обираешься трахнуть ее в моей машине, да?!
   - Могу отвезти и на такси, - с достоинством ответил Малко.
   - Никуда ты ее  не  повезешь!  -  отрезала  Эсперенца.  -  Ты  просто
выставишь эту дрянь на тротуар, и надеюсь, что по дороге  ее  изнасилует
как можно больше нищих!
   Бриджит с тревогой выслушала эту непонятную для нее длинную испанскую
фразу и повернулась к Малко:
   - Что она говорит?
   - Она беспокоится о том, как  ты  доберешься  домой,  -  дипломатично
перевел австриец.
   Бриджит улыбнулась и кивнула Эсперенце в знак  благодарности.  Решив,
что над ней насмехаются, Эсперенца в бешенстве затрясла Хосе за плечо.
   - Эй, вставай, отвезешь свою бабу!
   Хосе что-то проворчал и начал нехотя натягивать брюки.  Через  минуту
он был готов. Бриджит вопросительно посмотрела  на  Малко,  не  в  силах
уследить за столь  стремительным  изменением  ситуации...  Но  Хосе  уже
увлекал ее к выходу. Шведка не стала противиться.
   - Ты ведешь себя просто смешно, - сказал Малко, когда  входная  дверь
закрылась. - Я и не думал с ней спать.
   Глаза Эсперенцы сверкнули.
   - Тогда докажи.
   Она улеглась на кровать и протянула к нему руки. Увы, Малко  заботило
сейчас  совсем   другое...   Через   десять   минут   Эсперенца   злобно
отстранилась:
   - Это и все, на что я тебя вдохновляю? Малко  мысленно  признал,  что
это действительно все, на что она его вдохновляет.
   - Пожалуй, мне лучше поехать  домой...  -  сказал  он.  Что  касается
Эсперенцы, то завтра он непременно  с  ней  помирится.  Но  сейчас  было
гораздо важнее избавиться от висящего над ним дамоклова меча.
   - В "Таманако", - сказал он таксисту.
 
*** 
 
   Малко тихо поскребся в дверь с номером 815. Тишина. Когда он постучал
погромче. Ответа снова  не  последовало.  Это  показалось  Малко  дурным
предзнаменованием. К счастью, мимо проходила горничная.
   - Я забыл ключ, - пожаловался Малко. - Не могли бы вы мне открыть?
   Она отперла дверь и удалилась. Малко вошел в спальню  и  зажег  свет.
Муж Бриджит спал в одиночестве поперек двуспальной кровати.
   Малко на всякий случай  заглянул  в  ванную.  Похоже,  Бриджит  и  не
приезжала. Скорее всего она отправилась к Хосе. Но австриец  понятия  не
имел, где проживает ветеран Легиона.
   Малко вышел, не  разбудив  спящего.  Что  делать?  Эсперенце  звонить
нельзя. Эль Куру и Таконеса сейчас тоже не найти. К тому же им наверняка
покажется подозрительным, что он среди ночи разыскивает  Хосе.  Пожалуй,
лучше всего вернуться к Бобби и вести себя как ни в чем не бывало.
   Малко поймал такси и попросил отвезти его в  "Мирадор".  В  доме  все
спали, и он беспрепятственно добрался до своей комнаты. Таконеса, как он
и ожидал, там не было. Малко, не раздеваясь, улегся на кровать.
 
Глава 17 
 
   Хосе Анджел курил одну сигарету за  другой,  поражаясь,  как  Бриджит
что-то еще удалось извлечь из его опустошенного  тела.  Ему  никогда  не
приходилось иметь дело с такими неистовыми женщинами. А Бриджит, положив
руку ему на талию, умиротворенно мурлыкала.
   Они находились в крохотной комнатке  без  водопровода,  которую  Хосе
снимал на улице Тропикаль, над гаражом, и едва помещались на  его  узкой
кровати. Но отсутствие удобств нимало не смущало  Бриджит.  Более  того:
она уже мечтала увезти Хосе с  собой  в  Скандинавию  в  качестве  друга
семьи.
   Внезапно   ее   безмятежное    настроение    омрачилось    неприятным
воспоминанием. Она приподнялась  на  локте  и  спросила  Хосе,  довольно
неплохо говорившего по-английски:
   - Почему та девушка меня не любит? Хосе рассмеялся.
   - Она не хотела, чтобы ты знакомилась с ее мужчиной.
   Бриджит нахмурилась.
   - Но мы с ним и так уже знакомы! Встретились на Барбадосе...
   Хосе мгновенно  насторожился.  Подпольная  работа  научила  его  быть
предельно внимательным и осторожным. Эльдорадо  никогда  не  упоминал  в
своих рассказах о Барбадосе... Хосе повернулся на бок и искоса посмотрел
на Бриджит.
   - А давно это было?
   - Да нет... Две или три недели назад, точно не  помню.  А  какое  это
имеет значение?
   - Абсолютно никакого.
   Будь Бриджит хоть немного  психологом,  она  тотчас  же  заметила  бы
перемену, происшедшую в Хосе.
   - Расскажи-ка мне об этом, - небрежно попросил  он.  -  Мне  нравится
твой знакомый...
 
*** 
 
   На рассвете Малко заснул, но вскоре проснулся от тревожного  чувства.
Стоявший на тумбочке будильник показывал четверть седьмого.
   Австриец встал и подошел  к  окну.  Над  холмами  Петары  уже  взошло
солнце. Таконес не появлялся. Ждать  дальше  было  нельзя.  Это  грозило
непоправимой бедой.
   Малко привел себя в порядок и тихо вышел из ресторана. В такое  время
поймать такси было практически невозможно, а заказать машину по телефону
он тем более не мог. Малко отправился пешком по  старому  шоссе  Барута.
Воздух был прохладен, по обе стороны дороги открывался  прекрасный  вид,
но Малко не радовали прелести пешей прогулки.
   До "Таманако" он добрался лишь через полчаса.  Наскоро  проглотив  на
террасе чашку кофе с  тостами,  он  поднялся  наверх  и  снова  попросил
горничную открыть ему дверь 815-го номера. Кнут все еще спал, а  Бриджит
по-прежнему не было.
   Малко медленно спустился  по  лестнице,  стараясь  унять  нарастающую
тревогу. Сам по себе факт, что Бриджит провела ночь с Хосе, не  заключал
в себе никакой опасности. Но вот их разговоры... Что ж, он сам  виноват:
не нужно было расслабляться на Барбадосе. И  все  же  какое  невероятное
совпадение, что Бриджит оказалась в Венесуэле!
   Он подумал  было  разбудить  Джонса  и  Брабека,  чтобы  они  забрали
Эсперенцу, но  передумал:  это  могло  провалить  операцию.  Нужно  было
дождаться Бриджит. Малко уселся в холле и принялся ждать. Пункт  проката
автомобилей и газетный киоск еще не открылись.
   Бриджит появилась в половине восьмого. Под глазами у нее были  темные
круги, тушь и пудра окончательно стерлись, но она выглядела  счастливой.
Увидев Малко, она издала удивленное восклицание и направилась к нему.
   - Что вы здесь делаете?
   - Жду вас, - сказал Малко.
   Польщенная Бриджит улыбнулась.
   - А ваша пантера вас отпустила?
   Но Малко было не до легкомысленной болтовни.
   - Вы провели ночь с Хосе, верно?
   - Конечно.
   - А обо мне он расспрашивал?
   Она кокетливо склонила голову.
   - Совсем немного. Я сказала, что мы с вами уже знакомы  и  что  я  не
понимаю, почему та девушка так ревнует.
   Малко показалось, что земля покачнулась у  него  под  ногами.  Однако
ничтожный шанс спасти положение еще оставался.
   - Где живет Хосе?
   Бриджит неверно истолковала его повышенный тон:
   - О, неужели и вы вздумали ревновать?! Не трогайте его, он ни  в  чем
не виноват...
   - Я не собираюсь трогать Хосе, - успокоил ее Малко. -  Но  мне  нужно
срочно с ним поговорить.
   - Не знаю, смогу ли я найти дорогу, - засомневалась  Бриджит.  -  Это
очень далеко отсюда, в самом конце шоссе.
   - Давно вы с ним расстались?
   - Полчаса назад.
   - Он остался дома?
   - Нет, ушел вместе со мной.
   - А куда - не сказал?
   - Нет.
   Малко понял, что Бриджит ему больше ничем  не  поможет.  Он  заставил
себя улыбнуться.
   - Ну что ж, спасибо... Желаю вам хорошо отдохнуть. Она замялась:
   - Я бы хотела встретиться с  вами  еще  раз.  Мы  остаемся  здесь  на
несколько дней по случаю визита вице-президента.
   - Я тоже.
   - Как насчет завтрашнего вечера?
   - Я вам позвоню.
   Прежде чем разбудить своих телохранителей, Малко  поддался  минутному
порыву и направился к телефону.
   После доброго десятка длинных  гудков  Малко  наконец  услышал  голос
Эсперенцы.
   - Доброе утро, - сказал он. - Ты уже не сердишься на меня?
   Последовала недолгая пауза,  затем  в  трубке  послышался  сдавленный
всхлип, и девушка нажала на рычаг. Малко тут же набрал номер  снова.  На
этот раз к телефону уже никто не подошел.
   Он опрометью выскочил из  кабины.  Все  пропало!  Теперь  нужно  было
думать не о задании ЦРУ,  а  о  спасении  вице-президента.  Единственный
выход - немедленный арест группы Эсперенцы. Настало время  подключить  к
делу Криса Джонса и Милтона Брабека.
 
*** 
 
   В  своих  светлых  костюмах  и  одинаковых  шляпах  Джонс  и   Брабек
выделялись за километр. Толстый палец Джонса уже три минуты  нажимал  на
кнопку звонка.
   - Там никого нет, - произнес наконец Джонс.
   Отойдя назад, он ринулся на дверь. Издали Джонс казался долговязым  и
нескладным, но вблизи его предплечья напоминали хороший окорок.
   После второго удара дверь с треском распахнулась, и Джонс ввалился  в
квартиру, сжимая в руке кольт  сорок  пятого  калибра.  Брабек,  стоя  у
двери, прикрывал его кольтом "магнум", способным продырявить сейф.
   Квартира Эсперенцы оказалась совершенно пустой. Малко быстро осмотрел
ее и увидел, что ронеотип и листовки исчезли. Произошло то,  чего  Малко
больше всего опасался: Эсперенца и ее люди кое-что узнали, о нем.
   А  он  по-прежнему  не  знал,  каким  образом  они  собираются  убить
вице-президента, и не имел ни малейшего  представления  о  том,  где  их
теперь искать.
   В  сопровождении  обоих  телохранителей-"горилл"   он   спустился   в
вестибюль и  попробовал  расспросить  консьержа.  Тот  ничего  не  знал.
"Бентли" стоял у подъезда:  у  Эсперенцы  хватило  сообразительности  не
трогать  машину.  Оставалось  надеяться,  что  Таконеса  еще  не  успели
предупредить, если он поехал спать к Бобби.
   Все трое ввалились в "форд", взятый "гориллами" напрокат, и помчались
по проспекту Франциско Миранды.
 
*** 
 
   В  кабинете  Ральфа  Плерфуа  царила  весьма  напряженная  атмосфера.
Американец всеми силами старался сдерживать гнев сеньора Кальвино,  отца
Эсперенцы. Тот не имел понятия, где находится его дочь,  и  не  придавал
этому ни малейшего значения.
   - Но послушайте, - настаивал Плерфуа. - Сеньорита Эсперенца связана с
убийцами и террористами...
   Сеньор Кальвино расхохотался.
   - Да она еще совсем юная девочка! У нее нет никаких черных мыслей.  И
если она и бросит в вашего президента листовки, это  только  к  лучшему!
Надеюсь, вы не сделаете ей ничего плохого, иначе...
   - Но вы, по-моему, забываете, что именно она собирается сделать нечто
"плохое", - напомнил Ральф Плерфуа.
   Венесуэлец пожал плечами.
   - Да вы с ума сошли! Вас просто сбил с толку этот проходимец.
   Под "проходимцем" он подразумевал Малко. С тех пор как Кальвино узнал
о роли австрийца, он относился к Малко с нескрываемым презрением.
   Сухо кивнув Плерфуа и бросив на Малко  ненавидящий  взгляд,  Кальвино
исчез.
   Плерфуа закурил сигарету и медленно выдохнул дым. От  отца  Эсперенцы
помощи ждать не приходилось.  Операция  "Сухари  и  помидоры"  принимала
скверный оборот. До  приезда  вице-президента  оставались  всего  сутки.
Таконес, Хосе Анджел и Эль Кура куда-то исчезли. Бобби не смог  дать  ни
одного вразумительного ответа на вопросы Малко и  "горилл".  Он  был  не
слишком  убежденным  революционером  и  в  глубине  души  считал   Отряд
народного  сопротивления  кучкой  безобидных  сумасшедших  с   диагнозом
"хронический кастризм".
   - А что полиция? - спросил Малко.
   - Они знают только Хосе Анджела, остальных - нет, - ответил  Плерфуа.
- А учитывая их оперативность, поиски займут не меньше двух недель.
   Наступило тяжелое молчание. Малко "выжимал" свой мозг как  лимон,  но
по-прежнему не находил выхода.
   - А нельзя ли перенести визит? - спросил он.
   Ральф Плерфуа подскочил как ужаленный.
   - Хотите, чтоб меня назначили секретарем  вице-консула  на  Алеутские
острова? Ведь за организацию этого визита отвечаю именно я...
   "Гориллы" молчали. По их мнению, единственно верным решением было  бы
убрать из Каракаса всех коренных  жителей  и  организовать  для  встречи
вице-президента   толпу,   состоящую   из   стопроцентных   американцев,
привезенных из Штатов. Увы, к их мнению никогда не прислушивались...
 
Глава 18 
 
   Малко сгорал от нетерпения, следуя за  огромным  грузовиком,  который
невероятно медленно тащился по шоссе в направлении  Ла-Гуайры.  Обогнать
его можно было только с риском  для  жизни.  С  обеих  сторон  у  самого
асфальта теснились лачуги бедняков, а в придорожных канавах играли дети.
   Небо прояснилось, и погода  стояла  прекрасная.  Малко  посмотрел  на
часы: в этот момент самолет вице-президента уже приближался к  аэропорту
Маркиния. А еще через два часа высокопоставленный гость прибудет в Центр
имени Симона Боливара, где должен произнести приветственную речь.
   Впереди показался прямой отрезок дороги,  и  Малко  с  горем  пополам
обогнал грузовик, выиграв несколько секунд. Через  три  поворота  справа
показались огромные кучи мусора, за которыми,  чуть  поодаль,  виднелось
несколько крохотных запущенных ранчо.
   Малко  остановился  и  вышел   из   машины.   Воздух   был   пропитан
отвратительным запахом  отбросов.  Над  свалкой  медленно  кружила  стая
стервятников. Время от времени один из них пикировал на  кучи  и  терзал
длинным красным клювом дохлую собаку или раздувшуюся как мяч крысу.
   Мимо Малко прошел худой словно скелет  старик,  волочивший  за  собой
тяжелый грязный мешок. Он подозрительно покосился на австрийца.
   Малко зашлепал по грязи к ближайшему ранчо. Эсперенца  говорила,  что
одно время Таконес жил здесь. Может быть, соседи его помнят и знают, где
он сейчас.
   Весь  минувший  день  ушел  на  напрасные  хождения  по  кабинетам  и
бесплодные  препирательства  с  представителями   венесуэльской   службы
безопасности. В покушение никто  не  верил.  Проснувшись  поутру,  Малко
решил начать дальнейшие поиски с того места, где Таконес  в  свое  время
чуть не застрелил его.
   "Гориллы" дежурили в городе. Оба имели при себе фотографии Эсперенцы.
   За оградой ранчо сморщенная старуха жарила на костре мучные лепешки.
   - Буэнос диас, - улыбнулся ей Малко. - Вы знаете сеньора Таконеса?
   Старуха не сдвинулась с  места  и  не  отвела  глаз  от  огня.  Малко
прошагал мимо нее и вошел в дом. Потолок оказался таким низким, что  ему
пришлось пригнуться. На стене висел календарь с красоткой, рекламирующей
пепси-колу. Какой-то  шутник  пририсовал  красотке  явно  преувеличенные
женские достоинства. Под календарем  стояла  статуэтка  Святой  Девы  из
черного дерева. В углу лежала куча тряпья, служившая постелью.
   Старуха вошла вслед за Малко  -  все  такая  же  молчаливая  и  будто
отрешенная от внешнего мира.
   - Я ищу Таконеса, - громко повторил Малко.
   Старуха покачала головой, ее лицо словно окаменело.  Малко  несколько
раз настойчиво повторил имя Мендозы, но так ничего и не добился. Старуха
была либо глухонемой, либо слабоумной, либо сочетала  в  себе  и  то,  и
другое. Вполне могло  оказаться,  что  Таконес  ночевал  сегодня  именно
здесь, а могло быть и так, что его в этих местах отродясь не видели.
   Обескураженный Малко повернулся к выходу и замер: дверь  загораживала
массивная  мужская  фигура.  На  здоровяке  были  только  старые,  давно
утратившие цвет джинсы и кожаные браслеты  на  запястьях.  Лицо  его  не
предвещало ничего хорошего. У него недоставало половины зубов. Маленькие
темные глазки злобно поблескивали из-под кустистых бровей. В правой руке
мужчина держал тесак, способный разрубить пополам взрослого быка.
   - Что вам нужно? - спросил незнакомец.
   - Я ищу Таконеса.
   Последовала пауза.
   - Кто вы такой?
   "Его приятель", - чуть не сказал Малко.
   - Мне нужно с ним поговорить. Срочно.
   - Кто вы такой? Легавый? Или, может, священник?
   Малко покачал головой.
   - Ни то, ни другое. Незнакомец скорчил гримасу.
   - Из всех гринго по-нашему здесь говорят только священники.  Если  вы
не священник, значит, - легавый.
   Малко сунул руку в карман, и в тот же миг  тесак  со  свистом  рассек
воздух в сантиметре от его лица.
   - Не двигайтесь!
   - Я хотел предложить вам денег.
   Незнакомец прищурился.
   - За что?
   Теперь в его голосе угадывался определенный интерес.
   - Мне нужно узнать, где сейчас Таконес. И как можно быстрее. Я  готов
заплатить.
   - Зачем он вам?
   Все эти вопросы уже изрядно действовали австрийцу на  нервы.  Старуха
не двигалась, точно изваянная из обожженной глины.
   - У меня к нему дело, - терпеливо пояснил Малко. Здоровяк сделал  шаг
вперед.
   - Покажите деньги. Малко не пошевелился.
   - Если скажете, где он, получите сто "болос".
   - Мало.
   - Больше у меня нет.
   Мужчина некоторое время раздумывал, верить  ли  иностранцу,  а  затем
указал грязным пальцем на наручные часы Малко.
   - Тогда впридачу часы.
   - Нет, - твердо сказал Малко, - сто "болос" - или  ничего.  Несколько
секунд они пристально смотрели  друг  другу  в  глаза.  Наконец  мужчина
проворчал:
   - Поезжайте на Кортаду,  бульвар  Оливарес.  Там  есть  магазин,  где
продают всякие церковные штучки. Он часто ночует там, в подвале.
   Малко испытующе посмотрел на него и достал две  купюры  по  пятьдесят
боливаров. Оставалось надеяться,  что  мужчина  сказал  правду.  Другого
выхода не было.
   Бульвар Оливарес походил скорее на  широкую  тропу,  петляющую  среди
глиняных хижин и грязных пустырей.  По  большому  пыльному  распятию  на
витрине Малко сразу же отыскал лавку  церковных  принадлежностей.  Дверь
была закрыта.
   Сквозь мутное стекло Малко  удалось  рассмотреть  лишь  беспорядочное
нагромождение памятников и венков. Сбоку  в  заборе  виднелась  калитка.
Малко открыл ее и попал на задний двор, а оттуда через черный ход проник
в лавку. Держа наготове пистолет, он обошел все помещение. Никого. И тут
ему на глаза попалась крышка люка, ведущего в подвал. Он  поднял  ее.  В
нос ударил  запах  плесени.  Под  крышкой  оказалось  темное  квадратное
отверстие с узкой лестницей. Малко начал медленно спускаться вниз.  Если
кто-то поджидал его здесь, то  сейчас  он  имел  прекрасную  возможность
отправить австрийца к праотцам...
   Но ничего подобного  не  произошло:  подвал  был  пуст.  Малко  бегло
осмотрел его при свете спички. В углу лежало  свернутое  одеяло.  Здесь,
видимо, кто-то ночевал. Возможно, Таконес.
   Малко выбрался наверх и покинул лавку. След оборвался окончательно.
 
*** 
 
   Едва увидев Ральфа Плерфуа, Малко понял, что  у  того  есть  новости.
Глаза  американца  возбужденно  блестели,  даже  всегда  безукоризненная
прическа слегка растрепалась.
   - Ее нашли!
   - Кого?
   - Девчонку. Она здесь.
   Малко устремился вперед, почти оттолкнув американца. Эсперенца сидела
на стуле посреди комнаты, одетая в блузку  и  брюки.  Ее  окружало  трое
мужчин. В тот момент, когда Малко входил, один из них с силой ударил  ее
по щеке. Голова девушки качнулась в сторону. Затем Эсперенца подняла ее,
открыла глаза и увидела Малко. Со  сдавленным  хрипом  она  вскочила  со
стула и бросилась на него. Ее острые ногти впились ему в щеку, чудом  не
задев глаз. Малко схватил ее за запястья.
   - Сволочь, сволочь! - крикнула  Эсперенца  с  перекошенным  от  злобы
лицом и  разразилась  потоком  непристойных  ругательств,  которые  были
прерваны глухим стуком:  один  из  полицейских  ударил  ее  по  затылку,
заставив замолчать.
   - Извините,  сеньор,  -  сказал  полицейский.  -  Надо  было  нам  ее
привязать.
   Другой бесцеремонно сгреб девушку в охапку и бросил на диван.
   - Где вы ее нашли? - спросил Малко.
   - На Сабана-Гранде: она раздавала прохожим листовки Отряда  народного
сопротивления.
   Полисмен  протянул  австрийцу   розовый   листок,   отпечатанный   на
ронеотипе. Десятки таких же листков Малко видел несколько дней  назад  в
квартире Эсперенцы.
   - Дело не только в листовках, - вмешался Ральф Плерфуа,  взглянув  на
Малко покрасневшими от бессонницы глазами.
   - А в чем еще?
   - Не "в чем", а "в ком". Но он пока в бегах. Ладно,  хорошо  хоть  ее
поймали, -  Плерфуа  кивнул  в  сторону  Эсперенцы.  -  Она  нам  все  и
расскажет.
   Его голос заставил Малко похолодеть