от мрачного предчувствия.
   - Вице-президент прибывает через полчаса, - продолжал Плерфуа. - Наше
счастье, что самолет опаздывает... А я по-прежнему не могу гарантировать
его безопасность.
   Малко не ответил.
   - Позвольте вам напомнить, - сказал американец, - что я  несу  полную
ответственность за ход этого визита.
   Малко знал, как Плерфуа относится к венесуэльцам. Эсперенца для  него
ровным счетом ничего не значила.
   - Позвольте мне с ней поговорить, - попросил Малко.
   - Пожалуйста.
   По голосу Плерфуа было понятно, что он не очень-то верит в успех этих
переговоров. Малко подошел к дивану. Эсперенца, казалось, была  все  еще
без сознания. Один из полицейских держал ее сзади за руки.
   - Эсперенца...
   Девушка открыла глаза  и  посмотрела  на  него.  Ее  лицо  ничего  не
выражало.
   - Эсперенца, скажите нам правду. Что вы задумали?
   На мгновение Малко  показалось,  что  девушка  готова  ответить:  она
приподняла голову, приоткрыла  рот,  но  в  следующую  секунду  с  силой
плюнула ему в лицо.
   Малко инстинктивно выпрямился. Венесуэльский полисмен тут  же  ударил
пленницу по губам. Ральф потянул Малко назад:
   - О'кей, вы сделали все, что могли.  Теперь  предоставьте  дело  этим
парням. У нас мало времени.
   Видя отвращение, написанное на лице Малко, он устало добавил:
   -  Иногда  приходится  пачкать  руки...  Идемте  в  бар,  выпьем   по
стаканчику. Вернемся через двадцать минут.
   - Нет, я останусь, - сказал Малко. Ральф Плерфуа пожал плечами.
   - Как хотите. Но если будете вмешиваться, я прикажу  запереть  вас  в
вашем номере. Войну, знаете ли, в белых перчатках не ведут.
   Малко посмотрел, как двое  сотрудников  Дигепола  тащат  Эсперенцу  в
другую комнату, и тяжело опустился в кресло.
 
*** 
 
   В очередной раз раздался крик Эсперенцы, но на  этот  раз  голос  был
другим, словно ее страдания достигли предела.
   Все это продолжалось уже около десяти минут.
   Малко вскочил на  ноги  и  резко  распахнул  дверь,  разделявшую  две
комнаты.
   Обнаженная Эсперенца стояла посреди комнаты. Ее запястья были скованы
наручниками и прикреплены цепью к кольцу в потолке. Нови  едва  касались
пола. Агенты вставляли ей во  влагалище  и  в  задний  проход  ножки  от
стульев...
   Потрясенный Малко  несколько  мгновений  стоял  неподвижно.  Один  из
венесуэльцев,  производивших  операцию,  поднял  голову   и   сокрушенно
произнес:
   - Пока что молчит...
   Эсперенца открыла глаза и посмотрела на Малко. От того, что он прочел
в ее взгляде, ему захотелось провалиться под землю.
   - Освободите ее, - произнес Малко таким голосом, которого никогда  за
собой не замечал. - Немедленно.
   Полицейские нехотя отошли от девушки.
   - Но сеньор...Мы не...
   И тут в шею Малко уперся холодный металлический ствол.
   - Я же говорил: не вмешивайтесь! Что они о нас подумают?
   Пистолет Ральфа был на боевом взводе. Он явно не шутил. Малко  онемел
от стыда и бешенства.
   - У нас больше нет времени, - сказал  Плерфуа,  обращаясь  к  агентам
по-испански. - Оденьте ее. Она поедет с нами.
   - Куда? - спросил Малко.
   - В Центр имени Симона Боливара. Я буду держать ее там  до  последней
секунды. У нас еще есть шанс заставить ее говорить.
   Эсперенца рухнула на пол, и полицейские начали неловко натягивать  на
нее одежду.
 
*** 
 
   "Форд-фалькон" медленно ехал по проспекту Симона  Боливара.  Движение
было перекрыто по случаю проезда  правительственного  кортежа,  и  через
каждые  десять-пятнадцать  метров  в  толпе   выделялись   белые   шлемы
полицейских.
   У четырех огромных корпусов Центра Боливара уже  собралось  множество
официальных лиц, увешанных орденами и медалями, хотя  за  прошедший  век
Венесуэла не участвовала ни в одной из войн.
   Машина нырнула в  огромный  подземный  гараж,  кишевший  солдатами  и
сотрудниками Дигепола. Здесь располагался  штаб  охраны  делегации.  Два
агента в  штатском  провели  прибывших  в  бетонный  подвал,  освещенный
электрической лампой без плафона.
   Эсперенцу оставили стоять в углу под охраной  двух  солдат.  Штатские
коротко посовещались с Ральфом Плерфуа. Один из них подошел к телефону и
завел с кем-то долгий разговор, несколько раз повысив  тон.  Наконец  он
закончил разговор и произнес:
   - Едет.
   Ральф Плерфуа держал  в  руке  миниатюрное  переговорное  устройство,
связывавшее его с охраной кортежа. Вице-президент  только  что  сошел  с
трапа в аэропорту Маркиния. Пока что все было спокойно, если не  считать
нескольких  докеров,  швырявших  в  высокого  гостя  гнилые  бананы.  Но
американские официальные лица давно уже привыкли к подобным встречам.
   Малко подошел к Плерфуа.
   - Что вы намерены предпринять?
   Американец поджал губы.
   -  У  меня  осталось  еще  полчаса  на  то,   чтобы   все   отменить.
Вице-президент  может  сказаться  больным  и  не  произносить  речь.  Но
госдепартамент готовил этот визит целых полгода!  И  вот  теперь,  из-за
этой поганой коммунистки...
   - Так что же?
   - Попробуем  развязать  ей  язык  другими  средствами.  Мне  кажется,
девчонка  блефует.  Между  прочим,  при  аресте  она  даже  не  пыталась
сопротивляться. Как будто ждала, пока ее арестуют.
   Наступило молчание. По доносившимся из транзистора комментариям Малко
мог  следить  за  продвижением  кортежа.  В  данный  момент   автомобиль
вице-президента медленно следовал по шоссе Ла-Гуайра - Каракас.
   Он посмотрел на Эсперенцу. Та стояла, опустив голову, с  бесстрастным
лицом и связанными за спиной руками.
   Внезапно дверь подвала открылась, и двое полицейских  в  форме  ввели
скованного наручниками человека. В первое  мгновение  Малко  показалось,
что это Таконес Мендоза.
   Но австриец ошибся. Это был незнакомый ему парень с  мелкими  чертами
лица и черными жирными волосами, спадавшими на глаза. Один из штатских с
усмешкой приблизился к нему и что-то негромко сказал. Парень смутился  и
посмотрел на Эсперенцу. С него сняли наручники, и  он  машинально  потер
онемевшие запястья. Потом подошел к Эсперенце и потянулся к ее груди.
   Штатский дал ему подзатыльник.
   - Тебе приказано вздрючить ее, а не щупать, идиот! Агент повернулся к
Эсперенце  и  произнес  непонятную  для  Малко   фразу.   Парень   начал
расстегивать ремень на брюках.
   - Но мне же надо хоть немного разогреться, - оправдываясь, сказал он.
- От тюремной жратвы не шибко-то разгонишься...
   - Вы что, не могли сделать это сами? - спросил Малко штатского.
   Тот бросил на него насмешливый взгляд.
   - Но у меня нет сифилиса...
 
Глава 19 
 
   Мгновение Малко непонимающе смотрел на  улыбающегося  штатского.  Тот
уже не обращал на него никакого внимания. Он  приблизился  к  Эсперенце,
схватил за волосы и оттянул назад голову.
   - Слышала? Если не скажешь, как все  должно  произойти,  он  наградит
тебя сифилисом.
   Ответа не последовало. Штатский ударил девушку по щеке и повернулся к
уголовнику.
   - Давай, развлекайся.
   Малко посмотрел на Ральфа Плерфуа. Американец был невозмутим.  Прежде
чем Малко успел что-то возразить, Плерфуа спокойно произнес:
   - Они следуют  моему  совету.  Во  Вьетнаме  это  часто  срабатывало.
Болезнь пугает людей сильнее, чем пытки.
   Спокойный голос американца ввел Малко в заблуждение:  он  решил,  что
Плерфуа просто пугает Эсперенцу. Малко приблизился к нему и прошептал:
   - Это ведь не правда? Парень вовсе не сифилитик, верно?
   - Сифилитик, да еще такой, что непонятно, как он до сих пор  держится
на ногах, - хладнокровно  ответил  Плерфуа.  Его  голос  зазвучал  более
жестко:
   - Не лезьте в это дело. У нас  осталось  меньше  тридцати  минут.  Мы
должны выяснить,  не  расставила  ли  девка  убийц  на  пути  следования
кортежа.
   Уголовник  начал  расстегивать  брюки  Эсперенцы.  Она  вздрогнула  и
отшатнулась, но связанные за спиной руки не позволяли ей защищаться.
   Тогда девушка сделала резкое движение головой, и уголовник завопил от
боли: она яростно укусила его  за  ухо.  Взбешенный  уголовник  принялся
злобно срывать с нее блузку. Когда это ему наконец удалось, он, несмотря
на сопротивление, расстегнул ее джинсы и стащил их вниз. Парень прижался
к ней и попытался овладеть ею  стоя,  но  Эсперенца  яростно  отбивалась
ногами и кусалась что было сил.  Один  из  штатских,  потеряв  терпение,
крикнул:
   - Тебя не для того сюда привезли, чтоб ты с ней игрался?
   - Да не получается! - жалобно промямлил парень. - Думаете, легко?
   Полицейский  усмехнулся  и  что-то  тихо  подсказал  ему.   Мгновенно
воспрянув духом, уголовник повернул Эсперенцу спиной к  себе  и  дал  ей
подножку. Она упала на живот, и он тут же бросился на нее. Парень  вошел
в раж и уже не обращал внимания на то, что за ним наблюдают.
   Ральф бросился вперед, схватил уголовника за волосы и  поднес  к  его
лицу пистолет:
   - Подожди!
   Лицо Эсперенцы  было  обращено  к  нему.  По  ее  щекам  текли  слезы
отчаяния.  Она  невольно  вспомнила  о  том,  что  произошло  с  ней  на
заброшенной ферме... А ведь Эсперенца так долго пыталась это забыть!
   - Решайте, мисс, - сказал Ральф Плерфуа по-английски. - Через  десять
секунд будет поздно. Говорите! Ну!
   Пока длинный открытый  "кадиллак"  вице-президента  медленно  ехал  к
центру Каракаса, Эсперенца  подвергалась  самому  страшному  унижению  в
своей жизни. Подобные детали никогда не  заносились  в  архивы  ЦРУ.  Но
иногда такие люди, как Ральф Плерфуа, мучимые страшными  воспоминаниями,
пускали  себе  пулю  в  лоб,  начинали  беспробудно   пьянствовать   или
заканчивали свои дни в палате  со  стенами,  обитыми  мягким  покрытием.
"Переутомление", - сдержанно поясняли медики.
   - Ну! - повторил Ральф.
   Внезапно Эсперенца задрожала всем телом.
   - Я скажу! - истерически крикнула она. - Скажу! Только уберите его!
   Ральф Плерфуа тотчас же оторвал от нее уголовника и отшвырнул  его  в
угол. Потом повернулся к Эсперенце, которая едва прикрылась  джинсами  и
разорванной блузкой.
   - Выкладывайте свой план! У нас осталось двадцать минут.
   Агенты вывели за дверь разочарованного уголовника.
   - Обещайте, что меня больше не тронут, - сказала Эсперенца.
   - Обещаю, что пока я нахожусь в Венесуэле, с вашей головы  не  упадет
ни один волос, - заверил ее Плерфуа.
   Подобное обещание ни к  чему  его  не  обязывало:  его  пребывание  в
Каракасе заканчивалось сразу же после отъезда вице-президента.
   - На пути кортежа  будет  человек  с  винтовкой,  -  тихо  произнесла
Эсперенца.
   Плерфуа мгновенно нажал на кнопку переговорного устройства.
   - Дельта-один, говорит Папа, как слышите?
   - Говорит Дельта-один, слышу вас хорошо, - ответил невидимый голос.
   - Вы не могли бы немного задержаться и приехать в Центр Боливара чуть
позже?
   Невидимый голос мгновенно изменился:
   - Что-нибудь случилось?
   - Нет-нет, - поспешно ответил Плерфуа. - Просто две-три венесуэльские
"шишки" опаздывают.
   - О'кей. Снижаем скорость до пяти миль в час. Годится?
   - Вполне. Конец связи.
   Сотрудники Дигепола смотрели на Эсперенцу взглядом дворового кота,  у
которого отнимают раненую канарейку. Ральф встал напротив девушки.
   - Кто этот человек?
   - Хосе Анджел, - ответила Эсперенца. - Эльдорадо его знает.
   - Верно, знаю, - подтвердил  Малко.  -  Опасный  тип.  Бывший  солдат
Карибского легиона.
   - Винтовка с оптическим прицелом? - спросил Плерфуа.
   - Да, - опустила голову Эсперенца.
   - Где он?
   Девушка замялась.
   - Обещайте, что не причините ему никакого вреда. Только когда я скажу
номер дома.
   Малко показалось, что Ральф  Плерфуа  вот-вот  проглотит  собственный
галстук.
   - Может быть,  вы  еще  прикажете  нам  встретить  его  с  цветами  и
оркестром?! - взревел он. - Это же  убийца,  фанатик,  это  же...  -  Он
умолк, не находя слов.
   - Приказ он получил от меня, - упрямо проговорила Эсперенца. - И я не
хочу, чтобы его убили.
   Плерфуа шумно вздохнул.
   - Послушайте, мы, конечно, постараемся накрыть его без лишней пальбы.
И первыми стрелять не станем. Если через двадцать минут  этого  типа  не
приведут ко мне, вице-президент, не останавливаясь, поедет в посольство.
   Эсперенца едва слышно проговорила:
   - Он в Корасон-де-Хесус. Анджел наверняка  в  доме,  потому  что  еще
вчера спрятал там винтовку.
   Плерфуа повернулся к одному из сотрудников Дигепола.
   - Немедленно обыскать здание! Тот покачал головой:
   - Сеньор, это одно из самых крупных  зданий  Каракаса.  Там  огромное
количество  кабинетов  и  сотни  окон.  Чтобы  тщательно  обыскать  его,
понадобится не меньше часа. К этому времени кортеж давно уже прибудет на
место. К тому же сегодня выходной, и все кабинеты закрыты.
   Ральф Плерфуа мгновенно показался постаревшим на двадцать лет.
   - Все, - обреченно сказал он. - Не успеем. Я останавливаю кортеж.
   - У меня идея, - сказал вдруг Малко. - Он наверняка затаился у  окна.
Что, если попробовать засечь его в бинокль из  окон  на  противоположной
стороне? А кортеж вы еще успеете остановить.
   Ральф с надеждой ухватился за этот простой  план.  Ему,  похоже,  уже
представлялось, как его назначают вице-консулом на Богом забытый  остров
Пасхи...
 
Глава 20 
 
   Окна здания Корасон-де-Хесус - одного из  самых  высоких  в  Каракасе
домов - ослепительно  сверкали  на  солнце.  Это  был  один  из  четырех
огромных корпусов, построенных на пересечении проспекта Симона  Боливара
и улицы Фуэрзас-Армадас.
   Ральф,  Малко,  Эсперенца,  четверо  одетых  в  штатское  сотрудников
Дигепола и оба телохранителя стояли у окна в доме напротив.
   У Криса Джонса и Милтона Брабека были в руках винтовки  с  оптическим
прицелом - полуавтоматические "гарранды". На животе одного  из  штатских
болтался огромный морской бинокль.
   Внизу  их  здание  окружала  цепь  солдат.  Больше  всего  охранников
скопилось у небольшой трибуны,  с  которой  в  присутствии  мэра  города
должен  был  произнести  свою  речь  вице-президент  Соединенных  Штатов
Америки.
   Эту трибуну можно было запросто  обстрелять  из  любого  окна  здания
Корасон-де-Хесус. Такому опытному стрелку, как Хосе Анджел, понадобилось
бы всего несколько секунд, чтобы выглянуть, прицелиться и выстрелить.
   Опершись на подоконник, Ральф Плерфуа напряженно всматривался в  окна
стоящего напротив  здания.  Оперативная  группа  уже  начала  обыскивать
огромную бетонную постройку, но в группе было слишком мало людей.
   Эсперенца молчала. Ее руки были по-прежнему  скованы  наручниками,  и
она послушно ходила за полицейским, водившим ее на цепи, словно  хищного
зверя.
   - Давайте спустимся на несколько этажей, - предложил Малко. - Вряд ли
он забрался так высоко: сверху неудобно целиться.
   Через четверть часа раздраженные и отчаявшиеся, они уже спустились до
седьмого  этажа.  Все  окна  напротив  были  закрыты;  здание   казалось
совершенно пустым.
   - Еще десять минут, и я все отменяю, - проронил Ральф Плерфуа.
   Толпа на улице постепенно росла. Первые ряды почти  целиком  состояли
из подкупленных сладостями школьников, за ними пестрела шеренга солдат в
парадной форме. Движение на  проспекте  Боливара  перекрыли,  и  оркестр
вдохновенно играл гимн "Либертадор", заметно  напоминающий  фрагмент  из
оперы "Доктор Живаго". Об авторских правах в Венесуэле никто никогда  не
слыхал.
   Среди официальных  лиц  стояла  маленькая  девочка,  одетая  в  белое
платье. Она держала перед собой на красной подушечке небольшую статуэтку
Святой Девы  -  символический  дар  вице-президенту  от  церковных  школ
Каракаса.
   Прислушавшись, можно было уловить доносившийся  с  северо-запада  вой
сирен приближающегося кортежа.
   - Он обязательно покажется в окне, - уверенно произнес Малко. -  Хотя
бы для того, чтобы определить, где находится трибуна. И сделает  это  до
прибытия кортежа. У нас еще будет время вмешаться.
   Ральф покачал головой.
   - А если он выстрелит с ходу, прицелившись в последний момент?  Когда
вы будете писать отчет вместо меня и обязательно отметите, что  знали  о
покушении, но  ничего  не  предприняли!  Нет  уж!  Я  отменяю  остановку
вице-президента. Пусть лучше горожане услышат эту речь по телевидению.
   Самый  старший  из  штатских  вмиг  позеленел  от  злости.  Если  это
произойдет, начальник службы безопасности живо упечет его за решетку.
   - Сеньор Плерфуа,  -  робко  возразил  он,  -  давайте  подождем  еще
немного. Ведь машины еще не появились...
   Сирены завыли громче,  и  через  минуту  к  трибуне  подъехал  первый
мотоциклист эскорта. Ральф включил передатчик.
   - Дельта-один, говорит Папа. Где вы находитесь?
   - Проезжаем площадь О'Лири, - ответили ему.
   - Матерь Божья! - вырвалось у одного из штатских.
   Внезапно сердце Малко учащенно забилось: одно из окон седьмого  этажа
только что приоткрылось.
   - По-моему, он там, - тихо сказал Малко американцу,  словно  человек,
находившийся напротив, мог услышать его с расстояния в пятьдесят  метров
и сквозь два окна.
   - Где? - с трудом владея собой, спросил Плерфуа.
   - Седьмой этаж, четвертое окно слева.
   Послышался  двойной  металлический  щелчок:  "гориллы"   одновременно
вложили патроны в  стволы  винтовок.  Глаза  всех  устремились  на  окно
седьмого этажа. За ним было пусто. Казалось, окно просто распахнулось от
сквозняка.
   И вдруг они увидели его.
   На Хосе Анджеле были белая рубашка и темные очки. Несколько секунд он
смотрел вниз, затем отдалился от окна. Похоже,  пока  при  нем  никакого
оружия не было.
   Эсперенца стояла неподвижно,  словно  окаменев.  Гориллы  лихорадочно
вертели кольца настройки своих прицелов. Ральф  Плерфуа,  казалось,  уже
обрел прежнее хлоднокровие.
   - Вы уверены, что опередите его? - спросил Ральф.
   - Он даже не успеет поднять ствол, - ответил Джонс, не  отрывая  глаз
от прицела. - Умрет, так и не поняв, в чем дело.
   Плерфуа включил переговорное устройство  и  отдал  приказ  прекратить
обыск здания.
   В глубине души Малко желал, чтобы Анджел больше не появился  в  окне,
хорошо представляя, чем все это кончится.  Но  австриец  уже  достаточно
близко знал Хосе Анджела и понимал,  что  тот  не  откажется  от  своего
замысла.
   Внезапно вой сирен заглушил все остальные уличные звуки.  Кортеж  был
уже в двухстах метрах от трибуны. Головные мотоциклисты  остановились  и
поставили ноги на землю.
   - Внимание! - прошептал Ральф.
   Джонс и Брабек напряглись. Окно напротив приоткрылось пошире, и Малко
успел увидеть высунувшийся оттуда винтовочный ствол.
   Два выстрела слились в один. Несмотря на глушители, Малко показалось,
что  его  голова   раскалывается   пополам.   Эсперенца   вскрикнула   и
отшатнулась.
   "Гориллы" бесстрастно выжидали. В окне седьмого  этажа  уже  не  было
заметно никаких движений. И винтовка, и стрелок исчезли.
   -  Вы  его  уложили?  -  спросил  Ральф  Плерфуа.  Голос  его  звучал
напряженно и в то же время слегка разочарованно: все  произошло  слишком
быстро. У Малко даже мелькнула мысль, не почудилось ли это ему.
   - Мы в него попали, - поправил Джонс. - Я видел в прицел. Но мало  ли
что... "Гориллы" по-прежнему были в боевой готовности.
   Эсперенца заплакала. Ральф отдал распоряжение осмотреть комнату,  где
должен находиться убийца. Прошли несколько бесконечно долгих  секунд,  и
наконец в окне здания Корасон-де-Хесус появился человек в военной  форме
- как раз в тот  момент,  когда  около  трибуны  остановился  "линкольн"
вице-президента.
   - Ну?! - нетерпеливо спросил Плерфуа в микрофон.
   - Здесь труп, - ответил по-испански возбужденный  голос.  -  Рядом  -
винтовка. У него дыра в груди и нет половины черепа.
   Ральф  Плерфуа,  не  скрывая  своего  облегчения,  отечески  похлопал
Эсперенцу по плечу. Он  мгновенно  превратился  в  прежнего  элегантного
выпускника университета,  каких  можно  часто  встретить  на  престижных
вашингтонских вечеринках.
   Стараясь не думать об участи бедного Хосе Андж