сткой,  либо   поразительно
бесстыдной.
   - Ну что? - снова спросил толстяк.
   Немного изменившимся голосом девушка повторила:
   - У него ничего нет, господин Жезин.
   Так, значит, это он, тот человек,  которого  Малко  должен  охранять.
Ничего не скажешь, хорошенькое начало.
   - Ладно, - кивнул ливанец. - Соедини меня с Джерри Купером.
   Ури набрала номер телефона на столе и поднесла трубку  к  уху  Халила
Жезина. Приветствовав американца на другом конце провода, Жезин сказал:
   - Здесь у меня сидит человек, утверждающий, что пришел от вас...
   Он быстро описал Малко, потом подозвал его к телефону.
   - Он хочет с вами поговорить.
   - Я не был готов к  такому  приему,  -  сообщил  Малко.  -  По-моему,
господин Жезин очень нервничает.
   На другом конце провода Джерри Купер снисходительно вздохнул:
   - Извините его и передайте ему трубку. Я скажу  ему,  что  узнал  ваш
голос. Иначе вы рискуете получить в голову порцию свинца...
   Ливанец взял трубку, пробормотал слова  благодарности  и  попрощался.
После этого он положил автомат на стол  и,  опершись  обеими  руками  на
ручки кресла, поднялся.
   - Оставь нас, - приказал он Ури. - Прошу извинить меня, - сказал  он.
- Обычно я иначе встречаю гостей. Но вы не знаете,  что  значит  жить  в
страхе... После того что случилось с моими  братьями,  я  постоянно  жду
покушения и вздрагиваю от малейшего шороха,  скрипа  двери,  телефонного
звонка или неожиданного визита.
   - Я понимаю, - сказал Малко.
   Светлые глаза Жезина смотрели на него чуть ли не растерянно.  Но  это
не могло обмануть Малко. Он видел: перед ним  человек  сильный,  умеющий
обойти капканы, которые внешний мир ставит современному человеку.  Хотя,
бесспорно, одновременное убийство двух братьев было сильным  ударом  для
его нервов.
   - Я ненавижу насилие, - сказал Халил Жезин. - Я скорее  эпикуреец,  а
не спартанец и люблю жизнь. На свете так много приятных вещей,  например
моя секретарша. Она прелестна, не так ли?
   - Восхитительна, - согласился Малко. - Если бы ее  интеллект  был  на
уровне виртуозности ее рук, ей не было бы равных среди прочих секретарш.
   - Постарайтесь забыть об этом инциденте, - сказал Халил  Жезин.  -  И
помогите мне.
   - Я здесь как раз для этого, - ответил Малко.
   - Все началось три месяца назад, после моего возвращения из Китая,  -
продолжал ливанец. - Я в принципе  договорился  с  китайцами  о  продаже
первой партии "Боингов". Но на третий день после  этого  мне  позвонили.
Мужской голос на безукоризненном арабском потребовал, чтобы я  отказался
от контракта. Затем снова телефонные звонки, сюда и домой, когда я был с
Муной.
   - Кто такая Муна?
   - Моя жена.
   Ливанец страдальчески сморщился.
   - Да, угрозы повторялись, и я  обратился  к  Джерри  Куперу,  который
успокоил меня, уверяя, что это всего лишь запугивание. Не исключено,  со
стороны самих китайцев, для того чтобы испытать меня.  Затем  неделю  не
было ни одного звонка, и я решил, что Купер прав. Но они убили  Авеля  и
Самира... В один день.
   Голос Жезина задрожал.
   - На следующий день после  их  смерти  мне  опять  позвонил  какой-то
человек. Он сказал: оба моих брата погибли из-за меня и я должен понять,
что имею дело с серьезными людьми. Если я буду упрямиться, меня ждет  то
же самое. Он добавил, что не понимает, зачем мне миллионы долларов, если
я смогу их потратить только на золотой гроб...
   Халил Жезин умолк. Он тяжело дышал. Он все же  был  охвачен  животным
страхом, парализующим тело и мозг. Малко испытывал к нему жалость.
   - Что случилось потом?
   - Три дня назад я встретился с китайцами у одного надежного друга. Мы
договорились, что  сделка  будет  подписана  в  конце  этой  недели.  На
следующий день мне прислали вот это.
   Он открыл ящик стола и придвинул к Малко желтый  предмет  размером  с
обойму автоматического пистолета. По весу и цвету Малко  определил,  что
этот макет гроба был золотым слитком. Дорогостоящее уведомление...
   - После этого был еще телефонный звонок, - тихо добавил Халил. -  Мне
опять сказали,  что  если  я  подпишу  контракт,  то  умру,  и  что  это
предупреждение последнее.
   Наступило молчание. Малко размышлял.
   - Кто был в курсе того, что вы собираетесь подписать контракт?
   - Никто.
   - Китайцы не могли проявить неосторожность?
   - Исключено. Они ни с кем не встречаются в Бейруте.  Кроме  того,  мы
условились о сохранении строжайшей тайны.
   Но Малко не верил в волшебство.
   - Ваша секретарша была в курсе? - спросил он. - Или кто-нибудь еще из
вашего окружения?..
   Толстяк помрачнел.
   - Только. Муна. Но я отвечаю за нее, как за самого себя. Кроме  того,
она ничего не выиграет от моей смерти. Пока я жив, я выдаю ей по  десять
тысяч фунтов в месяц. После моей смерти она лишится всего.
   Малко ничего не  ответил.  Что  творится  в  голове  женщины,  узнать
невозможно.
   - Я бы очень хотел познакомиться с Муной,  -  сказал  он.  -  А  пока
необходимо усилить вашу охрану. Кстати, могу я вас кое о чем попросить?
   Ливанец настороженно нахмурил брови.
   - Разумеется.
   - Скажите вашей жене, что после встречи со мной вы оставили  сомнения
и договор с китайцами собираетесь подписать...
   Халил Жезин побледнел, щеки его задрожали.
   - Вы... вы хотите убить меня, - пробормотал он.
   Золотистые глаза Малко внимательно посмотрели на Жезина.
   -  Вы  только  что  сказали,  что  полностью  доверяете  своей  жене.
Следовательно, вы ничем не рискуете.
   Ливанец вынул носовой платок и вытер лоб.  В  дверь  постучали,  и  в
комнату вошла Ури с круглым хлебом в руках. Она  что-то  сказала  Халилу
по-арабски и, многозначительно взглянув на Малко, вышла.
   Малко с удивлением смотрел на хлеб. Для полдника еще рано.
   Ливанец разломил хлеб на две части, и из него выпало три рулончика из
свернутых банкнот. Да, деньги Халила Жезина не всегда были чистыми...
   Ливанец сунул банкноты в ящик стола, смел хлебные крошки  и  взглянул
на Малко.
   - Напрасно я впутался в эту историю, - вздохнул он.
   - Может быть, кто-нибудь, кроме Муны, все же был посвящен в это дело?
Или есть какой-нибудь другой след?
   Халил Жезин дрожащей рукой закурил сигарету, затянулся и сказал:
   - Я знаю, что в тот вечер, когда был убит Авель, он был  в  казино  с
одной девушкой. Она утверждает, что видела убийцу и могла бы его узнать.
Плотный мужчина в очках, с седыми волосами...
   - Кто она?
   - Француженка, танцовщица в шоу, зовут Мирей.  Я  могу  вам  дать  ее
адрес.
   Малко  протер  свои  черные  очки.  Какая  странная  история,   снова
подумалось ему.
   - Вы ливанец, - сказал он, - и вы занимаете высокое положение. Почему
полиция ничего не предпринимает для вашей защиты?
   Халил Жезин иронично улыбнулся.
   - Полиция даже довольна всем этим, потому что никак не может  уличить
меня в торговле гашишем. И не хочет  даже  вмешиваться  в  эту  историю.
Полицейские только допросили Мирей.
   Он посмотрел на карманные золотые часы величиной с гранату.
   - Я должен идти. Я отвезу вас по  дороге.  Передайте  Куперу,  что  я
ничего не подпишу, пока вы не найдете убийцу моих братьев.
   Он  тяжело  поднялся  с  кресла  и  нажал  на  кнопку   переговорного
устройства.
   - Бешир! Омар!
   Не дожидаясь ответа, он вышел  из  кабинета  в  сопровождении  Малко.
Проходя мимо Ури, что-то сказал ей по-арабски. К нему подошли два парня,
здоровых и свирепых усача. Он объяснил Малко:
   - Это горцы, которых мне прислал один друг, отец  Ури.  Я  финансирую
его избирательные кампании. Ребята смелые, но к городу еще не  привыкли,
так что это скорее моральная поддержка.
   Вся небольшая группа вышла на лестницу. Оба телохранителя  спустились
первыми и, стоя в дверях, подозрительно  оглядели  безобидных  торговцев
фисташками.
   - Самое ужасное, - сказал Жезин, - что я  не  знаю,  чего  мне  нужно
опасаться.
   Он  протянул  связку  ключей  Беширу.   Горец   побежал   к   черному
"роллс-ройсу",  припаркованному  на  противоположной  стороне   проезжей
части. На улице бурно шла  торговля.  Вдали  виднелась  голубая  полоска
Средиземного моря.
   Бешир сел за руль. Если машине суждено взорваться, то погибнет горец.
Ливанец угадал, о чем думает Малко, и сказал, тряся всеми подбородками:
   - Ливан - еще молодая страна, окончательно не сформировавшаяся. Здесь
так много насилия, особенно в периоды избирательных кампаний, на  пороге
которых мы стоим. Во время этих кампаний  в  стране  расходуется  больше
боеприпасов, чем, скажем, за шестидневную войну. Поэтому не стоит ничему
удивляться.
   Халил Жезин невозмутимо пересек улицу и сам сел за  руль.  Малко  сел
рядом с ним, а оба телохранителя устроились сзади. Благодаря затемненным
стеклам снаружи нельзя было увидеть, кто находится в машине.
   Хотя Халил Жезин, разумеется, не был защищен от винтовки с оптическим
прицелом. Особенно если бы она находилась в руках профессионала.
   Он вел машину медленно, не обращая  внимания  на  разъяренные  окрики
таксистов.
   - Я не могу так жить дальше, - снова заговорил он. -  Мое  сердце  не
выдержит. Я не могу выйти, пройтись по улице, пойти в клуб.
   Малко  посочувствовал  этому   эпикурейцу-негодяю,   вовлеченному   в
кровавую историю.
   - Вы можете меня подбросить на улицу Фониция? - спросил он.
   - Разумеется, - ответил Халил Жезин и предложил:
   - Приходите завтра к нам на обед. Муна будет дома.
   "Роллс" вырулил на улицу, спускающуюся к Фониции. На углу  возвышался
каркас строящегося сорокаэтажного  отеля  "Холидей  Инн".  Как  во  всех
восточных городах, современные здания чередовались здесь с  пустырями  и
старыми домами.
   Малко простился с Халилом Жезином, вышел из машины и стал подниматься
по эскалатору в холл.
   Зазвонил телефон. Малко выскочил из ванной, чуть не  поскользнувшись,
и снял трубку. Никто, кроме Джерри Купера, не знал, что он в Бейруте.
   - Князь Малко? - спросил робкий голос.
   - Я слушаю.
   Небольшая пауза.
   - Это Ури. Господин Жезин попросил меня быть вашим гидом в Бейруте.
   Малко улыбнулся: да, ливанец любил жизнь.
   - Где вы находитесь? - спросил он.
   - Я в холле. Хотите, чтобы я поднялась?
   Халил Жезин широко представлял себе гостеприимство. Малко вспомнил  о
чувственных губах девушки. Но прежде всего он хотел выйти на след Мирей.
Ури могла задержать начало его расследования.
   - Я спускаюсь сам, - твердо сказал он. - К тому же я спешу.
   Ури многозначительно вздохнула.
   - Очень жаль.

Глава 5

   - Мадемуазель Мирей уехала на каникулы.
   Портье   резиденции   Беверле   весело   наблюдал   за    неприкрытой
растерянностью Малко. Видимо, Мирей пользовалась известной репутацией...
   - Вы хотите оставить записку? - спросил портье.
   - Я брошу ее под дверь, - сказал Малко.
   Он пропустил Ури в лифт  и  вошел  вслед  за  ней,  нажав  на  кнопку
восьмого этажа.
   Здание было современным и опрятным, в центре  города,  на  улице  Ибн
Сина, в двух шагах от Фониции.
   - Эти девицы предпочитают  жить  на  содержании,  чем  работать.  Она
укатила с каким-нибудь богатым кувейтцем или саудовцем.
   Малко скосил глаза на Ури. Она была разряжена, как царица Савская. На
каблуках высотой с Эйфелеву башню, в парчовом, расшитом золотом  платье.
Она не сводила с Малко восторженных глаз, и он терялся в догадках,  чему
это приписать: своему обаянию или ее послушанию шефу.
   Она была откровенно разочарована, что  он  не  пригласил  ее  в  свою
комнату.
   - А что значит имя "Ури"? - спросил он. Она лукаво улыбнулась.
   - Пылающий огонь...

***

   Малко  просунул  под  дверь   802   свою   визитную   карточку.   Ури
заинтриговано и с некоторой ревностью наблюдала за ним.
   Как только они вошли в лифт, она спросила:
   - Вы уже закончили сегодня свою работу?
   - Надеюсь, - ответил Малко.
   Чувственный рот ливанки посоветовал:
   - Не надо все время думать о работе.
   Когда они вышли на улицу, она спросила:
   - Куда мы идем?
   - В Клуб.
   Она засмеялась.
   - О! Вы уже успели узнать хорошие места...

***

   Ури была права: Клуб действительно был одним из самых приятных мест в
Бейруте. Двери выходили на улицу Фениси, на которой располагалось  около
ста баров с  немыслимыми  названиями  и  кафе  со  стриптизом.  Интерьер
контрастировал  с  обшарпанным  фасадом,  мебель  стиля  начала  века  с
глубокими креслами и уютной площадкой  для  танцев.  Здесь  одновременно
были дискотека и шикарный  ресторан,  но  большую  часть  зала  занимали
игорные столы. Малко и Ури сели за свободный столик.
   Малко спросил:
   - Вам нравится работать у Халила Жезина?
   - Он очень приятен, - загадочно ответила Ури.
   - Он ваш любовник?
   Малко прикусил язык от своего  бестактного  вопроса,  но  Ури  просто
ответила:
   - Не совсем. Он любит свою жену.
   - Она этого заслуживает?
   - Она великая путана, - сказала Ури с восхищением. - Она его доит,  и
он у нее под каблуком. Когда он в плохом настроении, я знаю,  это  из-за
Муны: она  обращается  с  ним  плохо.  Он  же  задарил  ее  подарками  и
украшениями. Он очень твердый и жесткий в делах, но ей ни в чем не может
отказать. Однажды она поехала в Париж только для  того,  чтобы  обновить
свой гардероб на двадцать тысяч фунтов.
   - Она не ревнует мужа к вам? - коварно спросил Малко.
   Ури с удовлетворением признала:
   - Она ненавидит меня. Халил сыграл с ней  злую  шутку.  Он  купил  ей
манто из пантеры за тридцать тысяч фунтов. Однажды он вернулся домой без
предупреждения и застал ее в объятиях саудовского принца на этом  манто.
Тогда он подарил его мне, но она об этом узнала...
   Ури было приятно об этом вспомнить... Малко выпил рюмку своей любимой
столичной  водки.  Ури   ограничилась   пепси-колой.   Постепенно   Клуб
заполнялся посетителями. Ури придвинула под  столом  свою  ногу  к  ноге
Малко. На Западе очень редко встречаются такие доступные женщины;  в  ее
присутствии  Малко  испытывал  релаксацию,   как в сауне: общение с ней  не  требовало
никакого напряжения, напротив...
   На  площадке  танцевали  пары.  Малко  обратил  внимание  на  длинную
девушку, иностранку, одетую слишком вызывающе для  арабской  страны:  на
ней были черная фетровая шляпа, черные очки, блузон с глубоким декольте,
трикотажные шорты и высокие сапоги от Кардена, подчеркивающие стройность
и длину ее ног. Она непристойно танцевала с молодым ливанцем, одетым под
хиппи, но со вкусом.
   В бедро Малко вонзились коготки, и сладкий голос Ури прошептал ему на
ухо:
   - Она вам нравится?
   - Она привлекательна, - признался Малко.
   - У вас нет никаких  шансов,  -  засмеялась  Ури.  -  Она  лесбиянка.
Пойдемте танцевать.
   Ури увлекла Малко на площадку и, пренебрегая  ритмом,  приклеилась  к
нему.
   - Вам нравится здесь? - спросила она. Малко улыбнулся.
   - Не думал, что восточное гостеприимство не знает границ.
   Ури прыснула.
   - Это древняя финикийская традиция. Когда-то, двадцать  веков  назад,
финикийские женщины отдавались только иностранцам в садах Тира.
   Музыка прекратилась, и  Ури  неожиданно  указала  Малко  на  высокого
блондина атлетического телосложения, стоявшего у стойки бара с рюмкой  в
руке.
   - Герольд должен знать, где находится Мирей,  -  сказала  она.  -  Он
знает всех этих девиц.
   Она увлекла Малко к бару и представила его. Герольд прекрасно говорил
по-французски. В клетчатом пиджаке, с дешевой  цепочкой,  безукоризненно
уложенными  волосами,  всем  своим  фанфаронским  видом  он  походил  на
старомодного соблазнителя тридцатых годов.
   - Ты знаешь, где сейчас Мирей? Высокая блондинка, которая  появлялась
в обществе Авеля? - спросила Ури.
   Герольд охотно ответил.
   - Разумеется. Она уехала с принцем Реза, ты знаешь,  с  тем,  который
всегда приходит сюда в голубых джинсах. Они решили провести  недельку  в
Кувейте.
   Он повернулся к Малко.
   - Если хотите, я представлю вас, когда она вернется. Дело стоящее...
   Ури покачала рыжей головой.
   - Он обойдется без тебя, -  сухо  отрезала  она  и  увлекла  Малко  к
столику.
   - Кто этот тип? - спросил он.
   - Он говорит, что он продюсер, но это вранье.  Он  чем-то  торгует  с
Голландией  и  спит  со  скучающими  дамами.  Но   у   него   английский
дипломатический паспорт.
   Малко удивился.
   - Почему дипломатический?
   - Его отец был дипломатом.
   Должно  быть,  в  Ливане  дипломатические  паспорта   передаются   по
наследству. В общем неплохое решение проблем при  получении  виз.  Малко
лишний раз убедился в том, что Бейрут был решительно  странным  городом.
Внезапно он увидел Джерри Купера, только что севшего за стойку бара.  Он
сделал знак Малко, и тот оставил Ури на несколько минут.
   Подойдя  к  американцу,  Малко  сразу  заметил  на  его  лице   следы
озабоченности.
   - Как дела? Нормально? - спросил Купер.
   - До нормального еще далеко. Представьте себе, я не  смог  обнаружить
убийцу за несколько часов. Пока что собираю информацию.
   Американец нахмурил брови.
   - Не теряйте времени. Халил Жезин умирает от страха.
   - Я должен  кое-что  проверить,  -  сказал  Малко.  -  Но  мне  нужно
подкрепление:  Крис  Джонс  и   Милтон   Брабек.   Я   тоже   не   желаю
преждевременной кончины Халила Жезина.
   - Это прекрасная мысль, - признал Джерри Купер. -  Я  уже  слышал  об
этих парнях.
   - Вам не кажется, что вы поступаете неосторожно, общаясь со  мной  на
публике? - повторил  свой  прежний  вопрос  Малко.  -  Может  быть,  мне
прикрепить к лацкану пиджака этикетку: "Секретный агент"?
   Джерри Купер рассмеялся.
   - В Бейруте всем все известно... Вы видите тех трех типов? Сейчас они
продают в Марокко русские танки, переданные Египту, захваченные Израилем
и проданные им Финляндии...
   Джерри  Купер  поприветствовал  одного  ливанца,  почти   такого   же
крупного, как он сам, с лысой головой, в кружевной сорочке. Тот, сидя на
табурете, пожирал глазами девушку в трикотажных шортах.
   - Это Эли, - вполголоса объяснил Купер, - ливанский барбуз. Он всегда
таскается по барам и бывает в курсе всего, что  происходит,  но  никогда
ничего не скажет. Я уже говорил вам, что ливанцы не хотят вмешиваться  в
наши истории. Это настоящие джентльмены.
   Эли приветливо улыбнулся Джерри Куперу  и  снова  погрузился  в  свою
эротическую мечту.
   Клуб был битком набит танцующими или жующими посетителями. Можно было
увидеть много молодых и красивых женщин.
   Малко вернулся к столику, где его с нетерпением ждала Ури.
   Она красноречиво посмотрела на него.
   - Может быть, уйдем отсюда?

***

   Гарри Эриван внимательно осмотрел фасад Советского Народного банка на
площади Рияд-эль-Сол. Он быстро вышел из "мустанга" и нырнул  в  боковую
дверь банка, которая, как было условлено, оказалась не запертой.
   Армянин  закрыл  за  собой  дверь  и  очутился  в   полной   темноте.
Приглушенный голос спросил:
   - Гарри?
   - А вы кого ждете? - раздраженно спросил Гарри.
   Ему  не  нравилось  это  ночное  рандеву.  Обычно  он  встречался   с
резидентом КГБ в банке в рабочее  время.  Он  считал,  что  это  гораздо
безопаснее.
   Зажегся свет, и Гарри увидел майора Давидяна с пистолетом в руке.
   - За вами не следили?
   Гарри пожал плечами.
   - Не думаю. Почему вы меня вызвали так поздно? Это рискованно.
   Русский порылся в кармане плаща и протянул Гарри небольшой пакет.
   - У меня  для  вас  срочное  дело.  Вам  нужно  отправиться  в  отель
"Фониция". Поднимитесь на шестой этаж и повесьте это на ручку двери 609.
Желательно, чтобы вас никто не заметил.
   Гарри был ошарашен.
   - Вы шутите?
   - Мне не до шуток, - отрезал сотрудник КГБ. - Необходимо  обезвредить
вражеского агента. И это единственная возможность доставить пакет в  его
комнату...
   - А если он его выбросит?
   Русский усмехнулся.
   - Уверен, он этого не сделает.

***

   Ури горделиво вышла из лифта гостиницы "Фониция". По  тому,  как  она
держалась в каби