержать его у своего лона!
   - Да! да! - стонала она. - Да!..
   Закатывая глаза, она вся обмякла, стала покорной и  кроткой,  готовой
принять его.
   Малко яростно вонзился, пригвождая ее к плитам пола. Закинув ей  ноги
так, что колени оказались у щек,  он  принялся  мерно  бить  тазом,  как
кузнец  молотом.  Она  не  только  не  сопротивлялась,  но  и   блаженно
постанывала,   неистово   подкидывая   животом   и    отпуская    сочные
непристойности.
   Но когда она почувствовала, что он на грани  наивысшего  наслаждения,
то  сделала  новую  попытку  вырваться,  до  крови  укусила  ему  шею  и
простонала:
   - Нет, нет! Не хочу!
   Это явилось для него такой неожиданностью, что ей удалось подняться с
пола именно тогда, когда семя готово было хлынуть.  Нет,  это  уже  было
слишком! Он сделал бросок,  схватил  ее,  и,  поскольку  она  продолжала
отбиваться, повалил ее  лицом  вниз  на  стол,  смахнув  с  него  стопку
фамильных гравюр. Удерживая Маурин одной рукой, другой он  раздвинул  ей
ягодицы. В том, что он делал, не было заранее обдуманного намерения,  но
страдальческие вопли Маурин пробудили в нем темные инстинкты.  Держа  ее
за бедра, он владел ею до последнего мига  и  лишь  тогда  заметил,  что
вопли боли сменились стонами наслаждающейся самки.
   Тут она вновь освободилась рывком, схватила вазу  и  швырнула  ему  в
голову.
   Желание вновь вспыхнуло в ном! Они повалились  на  ледяной  мраморный
пол, откатились к стене, крича от наслаждения. Маурин, у которой  волосы
разметались по лицу, удалось подняться и  прислониться  к  стене.  Малко
навалился на нее и вонзился сзади.
   Они находились в  этом  положении,  как  ему  показалось,  бесконечно
долго. Потом Маурин освободилась и, даже не взглянув на него, побежала к
парадной лестнице. Он больше не пытался догнать ее.
   Ему понадобилась четверть часа, чтобы одеться и спуститься на  землю.
На останках фисгармонии висели белые трусики Маурин. Он снял их. В  доме
стояла тишина, и только в висках у него стучала кровь.
   Ему пришло в голову, что Гордон-Динамитчик спит. Может быть,  настало
время попытать счастья?
   Малый холл был безлюден, дверь в парк подалась легко. В голове у него
прояснилось от свежего воздуха. Тщетно пытался он что-нибудь  разглядеть
в ночном мраке. Лучше всего было бы бежать здесь.
   Но когда он уже приготовился пуститься в дорогу, сзади раздался голос
Гордона:
   - Ведь я говорил тебе, "поросенок", что спать мне не хочется!
   Малко оглянулся.
   Уперев в бедро "армалит", в дверях стоял динамитчик.
   Теперь судьба Малко окончательно решилась.

Глава 11

   Малко проснулся от света. Он встал и раздвинул шторы. По небу неслись
густые облака, ветер гнул вершины  деревьев.  Он  потянулся  и  едва  не
вскрикнул от боли. Точно накануне по нему проехался дорожный каток:  все
тело ломило, спина превратилась в сплошную рану,  в  низу  живота  жгло.
Минувший вечер представлялся ему каким-то сном, а между тем в  теле  его
застряли мельчайшие осколки гранаты, а на горле не  сошли  еще  отметины
пальцев Маурин. Вспомнив об этом необузданном совокуплении, он  поспешил
под душ, чтобы успокоить нервы.
   Когда, десять минут спустя, Малко вошел в  кухню,  Биг  Лэд,  Гордон,
Брайан и Маурин завтракали в гробовом молчании.
   На Маурин были штаны из черного вельвета и пуловер в  тон  им.  Точно
стыдясь  вчерашнего,  она  избегала  смотреть  на  Малко.  Нечто   вроде
бессознательного  чувства  в