ышал, что вы сказали моей дочери. Это гнусно, я не позволю...
     Светлые глаза Малко чуть заметно потемнели.
     - Я не буду спрашивать у вас разрешения, господин  посол,  -  отрезал
он. И показал на пистолет: - Здесь осталась еще одна пуля. Я  не  дам  вам
испортить мне конец. Умираешь  только  один  раз,  господин  посол...  Это
важная дата в жизни...
     Кетлин, опустив глаза, молчала.
     Дипломат резко обернулся на крик одной из девочек.
     Впервые Малко заметил в глазах Кетлин улыбку. Она наклонилась к нему.
     - Даже если мы не умрем, - сказала она, - мы  займемся  любовью.  Мне
многое нужно вычеркнуть из памяти.
     Убаюканные шумом моря, дети снова уснули. Малко  пытался  подсчитать,
сколько времени они продержались без воды.


     Малко, ничего не ощущая, держал за руку Абди, который вот уже полчаса
беспрерывно  стонал.  Лодка  продолжала  отклоняться  от  курса,  волнение
немного усилилось, а солнце все ниже спускалось  к  горизонту.  Малко  уже
десять раз проверял передатчик. Он продолжал работать, но слышит ли кто их
сигналы?
     Он начал серьезно сомневаться в этом.
     Вдруг Абди приподнялся и  сделал  глубокий  вдох,  при  этом  обычная
розовая пена не выступила  из  раны.  Он  открыл  глаза,  черты  его  лица
разгладились.
     - Сейчас мне хорошо, - сказал он, - я чувствую себя гораздо лучше.  Я
хотел бы искупаться... Мне так жарко.
     - Рановато, - объяснил ему Малко.
     Он был так обрадован, что сомалийцу лучше! Это их амулет. Малко стало
казаться, что все устроится, что  из  пустынного  моря  наконец  возникнет
большой корабль.
     Сдавленный  крик  заставил  его  повернуть  голову.  Посол,  стоя  на
форштевне, размахивал руками, как сумасшедший, крича что-то  неразборчиво.
Малко сначала подумал, что тот действительно сошел с  ума.  Но  американец
обернулся и заорал охрипшим от волнения голосом:
     - Смотрите, смотрите!
     Он протягивал руку вперед, указывая на волны. Малко взглянул и ничего
не увидел. Американец, наверное, заметил кита и принял  его  за  подводную
лодку.
     Однако  шум,  отличный  от  шума   волн,   заставил   его   взглянуть
внимательнее. И он тоже заметил три черные точки, летящие низко над водой.
     "Птицы, - решил он. - Пеликаны или большие чайки". - Он  обернулся  к
Кетлин сказать, чтобы она тоже посмотрела. Когда он снова перевел  взгляд,
посол орал, как психопат, а три  птицы  стали  громадными.  Малко  осознал
наконец истину и испугался, что сердце сейчас разорвется от радости.
     Три вертолета с ревом прошли над лодкой.  Грязно-зеленые,  громадные,
ощетинившиеся антеннами, они летели на высоте не более тридцати метров над
уровнем  моря  плотным  строем.  Малко   успел   заметить   на   фюзеляжах
американские звезды. Геликоптеры уже снова возвращались к ним. Он  услышал
собственный истошный вопль (другие тоже орали), вскочил, замахал рукой.
     - Они здесь, они здесь, -  закричал  он  и  кинулся  к  Абди.  Старый
сомалиец смотрел прямо на вертолеты, но не видел их. Когда Малко попытался
взять его за руку, она безжизненно  упала.  Его  последний  вздох  не  был
услышан из-за грохота моторов. Малко тормошил его морщинистую руку.
     Это слишком глупо. Слишком глупо и слишком грустно.
     Один из  прилетевших  громадных  шершней,  раскачиваясь,  застыл  над
лодкой. Из его брюха вывалился и развернулся трап.  Малко  не  двинулся  с
места, он крепко сжимал руку Абди и не мог, не хотел отпустить...



   Жерар ДЕ ВИЛЛЬЕ
   СМЕРТЬ В БЕЙРУТЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Глава 1

   Гарри Эриван внимательно  осмотрел  двух  щенков  пуделей,  белого  и
черного. Это было как раз то, что ему нужно. Хозяйка, толстая ливанка  с
отекшим лицом, сказала по-арабски:
   - Вам нужна собака? Эти щенки очень хорошенькие.
   Гарри спросил, не поворачивая головы:
   - Сколько вы за них хотите?
   Он принципиально говорил по-французски. Живя в Ливане уже  в  течение
двадцати лет, он прекрасно, как родным армянским, владел и  арабским,  и
турецким. Но арабов не любил, как и турок.
   - Сто пятьдесят фунтов, - ответила женщина.
   Гарри фыркнул негодующе. Сто пятьдесят  фунтов!  Вот  это  дешевизна!
Особенно если учесть, зачем он их покупает. Не  торгуясь,  он  вышел  из
лавки.
   В тот момент, когда он садился в  свой  старый  оранжевый  "мустанг",
женщина крикнула:
   - Сто двадцать!
   Он выругался и свернул на авеню Клемансо. Он ехал медленно,  помня  о
плохих тормозах, к тому же шоссе было мокрым. С тех пор как фирма "Форд"
бойкотировалась арабскими странами за то, что построила завод в Израиле,
запасные части стали дефицитом,  а  на  новую  машину  у  него  не  было
средств.
   Уже стемнело, и у него оставалось всего два или три часа. Секунду  он
колебался и чуть было не вернулся к дому №62. С недавних пор всем  домам
Бейрута были присвоены номера, однако это не помогало ориентироваться  в
городе, так как еще не был напечатан общегородской план.
   Гарри был уверен, что ему удастся купить щенка за сто фунтов, хотя  и
это было дорого.  Он  подумал,  что  кошка  тоже  вполне  могла  бы  его
устроить. Но где найти кошку в семь часов вечера?
   Неожиданно Гарри вспомнил старика, полухиппи,  полубродягу,  которого
часто можно было встретить на улице Фениси с  маленькой  обезьянкой.  Он
иногда торговал животными. Гарри тотчас же  повернул  налево,  на  улицу
Шебли, ведущую к морю. С моря дул сильный ветер, и волны  разбивались  о
цементный пляж  отеля  "Сен-Жорж".  Можно  подумать,  что  находишься  в
Бретани.
   Гарри медленно ехал по улице Ибн Сина. Вдруг он увидел этого старика,
стоящего  напротив  станции  Тоталь  с  обезьянкой  на  плече  и   двумя
маленькими собачонками в руках. Наверняка украденными.  Гарри  остановил
машину у тротуара и высунулся в окошко.
   - В какую цену щенки? - спросил он намеренно резко.
   Старик протянул к нему белые комочки.
   - Пятьдесят фунтов оба.
   - Покупаю одного за десять фунтов.
   Его армянская практичность одержала верх.
   Старик стал возмущаться, но Гарри сделал вид, что собирается  уехать.
Что-что, а торговаться он умеет...
   Старик, ворча, уступил. Гарри вынул из старого бумажника два  зеленых
билета по пять фунтов и взял щенка. Он усадил его на пол машины, рядом с
собой. Щенок весил не больше килограмма  и  был  неопределенной  породы.
После этого Гарри повернул налево, снова проехав мимо отеля "Сен-Жорж".

***

   Гарри проехал мимо  безлюдного  парка  аттракционов  Рауше.  Огромное
колесо давно заржавело и было неподвижно. Он ехал по дороге  Корнши,  на
юг. Дорога шла вдоль берега моря.  Здесь,  как  грибы,  вырастали  новые
дома, почти все купленные Саудовской Аравией. И  почти  на  каждом  шагу
попадались бары с танцовщицами.
   Гарри свернул с  шоссе  налево,  на  дорогу,  поднимающуюся  вверх  и
уходящую от моря. "Мустанг" сильно затрясло.  Проехав  метров  двадцать,
армянин остановился, выключил мотор и фары.  Щенок  затявкал.  По  шоссе
Корнши из Бейрута непрерывным потоком двигались  машины.  Пусть  себе...
Если кто-нибудь и заметит  "мустанг",  то  подумает:  в  нем  влюбленная
парочка.
   Все же для большей безопасности  Гарри  тщательно  осмотрел  пустырь.
Никого. Ничего удивительного для этого времени и при такой погоде.
   Он достал из кармана  длинную  веревочку  и  привязал  щенка  за  шею
импровизированным поводком. Затем взял с заднего сиденья  атташе-кейс  и
открыл его. Достал из него три металлические трубки величиной с палец, с
винтовой резьбой на концах. Соединил  их  между  собой,  получив  трубку
длиной сантиметров  двадцать,  из  трех  секций.  Затем  с  бесконечными
предосторожностями вынул из обложенной ватой коробочки стеклянную ампулу
и опустил ее в эту трубку.
   В трубку был вмонтирован курок. При  нажатии  на  него  приводился  в
движение ударник, разбивающий капсулу в средней секции  и  приводящий  в
движение металлический  рычаг,  который  разбивал  стеклянную  ампулу  в
последней секции. Гарри проверил положение спуска курка. Он еще ни  разу
не пользовался этим прибором.
   Он поставил его  на  заднее  сиденье,  вынул  из  нагрудного  кармана
розовую пилюлю и положил  ее  на  язык.  Это  был  атропин.
   Когда он открыл дверцу машины, то вздрогнул от обдавшего его ледяного
ветра. Взяв в руки щенка, он опустил его на землю, держа  в  руке  конец
веревки. Не найдя, к чему бы ее привязать, он закрепил ее,  положив  под
большой камень. Щенок был слишком слабым, чтобы вырвать  веревку  из-под
камня. Впрочем, он и не собирался убегать. Глядя на Гарри, он  тявкал  и
махал хвостиком. Армянин вернулся в "мустанг", оставив дверцу  открытой.
Он взял прибор и вытянул руку, целясь  в  голову  щенка,  сантиметрах  в
тридцати от него. С шоссе могли видеть только щенка и неясный  силуэт  в
машине.
   Гарри спустил курок.
   Раздался щелчок,  похожий  на  щелчок  игрушечного  пистолета.  Щенок
заскулил, свесил голову и завалился на бок с открытой  пастью.  По  нему
прошла судорога, и он затих. Гарри заворожено смотрел на белый комочек.
   После этого армянин положил оружие  в  атташе-кейс  и  достал  оттуда
ампулу  с  противоядием,  которую  ему   советовали   проглотить   после
использования пистолета. Он так нервничал, что уронил ее на пол  машины.
Выругавшись, он наклонился и стал искать ее на ощупь. К счастью, она  не
разбилась.  Он  отломил  край  ампулы  и  выпил  содержимое.  Бесцветная
жидкость имела горьковатый привкус. Затем он вышел из машины и присел на
корточки возле щенка. Щенок был мертв.  Гарри  Эриван  остался  доволен:
пистолет с синильной кислотой функционировал хорошо.
   Оружие было бесшумным и смертоносным.
   Как ему и говорили,  разбиваясь,  ампула  под  давлением  выбрасывает
синильную кислоту, мгновенно убивающую, не оставляя следа,  любое  живое
существо.  При  условии,  что  испарение  вдыхается  на  расстоянии,  не
превышающем  пятидесяти  сантиметров.  Смерть  наступает   мгновенно   в
результате эмболии.   Гарри
ничем не рисковал, если принимал атропин перед выстрелом и  противоядие,
содержащее нитрат амила, после выстрела.
   Гарри ничего не имел против убийств, но он не доверял  новшествам.  В
сущности,  он  был  консерватором.  С  волнистыми  седеющими   волосами,
тяжеловатой фигурой и заплывшим лицом с римским профилем он  украсил  бы
афишу любой правой политической партии.
   Он  дал  задний  ход  "мустангу",  оставив  на  пустыре  труп  щенка.
Автомобильное  движение  на  шоссе  рассеялось.  Гарри   развернулся   и
направился к центру Бейрута.

Глава 2

   Дверь лифта бесшумно  открылась,  и  Гарри  Эриван  быстро  вышел.  В
огромном подземном гараже никого не было. Гараж находился  под  высотным
зданием из стекла и бетона, занимавшим большую часть бывшего  еврейского
квартала, между улицами Жоржа Пико и Резкаллах. В пролетах гаража стояло
около десяти машин. Гарри Эриван сразу узнал  зеленый  "бьюик",  но  для
большей надежности проверил номер. После этого  он  затаился  за  черным
"кадиллаком". Самир Жезин  имел  обыкновение  допоздна  задерживаться  в
своем кабинете. В руке Гарри держал коричневый бумажный пакет,  куда  он
спрятал пистолет с синильной кислотой.
   Но вот лифт вызвали наверх,  и  Гарри  резко  выпрямился.  На  всякий
случай  он  прихватил  с  собой   "беретту-38",   хотя   ему   запретили
использовать традиционное оружие в этой операции.
   Он напряженно следил глазами за лампочкой лифта. Лифт остановился  на
двенадцатом этаже, там, где находился кабинет Самира Жезина. Затем снова
тронулся. Гарри показалось, что прошло  всего  несколько  секунд.  Дверь
лифта открылась, и Гарри увидел высокую фигуру Самира Жезина. Его сердце
забилось с такой силой, что он испугался, как бы ливанец это не услышал.
Как лунатик, он вышел из тени и направился к зеленому "бьюику".
   Услышав шаги, Самир Жезин обернулся. Но человек в  плаще  не  привлек
его внимания, и он стал открывать ключом дверцу машины.
   Гарри Эриван был от него уже на расстоянии одного метра.  Он  положил
сумку на землю и вытянул руку.
   - Господин Жезин!
   Удивленный ливанец обернулся. В ту же секунду  Гарри  Эриван  спустил
курок. Раздался щелчок игрушечного пистолета.
   Самир Жезин открыл рот, но не смог издать ни единого звука. Несколько
секунд он стоял неподвижно, затем качнулся  вперед  и  рухнул  на  кузов
"бьюика". Гарри, не мешкая, помчался к черной лестнице и вышел на  узкую
улицу Резкаллах с  односторонним  движением.  Пробежав  сто  метров,  он
скрылся в подворотне, чтобы проглотить содержимое ампулы с противоядием.
После этого он  вернулся  в  свой  "мустанг"  и  поехал  мимо  последней
оставшейся в Бейруте синагоги, в это время закрытой.
   Сердце его продолжало стучать, а в голове не было ни одной мысли. Все
произошло, как было задумано. Он  выехал  к  зданию  Старко  со  стороны
главного входа. Все было спокойно. Труп Самира Жезина, конечно,  еще  не
обнаружен. Гарри повернул на север. Ему нужно было пересечь весь квартал
Баб-эль-Дрисс, чтобы выехать на автостраду, ведущую к Триполи  и  казино
"Ливан".

***

   - Семь!
   Гарри Эриван вздрогнул от  возгласа  крупье.  Он  машинально  собирал
разноцветные жетоны, украдкой поглядывая на человека, сидящего  напротив
него. Авель Жезин был немного ниже ростом, чем его брат, но  плотнее.  У
него было круглое лицо с умными светлыми глазами,  под  которыми  висели
мешки. Наверное, он уже забыл,  когда  высыпался.  Рядом  с  ним  сидела
высокая, очень стройная девушка в облегающем фигуру пуловере и  красных,
тоже облегающих брюках. Несмотря на прекрасные голубые глаза, у нее было
дебильное лицо. Она походит на русалку, подумалось Гарри. Действительно,
с большим, почти негроидным ртом,  курносым  носом  и  глазами  навыкат,
лишенными мысли, девушка чем-то напоминала речную нимфу.
   Гарри вспомнил, что это танцовщица варьете  при  казино.  Значит,  по
всей вероятности, будет участвовать в шоу, которое здесь скоро начнется.
И Авель Жезин выйдет после игры к своей машине один, без  нее.  Да,  она
довольно сексапильна, позавидовал Гарри Авелю.
   Он уже четыре часа торчал в казино, следя за ливанцем. Несколько  раз
Жезин был на грани  полного  проигрыша,  но  в  последний  момент  удача
возвращалась к нему. Несмотря на скопление людей в игорном зале, армянин
боялся, что Жезин заметит его. Каждый раз, когда ливанец смотрел  в  его
сторону, он отворачивался. Из осторожности  он  даже  отошел  от  стола.
Немного поодаль играл небольшой оркестр. Еще дальше  находился  скромный
зал, где играли в очко. Справа от центрального  холла  располагался  зал
для игры в баккара.
   Если никто не сообщит Авелю Жезину о том, что несколько  часов  назад
его брат умер от внезапного  сердечного  приступа,  он  будет  играть  в
рулетку до рассвета...
   Гарри протиснулся за стол, где играли в  очко,  и  поставил  двадцать
фунтов против ставки своего соседа. Крупье  вынул  одного  туза  и  одну
даму. Двадцать одно.  Разочарованный,  армянин  вернулся  к  рулеточному
столу как раз в тот момент, когда крупье объявил:
   - Ноль!
   Крупье собрал лопаткой жетоны.
   У Авеля Жезина оставались только две красные прямоугольные  пластины.
Девушка склонилась к уху ливанца и что-то шепнула ему. Гарри увидел, что
она прижалась грудью к пиджаку человека, которого он пришел убить,  и  у
него снова забилось сердце.
   Авель Жезин  снисходительно  улыбнулся,  сунул  обе  монеты  за  пояс
девушки и отодвинулся от стола. Она блаженно повисла на его руке.  Черт,
все-таки выходит вместе с ним!
   Гарри Эриван шел за ними, скрипя зубами. Своим одноразовым оружием он
не мог убить двоих, к тому же это ему было и не нужно. Он еще  надеялся,
что девушка останется в казино на шоу. Проходя мимо гардероба, он забрал
свой плащ.
   А Авель Жезин и "русалка" уже вышли наружу. Она продолжала  цепляться
за руку своего кавалера. Так он и доволок ее  до  стоянки  автомашин  на
пирсе перед казино. Служащий подкатил к ним белую БМВ Жезина, и  ливанец
с девушкой сели в нее. Гарри ничего не понимал. Был уже час ночи, и шоу,
в  котором,  бесспорно,  участвовала  "русалка",  должно  было  начаться
вот-вот. А между тем...
   БМВ тронулась с места и свернула налево.  Чтобы  выехать  из  казино,
нужно было ехать вдоль  фасада  здания,  а  потом  свернуть  на  боковую
дорожку, которая соединялась с автострадой.
   Поморщившись, Гарри сделал знак служащему, чтобы тот подкатил к  нему
"мустанг". Сев в машину, он проверил, закрыта ли  на  ключ  коробка  для
перчаток. В ней находился пистолет.
   Проехав вдоль фасада,  он  свернул  на  дорожку,  и  фары  "мустанга"
осветили стоящую возле высокой стены БМВ  с  погашенными  огнями.  Гарри
затормозил  и  остановился  в  десяти  метрах  от  нее,  погасив   фары.
Оказывается, "русалка" хотела попрощаться со своим "любимым" перед  тем,
как идти на работу...
   Мимо пронеслись две машины, осветив переплетенную  пару  на  переднем
сиденье БМВ. Тонкие губы Гарри криво усмехнулись.  Авель  Жезин  покинет
этот свет с приятными эмоциями.

***

   Авель Жезин сидел в кресле машины,  закрыв  глаза  и  откинув  голову
назад. С тех пор как он знал Мирей, он  привык  прощаться  с  ней  таким
образом. Молодая француженка относилась к этому так же спокойно,  как  к
поцелую в щеку на пляже.
   Когда она открыла голубые навыкате глаза, они по-прежнему  ничего  не
выражали. Как не выражали ничего  во  время  шоу,  когда  она  принимала
различные эротические позы.
   - Мне нужно идти, - прошептала Мирей.
   Он нежно провел рукой по  ее  груди,  как  ласково  треплют  домашних
животных.
   - До завтра.
   Мирей захлопнула дверцу машины.

***

   Гарри вылез из  "мустанга"  как  раз  в  тот  момент,  когда  девушка
проходила мимо его машины. Он побежал к  БМВ,  держа  в  руке  пистолет,
спрятанный под плащом. Подбежав к машине, он открыл дверцу.
   Улыбка сошла с лица Авеля Жезина.  Армянин  вытянул  руку  и  спустил
курок на расстоянии двадцати сантиметров от своей  жертвы.  Авель  Жезин
открыл рот и поднял руку, затем рухнул на руль. Почти в  ту  же  секунду
его глаза остекленели.

***

   Мирей  внезапно  остановилась  и  поднесла   руку   к   поясу.   Двух
прямоугольных монет по тысяче фунтов там больше не  было.  Должно  быть,
она обронила их на пол БМВ.
   Она помчалась к машине. БМВ еще стояла на месте. Неизвестно, будет ли
Авель завтра столь же щедрым...

***

   Гарри бежал к "мустангу", сунув пистолет в карман  плаща.  Отъехавшая
от казино машина ослепила его своими  фарами.  Он  инстинктивно  опустил
голову, но успел заметить бегущую навстречу ему фигуру.
   "Русалка!"
   Молодая женщина скользнула по нему беглым  взглядом  как  раз  в  тот
момент, когда его осветили автомобильные фары.
   В следующую секунду он уже сидел в "мустанге"  и  включал  зажигание.
Шум мотора заглушил крик девушки, в ужасе отпрянувшей от БМВ.
   Ругнувшись сквозь зубы, Гарри  резко  повернул  налево  и  выехал  на
автостраду. Какого черта она вернулась?
   Гарри быстро проглотил противоядие. К счастью, машин на улицах  почти
не было. Он успокоился, только подъезжая к  мосту  Нахр-эль-Каб,  приняв
решение не рассказывать об инциденте шефу.  Он  был  почти  уверен,  что
танцовщица не сможет его узнать. Зачем все усложнять...
   Полчаса спустя он был в северной части Бейрута.  У  него  сосало  под
ложечкой от голода. Здесь, в армянском квартале, он был в  безопасности.
Повсюду висели вывески на армянском языке, некоторые - на французском. К
востоку от реки в  этом  квартале  обитали  армяне  правых  политических
группировок, объединенные в мощное международное движение. К  западу  от
реки, где жил Гарри Эриван, поселялись армяне левых течений.
   Гарри Эриван свернул на узкую улицу  и  остановился  перед  небольшим
рестораном с  помпезной  вывеской:  "Ресторан  Модерн".  В  зале  стояло
несколько деревянных столиков, клиентов п