цы Багдада, - он свернул на небольшую улочку  без
названия, где  находился  кабинет  Джемаля.  Улочка  выглядела  довольно
странно: все здания  по  ее  левую  сторону  были  расколоты  надвое,  и
выпотрошенные дома выставляли напоказ ржавые металлические балки и голые
лестничные пролеты. Автор этого памятника последним революциям,  видимо,
пожелал остаться неизвестным.
   Во времена правления генерала Кассема было решено расширить некоторые
городские улицы, и рабочие бригады немедленно приступили к сносу  старых
зданий. Но после убийства Кассема пришедшая к власти команда социалистов
сочла расширение улиц буржуазным  излишеством,  и  работы  были  тут  же
прекращены. О реконструкции домов, разумеется, никто не позаботился.
   Малко поднялся по узкой лестнице. Секретарши на месте не оказалось, и
он прошел прямо в кабинет Джемаля.
   Курд сидел за столом, глядя куда-то вдаль. Он встретил Малко  бледной
улыбкой и даже не поднялся  со  стула,  что  вовсе  не  вязалось  с  его
всегдашним гостеприимством. Малко сразу понял, что случилось неладное, и
испугался за свой план.
   - В чем дело, Джемаль?
   Курд поднял голову.
   - А? Да так, ничего особенного. Просто мой брат...
   - Что - брат? - не отставал Малко.
   - Сегодня утром мне привезли его тело, - проговорил  курд  со  смесью
печали и ненависти. - Сказали, что умер в тюрьме. Убили его, вот что.
   Малко промолчал. Курд был не из тех, кто нуждался в словах  утешения.
Благодарный ему за это молчание, Джемаль продолжал:
   - Для тебя тоже есть новости. ОНА хочет видеть тебя как можно скорее.
Сегодня вечером, если возможно.
   Говоря о Черной Пантере, Джемаль никогда  не  называл  ее  по  имени.
Просто - "она".
   Малко почувствовал себя так, словно вмиг  помолодел  на  десять  лет.
Значит, оружие прибыло.  Теперь  оставалось  только  узнать  день  казни
Виктора Рубина. Это было похоже на чудо!  Он  вдруг  испытал  к  Джемалю
Талани огромную благодарность. Без него Малко оказался бы в Багдаде лишь
беспомощным туристом.
   Курд встал.
   - Поехали ко мне, - предложил он. - Договоримся насчет вечера.

***

   Вилла Джемаля казалась как никогда холодной и унылой. В прихожей,  на
двух табуретках, стоял белый гроб.
   Ирадж, слуга Джемаля, бросил на  Малко  испуганный  взгляд  и  исчез.
Малко вдруг осенила страшная догадка: что,  если  смерть  брата  служила
курду предупреждением, чтобы тот держался от иностранца подальше?
   - Мне с  тобой  лучше  не  ехать,  -  сказал  Джемаль.  -  Так  будет
безопаснее. Вот что тебе предстоит сделать: у мечети Кадум  будет  ждать
человек. Это, кстати, самое  спокойное  место  в  городе.  Так  вот,  он
предложит показать тебе город и станет ловить такси,  чтобы  съездить  к
университету. Таксист - надежный парень. Он отвезет вас на встречу.
   Курд был явно подавлен гибелью брата. Чтобы хоть как-то разделить его
горе, Малко спросил:
   - Вы были с братом очень близки? Джемаль склонил голову.
   - Он был племянником моей матери. До восемнадцати лет нас воспитывали
вместе.
   - Но что он такого сделал?
   - Да  ничего!  Слишком  открыто  симпатизировал  Барзани.  Багдадские
"джаши" натравили на него армейскую полицию.
   Из окна комнаты Джемаля  была  видна  радиоантенна  на  крыше  здания
службы безопасности, будто подглядывающая за ними. Малко чувствовал, что
отныне Джемаль  -  его  союзник,  и  уже  собрался  было  обо  всем  ему
рассказать,  но   сдержался:   это   означало   бы   подвергнуть   курда
неоправданной опасности. Словно угадав его мысли, Джемаль спросил:
   - Наверное, скоро поедешь на север?
   Малко улыбнулся.
   - Может быть,  Гюле  меня  затем  и  вызывает,  чтобы  объявить  день
отъезда.
   - Может быть.
   Босоногий Ирадж принес чай и молча  удалился.  Джемаль  разом  осушил
свою чашку и встал.
   - Мне нужно распорядиться насчет похорон, - сказал он.
   - Если хочешь, можем поужинать вместе. Например, в  "Хаммураби".  Там
бывают красивые девчонки. Заодно и расскажешь, как все прошло.  Возьмешь
такси - это заведение все знают.
   Малко вышел от Джемаля со щемящим чувством в душе. На  улицах  царила
традиционная суматоха базарного дня. Торговцы  разложили  свой  товар  -
рубашки и майки - прямо на земле.
   Но другой, темной стороной этой внешне оживленной  жизни  по-прежнему
были тайные агенты, трупы в подвалах и Баакуба.

***

   - Кретин! - взвизгнул генерал Латиф Окейли.  -  Он  наверняка  что-то
такое делает! Иначе он бы здесь не торчал!
   Стройный лейтенант  стоял  навытяжку  перед  шефом  службы  армейской
безопасности, млея от испуга и сгорая от  бешенства.  Когда  белобрысого
репортера  арестуют,  он,  лейтенант,  щедро   отплатит   ему   за   эти
унизительные минуты.
   - Господин генерал, - сказал он как можно тверже, - клянусь  Аллахом,
с тех пор как  вы  поручили  мне  это  дело,  я  зафиксировал  все,  чем
занимался этот поганый пес.
   Латиф Окейли ударил кулаком по столу.
   - Плевал я на Аллаха! - заорал он.
   Офицер нового поколения, он был  не  слишком  религиозен  и  презирал
цветистые обороты "старичков".
   - Я хочу знать, что он делает!
   - Ничего, - сокрушенно сказал лейтенант.
   Генерал покачал головой и потряс папкой с донесениями:
   - Я требую, чтобы вы еще раз  проверили  всех,  с  кем  он  входил  в
контакт. И сделали из  этого  выводы.  Где-то  обязательно  должна  быть
зацепка. Обязательно! Я распоряжусь, чтобы вам  помогала  полиция.  Все!
Убирайтесь!
   Лейтенант не заставил просить  себя  дважды.  Как  только  он  вышел,
генерал  взялся  за  телефон.  Его  злость  имела  и  другую,  не  менее
существенную причину.  Еще  два  дня  назад  его  работники  перехватили
шифровку из Москвы, но понять из нее смогли  только  то,  что  речь  шла
именно о Малко Линге. Однако же полковник Чирков до сих пор не позвонил.
Не мог же генерал сказать ему, что контролирует его связь! Союзники  так
не поступают. Почему же, черт возьми, русский не спешит ему помогать? Он
решил выяснить это напрямик.
   Связь с советским посольством была в этот раз еще хуже  обычного.  На
линии сидело не меньше двух "слухачей". Но голос  советского  полковника
прозвучал отчетливо и тепло.
   Несколько минут оба офицера ходили вокруг  да  около,  затем  генерал
Окейли перешел в наступление:
   - Как насчет моей просьбы, дорогой Сергеич? - спросил он, по русскому
обычаю назвав полковника по отчеству.
   Русский удрученно ответил:
   - Из Москвы до сих пор ничего нет. Беда с этими бюрократами!
   Окейли  готов  был  его  убить!  В   этот   момент   Чирков   любезно
поинтересовался:
   - Кстати, у вас там ничего не слышно насчет Арафата и Амуна?
   Наступила трескучая пауза. Окейли быстро нашелся:
   - Думаю, они скоро вернутся  в  Багдад.  Я  вам  немедленно  об  этом
сообщу.
   - Большое спасибо, товарищ генерал, - невозмутимо произнес Чирков.
   Положив трубку, генерал Окейли  поспешно  схватил  красный  карандаш,
собираясь  распорядиться  о  немедленном  освобождении  коммунистических
лидеров Махмуда Арафата и Фуада Амуна из лагерей Нассирия в надежде, что
их еще не успели слишком сильно потрепать.
   Чертовы русские, - подумал он. Даром что друзья - просто  так  ничего
от них не получишь...

***

   Малко так и не  смог  сосредоточить  внимание  на  золоченых  куполах
мечети Кадум. Его и семерых японских туристов буквально  осаждала  толпа
экскурсоводов-любителей. Он бродил на площади среди лотков с открытками,
дожидаясь своего связного. Многие арабы уже предлагали ему такси, но  ни
один не назвал пароль.
   Наконец его схватил за рукав какой-то мальчишка:
   - Такси, сэр, такси до университета!
   Он ничем не отличался от сотен других босоногих пацанов,  вертевшихся
на улицах Багдада. Малко сделал вид, что колеблется, и наконец пошел  за
ним к старенькому "Пежо-404".
   Водитель, даже  не  обернувшись,  нажал  на  газ.  Малко  поерзал  на
продавленном сиденье и стал смотреть в окно. От Багдада у него,  похоже,
начала развиваться клаустрофобия -  невозможность  связаться  с  внешним
миром и гнетущая атмосфера скрытой опасности губительно  действовали  на
его нервы.
   Такси доехало до южной окраины  города.  Оставив  позади  мост  через
Тигр,  они  пересекли  пустынный   университетский   квартал.   Водитель
неоднократно увеличивал  скорость  и  замедлял  ход,  дол-то  петлял  по
незнакомым улицам, проверяя, нет ли сзади "хвоста". Малко не мог  знать,
что лейтенант, увидев, что он садится в такси, прекратил преследование.
   Наконец они свернули в тихий переулок  и  остановились.  В  следующую
минуту открылась дверь одного из подъездов,  и  невидимая  рука  втащила
Малко  вовнутрь.  Дверь  захлопнулась,  и  Малко  оказался  в  кромешной
темноте.
   Вокруг его запястья обвилась  веревка.  Сопротивляться  было  поздно.
Малко связали по рукам и ногам и сунули в  мешок,  в  котором,  судя  по
запаху, раньше находилась копченая рыба. Кто-то взвалил его на  плечи  и
понес. Малко почувствовал свежий воздух,  увидел  сквозь  мешок  неяркий
свет, и через секунду его бесцеремонно сбросили на  солому.  Он  услышал
шум мотора и ощутил толчки: его куда-то везли.
   Поездка  длилась  около  получаса  и  сопровождалась  многочисленными
остановками, судя по всему, на перекрестках. Малко недоумевал, что могли
означать эти новые фокусы. Это были не полицейские: те  забрали  бы  его
прямо из отеля. Но если это  курды,  для  чего  им  устраивать  подобный
спектакль?
   Автомобиль остановился, Малко опять взвалили на чьи-то плечи,  но  на
этот раз сбросили с высоты человеческого роста прямо на  твердую  землю.
Он вскрикнул от боли. Сразу  несколько  голосов  заговорили  по-курдски.
Кто-то пнул Малко ногой, угодив в бедро.
   Не успел он  спросить  себя,  что  это  все  значит,  как  послышался
многозначительный щелчок взводимого курка. В затылок Малко уперся сквозь
мешок твердый предмет. Не трудно было догадаться, что это такое.
   Отчаянно рванувшись, он успел  в  момент  выстрела  перевернуться  на
спину и почувствовал на шее  пониже  уха  нестерпимую  боль.  Совершенно
оглохнув от грохота, он лежал  и  ждал  нового  выстрела.  Его  охватило
ужасное ощущение собственного бессилия.
   Но выстрела не последовало. Он услышал, как кто-то развязывает мешок.
Затем Малко грубым рывком  извлекли  наружу.  Он  находился  в  подвале,
освещенном неизменной керосиновой лампой. Сквозь тонкую ткань костюма до
него добирался ледяной холод земляного пола.
   Над ним  стоял  какой-то  курд,  державший  в  руке  короткоствольную
"беретту" калибром 9 миллиметров. Черная Пантера осыпала курда  свирепой
бранью. Малко видел, как шевелятся ее губы, но слов не разбирал: в  ушах
звенело от выстрела. Он лишь понимал, что получил отсрочку приговора.
   Он окончательно пришел в себя лишь тогда, когда Гюле  склонилась  над
ним с кинжалом в руке.  Судорога  страха  пронзила  его,  но  Гюле  лишь
перерезала веревки и выпрямилась. Курд не убирал оружие. Малко с  трудом
поднялся и потер онемевшие запястья. Единственным выходом из подвала был
узкий коридор, у которого трое курдов играли в кости.
   - Я же его предупреждала, чтобы не убивал  сразу,  -  сказала  Черная
Пантера. - Отличиться решил, болван.
   В ее глазах уже не было никакой мягкости, в движениях -  ни  малейшей
женственности. Наглухо застегнутый китель придавал ей еще более  суровый
вид.
   - За что вы хотите меня убить? - еще плохо соображая, спросил Малко.
   - Оружие не прибыло, - злобно произнесла Гюле. - Вы солгали.  Сегодня
вечером мы возвращаемся на север. Но прежде я накажу вас за обман.
   Малко охватило отчаяние. Все его усилия оказались напрасными. Надежды
больше не было. Он посмотрел прямо в глаза Гюле:
   - Я вам не лгал. Скорее всего, произошла какая-то заминка, Но я прошу
вас подождать еще день или два. Если хотите, можете держать меня здесь.
   - Как же! - фыркнула Гюле. - Чтобы через  два  часа  здесь  была  вся
багдадская полиция? Я знаю - вы работаете на них!
   - Вы с ума сошли!
   Партизанка  топнула  ногой.  Ее  желтые  глаза   горели   неукротимым
бешенством.
   -  У  нас  тоже  есть  свои  шпионы,  -  сказала  она.  -  Почему  вы
встречаетесь с Амаль Шукри? Она работает на полицию.
   - Что?
   Гюле презрительно уперлась руками в бока.
   - Не стройте из себя дурачка! Эту сучку знают все. Она  шлюха!  Вы  с
ней спали, ведь так?
   Он предусмотрительно  уклонился  от  ответа.  Вот,  оказывается,  чем
объяснялось свободное поведение Амаль, ее мини-юбки и  многозначительные
взгляды...
   - Клянусь вам, я об этом не знал, - горячо возразил Малко.  -  Больше
того, собирался использовать ее в своих целях.
   - Ее? - скривилась Гюле. - Чтобы она всех нас выдала? Нет! Сам  Аллах
позаботился о том, чтобы это проклятое оружие не прибыло!
   Неожиданно она с далеко неженской силой ударила Малко по лицу.
   - Нужно было позволить Сину убить вас на месте, - прошипела она. - Но
я сделаю это сама. Сегодня. Перед отъездом. Ваши  друзья  не  сразу  вас
найдут... И вы так и не получите свои десять тысяч динаров.
   Малко старался не поддаваться панике.
   - Побудьте в Багдаде еще немного, - умоляюще говорил он. - Я  уверен,
что вы получите оружие! Я работаю не на Ирак. Я - американец...
   -  Вы  -  русский,  -  гневно  перебила  его  Гюле.  -  Вы  такой  же
светловолосый, как русские. И такой же лживый! Я даже  не  хочу  слушать
вас! Подумать только! Ведь я вам поверила!
   Она плюнула на пол и что-то крикнула по-арабски. Двое курдов  бросили
карты и подскочили к Малко. В мгновение ока он снова оказался связанным.
Затем  курды  подняли  крышку  деревянного  ящика,  стоявшего  у  стены,
подхватили Малко и опустили туда. Один из них что-то спросил у  Гюле,  и
Малко догадался: курд интересовался, сейчас его убить или позднее.  Гюле
ответила одним-единственным отрывистым словом, и курды  бросили  в  ящик
два небольших мешка с землей. Затем крышку положили на  место,  и  Малко
услыхал в полной темноте оглушительный стук молотка.
   Это прибивали крышку его гроба. "Милосердная" Гюле решила утопить его
живым.

***

   Лавина шифрованных радиограмм, хлынувшая из американского  посольства
в Бейруте, повергла ливанских контрразведчиков в глубокое раздумье.  Тед
Хейм потерял сон и покой.  Его  профессиональная  совесть  была  глубоко
задета, и  он  решил  во  что  бы  то  ни  стало  исправить  последствия
собственного легкомыслия.
   На другую чашу весов всем своим весом налегал Уолтер Митчелл. Сложный
и мощный механизм ЦРУ работал в полную силу.
   То, о чем просил Малко, было  возможно.  Нелегко,  правда,  оказалось
собрать весь комплект в такие сжатые сроки. Первая телеграмма  легла  на
стол одного из руководителей  "Интерармко"  в  Вашингтоне.  "Интерармко"
было скромным предприятием с капиталом в пятнадцать миллионов долларов и
под   патронажем   ЦРУ   специализировалось    на    поставках    оружия
благонамеренным государствам и национальным меньшинствам.
   Часом позже один из филиалов  компании  получил  приказ  доставить  в
тихий уголок Германии карабины "маузер" и патроны к ним.  Карабины  были
выписаны по цене 27 долларов 95  центов  за  штуку  с  учетом  доставки.
Человек, выполнявший заказ, добавил по собственной инициативе двенадцать
автоматических  винтовок  "армалит"  с  боевой   скорострельностью   700
выстрелов в минуту и магазином в 10  000  патронов.  Это  было  сделано,
чтобы раздразнить у потребителя аппетит: испытав это  оружие  один  раз,
без него уже не могли обойтись.
   С  пулеметом  "МГ-42"  и  чехословацкими   базуками   дело   обстояло
посложнее. Посидев на телефоне, исполнитель нашел  пулеметы  у  финского
торговца оружием, который уступил их по вполне приемлемой цене.
   Базуки, а с ними и две тонны  тринитротолуола,  прибыли  по  довольно
сложному маршруту из Италии.
   Письмо Малко попало в руки Теда Хейма в среду. В субботу  утром  груз
доставили самолетом на американскую военную базу на  территории  Турции.
Официально - для  вооружения  турецкой:  армии.  На  ящиках  красовались
американский   флаг   и   рисунок   рукопожатия   -   символ   программы
интернациональной помощи.
   Вот здесь-то и начались настоящие  трудности.  Единственным  способом
быстро доставить оружие в Галаль была  выброска  с  парашютом.  Операция
представлялась  весьма   рискованной,   поскольку   иракское   воздушное
пространство  тщательно  охранялось  самолетами   "МИГ-21".   Оставалось
сделать крюк через Иран и возвратиться в районе горных  хребтов.  Только
так можно было доставить все оружие за один  рейс,  который  к  тому  же
предстояло совершить ночью.
   Командующий базой потребовал от представителей ЦРУ справку с подписью
вышестоящего начальника - иными словами, документ, получить  который  не
представлялось  никакой  возможности:   ни   один   генерал   не   хотел
фигурировать в такой опасной "темной" операции. Приходилось утешать себя
только тем, что командующий вообще не конфисковал оружие.
   А в Бейруте Тед Хейм рвал на себе  последние  волосы.  Неповоротливая
административная машина ЦРУ наконец заработала, но  делала  это  слишком
медленно.
   В начале той же недели американские военные представители в  Тегеране
попросили  у  иракцев  разрешения  на  транзит  двух   старых   винтовок
"скайрейдеров" без вооружения. Их просьба, разумеется,  была  немедленно
удовлетворена. На следующий день  самолеты  приземлились  в  тегеранском
аэропорту Мехрабат и тут же проследовали  к  ангарам  американских  ВВС.
Только очень опытный глаз мог заметить, что бортовые стрелковые средства
и ракетные пусковые установки остались на прежнем месте. Но на  подобную
мелочь никто не обратил внимания.
   Через два дня в  Ирак  с  западного  побережья  Африки  прибыло  двое
туристов. В их новозеландских паспортах против слова "профессия"  стояло
слово "инженер". Более точным определением было бы "инженер по  вопросам
мгновенной смерти".
   Парни отлично зарекомендовали  себя  в  маленькой  незаметной  войне,
которая велась в дебрях Анголы и Замбии. Это  были  виртуозы  пикирующих
бомбардировок, способные попасть ракетой в круг диаметром пять метров на
скорости 600 километров в час.
   Хладнокровные и на вид безобидные ребята остановились в  "Хилтоне"  и
принялись объедаться черной икрой.
   И конечно же, совершенно случайно они повстречали на  следующий  день
своего старого друга, занимавшего высокий пост в  иерархии  американских
военно-воздушных сил. Тот пригласил их на воздушную прогулку над  горами
Курдистана.
   Не менее случайно представитель ЦРУ в Иране упомянул в  разговоре  со
своим иранским коллегой, что  американское  правительство  выдворило  из
страны несколько слишком реакционно настроенных иранских студентов.

***

   Через четыре дня после прибытия письма Тед Хейм  решил  все  вопросы,
поднятые Малко, кроме одного: оружие  по-прежнему  лежало  на  складе  в
Турции, и командующий базой турецкий полковник не желал идти ни на какие
уступки, игнорируя умоляющие телеграммы ЦРУ.
   Вот  тогда  Тед  Хейм  и  вспомнил  об  "Эйр-Америка"  -  "чартерной"
авиакомпании, базирующейся в Бангкоке и более чем тесно связанной с ЦРУ.
   Из Бейрута снова хлынул целый поток телеграмм: сначала  в  Вашингтон,
затем в Бангкок. На  следующий  день  у  Теда  вновь  появился  аппетит.
"Эйр-Америка" сказала "о'кей", только у  нее  недоставало  самолетов,  и
следовало подождать два-три дня, пока "Локхид  С-130  Геркулес"  заберет
оружие из Анкары и доставит в Бангкок, где его, оказывается, ждут. Опять
же по чистой случайности оказалось, что маршрут самолета будет проходить
прямо над Курдистаном и что подобные винтовые аппараты наиболее подходят
для десантирования.
   Официально самолет не должен был  пролетать  над  территорией  Ирака,
поскольку эта страна запретила нарушать свое воздушное пространство всем
самолетам,  не  принадлежащих  к  Международному   агентству   воздушных
сообщений.