ковой крючок. От выстрела
вздрогнули стекла в  автобусе.  Ребристая  пуля  вонзилась  в  террориста,
ударная волна бросила его наружу, открыв его телом дверь.
     Малко осмотрел микроавтобус. Не хватало одного. Пробираясь в  среднем
ряду кресел, он заметил его, съежившегося на полу между двумя сидениями.
     Абди тоже его увидел. Опередив Малко, он стал  на  колени  на  пустом
кресле, вытащил голову террориста за волосы, заставив его открыть шею.
     Одно движение кисти, и из перерезанного горла брызнула  кровь.  Малко
спрыгнул на дорогу через заднюю  дверь.  Тут  он  тоже  опоздал.  Один  из
кочевников уже вонзил нож в горло человека,  в  которого  Малко  попал  из
"мерлина".
     Все было кончено. Из открытой  дверцы  автобуса  вдруг  раздалось  по
английски:
     - My God! My God! Что случилось?
     Человек с растрепанными волосами, только что поднявшийся  с  сидения,
обезумевшими  глазами  смотрел  на  террориста   с   отрезанной   головой.
Растерянный,  небритый,  в  грязной  рубашке,  прилипшей  к  телу.   Посол
Соединенных Штатов в Могадишо.
     Белокурые двойняшки,  от  столкновения  упавшие  на  пол,  так  и  не
проснувшись спали под  сидением.  Малко  увидел  блондинку,  изнасилование
которой он наблюдал: сначала она подошла к  дверце,  потом  ее  брат.  Под
действием наркотика они выглядели рассеянными и одуревшими. Посол едва  не
упал, выходя из автобуса, и вытаращился от ужаса, взглянув на  террориста,
распростертого на дороге с разрезанным горлом и раскромсанным животом.
     Он вопросительно уставился на Малко.
     - Who are you?
     - Ничего не бойтесь, - сказал Малко, поддерживая американца, чтобы он
не упал. - Мы вас освободили. Я послан американским правительством,  чтобы
вырвать вас у похитителей. Эти люди помогли мне.
     Он специально говорил медленно, чтобы  американец  уловил  смысл  его
слов. Посол покачал головой.
     - Мы свободны? - недоверчиво спросил он.
     - Не совсем, - сказал Малко.
     В это время из машины вышла блондинка, держась за  голову,  взглянула
на Малко и кочевников с изумлением и испуганно кинулась к отцу. Тот прижал
ее к себе.
     - Все будет нормально, -  прошептал  он  по-английски.  -  Все  будет
нормально...
     Он постепенно приходил в себя. Абди подошел к ним с  полным  термосом
чая и протянул его  дипломату.  Тот  выпил,  фыркнул  и,  казалось,  почти
пробудился. Кочевники оттаскивали тела  террористов  с  дороги.  Абди  уже
потушил огонь. Девушку жестоко вырвало, затем - ее брата, который усиленно
моргал глазами, так он отвык от солнца.
     Один из кочевников принялся снимать с  одного  из  мертвецов  сапоги,
улыбнулся Малко и что-то сказал по-сомалийски.
     Хаво перевела для Малко:
     - Это местная пословица, - объяснила она.  -  В  ней  говорится,  что
обувь мертвеца лучше, - чем он сам...
     - Вы прибыли из Могадишо? - спросил вдруг посол.
     - Да, - ответил Малко.
     - Вы мою жену видели?
     - Вашу жену?
     - Да, - ответил дипломат полным тревожного ожидания  голосом.  -  Они
освободили ее перед тем, как нас увезли из  Могадишо.  Жест  доброй  воли,
чтобы облегчить переговоры, так они мне сказали. С ней все в порядке?
     Малко  ощутил  комок  в  горле.  Он  отвернулся  и  стал  внимательно
рассматривать трупы, уложенные рядком вдоль дороги.
     - Думаю, что да, - солгал он. - Но я ее не видел.
     - Ах, ну слава Богу, - сказал посол. - Она так испугалась.  Когда  мы
будем в Могадишо?
     Малко  оглядел  пустынную  дорогу.  Абди  отвел  "лендровер"  немного
подальше.  Опрометчиво  оставаться  тут  слишком  долго.  Могла  появиться
какая-нибудь машина.
     Посол потер лоб.
     - У меня ужасно болит голова, - сказал он, - и такое впечатление, что
нас напичкали наркотиками.
     - Это я вас накормил наркотиками, - усмехнулся Малко. - Я  не  хотел,
чтобы дети  подверглись  риску,  если  встанут,  услышав  выстрелы.  Через
час-два все будет в порядке. Почему вы так опоздали?
     - Они не могли завести автобус. Он  очень  плохо  работает.  Надеюсь,
однако, что он все-таки довезет нас до Могадишо.
     - Мы в Могадишо не едем, - сообщил Малко.
     У дипломата отвисла челюсть.
     - Но я не понимаю, мы свободны или нет? Куда мы едем?
     Малко покачал головой.
     - Все не так просто, господин посол. Вас похитили  люди,  действующие
по поручению сомалийского правительства, которое хотело  оказать  давление
на США. Мы в двухстах пятидесяти километрах от Могадишо. Теоретически  нам
достаточно было бы добраться до первого же сомалийского военного  поста  и
заявить о вас. На самом  деле  вы  в  этом  случае  рискуете,  что  другие
"террористы" захватят вас.
     Посол растерянно смотрел на Малко.
     - Но куда же вы хотите ехать?
     - Я организовал ваш вывоз из страны с помощью  ВМС  США,  -  объяснил
Малко. - Мы должны вернуться в  Браву.  Если  бы  я  был  уверен,  что  мы
доберемся до Могадишо и доставим вас в посольство, я бы рискнул. Но дорога
только одна, и есть вероятность, что наткнемся на заграждения.
     Посол явно был не в восторге от плана Малко.
     - Со мной двое детей, - возразил  он.  -  Я  не  могу  подвергать  их
риску...
     Блондинка молча прислушивалась к их разговору. Малко взял  посла  под
руку и отвел в сторону.
     - У нас нет выбора, - вполголоса сказал он. - По  приказу  Президента
госдепартамент пожертвовал  вами.  Во  имя  высших  интересов  страны.  Он
позволил только определенному отделу определенного  управления  попытаться
что-то сделать. Акт отчаяния, от которого отмежуются официально,  если  он
закончится неудачей...
     - Понятно, - ответил дипломат изменившимся голосом.
     - Забирайте малышек, - сказал Малко, - и садитесь в "лендровер".
     Пока американцы устраивались в машине, Малко  поискал  Хаво.  Молодая
женщина сидела  у  подножия  термитника,  лицо  ее  было  спокойно.  Малко
опустился перед ней на корточки.
     - Спасибо, - сказал он. - Без вас у меня ничего бы не  вышло.  Хотите
уехать со мной?
     - Нет, это моя земля. Я не смогла бы жить где-то. За  ваше  золото  я
смогу выкупить верблюдов, вернуться в пустыню. Мы попробуем  добраться  до
Кении.
     - Что ж, - проговорил Малко. - Удачи вам.
     Они пожали другу другу руки. Малко беспокоился за Хаво и  ее  друзей.
СНБ,  конечно,  установит  их  причастность  к  налету,  кочевники  дорого
заплатят за содействие, оказанное ЦРУ. Но он не может изменить судьбу этой
женщины. Он смотрел, как она направляется  к  пробитому  пулями  автобусу.
Трупы спрятали, но несколько стервятников уже кружили в небе.
     Абди ожидал за рулем. Парень, девушка и дети расположились сзади. Как
только  Малко  сел  рядом  с  послом,  "лендровер"  рванулся  вперед.   По
направлению к Браве. Час десять. Надо быть в Браве до трех часов. Успеть к
отливу.
     Они были затеряны во враждебной стране, и кто знает,  смогут  ли  они
выбраться из нее... Малко казалось, что он  слышит,  как  в  саванне  бьют
барабаны войны. Американский посол  смотрел  прямо  перед  собой,  пытаясь
унять дрожь в руках, и машинально играл своим обручальным кольцом.
     Красная  латеритовая  лента  дороги  извивалась  между  колючками   и
термитниками и, казалось, вздувалась от жажды.
     Малко вынул из полотняного мешка большой транзистор и вытащил из него
антенну.   Потом   снял   пластину,   прикрывающую   регуляторы,   щелкнул
выключателем, настроился на частоту 112,8  и  нажал,  наконец,  на  кнопку
включения.
     Как будто ничего не произошло. Но по  дрожи  контрольной  стрелки  он
знал, что его SOS летит к тем, кто должен их спасти.



                                    19

     Малко взглянул на безоблачное небо. Он шел на риск расчетливо.  В  ту
секунду, когда радиомаяк начал передавать его сигнал, он рисковал привлечь
к себе внимание советских и сомалийских радиоперехватчиков.  Он  не  знал,
могут ли  большие  советские  базы,  вроде  Берберы  его  перехватить,  и,
главное,  как  они  его  поймут.  Сомали  тоже   располагает   несколькими
советскими   катерами   береговой    охраны,    способными    осуществлять
радиоперехват во время прилива. Где они сейчас находятся?
     Но если бы он не включил свое устройство, не было бы  никаких  шансов
на побег.
     Им  встретился  старый  грузовик   русского   производства,   который
надрывался на ямах, подпрыгивая в тучах красной пыли. Абди прилип к  рулю,
как зомби, продолжая "воевать" с ямами и колдобинами.
     - Порядок? - спросил Малко.
     Шофер перекинул языком свою жвачку из травки с правой щеки под левую.
     - Порядок! Вы знаете, я приношу счастье, я прошел через  все...  Один
раз слон забросил меня к себе на спину, а карабин заклинило. Так  вот,  он
меня проморгал!
     С таким  оптимистом  Малко  было  спокойнее...  Он  обернулся.  Семья
Рейнольдс сгрудилась на заднем  сиденье  и  стоически  переносила  толчки.
Девушка мужественно улыбнулась ему.  Обе  малышки,  отупев  от  усталости,
спали, крепко обнявшись. Брюс Рейнольдс, сидевший рядом с Малко, не сводил
глаз с дороги, стараясь  не  проглотить  всю  пыль,  которая  проникала  в
"лендровер" через открытое окно.
     Он ткнул пальцем в приемник, лежащий на коленях Малко.
     - Что это такое?
     - Автоматический радиомаяк, -  объяснил  Малко.  -  Он  передает  наш
сигнал, предварительно настроенный на постоянную  длину  волны.  Где-то  в
открытом море у берегов Сомали корабли Шестого флота  должны  ждать  этого
сигнала. Предполагается, что они нас подберут.
     Американец вытаращил глаза.
     - Но  они  же  не  имеют  права  приближаться  к  берегу!  Это  может
спровоцировать пограничный инцидент.
     Даже в экстремальных обстоятельствах  Брюс  Рейнольдс  рассуждал  как
дипломат...
     Малко покачал головой.
     - Мы поплывем им навстречу. Я рассчитываю захватить в Браве  рыбацкую
лодку.
     У дипломата запали глаза и щеки. Он  начинал  осознавать  серьезность
ситуации. Понимать, что без  вмешательства  Малко  он  и  его  семья  были
обречены на смерть, это несомненно.
     Малко вытер лоб, покрытый коркой из смеси пота и  пыли.  Лишь  бы  не
обнаружили слишком быстро микроавтобус и убитых террористов. Он  беззвучно
помолился, чтобы американский флот успел получить приказ Белого дома.


     Павел Горький бросил рассеянный взгляд на показатели месячных  уловов
за июнь.  Брава  сидит  уже  у  него  в  печенках.  К  счастью,  срок  его
командировки  заканчивается.  Замена  прибудет  из  Могадишо,  как  только
закончится эта история с заложниками.
     Ему надоел запах рыбы.
     Так как у него не было  определенных  дел,  он  решил  нанести  визит
руководителю района. Усовершенствовать свой сомалийский.
     Горький сел в джип и рванул к центру.
     Али "Святой" был в своем кабинете и как раз принимал  кочевников.  Он
радостно поздоровался с советским, но тот заметил озабоченность во взгляде
сомалийца. Али "Святой" быстро выпроводил обоих посетителей и сказал:
     - Им приходится нелегко. Они ловят  мало  рыбы  и  жалуются,  что  не
зарабатывают на жизнь.
     Скоро придется покупать рыбу в Могадишо, чтобы выполнять план.  Павлу
было наплевать на превращение кочевников в рыбаков, но  из  вежливости  он
сурово сказал:
     - Это потому, что они очень ленивые...
     Руководитель района покачал головой.
     - Нет, они просто не знают, как за это взяться. Я  пойду  поговорю  с
ними сейчас, когда они вернутся с рыбной ловли.  Не  хотите  ли  пойти  со
мной?
     Он украдкой следил  за  советским.  Точно  зная,  что  Павел  Горький
находится в Браве не ради рыбы. Но было забавно принуждать русского делать
то, что ему неприятно. Али нужно было чем-то занять себя. Ему сообщили  об
исчезновении Малко. Нет известий от Фускии. Она должна бы  уже  вернуться.
От всего этого он нервничал... Попав в ловушку, Павел Горький  принужденно
улыбнулся и выдавил:
     - С удовольствием.
     - Ну что ж, поехали! - сказал Али Хадж с деланной жизнерадостностью.
     Ему были безразличны как рыбаки, так  и  советский.  Но  надо  как-то
убить время, дожидаясь Фускию.
     По дороге к пляжу они  заметили,  что  первые  лодки  уже  пересекают
отмель. Они были еще слишком далеко, чтобы  можно  было  видеть,  есть  ли
улов...
     Внезапно Али Хадж  заметил  машину,  которая  быстро  направлялась  к
группе негров, ожидавших приемки рыбы.
     "Лендровер" иностранного гостя. Али почувствовал облегчение:  раз  он
вернулся, значит, Фуския тоже  вернется.  И,  значит,  не  удалось  ничего
сделать для заложников. Он мысленно поблагодарил Аллаха.
     Бог на его стороне. Смерть Абшира не наделала много шуму. Все это ему
на руку.


     Абди спрыгнул на песок, сразу же следом за ним - Малко и посол. После
дорожного  зноя  теплый  бриз  Индийского  океана  казался   восхитительно
прохладным. С того места, где они стояли, дома Бравы казались вдали серыми
кубиками.
     С  пляжа   неслось   серьезное   пение,   напоминающее   негритянские
"спиричуэлс", это пели, сидя на песке, негры,  поджидавшие  рыбаков.  Абди
послушал и сказал:
     - Они поют о рождении верблюдицы...  Эти  люди  не  любят  моря,  они
продолжают думать о пустыне...
     Маленькие  девочки  вылезли  из  "лендровера",  протирая   глаза,   в
сопровождении детей посла. Тот смотрел на негров, на пустынный пляж  и  на
лодки,  подплывающие  к  берегу.  Сомалийцы  почти   не   реагировали   на
присутствие иностранцев.
     - Что будем делать? - спросил посол.
     Вместо Малко ответил Абди.
     - Я скажу им,  что  вы  русские,  что  вы  хотите  совершить  морскую
прогулку... Что об этом просил Али Хадж. Дадим им несколько шиллингов, они
будут счастливы. Он направился к певцам. Малко  видел,  как  Абди  сел  на
корточки и начал "вести переговоры о  подарках",  как  говорят  в  Африке.
Минуты тянулись бесконечно. Было  чуть  больше  полчетвертого,  отлив.  Но
очень скоро начнется быстрый прилив, и  тогда  будет  невозможно  пересечь
отмель...
     Наконец Абди поднялся и  сделал  знак  подойти  к  нему.  Малко  взял
девочек за руки.
     - Пойдемте, -  ласково  сказал  он  им,  -  у  нас  будет  прекрасная
прогулка.
     Одна из лодок только что бросила якорь метрах в двадцати  от  берега.
Какой-то рыбак выпрыгнул из нее, волоча за собой небольшую молот-рыбу.
     Шиллинги перешли из рук в руки. Громко хохоча,  два  громадных  негра
схватили двойняшек, посадили к себе на плечи, вошли в воду  и  побрели  по
направлению к большой лодке.
     Восхищенные девочки пронзительно вскрикивали. Малко подтолкнул  посла
к воде.
     - Идите и вы. Быстро. Чем меньше мы тут задержимся, тем лучше.
     Брюс Рейнольдс тоже направился к воде в сопровождении сына и дочери.
     - Это фантастика, - пробормотал он. - Спасибо.
     - Подождите, - сказал Малко, - мы еще не выпутались.
     Сидевший на корточках на корме лодки негр  заливал  в  бак  дизельное
топливо. Те, что расположились на пляже, наблюдали за группой  иностранцев
с  веселым  любопытством.  Они  совершенно  не  понимали,  как  это  можно
отважиться выйти в море ради удовольствия. Сами они, впервые услышав рокот
Индийского океана, подумали, что это конец света...
     Рыбак-сомалиец уже вышел из воды, волоча свою молот-рыбу. Тут же  его
с любопытством окружили остальные кочевники.
     Негры, которые несли  детей,  почти  добрались  до  лодки.  К  берегу
подошла  еще  одна  посудина  и  тоже  стала  на  якорь.  В  этот   момент
пронзительный звук заставил Малко повернуть голову.  Рабочие,  сооружающие
что-то вроде ангара на краю пляжа, пилили бензопилой огромные доски.
     Малко уже был готов  войти  в  воду,  когда  заметил  машину,  быстро
приближающуюся к ним по дюне.
     Русский джип.
     У него засосало под ложечкой.
     В Браве был только один русский джип: джип Павла  Горького,  которому
поручено охранять заложников... Абди тоже увидел джип. Он молча  нырнул  в
"лендровер" и вытащил "мерлин-444". Малко обернулся к нему:
     - Боеприпасы у вас есть?
     - Только то, что в магазине, - ответил сомалиец.
     Малко тоже уже один раз стрелял.  Осталось  только  три  патрона.  Он
взглянул на большую группу негров на берегу. Если  советскому  удастся  их
поднять, это будет суд Линча.


     Павел   Горький   наклонился   и   достал    из    "бардачка"    свой
девятимиллиметровый "токарев". Он уже  узнал  заложников,  которые  должны
были бы находиться в Могадишо, а на самом деле в нескольких шагах от  него
грузились в лодку. Он не знал, что произошло, но одно  было  ясно:  нельзя
допустить, чтобы они покинули Браву.
     Иначе обрушится одна из  граней  советской  политики  в  Африке.  Вся
операция "Заложники" была тщательно спланирована и рассчитана самим  Юрием
Андроповым, руководителем КГБ. Если она провалится по  вине  исполнителей,
они же и станут  первыми  жертвами.  Павлу  Горькому  совсем  не  хотелось
неприятностей... Он обернулся к Али Хаджу, тоже  обратившемуся  в  соляной
столп.
     - Вы должны мне помочь, - сухо сказал он. - Этот  журналист  -  агент
империалистов. Он, вероятно, напал на патриотов,  охранявших  американцев.
Нельзя, чтобы они покинули Браву.
     - Я помогу вам, - мрачно согласился Али "Святой".
     До него только что дошел смысл маневра Малко. Фускии  не  будет.  Его
надули. И Малко за это заплатит. Он  в  бешенстве  натянул  поглубже  свою
меховую шапочку на  лоб,  устремив  ненавидящий  взгляд  на  американского
агента, который так ловко его обошел.
     Рядом  раздался  сухой  щелчок.  Павел  Горький,  заблокировав   руль
коленом, послал пулю в ствол своего пистолета.


     Русский джип остановился прямо в воде, между  морем  и  Малко.  Павел
Горький и Али Хадж выскочили одновременно. Советский повелительно  крикнул
на плохом сомалийском, обращаясь к неграм, окружавшим лодку.
     - Верните немедленно этих людей на пляж.
     Вся семья Рейнольдс  уже  находилась  в  большой  лодке.  Недоставало
только Малко, Абди  и  бесценного  радиомаяка.  Без  него  они  несомненно
затеряются в Индийском океане без всяких шансов на то, что  их  обнаружат.
Левой рукой,  не  оборачиваясь,  Малко  достал  аппарат  из  "лендровера",
направил свой "мерлин" на вышедших из джипа и крикнул:
     - Отойдите в сторону и замолчите!
     - Шпион, бандит! - завопил советский.
     В своих белых слишком  длинных  шортах  и  плохо  скроенной  рубашке,
обутый в босоножки местного производства, он выглядел просто  карикатурно.
Малко следил за его  правой  рукой,  в  которой  был  пистолет.  Заложники
находились вне пределов его досягаемости, - но не он, Малко. Он  надеялся,
что русский собирается только запугать его. В этой истории уже  достаточно
крови.
     Негры  вокруг  них  застыли,  ошарашенные,  ничего   не   понимая   в
происходящем.
     В сопровождении Абди Малко двинулся к воде, продолжая  держать  мушку
"мерлина" на  русском.  Вдруг  Али  Хадж  начал  орать,  как  взбесившийся
муэдзин, жестикулируя, вращая большими глазами,  которые  утратили  всякую
приветливость.
     Дальше все произошло  очень  быстро.  Абди  бросился  к  руководителю
района. Советский поднял правую руку, щелкнул  выстрел,  и  Абди  замедлил
бег, а затем остановился. Он почесал грудь, как будто  она  зудела,  потом
посмотрел на свою руку и обернулся к Малко с потрясенным видом:
     - Черт побери, у меня кровь идет!
     Сомалиец, спотыкаясь,  сделал  несколько  шагов  и  упал  на  колени,
внезапно закашлявшись.
     - Абди!
     Малко кинулся к шоферу, сел возле него на корточки, не отводя  оружия
от Павла Горького.
     Абди поднял голову. Его черные очки свалились, и в глазах  с  красной
каймой выразилось покорное страдание. Дышал он  с  трудом,  и  при  каждом
вздохе изо рта вытекала кровь.  Он  машинально  вытер  подбородок  тыльной
стороной руки. Пуля разорвала плевру, и воздух попал в  легкие  и  грудную
клетку.
     - Говорите, - прошеп