- В  восемь  утра  ко  мне  заявилась  полиция.  Они  увезли  меня  в
управление, не позволив даже побриться и выпить чаю. Потом  допрашивали,
будто преступника, угрожали. До пяти часов вечера я голодным просидел на
скамейке, и если бы не позвонил одному влиятельному знакомому, то  сидел
бы там до сих пор.
   Малко был поражен.
   - Но откуда они узнали?..
   - Таксист работает на полицию. Всякий раз,  когда  везет  иностранца,
запоминает адрес.
   - Прошу прощения, -  сказал  Малко  убитым  голосом.  -  Я  не  хотел
причинить вам неприятность...
   Курд махнул рукой.
   - Это идиоты. Но я не привык, чтобы со мной так  обращались.  Значит,
вы все-таки намерены ехать  на  север?  Учтите,  это  может  быть  очень
опасно.
   - Я уже свыкся с определенным риском в своей работе, - сказал  Малко,
ничуть не солгав.
   Джемаль остановил "мерседес" напротив  лучшего  в  Багдаде  ресторана
"Матам-аль-Матам" и с серьезным лицом повернулся к Малко.
   - В таком случае выполняйте все, что я буду теперь говорить. Иначе мы
оба можем оказаться в тюрьме или на виселице. Договорились?
   - Договорились.
   - Хорошо, ждите меня в машине.
   Малко посмотрел, как Джемаль пересекает площадь и входит в  помещение
ресторана.  "Матам-аль-Матам",  пользовавшийся   в   Багдаде   наилучшей
репутацией, располагался на первом этаже здания. Спустя несколько  минут
курд вышел и сел в машину.
   - Будем ждать здесь, - пояснил он. - За нами придут.
   - Уже? - возбужденно воскликнул Малко.
   События разворачивались гораздо быстрее, чем он предполагал.  Джемаль
засмеялся:
   - Это еще не то, что вы думаете. Я  только  позвонил  своей  знакомой
парикмахерше.
   - Парикмахерше? - переспросил Малко, ничего не понимая.
   Джемаль оглушенно расхохотался.
   - Верно, вы ведь не знакомы  с  багдадскими  порядками.  Когда  нужна
женщина, здесь звонят дамским парикмахерам. Они заведуют  "девочками  по
вызову". Девушки, как правило, из Египта. Вам назначают встречу, и потом
за вами приезжают. Так спокойнее...
   - Понимаю, - задумчиво сказал Малко, не улавливая  в  этом  разговоре
абсолютно никакой связи с Курдистаном.
   Как  бы  то   ни   было,   социализм   еще   не   задушил   свободное
предпринимательство. Существование сети проституток в таком городе,  как
Багдад, принесло Малко  своеобразное  облегчение.  Да,  нелегко  живется
рядовому азиату, подумал он. Если, конечно, здешние проститутки тоже  не
подверглись национализации...
   - Вам, наверное,  интересно,  зачем  я  заказал  девочек?  -  спросил
Джемаль.
   - Верно...
   Курд улыбнулся.
   - Я сделал это не только  из  гостеприимства.  За  нами  следят.  Это
доказывает вчерашний случай. Поэтому нам требуется официальный  предлог.
Сыщики  ни  в  чем  не  заподозрят  двух  холостяков,  развлекающихся  с
девушками. Потом, когда они отвяжутся мы сможем делать что угодно.
   Задумано было неплохо.
   Джемаль выглянул в окно:
   - Вот он.
   По тротуару к ним подходил усатый араб, зябко  кутающийся  в  пальто.
Джемаль и Малко вышли  из  "мерседеса".  Последовало  краткое  совещание
между Джемалем и незнакомцем, затем  все  трое  направились  к  стоящему
неподалеку старому "шевроле". На нем краснел опознавательный знак такси.
   Через четверть часа машина остановилась у  небольшой  виллы  в  конце
безлюдной улицы. Араб щелкнул замком, впустил их во  двор  и  закрыл  за
ними ворота.  Вскоре  они  оказались  в  комнате,  где  мебель  заменяли
лежавшие на полу подушки и в воздухе витал слабый запах ладана. Джемаль,
казалось, чувствовал себя здесь как дома.
   Они уселись на подушки, поджав под себя ноги. Какая-то старуха внесла
медный поднос с чаем и сигаретами. Джемаль указал на сигареты:
   - Это гашиш. Не увлекаетесь? Сейчас они покажут нам девочек. Если они
нам не понравятся, мы заплатим всего 250 филсов  и уедем, но  это  спутает  наши
планы.
   Малко взял чашку чая и стал с  легким  беспокойством  ждать.  Старуха
вернулась и поставила  на  старый  проигрыватель  пластинку  с  арабской
музыкой. Почти сразу  же  вслед  за  этим  на  пороге  появилась  первая
девушка, одетая в диковинный костюм  в  стиле  "Тысячи  и  одной  ночи",
состоявший из прозрачных вуалей, под которыми блестели трусики и  лифчик
из золотистого шелка.  У  нее  было  довольно  красивое,  хотя  и  очень
типичное лицо со вздернутым носиком и большим ртом.
   За ней вошла вторая.  Ее  можно  было  назвать  почти  худой,  что  в
арабских странах встречается довольно редко. Лицо  ее  имело  любопытную
треугольную форму; пухлые губы  были  вызывающе  накрашены,  а  в  левой
ноздре красовался золотой гвоздик.
   Ей не было и пятнадцати лет!
   Обе девушки сделали нечто вроде  реверанса  и  стали  ждать,  опустив
глаза.
   Джемаль повернулся к Малко.
   - Ну как? Похоже, "парикмахер" здорово постарался:  это  лучшее,  что
сейчас можно найти в Багдаде.
   Мысленно извинившись перед Александрой, Малко вздохнул:
   - Что ж, начнем...
   Пути ЦРУ порой столь же извилисты, сколь и неисповедимы.
   Джемаль объявил девушкам радостную новость. Они  широко  заулыбались:
вечер пройдет не впустую.
   Будто  подталкиваемые  одной  пружиной,   они   одновременно   начали
танцевать. Двигаясь с  откровенной  чувственностью,  дня  бешено  виляли
бедрами и недвусмысленно вращали тазом, бросая на мужчин обольстительные
взгляды. Джемаль, похоже, был искренне восхищен, но Малко временами едва
сдерживал  смех  -   настолько   карикатурным   было   это   примитивное
представление.
   Пластинка закончилась, и девушки сели рядом с клиентами. - Вашу зовут
Лейла, - сказал Джемаль. - А мою - Суссан.
   Суссан была та, что  казалась  на  вид  совсем  юной  девочкой.  Это,
однако, не мешало ей чувствовать себя совершенно свободно.
   Лейла сняла лифчик. У нее  была  очень  красивая  грудь  с  огромными
сосками. Она ласково взяла руку Малко и положила себе на грудь. Кожа  ее
оказалась теплой и упругой,  и  только  теперь  равнодушие  Малко  стало
отступать.
   Призывно  глядя  на  него,  девушка  принялась  гладить  свою  грудь,
массируя сморщенные соски кончиками пальцев. Суссан опять  поставила  ту
же пластинку, и они продолжали танец, на этот раз еще более  раскованно.
Суссан тоже обнажила грудь, только гораздо меньшего размера, а соски  ее
были выкрашены в темно-красный цвет.
   Эта оргия с чаепитием выглядела  довольно  грустно.  Однако  девушек,
казалось, музыка все больше  возбуждала.  Не  прекращая  танцевать,  они
освободились от трусиков и остались в одних прозрачных вуалях.
   И  снова,  лишь  только  смолкла  музыка,  девушки  присели  рядом  с
мужчинами. Одна из них поставила новую пластинку, другая  прикурила  две
сигареты с гашишем. Они принялись глубоко затягиваться дымом, задерживая
дыхание как можно дольше. Так продолжалось около десяти минут. Выражения
их лиц  постепенно  изменилось,  глаза  заблестели,  движения  сделались
неуверенными.
   Лейла обняла Малко за шею и поцеловала долгим поцелуем, прижимаясь  к
нему всем телом. Затем, словно обидевшись на то, что он до  сих  пор  не
раздет, принялась ласкать его. Малко покосился  на  Джемаля.  Препоручив
себя умелым рукам своей случайной подруги, тот  восседал  на  подушке  в
одних носках и казался в превосходном настроении.
   В дверь постучали, и в комнату  заглянул  араб,  который  привел  их.
Обращаясь к Джемалю, он спросил, не желают ли клиенты похлестать девочек
плетьми. Джемаль вежливо отказался. Араб исчез, но через минуту появился
вновь, держа в руках небольшой кинопроектор. Оказалось, что  в  качестве
бесплатного приложения им предлагали посмотреть порнографический фильм.
   - А это обязательно? - спросил Малко.
   Джемаль улыбнулся:
   - Да, по крайней мере на этот раз. Иначе  о  нас  могут  невесть  что
подумать.
   Лейла оторвалась от Малко и включила  фильм,  затем,  устроившись  на
подушках, снова взяла его руку и положила себе на грудь.
   Из-за языкового барьера они не говорили друг другу ни слова.
   Фильм оказался довольно любопытным. В течение десяти  минут  какой-то
бородатый  верзила  давал  отпор,  если  можно  так   выразиться,   двум
достаточно неаппетитным  дамам.  Малопривлекательный  вид  его  партнерш
внушал еще большее почтение к исполинскому атрибуту,  которым  наградила
бородача природа. В фильме преобладали крупные планы.
   Теперь в полумраке слышалось только шуршание ткани.  Суссан  издавала
негромкое восклицание, а Джемаль запыхтел, как паровоз.  Малко  повернул
голову и увидел, что  он  усадил  девушку  на  колени  лицом  к  себе  и
покусывает ей  грудь.  Фильм,  видимо,  оказывал  на  него  значительное
воздействие. На экране огромный член бородача  ритмично  входил  в  тело
одной из женщин. Внезапно Джемаль, как безумный, повалил Суссан  животом
на подушки и лег на нее сверху.
   Малко почувствовал, как волосы Лейлы защекотали ему живот, и  передал
инициативу в ее руки. Этот способ крайне тесного общения  показался  ему
более подходящим,  поскольку  привычка  египтянок  к  водным  процедурам
вызывала у него серьезные сомнения.
   Его партнерша выполнила  свой  долг  как  раз  в  тот  момент,  когда
закончился  фильм,  и,  взяв  на  себя   дополнительные   обязательства,
принялась поглаживать его бедра.
   Изрядно помятая Суссан на минуту вышла  и  вернулась  с  полотенцами.
Малко поглядел на Джемаля: тот был волосат, точно горилла.
   - Люблю молоденьких девочек, - признался он  Малко.  -  Такие  иногда
приходят ко мне по утрам. Родители думают, что они в школе. Одно  плохо:
приходится рано вставать.
   - А этой-то сколько? - спросил Малко.
   - Двенадцать, - спокойно ответил курд. - Она - сестра того  человека,
который нас привез.
   Джемаль неторопливо и тщательно приводил себя в  порядок,  будучи  не
менее аккуратным, чем Малко. Девушки удалились и вскоре вернулись уже  в
разной одежде, неся поднос с чудовищно приторными  лакомствами.  Джемаль
зажег сигарету с гашишем, рассеянно поглаживая Суссан. Сурьма  на  веках
девушки слегка  размазалась,  но  она  была  по-прежнему  очаровательна.
Джемаль курил, лаская под вуалью ее послушное тело.
   - Что означает этот герб? - спросил  он  у  Малко,  указывая  на  его
перстень. Малко в двух словах обрисовал свою родословную.  О  строящемся
замке он умолчал, поскольку эта деталь не вязалась  бы  с  возможностями
его журналистской работы.
   Теперь уже Суссан оказывала Джемалю настойчивые знаки внимания, а тот
рассказывал Малко, как его отец тридцать  лет  назад  сражался  в  горах
Курдистана против англичан.
   Улучив момент, Малко спросил:
   - Вы не забыли о моих планах?
   Джемаль улыбнулся.
   - Сегодня уже слишком поздно. К тому же  мне  еще  нужно  кое  с  кем
связаться. Если все пройдет удачно, можете готовиться на завтра.  Завтра
же мы снова приедем сюда, а потом займемся делами.
   - Как, сюда нужно являться каждый вечер?.. - вздохнул Малко.
   Курд от души расхохотался.
   - Другой бы вам только позавидовал. Ведь вы мой  гость...  Ну  ладно,
завтра просто попьем чаю. Я договорюсь с братом Суссан. Девушки заплатят
ему  как  положено,  и  он  останется  доволен.  Даже  не   станет   нас
сопровождать во время дальнейших визитов, поэтому никто не узнает,  куда
мы поедем отсюда. Кстати, можете  не  сомневаться,  что  этот  египтянин
завтра же сообщит полицейским, что мы здесь побывали. Они  проследят  за
нами, увидят, что мы снова сюда приехали, и успокоятся. Я уж  знаю  этих
кретинов.
   Малко кивнул. План выглядел неплохо. Да и выбора у него, впрочем,  не
было. Одевшись, они покинули девушек, которые усердно делали вид, что не
хотят их отпускать. Джемаль оставил им  две  купюры  по  сто  динаров  -
истинно королевская награда.
   Они прошли по улице около пятисот метров, прежде чем  поймали  такси.
На углу одной из улиц Малко едва не натолкнулся на  стоящего  в  темноте
человека. Это был старый араб,  завернувшийся  в  джеллабу   с головы  до
пят. На плече у него  висела  винтовка  "спрингфилд"  -  почти  музейная
редкость. Он чинно поприветствовал обоих мужчин, поднеся руку к тюрбану.
   - Кто это? - спросил Малко.
   - Добровольный страж порядка, -  объяснил  Джемаль.  -  Они  охраняют
улицы Багдада от многочисленных бандитов и немножко шпионят в  интересах
правительства. В городе полно таких добровольцев.  Их  нередко  убивают,
чтобы завладеть ружьем...
   Наконец они добрались до машины Джемаля. Был час ночи, и  Багдад  уже
совершенно опустел. Тишину нарушал лишь неизменный собачий лай.  Джемаль
вздохнул.
   - Месяц назад здесь закрыли большинство  ночных  баров.  А  в  ноябре
запретили мини-юбки, потому что они якобы развращают молодежь.  Жизнь  в
этом городе почти прекратилась.
   - А где держат людей, приговоренных к повешению? - спросил Малко  как
можно равнодушнее.
   Джемаль пожал плечами.
   - Все тюрьмы страны набиты битком. Особенно старая центральная тюрьма
Багдада - та, что напротив Министерства здравоохранения. Но в ней нет ни
одного политического. Все "тяжелые случаи" собраны в тюрьме Баакуба -  в
двадцати километрах от Багдада, посреди пустыни. Это железобетонный куб,
и его охраняют не хуже любой  крепости.  Недавно  туда  отправили  моего
соседа. Заключенных там выводят из камер только тогда, когда казнят или,
что случается очень редко, освобождают. Впору сойти с ума!
   - Интересно было бы взглянуть на Баакубу, чтобы потом  написать  и  о
ней, - сказал Малко.
   Джемаль ответил не сразу.
   - Я вас отвезу туда, - проговорил он наконец. - Хоть  завтра.  Только
смотреть придется издали, и увидите вы немногое...
   - Хоть что-то... - сказал Малко.
   Они проехали мимо  оригинального  сводчатого  памятника  погибшим,  у
которого двое солдат грели руки над костром. Недалеко от памятника стоял
черный "мерседес" с выключенными огнями и белыми  звездами  на  дверцах.
Джемаль указал на него Малко:
   - Полиция. Ночью по Багдаду ездят десятки таких машин. У дверей отеля
их с поклонами встретил человек в белой чалме. Джемаль  нарочито  громко
сказал, обращаясь к Малко:
   - Надеюсь, вам понравился сегодняшний вечер? Малко поблагодарил.
   Трое сыщиков, несмотря на поздний час, по-прежнему играли у  лестницы
в таро.
   Поднявшись в номер, Малко открыл балконную дверь и вышел  на  воздух,
чтобы привести в порядок свои мысли. У его  ног  катились  желтоватые  в
лунном света воды Тигра... В голове начал  зарождаться  план  дальнейших
действий, однако они представлялись ему же еще очень  туманно.  Сомнений
не вызывало только одно: местонахождение Виктора Рубина, и  единственным
возможным вариантом его спасения может быть только  время  казни.  Иными
словами, его план  должен  сработать  с  четкостью  часового  механизма.
Малейший сбой грозит катастрофой.

Глава 6

   Дорога на Басру уходила в бесконечную даль  по  прямой,  без  единого
поворота. Вокруг была почти необитаемая  каменистая  степь,  из  которой
состоит весь юго-восток Ирака и часть Саудовской Аравии.
   Через стекло машины  Малко  разглядывал  далеко  не  живописный  вид,
открывающийся по правую сторону дороги. Его путешествие  началось  после
завтрака, когда Джемаль заехал за ним в отель.
   Курд громко ругался, судорожно вцепившись руками в руль.  С  тех  пор
как ушли англичане, дорогу ни разу не ремонтировали, а тяжелые грузовики
и нефтевозы разбивали ее с каждым днем все сильнее.
   - Почему эту тюрьму построили так далеко? - спросил Малко.
   Джемаль скорчил презрительную гримасу:
   - Из трусости... Старая городская  тюрьма  со  всех  сторон  окружена
домами. Ее можно было бы взять штурмом. А эту - поди попробуй...
   "Мерседес" замедлил ход, и они свернули направо, на грунтовую дорогу.
   - Деревня Баакуба - гораздо дальше, километрах в пятидесяти отсюда, -
пояснил Джемаль. -  Тюрьма  стоит  где-то  посредине  между  Багдадом  и
деревней.
   Они опять повернули направо и покатили по узкой: тропе,  которая  шла
параллельно трассе. Малко оценил пройденное по ней расстояние примерно в
милю.
   Вдоль тропы стояло несколько глиняных хижин, но их при  всем  желании
нельзя было назвать населенным пунктом. Внезапно из одной  хижины  вышло
двое солдат и  знаком  приказали  Джемалю  остановиться.  У  обоих  были
русские автоматы  с  подсоединенными  магазинами.  Джемаль  повиновался.
Последовал короткий диалог, а затем "мерседес" поехал дальше.
   - Я сказал им, что мы заблудились, - объявил курд.  -  Они  поверили:
ведь по своей воле в Баакубу никто не едет...
   - И много здесь таких контрольных пунктов?
   - Каждые  десять-пятнадцать  километров.  Ночью  к  тюрьме  подходить
запрещено.  Стреляют  без  предупреждения.  А  днем   просто   проверяют
документы, как на любой иракской дороге. Смотрите, мы подъезжаем.
   Глиняные хижины стали появляться чаще, и вскоре Малко увидел  высокую
белую стену длиной около сотни метров.
   - Вот она, - сказал Джемаль. - На всякий случай ее  построили  далеко
от деревни. Дальше приближаться нельзя: у нас потребуют документы. Лучше
объехать ее стороной.
   Малко смотрел  во  все  глаза.  Виктор  Рубин  был  где-то  здесь,  в
нескольких метрах от него, но с равным успехом мог бы  находиться  и  на
другой планете.
   У  Малко  появилась  возможность   хорошо   осмотреть   тюрьму.   Она
представляла собой большое  четырехугольное  здание,  окруженное  стеной
примерно шестиметровой высоты. Стена была выбелена  известью  и  поверху
окружена колючей проволокой по  всему  периметру.  За  стеной  виднелась
вышка, и можно было побиться об заклад, что на ней установлен по меньшей
мере один пулемет.
   Джемаль остановил машину и ткнул пальцем в окно:
   - Вешают и расстреливают вон там - в  северо-западной  части  тюрьмы.
Это  единственный  момент,  когда  узников  выводят   из   камеры.   Для
политических нет ни прогулок, ни зарядки.  Маршрут  первой  и  последней
прогулки -  из  камеры  на  эшафот.  Потом,  после  казни,  над  тюрьмой
поднимают черный флаг.
   - Откуда вы все это знаете? - деланно удивился Малко.
   Джемаль с горькой улыбкой взялся за рычаг скоростей:
   - Здесь сидит мой двоюродный брат. И побывали многие друзья...
   Малко не пропускал ни  единого  слова.  На  все  действия  ему  будет
отведено лишь несколько минут. Никто еще не предпринимал здесь  подобных
попыток.
   - Приговоренных выводят по одному? - спросил Малко.
   Джемаль покачал головой:
   - Нет, их помещают в клетки во дворе, чтобы они видели, как казнят их
товарищей. Это очень по-иракски...
   - Есть еще какие-нибудь традиции?
   Курд подумал.
   - Нет. Разве что время казни: от семи до половины восьмого  утра.  Не
раньше. Потому что офицеры, руководящие исполнением приговора, приезжают
из Багдада и не любят рано вставать. Все происходит очень  быстро,  хотя
виселица тут всего одна. Потом трупы складывают в грузовики и  везут  на
площадь Аль-Тарир, чтобы в назидание живым повесить их вторично.
   Тюрьма была у них уже за спиной и медленно отдалялась.  Чистые  белые
стены придавали ей почти кокетливый вид. Позади нее, примерно в пятистах
метрах,  Малко  заметил  высоковольтную  линию,  проходящую  параллельно
дороге на Басру. Для самолета  это  были  отличные  ориентиры:  бетонная
громадина находилась рядом с этими двумя  линиями,  которые  легко  было
отыскать на идеально  плоской  местности.  К  тому  же  тюрьма  являлась
единственной крупной постройкой в радиусе тридцати километров,  если  не
считать труб кирпичного завода.
   Джемаль проехал еще с километр,  затем  свернул  налево,  на  трассу.
Малко разглядывал окрестности, не  находя,  увы,  ничего  утешительного.
Внезапной атаке место явно не благоприятствовало.
   - Бывают случаи побега? - спросил он.
   Курд покачал головой:
   - Это еще никому не удавалось: слишком много охраны. В  сотне  метров
от тюрьмы дежурит воинское подразделение  с  собаками  и  автоматическим
оружием. И потом, вы видели эти  стены?  Они  не  сложены  из  отдельных
камней, ка