винного
мальчика из Корпуса мира...
     А потом подводная лодка взорвалась  бы  при  погружении,  и  вряд  ли
кто-нибудь установил бы причину. А затем  Кхальсар,  конечно  же,  однажды
освободился бы от Грэйс...
     Следовало спустить Грэйс с небес на землю.
     - Ваш "пацифист"  на  самом  деле  агент  китайской  коммунистической
разведки, - сказал он.  -  Томас  Роуз  был  убит,  потому  что  он  нашел
доказательства.
     И объяснил ей историю снимка полковника Кан-Маи. Когда  он  закончил,
Грэйс стала мертвенно-бледной.
     - Только бы Дэн ничего не узнал. Иначе я покончу с собой.
     - Это вы сказали Кхальсару, что я отплываю на "Тофуа"?
     Она опустила голову.
     - Да. Он приказал  мне  следить  за  вами.  Я  сказала  ему,  что  вы
отправляетесь на поиски "Принцессы Фиджи"...
     Малко покачал головой. То, что он собирался сделать, шло  вразрез  со
всеми правилами шпионажа. Но он был прежде  всего  австрийским  вельможей,
неспособным на некоторые вещи. Грэйс ведь была уже неопасной.
     Он осторожно взял ананас и сказал молодой женщине:
     - Все останется в тайне. Я вам это обещаю. Но отныне  выбирайте  себе
более безопасных любовников.
     Она смотрела на него полными слез  глазами.  Все  ее  тело  сотрясала
дрожь. Он подумал, что она бросится к нему в объятия, но она сдержалась  и
прошептала:
     - Благодарю.
     Малко и гуркхи вышли.


     Жара еще не спала. Сквозь заросли  фламбуайанов  виднелся  освещенный
силуэт "Тауруса". На  улицах  Сувы  было  полно  моряков,  блестящих,  как
новенький десятицентовик. Они никогда не узнают, что эта их  стоянка  едва
не оказалась последней.
     Дэн Логэн тоже ничего никогда не узнает.
     Наби  Кхальсар  тоже  не   выдаст   Грэйс.   Поднимаясь   в   сторону
Вайману-роуд, чтобы пойти к Харилалу Пармешвару, Малко знал, что  ему  еще
предстоит пережить тягостные часы.



                                    19

     Крис Джонс был цвета стен,  окрашенных  бежевой  краской,  а  Мильтон
Брэбек позеленел. Оба бросились к Малко.
     - Ох, слава богу! Мы уже думали, вы никогда не придете.  Если  бы  вы
знали...
     Мильтон проглотил слюну.
     - Уму непостижимо. Как в средние века. Он хотел, чтобы  мы  смотрели.
Мне стало плохо и я ушел. Тот уже, наверное, умер.
     Они находились в задней комнате лавчонки Наби Кхальсара. С  тех  пор,
как Малко, оставив Грэйс Логэн,  сообщил  Харилалу  Пармешвару,  что  враг
отныне принадлежит ему, прошло шесть часов. Предводитель гуркхов попросил,
чтобы он оставил при себе своих телохранителей, пока Кхальсар не  будет  у
него в руках. "Гориллы" все еще оставались у Харилала. Малко возвратился в
отель, не думая,  что  гуркх  приступит  к  отмщению  немедленно.  Харилал
позвонил ему глубокой ночью...
     Малко  не  успел  ответить  "гориллам".  Отодвинулась  занавеска,   и
появился предводитель  гуркхов.  Он  жестом  пригласил  войти.  Переступив
порог, Малко окаменел. Это была бойня. Повсюду кровь - на полу, на  стенах
- в виде художественных мазков. Стоял сырой запах,  от  которого  к  горлу
подкатывал комок.
     На деревянном столе посередине комнаты  лежала  окровавленная  масса,
издававшая стоны, - все, что осталось от Наби Кхальсара. Он был совершенно
обнажен и с головы до пят залит кровью. Малко подошел поближе, и его  чуть
не стошнило.
     Как и у Гупты, орбиты его глаз были пусты. Правый глаз свешивался  на
щеку, держась  на  кровавой  жилке,  словно  чудовищная  раковина.  Вместо
половых органов зияла рана, заткнутая  тряпками,  чтобы  потеря  крови  не
свела Наби Кхальсара в могилу слишком быстро.
     Вся кожа была исколота, изрезана, изорвана в клочья, обожжена,  чтобы
доставить боль посильнее. Несмотря на это, Кхальсар продолжал жить.  Видно
было, как неровно вздымается его грудь.
     - Я еще не отрезал ему язык, - спокойно сказал Харилал, - он пока еще
может говорить.
     Потрясенный Малко увидел, что  предводитель  гуркхов  держит  в  руке
тонкий прутик, который время от времени вонзает в раны индуса. На его лице
отражалось жестокое наслаждение садиста. Он ходил вокруг  тела,  выискивая
наиболее уязвимые точки.
     Склонившись над Кхальсаром, он вонзил свой прутик в то место, где был
правый глаз, и  легонько  им  пошевелил,  касаясь  мозга.  Кхальсар  издал
нечеловеческий вопль.
     - Жив еще, - удовлетворенно заметил гуркх.
     Он снова вонзил свой прутик, делая  это  не  торопясь,  избрав  особо
чувствительное место. На этот раз крик не перешел сразу в хрип,  а  длился
долго, на высокой ноте, то затихая, то усиливаясь. Индус извивался, словно
гусеница, которую режут надвое.
     Гуркх склонился над телом и, поворачивая прутик, о чем-то спросил.
     Малко был на грани рвоты и  не  услышал  ответа.  Оставив  прутик  на
месте, Харилал опустился на корточки перед потайным шкафчиком,  спрятанным
в нише, повернул три колесика и потянул тяжелую стальную  дверцу  к  себе.
Она приоткрылась.
     Гуркх улыбнулся Малко.
     - Все, что лежит здесь, принадлежит вам. Теперь он больше  ничего  не
сможет сказать.
     Малко присел перед шкафчиком и вздрогнул от крика Кхальсара.  Харилал
продолжал  свои  развлечения  с  прутиком.  Стоны  индуса  хоть   и   были
продолжительны,  становились  все  слабее  и  слабее.  Затем  стихли:   от
невыносимой боли он потерял сознание.
     В шкафчике, кроме кипы фиджийских ливров, лежали еще какие-то бумаги,
на которые Малко жадно набросился. Когда он повернулся, то стал свидетелем
самого отвратительного  зрелища,  какое  только  мог  вообразить.  Харилал
взялся за свой крисс с драгоценной рукояткой, просунул лезвие между зубами
Наби Кхальсара и силой приоткрыл ему рот. С ловкостью  кобры  он  протянул
левую руку, схватил язык, вытащил его  наружу  и  одним  резким  движением
отрезал его у самого корня. Какую-то долю секунды он задумчиво смотрел  на
кусок кровоточащего мяса на ладони, потом бросил его на пол.
     По лицу Кхальсара заструился поток крови. Это был конец. Давясь своей
собственной кровью, он кашлял и плевался на расстояние до двух  метров.  И
этот человек был еще жив!
     Харилал протянул Малко окровавленный крисс.
     - Вы обещали перерезать ему горло. Пора.
     Малко ощутил тепло рукоятки и вспомнил Гупту, ее изуродованное  лицо,
искалеченное  тело.  В  том  состоянии,  в  каком  находился  сейчас  Наби
Кхальсар, прикончить его  было  бы  благодеянием.  Харилал  пытал  его  до
последнего. Свирепость гуркхов не имеет пределов.
     Но к горлу уже подкатывал комок. Он не мог. Он внезапно  почувствовал
себя чужестранцем, незваным гостем на этой средневековой мистерии. Если он
убьет индуса, что-то надломится в нем самом. У него  уже  было  достаточно
испытаний, которые под видом закалки разрушают душу. Прежде всего он - его
сиятельство  князь  Малко,  почетный  рыцарь  Мальтийского  ордена.  Между
прочим.
     Его золотистые глаза выдержали холодный взгляд предводителя гуркхов.
     - Нет, - сказал он.
     Харилал Пармешвар смотрел на него несколько  секунд  с  презрением  и
состраданием.
     Он взял крисс и подошел к Наби Кхальсару. Затем вонзил лезвие в горло
и придавил всем своим весом. Брызнула кровь  из  перерезанных  артерий,  и
голова откинулась назад, почти отделенная от шеи.
     - Прекрасно, - сказал Харилал.
     Немного крови попало на Малко. Он отшатнулся и  выбежал,  опьянев  от
ужаса. Харилал позволил ему уйти, не удостоив даже взглядом. Увидев Малко,
Крис Джонс и Мильтон Брэбек побледнели. Малко молча увлек их за собой,  не
в состоянии вымолвить ни слова. Элири-стрит была  безлюдна  и  тиха.  Сува
спокойно спала, погруженная в тропическую ночь.


     Малко следил за выражением лица Дэна Логэна, пока тот  читал  записи,
найденные в шкафчике Наби Кхальсара. Он уже просмотрел половину записей на
английском  и  после  ночи  колебаний  отдал  другую  половину  на   хинди
вице-консулу. Если там есть какое-то упоминание о Грэйс, пусть  лучше  это
останется в Суве. Для Дэна Логэна это будет большим ударом, но его карьера
не пострадает.
     Однако Дэн неодобрительно качал головой  после  каждой  страницы.  Он
пробежал глазами последнюю и поднял голову.
     - Ничего. Можно было об этом догадаться. Это торговые сделки, письма,
залоговые  расписки,  накладные.  Я  передам  их  на   всякий   случай   в
дешифровальный отдел...
     Малко согласился. "Таурус" отплыл после  очень  удачного  коктейля  в
яхт-клубе. Дэна Логэна от души  поздравил  капитан,  на  которого  большое
впечатление произвели такт и умение держаться распорядительницы  торжества
Грэйс.
     "Фиджи-Таймс" поместила на четвертой  странице  краткое  сообщение  о
смерти Наби Кхальсара. Полиция почти не вмешивалась, как это  было  всегда
при сведении счетов между индусами.  Сообщенного  было  достаточно,  чтобы
стряхнуть с тропического острова дремоту. Полиция все же  воздержалась  от
сообщения о том, что индус был изуродован.  Лавочку  часовщика  закрыли  и
предназначили к продаже.
     Ананас с начинкой спокойно лежал в консульском сейфе. Официально  его
обнаружили в доме индуса, который сообщил об этом перед тем, как  умереть.
Крис Джонс, кое-что смысливший во взрывных  устройствах,  разобрал  адский
механизм: это была очень забавная  игрушка,  ультрамодерн,  изготовлено  в
Пекине; прекрасное средство для убеждения.
     К несчастью, уже никогда не выяснить, почему Наби Кхальсар согласился
помочь китайцам. Идея  использовать  в  качестве  "бомбоносителей"  людей,
находящихся вне всякого подозрения, была просто гениальной.  Если  бы  Ким
Маклин не говорил слишком много, если бы Томас  Роуз  не  оказался  здесь,
могла бы произойти катастрофа.
     Теперь оставалось прочесать все порты мира, где полковник Кан-Маи мог
поднять свой карающий меч. Но это уже другая история.
     - Я запрошу самолет с Паго-Паго. Пусть  приезжают  сюда  и  ищут  эти
дерьмовые бомбы, - предложил Дэн Логэн. - Хотите им воспользоваться?
     Малко  с  радостью  принял  это  предложение.  Аи-Ко  и  Джордж   уже
отправились на своей яхте на Таити и  острова  французской  Полинезии.  Он
нуждался в отдыхе. После Паго-Паго он поедет на  Таити,  а  затем  оттуда,
может быть, в Европу или в Лос-Анджелес, или в  Новую  Каледонию,  или  на
Ближний Восток.
     - Тогда я заеду за вами через два часа в отель.
     Крис Джонс и Мильтон Брэбек  уехали  еще  накануне.  Они  были  очень
раздосадованы тем, что не смогли по-настоящему развернуться.
     Как-нибудь в следующий раз.
     ...Когда Малко появился на взлетной полосе Сувы, Дэн Логэн уже ожидал
там. Как и самолет. Вице-консул извинился перед Малко:
     - Грэйс не смогла прийти с вами попрощаться. У нее  ужасная  мигрень.
Она поручила мне передать вам привет.
     Так, наверное, будет лучше. Мужчины обменялись  долгим  рукопожатием.
Маленький вице-консул никогда не узнает, чем он  обязан  Малко.  Оставался
только Ким Маклин, совершенно один со своими бомбами в джунглях Самоа.



                                    20

     Длинное  черное  веретено  поднималось  из  зеленых  глубин   кратера
древнего вулкана: "Таурус"  возвращался  из  Сувы.  Юркие  катера  сновали
туда-сюда, доставляя экипаж на берег.
     Крохотные  южнокорейские  траулеры  продолжали  ржаветь  и  гнить   у
причала. Над зелеными холмами, окружающими порт Паго-Паго,  вился  горячий
туман.
     Малко сидел у бассейна "Интерконтиненталя",  меланхолично  отхлебывал
"Джи энд Би". Русская водка на Паго-Паго  была  неизвестна.  Что  касается
американской, то в его замке ею моют ванны. Сегодня вечером он  отправится
на Таити.
     Дэвид Вайз прислал телеграфом свои поздравления.  Фото  Кима  Маклина
было разослано всем иммиграционным конторам США. Это все, что  можно  было
сделать.
     Самоанцы не выдадут его никогда в жизни, а ЦРУ недосуг снаряжать  для
поимки дикого пацифиста целую экспедицию. Поскольку  секрет  Кима  Маклина
был  открыт,  он  не  представлял   большой   опасности.   Дэвид   Рэдклиф
придерживался мнения, что он придет сдаваться добровольно, когда  наскучит
питаться только сладким бататом.
     Малко одним глазом поглядывал на стоящий  в  углу  бара  телевизор  -
гордость Паго-Паго.
     Передавали какую-то образовательную программу.  Толстый  самоанец  на
экране говорил: "Чи-и-из", и  все  самоанцы  островка  повторяли  за  ним:
"Чи-и-из"...
     "Интерконтиненталь" был забит моряками  и  офицерами  военно-морского
флота, пожиравшими глазами пятерых стюардесс "Панамерикэн" в бикини.
     Жара стояла хуже, чем в пекле. Игрушечная  красная  кабинка  канатной
дороги, соединявшей "Соло Хилл"  рядом  с  домом  губернатора  с  вершиной
Монт-Авола - 1800 футов высоты, - раскалилась на солнце.
     Вдруг появилась кучка офицеров с "Тауруса". Они возвращались  кто  из
сада внизу, кто с пляжа. Один из них нес превосходный ананас.
     Малко поперхнулся.
     Ананас!
     Офицеры остановились поглазеть на стюардесс.  Малко  невольно  встал.
Ему не хотелось выглядеть смешным.  В  конце  концов,  в  мире  существуют
миллионы  совершенно  невинных  ананасов.  На  всякий  случай  он   сделал
несколько шагов вперед и внимательно осмотрел аллеи сада и небольшой пляж.
     Его он узнал мгновенно. Ким Маклин сбрил бороду, но ширина  его  плеч
впечатляла по-прежнему. Он повернул голову и тоже узнал Малко. На  Маклине
была гавайская рубашка и джинсы, на шее - ожерелье из раковин.  Совершенно
неподходящий вид для террориста...
     Прежде чем Малко успел вмешаться, Ким подпрыгнул и кинулся к  офицеру
с ананасом. Он вырвал у него фрукт  и  бросился  в  холл  отеля,  прижимая
ананас к груди, словно мяч в регби.
     Малко подоспел к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ким Маклин
сворачивает влево, в сторону, противоположную порту.
     - Куда это он?
     На причале он мог найти лодку и достигнуть "Тауруса" раньше Малко.
     Малко следовал за ним по пятам. Маклин зачем-то попытался обойти холм
с другой стороны - через кустарники. Малко вдруг пришла в голову  мысль  о
кабине канатной дороги:  трос  проходил  как  раз  через  весь  рейд.  Ким
собирался бомбить подводную лодку.
     Должно быть, он добрался с Западного Самоа на лодке  туземцев,  чтобы
осуществить свои сумасшедшие проекты. Ни сном ни духом, конечно, не  ведая
о смерти Наби Кхальсара.
     Ким выбежал на дорогу, ведущую к кабинке,  и  Малко  потерял  его  из
виду.
     ...Апатичный самоанец, служитель канатной дороги, дремал  в  прохладе
своей конторы. Особого наплыва туристов не было,  и  он  отправлял  кабины
через каждые полчаса.
     Он даже не пошевелился, когда перед  стойкой  вырос  задыхающийся  от
быстрого бега белый с ананасом, прижатым к груди.
     - Билет. Быстро, - приказал он.
     Самоанец покачал головой с добродушной улыбкой.
     - Не стоит торопиться, сэр. Мы  отправляемся  только  через  двадцать
минут.
     Глаза у Кима стали совсем безумными.
     - Я хочу отправиться немедленно.
     - Это невозможно. Вам придется подождать.
     - Отправьте меня, или я убью вас! - закричал Ким.
     Испуганный служитель попятился. Ким уже обошел  вокруг  и  заходил  в
помещение. Быстрым движением он снял с себя  ожерелье  из  раковин,  ловко
надел его на шею служителя, словно бросил  кольцо  в  ярмарочной  игре,  и
нырнул  за  стол.  Служитель  пытался  освободиться  от  ожерелья.   Вдруг
раздалась серия коротких взрывов, и самоанец исчез в  клубах  дыма.  Когда
дым рассеялся, он лежал в луже крови, разорванный пополам:  раковины  были
начинены взрывчаткой. Ким изобрел эту милую игрушку в  джунглях,  разбирая
одну из бомб. Она срабатывала при сотрясении.
     Ким встал и подошел к  пульту  управления.  Все  было  очень  просто.
Следовало только нажать кнопку "пуск".
     Вдавив кнопку до упора, он прыгнул в кабинку. Как раз в  этот  момент
на площадке появился Малко.
     Слегка покачиваясь, кабинка тронулась. Ким закрыл  дверь,  уселся  на
деревянную скамью и на секунду прикрыл глаза. Даже если  его  схватят  над
Монт-Аволой, у него хватит времени бросить бомбу. Наби Кхальсар  будет  им
гордиться.
     Малко прыгал через ступеньки посадочной площадки. Кабинка  уже  плыла
по воздуху. За дверь ухватиться невозможно. Да и Ким закрыл ее...
     Малко заскользил свободной рукой по стенке и едва не упал, потому что
кабинка резко накренилась. Он невольно бросил взгляд вниз. Они  плыли  над
дорогой на высоте 200 футов.
     Малко искал, где лучше взяться. Только бы добраться до двери, а  там,
возможно, удастся ее отодвинуть.
     Ким почувствовал что-то неладное - Малко внезапно увидел в  окне  его
искаженное ненавистью лицо. Правое стекло было  опущено,  но  когда  Малко
просовывал туда голову, Ким ударил его кулаком в  висок.  Малко  оглох  от
удара, но быстро пришел в себя. Снова, будто джинн  из  бутылки,  возникло
лицо Кима, застывшее в конвульсивной гримасе.
     - Если вы что-нибудь отколете, я подорву нас обоих! - крикнул он.
     - Вы сумасшедший! - бросил ему Малко.
     Меньше чем через минуту кабинка окажется над "Таурусом".
     Глубоко вздохнув, Малко продвинулся еще на один метр.  Кабинка  снова
угрожающе накренилась. Перекошенное лицо Кима было вровень  с  его  лицом.
Малко надавил на край стекла и полностью его опустил.
     Ким попытался сбросить его вниз выпадами  головой.  Малко  уклонился.
Ему удалось просунуть внутрь правую руку и ухватиться за дверную задвижку.
     Ким осторожно положил ананас на пол и бросился на Малко.  Тот  напряг
все свои мышцы, чтобы принять удар. С учетом  того,  что  он  держался  за
задвижку, позиция была неплохой. Ким схватил его за горло и начал душить.
     Несколько секунд они безмолвно боролись. Черный туман застилал  глаза
Малко. Ким вот-вот столкнет его окончательно. Сейчас оторвется кисть  руки
или сломается плечо...
     Ему пришлось высвободить левую руку, чтобы оттянуть Кима за волосы.
     Малко встретил безумный взгляд своего противника. Ким растянул губы в
жуткой улыбке, открывшей желтые зубы. Голова Малко клонилась назад. Темное
веретено субмарины было уже почти под ними.
     Ким тоже  увидел  неподвижную  подлодку  в  зеленоватой  воде.  Малко
пришлось оставить в покое. Подобрав ананас, он метнулся  к  окну.  Лучшего
места сбросить бомбу не было - "цель" как раз под кабинкой.
     Ким попытался одной рукой открыть окно. Но не смог. Между тем  Малко,
вцепившись в ручку двери, изо всех сил старался ее отодвинуть.
     Дверь поддалась, и он едва не полетел в  бездну.  Ким  остановился  и
заколебался.  Малко,  с  трудом   сохраняя   равновесие,   продвигался   к
полуоткрытой двери. Вот уже  его  рука  нашарила  какой-то  выступ  внутри
кабины и крепко взялась за него.
     Ким снова положил ананас на пол.
     - Сволочь! Сволочь!
     Он с силой двинул дверь, зажав Малко руку.  Если  бы  дверь  не  была
такой ржавой и скользила  легко,  он  бы  расплющил  ему  конечность.  Но,
несмотря на все усилия Кима, Малко терпел. И вдруг он почувствовал  резкую
боль в запястье - это кусался Ким.
     Левая нога соскользнула на какой-то сантиметр, и к  животу  подкатили
волны страха. Он опять налег на дверь. Она стронулась, и  Малко  ударом  в
бедро отбросил Кима к противоположной стенке.  Тот  издал  вопль  раненого
зверя. Малко думал, что он отлетит с куском его руки в зубах, как бульдог.
Искусанная правая рука горела, словно в огне, и ему пришлось  опереться  о
скамейку сзади, чтобы не потерять сознание.
     Ким поднялся, схватил ананас и снова ринулся в атаку.  Малко  удержал
его за  ремень,  оттаскивая  от  окна.  Несколько  мгновений  продолжалась
яростная  борьба.  Озверевший  Ким  пинался  ногами,  кусался,  рычал,  не
выпуская, однако, из рук ананаса.
     Через незакрытую дверь Малко видел  удаляющееся  веретено  "Тауруса".
Ким больше не мог ему повредить. Малко невольно ослабил хватку. Американец
этим воспользовался, чтобы вырваться.
     Но  под  кабин