есни и подшучивая друг над другом. Юноша остановился как
вкопанный. Запах рыбы был  отвратителен  для  него,  привыкшего  к  пескам
пустыни. Его сильно затошнило. А преследователи уже приближались.
     - Арестуйте его! - опять крикнул русский.
     В панике Ахмед побежал между столами, пробиваясь сквозь женщин, чтобы
добраться до выхода напротив... Ему это почти  удалось,  когда  перед  ним
выросла огромная негритянка. Будучи  родом  из  Бравы,  она  испытывала  к
кочевникам отвращение. Резким движением она  вонзила  свой  кривой  нож  в
плечо Ахмеда, зацепив лопатку, действуя будто крюком,  как  делала  это  с
акульими детенышами. Тонкое лезвие вошло в тело по рукоятку.
     Ахмед вскрикнул от боли и,  потеряв  равновесие,  рухнул  на  длинный
мраморный стол. Женщины прекратили работу. Сходя  с  ума  от  боли,  Ахмед
нанес удар кулаком той, что вонзила в него нож, но промахнулся и ударил ее
соседку прямо в живот. Та взвыла.
     Это стало сигналом к бойне. Как  сумасшедшие,  женщины  бросились  со
своими кривыми ножами на распростертого на сером мраморе негра.
     Одна из них воткнула свой прямо в живот кочевника и дернула изо  всех
сил, разрывая брюшину. Оттуда вывалились кишки и брызнул фонтан крови. Это
вызвало истерический  смех  ее  соседки,  которая,  чтобы  не  отстать  от
подруги, сорвала с юноши брюки и точным  движением  отрезала  член.  Павел
Горький колотил озверевших мегер по спинам, выкрикивая все,  что  он  знал
по-сомалийски, чтобы попытаться прекратить бойню. Но чистильщицы как будто
взбесились. Они неистово наносили удары по уже неподвижному телу, раздирая
на куски, вырывая клочья мяса, обнажая  мышцы  и  кости,  дав  волю  своим
жестоким инстинктам. Ничто не остановило бы их. Одна из них  воткнула  нож
возле правого глаза, так, что он буквально выскочил  из  орбиты.  Кровавое
глазное яблоко с окончанием зрительного  нерва  отлетело  на  плечо  Павла
Горького, что вызвало животный хохот стоящей рядом женщины...
     Русского едва не вырвало. Он такого  не  ожидал.  Он  перестал  вдруг
повторять "не убивайте его", осознав, что пришелец уже давно мертв.
     Одна за другой женщины отступили, внезапно протрезвев. Останки Ахмеда
смешались с останками рыб. Одна женщина вытащила  еще  торчавший  в  горле
искромсанного  кочевника  нож  и  вернулась  на  место,  опустив   голову.
Остальные сделали то же самое.
     Павел Горький, побледнев от ярости, стал сурово отчитывать работницу.
Она упрямо опустила голову. Это были  существа  примитивные,  привыкшие  к
жестокости с самого детства. В возрасте  пяти-шести  лет  их  лишили  всех
женских органов и зашили кактусовой иглой и ниткой из  верблюжьей  шерсти.
Так что насилие было у них в крови.
     Конечно, рыба  не  кричит,  но  все-таки  это  живое  существо...  Им
принесло облегчение то, что они напали на непрошенного гостя, кастрировали
его и порубили, как мясо. Советский задумчиво смотрел на картину  побоища.
Надо сообщить  об  инциденте  руководителю  района.  Кто-то  послал  этого
человека шпионить. Надо узнать кто.
     По его приказу две женщины сбросили  тело  на  землю  и  завернули  в
полотно, положив у бидонов с рассолом. Мало-помалу работа возобновилась  в
абсолютном молчании. Слышались только скрежет  ножей  о  чешую  да  резкие
шлепки плавников умирающих  рыб  о  мрамор.  Атмосфера  становилась  более
непринужденной. Та, что ударила ножом первой, испытала  почти  сексуальное
наслаждение.
     Не сказав ни слова,  Павел  Горький  вышел  из  сарая.  Подумав,  что
все-таки Сомали - страна дикарей.


     Малко внезапно проснулся, Фуския как обычно спала  на  животе  голая,
предлагая свою завлекательную попку.
     Он поднялся, выглянул в окно. "Лендровер" стоял  внизу.  Было  восемь
часов. Если все нормально, Абди должен уже вернуться из лагеря  кочевников
с результатами расследования. Накануне вечером Хаво еще ничего  не  знала.
День прошел спокойно, они посетили образцовый курятник и еще один рыбацкий
лагерь. Руководитель района, казалось, забыл инцидент с Саидой.  Но  Малко
изнывал от нетерпения, он не мог неопределенно долго оставаться в Браве.
     Вчера они ужинали с руководителем района. Али пожирал Фускию  глазами
весь вечер, и казалось непростым делом отделаться от него.  Малко  натянул
брюки и рубашку и вышел.
     Абди сидел рядом  с  "лендровером"  с  еще  более  воспаленными,  чем
всегда, глазами. Он тут же подошел к Малко.
     - Брат Хаво не  вернулся  в  лагерь,  -  сообщил  шофер  изменившимся
голосом. - Кочевники в сильной тревоге. Ходят слухи,  что  его  убили,  но
трудно узнать что-либо определенное... Люди боятся. - Он  вдруг  замолчал.
Абшир, человек в черных очках, приближался к ним. Он радостно  пожал  руку
Малко.
     - Здравствуйте, джаале. Сегодня утром мы посетим консервный завод,  а
после этого уйдем в море с рыбаками. Вам это подходит?
     - Отлично, - заверил Малко.
     Теперь комок тревоги  в  желудке  уже  не  отпускал  его.  Извержение
вулкана началось. Все, что он затевает, рассчитано на точную информацию...
Абди снова надел  черные  очки.  Жара  была  такая  же  удушающая,  как  и
накануне. Этот Африканский Рог - действительно, край света. Малко взглянул
на море. В сотне миль отсюда дрейфует  Шестой  флот  США.  Воздух,  должно
быть, шелестит от телексов  между  Вашингтоном  и  Могадишо.  В  кабинетах
высоких чиновников, оснащенных кондиционерами, обсуждается вопрос, что он,
Малко Линге, нестроевой секретный агент,  предпринимает  для  того,  чтобы
откорректировать жестокую игру между Сомали и США в пользу  последних.  От
этого зависит жизнь нескольких людей. И кое-что посерьезней: честь великой
страны. Он знает, что новый Президент не из тех, кто встанет на колени.
     Или  Малко  достигнет  успеха,  или  заложники  умрут,  пав   жертвой
хладнокровного чудовища, которое называется "государственные интересы".
     - Жарко.
     Замечание   Фускии   нарушило   его   размышления.    После    стирки
хлопчатобумажное платье в  красную  и  белую  полоску  обтягивало  ее  как
перчатка. Настоящее покушение на целомудрие.
     Желтая  "тойота"  остановилась  рядом  с   ними.   Оттуда   выглянула
леопардовая шапочка. Али "Святой" уставился на Фускию, как на _к_а_а_б_у_,
священный черный камень в Мекке.
     - Прошу в машину, - предложил он.
     Когда  Фуския  села,  ее  платье  задралось  выше  чем  до   середины
коричневых  ляжек.  Малко  даже  подумал,  что  районный  руководитель  не
справится с управлением. Он вел машину автоматически, не сводя глаз с края
платья.
     Фуския, казалось, нисколько не осознавала производимого  ею  эффекта.
Когда  она  обернулась,  чтобы  поговорить  с  Малко,  материя  на   груди
натянулась так, что можно было разглядеть все ее родинки.
     Пять минут  спустя  они  вышли  из  машины  на  рыбокоптильне.  Малко
нервничал  и  через  силу  делал  вид,  что  его  интересуют  расплывчатые
комментарии Абшира. Руководитель района ходил только  следом  за  Фускией,
чтобы ничто не мешало ему созерцать соблазнительную попку... Рыбный  запах
был ему невыносим. Они  прошли  мимо  груд  сушеной  рыбы,  обалдевшие  от
фальшивой статистики.
     Голос Абшира заставил Малко вздрогнуть.
     - Пойдемте в цех, где разделывают рыбу, джаале. - Малко последовал за
ним. Шум женских голосов прекратился, когда гости вошли в  цех.  При  виде
Фускии работницы вытаращили глаза. Эта  не  из  тех,  что  надрываются  за
разделочными столами. Ножи повисли в  воздухе.  Запах  был  жуткий.  Абшир
долго объяснял Малко, как женщины работают. Ножи снова  замелькали,  но  в
замедленном темпе.
     К Абширу подошел рыбак и что-то шепнул. Тот повернулся к Малко.
     - Они хотели бы показать вам кое-что интересное.  Вчера  они  поймали
сирену...
     - Сирену? - оторопело переспросил Малко. - Что вы имеете в виду?
     - Да,  да,  -  настойчиво  повторил  сомалиец,  -  настоящую  сирену,
говорят, что у нее красивая грудь, - добавил  он,  сально  хохотнув.  -  К
сожалению, они ее убили...
     - А тело сохранили? - спросил Малко, заинтригованный несмотря  ни  на
что. Все это было несерьезно.
     - Нет, они ее разделали, но рука осталась. Хотите на нее посмотреть?
     - Конечно.
     Что они ему покажут? Небольшая  группа  окруживших  его  людей  молча
ожидала. Человек в черных очках стоял  у  него  за  спиной.  Одна  женщина
сунула руку в бачок с рассолом и вытащила нечто, ткнув это Малко под  нос.
Ему показалось, что сердце его  останавливается.  Под  крупной  солью,  от
которой пожелтела кожа, он четко различил  руку  человека,  отрезанную  по
запястье.
     Мужскую руку.
     Он почувствовал на себе взгляды, понял, что  должен  что-то  сказать.
Над ним издевались. Он взглянул на Фускию. Она изменилась в лице. Районный
руководитель  смотрел  в  сторону.  Женщины  вокруг  него   заговорщически
посмеивались. Малко преодолел спазм, сковавший горло:
     - Жаль, что вы не сохранили тело, - словно со стороны услышал он свой
голос. - Это заинтересовало бы  какой-нибудь  музей.  Я  не  знал,  что  в
Индийском океане водятся сирены.
     - Их иногда ловят, - уклончиво ответил Абшир. - Пойдемте, мы  покажем
вам сушеную рыбу.
     Малко последовал за ним как автомат. Хаво  не  увидит  больше  своего
брата. Это его руку ему только что показали.  Малко  попал  в  ловушку.  И
разоблачен. Они догадываются, что его присутствие связано с  происшествием
на коптильне, хоть и не знают пока всей  правды.  Малко  вышел  вместе  со
всеми. Солнце палило немилосердно. Ему показалось, что  Абшир  смотрит  на
него с иронией.
     Садясь  в  "лендровер",   Малко   обернулся   и   заметил   человека,
наблюдавшего за ними с другого конца завода.  Белый  в  шортах  и  светлой
кепочке. Советский, с которым они ужинали два дня назад.
     - Теперь, - объявил Абшир, - мы будем ловить рыбу с кочевниками.
     Через пять минут они остановились у кромки огромного пляжа. В подобии
естественной  лагуны  укрылось  штук  двадцать  больших  лодок  с  острыми
форштевнями. Гостей ожидала группа черных мужчин в шортах. Абшир обернулся
к Малко.
     - Они возьмут вас с  собой  ловить  рыбу.  Может,  вы  тоже  поймаете
какую-нибудь сирену...
     На этот раз его тон был откровенно издевательским. Малко  понял,  что
должен подчиниться. Фуския бросила на него тоскливый взгляд. К счастью,  у
него есть Абди. Ему пришлось раздеться и войти  в  воду  почти  до  пояса,
чтобы залезть в ближайшую лодку. В сопровождении экипажа. Он  обернулся  и
заметил Фускию, которая  садилась  в  "тойоту"  руководителя  района.  Гул
лодочного мотора дошел до его слуха,  и  суденышко  повернуло  в  открытое
море.


     "Тойота" медленно катила  по  пустынному  пляжу  вдоль  скал.  Фуския
бросила тревожный взгляд на руководителя района. Они уже  отъехали  больше
двух километров от того места, откуда отплыл Малко.
     - Куда мы едем? - спросила она.
     - Я показываю вам наши красоты, - ответил сомалиец.
     Он  положил  правую  руку  на  ляжку  Фускии.  Рука  медленно   стала
подниматься, хотя он и не  прекращал  вести  машину.  Фуския  заерзала  на
сидении, ей было не по себе. Лицо руководителя района вспотело.  Он  резко
отдернул  руку,  как  будто  обжегся,  и  направил  "тойоту"  к  небольшой
бухточке, скрытой от посторонних глаз. Остановившись, он вышел из  машины,
зашел с другой стороны и открыл дверцу.
     - Выходите, - сказал он.
     Фуския взглянула на песок, попыталась улыбнуться.
     - Но здесь смотреть не на что.
     Али "Святой" взял ее за руку и силой вытащил из "тойоты". Его большие
глаза приняли такое выражение,  что  Фуския  забеспокоилась.  Внезапно  он
заключил ее в объятия и прижал к себе. Бедром она ощутила его эрекцию. Али
тяжело дышал. Его руки скользнули по талии молодой женщины, сдавили ее.
     - Я люблю тебя, - бормотал он. - Сам Аллах послал тебя  мне.  Я  хочу
жениться на тебе.
     Фуския попробовала отшутиться.
     - Но вы уже женаты. У вас четыре жены.
     - Я разведусь с одной из них, - прорычал Али...
     Это  было  легко.  Достаточно  найти  какого-нибудь   имама.   Фуския
серьезным тоном возразила:
     - Но у меня уже есть мужчина. Я не могу остаться в Браве.
     - Послушай, - сказал Али. - Я могу спасти тебя. У человека, с которым
ты приехала, будут серьезные неприятности. Это - шпион.  Если  ты  бросишь
его и выйдешь за меня, я тебя вытащу из этой истории. Подумай  до  вечера.
Потом будет поздно.


     Их было десятеро, и они взялись ловить лангуста, которым и  кошку  не
накормишь!
     Лодка кружилась на месте.  Сидя  сзади  на  куче  сетей,  Малко  едва
сдерживал досаду.
     Кочевники неприязненно косо смотрели на Индийский  океан.  Одного  из
них с самого начала мучила морская болезнь.
     Малко заметил  на  пляже  Фускию  с  Абширом:  "тойота"  руководителя
региона исчезла. После фокуса с сиреной он понимал, что сомалийцы  за  ним
следят. Они играют с ним, как кошка с мышкой,  не  зная,  к  счастью,  что
шофер - его сообщник. Они, должно быть, пытались узнать, кто  он  такой  и
чего именно хочет. Это гонка на время...
     Лодка пошла к берегу. Снова пришлось прыгать в воду под  наглый  смех
сомалийцев. Подойдя к Фускии, он увидел, что она едва сдерживает волнение.
Ни слова не говоря, они вернулись в "лендровер", но до  дома  руководителя
района не смогли ничего сказать из-за присутствия  Абшира,  который  нудно
объяснял Малко, что неудачная  рыбная  ловля,  как  было  на  сей  раз,  -
исключение.
     Как только они оказались в номере, Фуския зарыдала.
     - Что такое? - спросил Малко.
     В промежутке между всхлипываниями она рассказала ему о беседе  с  Али
"Святым" и его шантаже. Малко слушал, чувствуя, что  у  него  опять  свело
желудок. На этот раз началась банальная травля. Кроме  того,  он  даже  не
знает, в Браве ли заложники.
     Это - поражение по всему фронту.
     - У нас есть время до вечера, - решительно сказал Малко.
     Он взял фотоаппараты и вышел.
     Абди был у себя и пил чай. Малко громко произнес:
     - Я хотел бы сделать несколько снимков в лагере кочевников.
     Они сели в "лендровер". Как только  мужчины  оказались  за  пределами
видимости из отеля, маска служебной невозмутимости спала с лица Абди.
     - Они что-то подозревают, - сказал шофер. - Они не знают  правды,  но
предполагают, что дело нечисто.  Абшир  допрашивал  меня  целый  час.  Они
принимают вас за двойного агента. Думают, что вы  на  самом  деле  Хельмут
Ламбрехт, но работаете на американцев.
     - А Муса?
     - Тут они тоже начинают задавать вопросы.
     - Вы уже знаете, что произошло с братом Хаво?
     - Это несчастный случай,  -  отмахнулся  Абди,  -  его  застукали,  и
раздельщицы взбесились; но Абшир в курсе. Это его идея насчет руки,  чтобы
увидеть вашу реакцию.
     Да, с ними играют в "кошки-мышки". "Лендровер" поднимался по  крутому
берегу к лагерю кочевников. Малко кипел. Ситуация кого угодно  выведет  из
себя: забраться так далеко и потерпеть крах. У него очень мало времени.  В
любой момент могут обнаружить два трупа, и сомалийцы перестанут  играть  в
"кошки-мышки". Он вспомнил руку в рассоле... Такая судьба ждет и его, если
он попадется.
     Это было бы печально для наследного князя, - закончить свои  дни  под
видом сирены в одном из маленьких портов Индийского океана. Он  размышлял,
пытаясь выработать план, который был бы в этой ситуации пригоден. Конечно,
некоторые звенья есть, но  многих  пока  недостает...  Его  неудача  будет
означать смерть пяти человек. И его смерть.  Он  демонстративно  вышел  из
машины с фотоаппаратом на ремне через плечо и  защелкал  затвором,  снимая
кочевников, не привыкших к такому вниманию. Постепенно Малко  углубился  в
лагерь.
     Хаво сидела возле шатра с окаменевшим лицом, неподвижно, завернувшись
в бафто. При виде Малко выражение ее лица не изменилось.
     - Они убили моего брата, - сообщила она.
     В ее голосе были не горечь, не боль, только страшная ярость.  Старик,
стоявший за спиной Хаво, смотрел на Малко. Ее отец. Малко сел на  корточки
перед кочевницей и поставил на землю сумку.
     - Я принес вам плату за кровь, - тихо сказал он. - Все золото, что  у
меня есть.
     Хаво покачала головой.
     - Даже если бы вы дали мне десять тысяч  верблюдов,  я  не  могла  бы
забыть о пролитой крови. Я хочу убить тех, кто убил его...
     Убеждать ее было бесполезно. Малко вдруг задумался.
     - Сколько у вас таких винтовок? - Он указал на карабин "маузер". Хаво
медленно посчитала на пальцах и обронила:
     - Семь.
     - У вас есть хорошие стрелки?
     Толстые губы кочевницы растянулись в злую улыбку.
     - У нас все хорошо стреляют. В пустыне надо уметь охотиться... А что?
     - Я смогу, возможно, предложить вам план,  как  отомстить  за  смерть
брата. А пока возьмите это золото.
     Хаво нехотя потянула к себе кожаную сумку и забросила ее в шатер.
     - Я не дотронусь до золота, пока месть не состоится, - отрезала  она.
- Поторопитесь.
     Ее прервал подбежавший Абди.
     - Быстрей, - сказал он. - Они идут. Абшир.
     Когда Абшир подошел, все так же  скрывая  глаза  за  черными  очками,
Малко снимал детенышей верблюда,  которые  сосут  мать,  возле  кочевницы,
готовящей рыбу...
     Он  только  что  принял  решение,  что  он  будет  делать.  На  карту
поставлено все.



                                    15

     Оправдывая  свое  прозвище,  Абшир-"горлодер"   разогнал   нескольких
пацанов, прилипших к "лендроверу". Малко добросовестно дощелкал пленку.  В
Могадишо  было  практически  невозможно  сделать  снимок,  чтобы  тебя  не
линчевали. Сомалийцы страдали острой шпиономанией. В их глазах  верблюд  -
такой же секретный объект, как и ракета.  Абшир  долго  шептался  с  Абди.
Потом ушел.
     Как только они сели в машину, Абди сообщил Малко:
     - Абшир слышал об истории с Саидой. Он пока еще не все понимает и  не
осмеливается  слишком  нападать  на  вас,  потому  что  настоящий  Хельмут
Ламбрехт в хороших отношениях с председателем Сиадом  Барре.  Он  спросил,
что я о вас думаю. Я прикинулся дураком, но теперь мне приказано  за  вами
следить.
     Круг сужается... Абди украдкой глянул на Малко.
     - Надо бы уезжать, - посоветовал он. - Мы можем добраться до Кении, я
знаю все проселки. Им не хватит солдат, чтобы контролировать  все  дороги.
Вы должны отказаться от спасения этих людей, господин.
     Впервые Абди проявил нервозность. Не без оснований. Он рисковал  быть
повешенным или расчлененным. Малко доверчиво улыбнулся ему.
     - Не пугайтесь. Я попробую кое-что предпринять сегодня вечером.  Если
не получится, ночью уедем.
     До самой гостиницы они не сказали другу другу ни слова.
     Фуския отдыхала, лежа на кровати голая, чтобы не менять платье.
     Увидев Малко, она вздрогнула.
     - Что нового? - задал он обычный вопрос.
     - Приходил Али Хадж, - ответила она. - Он принес мне вот это.
     Она раскрыла ладонь,  и  Малко  увидел  звезду  Могадишо  из  золота.
Четырнадцать каратов, но все-таки золото.
     - Он велел, чтобы  я  пришла  к  нему  к  последней  суре  Корана,  -
продолжала Фуския. - Он будет один. Потом может оказаться поздно.
     - Ты пойдешь, - одобрил Малко.
     Начиналась реализация его плана "Встречный огонь".
     Фуския приподнялась на локте, негодующая, красивая как никогда.
     - Что, по-твоему, я должна делать? Ты видел, на что  похож  Али?  Это
вонючая свинья! Я не выйду за него и не останусь в Браве!
     Малко взглянул на нее, иронически усмехаясь:
     - Когда в Могадишо любовник тебе велит  затащить  кого-то  к  себе  в
постель, ты не возражаешь...
     Фуския возмущенно замотала головой.
     - Вовсе нет! Думаешь, если я спала с тобой... Ты мне понравился,  это
другое. И, кроме того, ты меня изнасиловал... С остальными я довольствуюсь
флиртом.
     Он никогда не узнает правды, но это и неважно.