лжно   быть   какое-нибудь
правительство?
   Уильям Кларк невесело усмехнулся.
   - Есть, есть! Возьмем  хотя  бы  министра  внутренних  дел  Фредерика
Марча. Это самый гнусный мерзавец на  всех  Багамах.  И  одновременно  -
покровитель Берта Мински.  Это  он  выдал  ему  лицензию  на  содержание
казино. За миллион долларов, переведенных в швейцарский банк. За  спиной
Мински стоит вся тамошняя мафия. Она  постепенно  прибирает  к  рукам  и
остальные острова.
   Малко кашлянул и вежливо спросил:
   - Не отклоняемся ли мы от темы?
   - Никоим образом. Так вот: в нормальной стране, поддерживающей  снами
дружественные отношения, делу сразу дали бы ход. Но этот подонок  Мински
давно купил всю полицию островов. А обратившись к властям, мы  сразу  же
наткнемся на господина Фредерика Марча. Он же считает Мински безупречным
джентльменом...
   - Но какое отношение могут иметь эти гангстеры к исчезновению Вернона
Митчелла?
   Кларк погасил сигару в пепельнице и  устремил  взгляд  на  бескрайние
леса, простирающиеся за окнами здания.
   - Никакого. По крайней мере, я от всей души на это надеюсь. И все  же
мне не дает покоя тот факт, что Митчелл исчез в таком темном местечке  и
при таких странных обстоятельствах.
   - Он играл?
   - Нет, насколько нам известно. И никогда не был  связан  с  уголовным
миром.
   - Но чего вы, в  сущности,  опасаетесь?  Разве  может  мафия  оказать
давление на ЦРУ?
   - Может. Например, путем шантажа.
   - Итак, похищение?
   - Это до сих пор представляется  мне  невероятным.  Даже  для  такого
места, как Багамы, это было бы слишком опасно. Тем более когда речь идет
о сотруднике АНБ. Вы же видели, в каком состоянии Мартин?  Они  способны
высадить там морской десант...
   - Так что же?
   Уильям Кларк сделал неопределенный жест:
   - Если бы я это знал, то не посылал бы туда вас.
   - Ну что ж, если парень решил сбежать, то уже успел бы добраться даже
до Пекина.
   - Конечно, конечно. Но не забывайте о сегодняшней новости. Я в  такие
совпадения не верю. Слава Богу, дело еще не успело получить огласку.  Но
долго так продолжаться не может. Прежде чем  объявить  журналистам,  что
один из наших лучших шифровальщиков  случайно  утонул  в  море,  я  хочу
удостовериться, что он не всплывет в Пекине или  в  Москве...  Малко  не
проявлял особого энтузиазма.
   - Почему вы не подключаете ФБР?
   - Вы же знаете, что ФБР работает только на  американской  территории.
Хоть Багамы и находятся в двух шагах от Майами - все равно это  уже  наш
сектор.
   - Должен вам сказать, что  негры  мне  уже  порядком  надоели  еще  в
Бурунди, - пробормотал Малко.
   - Что поделаешь... Здесь требуется именно ваша деликатность. На месте
вам поможет Джек Харви. Съездите вместе с ним к его  информатору.  Я  не
могу доверить ему десять тысяч долларов:  тогда  его  днем  с  огнем  не
сыщешь. Но с другой стороны, если эта информация может  вывести  нас  на
Митчелла, нужно платить. Решать будете вы.
   - Вы слишком любезны.
   - Если Митчелл еще жив, его обязательно нужно вернуть. Таких  ученых,
как он, можно пересчитать по пальцам. И если нам  придется  переделывать
свои шифры, то переделка вашего фамильного замка  по  сравнению  с  этим
покажется парой пустяков.
   - Неосторожные слова, мон шер...
   - Что ж, пусть так.
   - Мне, пожалуй, хватит пятидесяти тысяч долларов, -  скромно  заметил
Малко. - Подумаешь, один маленький шифрик!
   - Ну и аппетит у вас, однако... Дело-то совсем обычное... Если бы  вы
знали, сколько зарабатываю я, то назвали бы меня  сумасшедшим.  А  из-за
таких, как вы, все думают, что дорога разведчика выстлана золотом!
   - Да, но у вас гораздо больше шансов умереть в своей постели.
   Кларк поморщился.
   - Ладно, не будем о грустном. Я забронировал для  вас  билет  первого
класса на рейс "Дельта-Эрлайнз", вылетающий через три часа в Майами. Там
пересядете на ближайший рейс до  Нассау.  Как  только  прилетите,  сразу
позвоните Джеку Харви. Телефон в Нассау - 94131.
   Малко довольно холодно пожал Кларку руку. На пороге Кларк шепнул:
   - Не вздумайте одалживать Харви деньги. В свободное от работы на  нас
время он промышляет сутенерством и наживается на дамочках, у которых  от
солнца размягчились мозги.
   Малко прошел через контрольные автоматы холла и выбрался на улицу.

***

   Ирена  Малсен  выскочила  из  такси  напротив  центрального  входа  в
стокгольмский аэропорт Арланда, и в то время как  носильщик  вынимал  из
багажника  чемодан,  побежала,   задыхаясь,   к   окошку   Скандинавской
авиакомпании.
   - У меня билет в Нью-Йорк, пропустите, пожалуйста, поскорее!
   -  Вам  незачем  так  торопиться,  -  с  улыбкой  ответила   служащая
аэрофлота. - Вылет в  тринадцать  часов,  то  есть  через  час.  Самолет
прибывает в Нью-Йорк в 17.45.
   Ирена протянула свой билет, и все формальности были улажены менее чем
за  минуту.  Стараясь  унять  сердцебиение,  она  принялась  расхаживать
взад-вперед по посадочному залу. Настоящее спокойствие ей  суждено  было
обрести только в салоне "Дугласа", в багажное отделение которого  сейчас
загружали багаж. Ее взгляд  остановился  на  расписании  рейсов,  и  она
почувствовала невольное восхищение: на самолетах  "Скандинавиан  Эрлайнз
Систем" можно было улететь куда угодно. В 14 часов - рейс в Сантьяго,  в
14.05 - в Найроби и  Преторию.  Самолет  до  Токио  уже  взлетел,  а  на
площадке ждал пассажиров совершенно  новый,  сверкающий  свежей  краской
"ДС-9", державший путь на Ближний Восток.
   О, если бы из этого множества она сама могла выбирать  себе  маршрут,
если бы проснуться от этого  кошмарного  сна!  Но  громкоговоритель  уже
объявлял посадку на рейс 921 Скандинавской компании...
   Немного позднее Ирена Малсен прислонилась лбом к иллюминатору, утонув
взглядом в бездонных  ватных  облаках  под  крыльями  лайнера  и  тщетно
пытаясь представить себе, что такое высота в одиннадцать тысяч метров.
   Сосед Ирены - высокий, небрежно одетый датчанин,  не  сводил  глаз  с
профиля девушки. С начала полета он уже несколько раз пытался завести  с
ней разговор. Ее вздернутый носик,  пышные  светлые  волосы,  необычайно
белые зубы, видневшиеся из-за полураскрытых ненакрашенных губ  -  все  в
ней дышало юной чистотой, почти детством. Кожа ее лица была свежей,  как
у людей, живущих во влажном климате и проводящих большую  часть  времени
на воздухе.
   Датчанин заметил роскошный  косметический  несессер  из  синей  кожи,
стоявший у ног Ирены, и подумал: "Скорее всего, манекенщица".
   Решив не сдаваться, он откашлялся и открыл рот, собираясь  произнести
очередную банальность. В этот момент Ирена повернула голову, и  датчанин
натолкнулся на холодные зеленые глаза, которые выглядели  на  сотню  лет
старше других черт лица. Ему  показалось,  что  между  ними  только  что
оказался кто-то третий, и он постарался избавиться от этого наваждения.
   Длинный салон туристического класса,  отделанный  приятным  для  глаз
голубым материалом, был заполнен примерно на три четверти. В одном  ряду
с Иреной, по другую сторону центрального прохода, сидело  трое  шведских
бизнесменов,  блеклых,  как  январское  утро.  Они  тоже   то   и   дело
поворачивали головы в сторону девушки.
   "Дуглас" плавно, без единого  рывка  несся  в  сторону  Нью-Йорка  со
скоростью 960 километров в час. Швеция  давно  исчезла  под  скоплениями
сероватых облаков. Ирена  расстегнула  ремень  безопасности  и  откинула
спинку кресла. В этом положении кресло становилось удобным,  как  мягкая
постель.
   В салоне  веяло  приятной  прохладой,  и  шум  двигателей  был  почти
неслышен. К Ирене наклонился стюард:
   - Желаете чего-нибудь выпить перед ужином, мисс?
   - Пожалуй, немного шампанского.
   Стюард принес бокал "Моэт и Шандон". Ирена сделала маленький  глоток,
почувствовала приятное покалывание во рту и мечтательно прикрыла  глаза.
Восхищенный взгляд соседа раздражал ее и в то же время наполнял какой-то
горечью. Если бы он вдруг узнал, кто она на самом  деле,  то,  вероятно,
попросил бы пересадить его на другое место.
   Полковник НАТО, который  был  последним  любовником  Ирены,  сидел  в
стокгольмской тюрьме по обвинению в шпионаже. И  только  спешный  отъезд
мог избавить ее от такой же участи,  поскольку  она  являлась  одной  из
подчиненных полковника Пеньковского,  руководителя  специального  отдела
КГБ. Отдел  занимался  сбором  информации  с  помощью  красивых  женщин,
прошедших специальную подготовку.
   Воспитанницам отдела было далеко до Маты Хари. Здесь, как, впрочем, и
везде, русские обучали свой персонал с полным отсутствием эмоций,  но  с
неусыпной  заботой   о   результатах.   Ирена   проходила   обучение   в
подготовительном центре на Урале. В течение двух месяцев  опытные  врачи
методично учили  ее  доставлять  удовольствие  мужчине.  Затем  начались
испытания на психическую устойчивость. Ей подбирали все  более  и  более
отвратительных партнеров, но она должна была искусно имитировать  пылкую
влюбленность.
   Итоговый экзамен был поистине ужасен. Ирену ввели в тесную комнатушку
с одной лишь кроватью, где находилось нечто, лишь отдаленно напоминавшее
человека:  семидесятилетний  уличный  попрошайка,  черный  от  грязи   и
пропахший алкоголем.
   Ей пришлось страстно целовать его  рот  с  черными  обломками  зубов,
ласкать губами его зловонное тело и позволить ему овладеть собой. В ходе
экзамена возникла неожиданная заминка: смущенный  старик  никак  не  мог
довести дело до конца.
   Техничность  и  артистизм,  продемонстрированные   Иреной   на   этом
заключительном  испытании,  снискали  ей  особую  отметку  в  "выпускном
свидетельстве". Но она была готова на все, лишь бы поскорее вырваться из
серой мрачной атмосферы русских спецслужб.
   Ирена была немкой. Молодой русский комиссар  нашел  ее  в  1945  году
среди руин Дрездена. В  двенадцать  лет  она  была  уже  красивой,  а  в
тринадцать познала больше мужчин, чем некоторые взрослые проститутки.
   Комиссар увез ее в Россию, и вскоре ею заинтересовалось  КГБ.  Именно
тогда и произошло своеобразное чудо: чем больше Ирена чернела душой, тем
более ангельским становилось выражение  ее  лица.  Ей  всегда  удавалось
убедить свою жертву в том, что прежде у нее был лишь один любовник...
   Разумеется,  когда  она  начала  "работать",   ее   жизнь   несколько
наладилась. Однако работа представляла собой все ту же однообразную и до
смешного простую рутину. Ей показывали фотографию мужчины, обычно  после
пятидесяти, объясняли, как  лучше  завязать  с  ним  знакомство,  и  она
становилась его любовницей, зачастую ради сведений, казавшихся ей  сущей
чепухой. Однажды ее толкнули в постель к американскому  сержанту  только
для того, чтобы она выведала расписание автобусов, проходящих неподалеку
от базы американских ракет во Франкфурте.
   Ирену бесило, что ее прекрасное тело ценят порой так дешево.  К  тому
же ей мало платили. В КГБ  придирались  ко  всем  служебным  расходам  и
считали, что ее должны содержать любовники. Все драгоценности Ирены были
фальшивыми.
   Единственной  вещью,  которой  Ирена  по-настоящему   дорожила,   был
несессер для косметики, подаренный ей итальянским генералом.  Тем  более
что содержимое несессера было не совсем традиционным.
   В восхитительном флаконе из хрусталя  и  серебра  хранились  таблетки
хлорида золота и кальция, одного из сильнейших минеральных возбудителей.
В другом  флаконе  содержалась  бесцветная  жидкость  -  хлоропротиксен,
иногда  используемый  как  успокоительное,   но   при   употреблении   в
определенных дозах способней пробуждать  мужские  желания.  В  небольшой
баночке была необычайно эффективная мазь на основе  йохимбина,  рвотного
ореха и метилтестостерона. При местном наружном применении этот препарат
также давал поразительный эффект.
   Кроме того, в  этом  необычном  несессере  лежало  несколько  золотых
иголок: русские возродили традиции  эротического  иглоукалывания.  Ирена
знала три особых места на мужском теле. Достаточно было  ввести  на  два
миллиметра золотую иглу, чтобы вызвать  к  жизни  самые  потаенные  силы
организма.
   Этот арсенал вовсе не означал, что начальники Ирены сомневались в  ее
физических данных. Они просто считали, что для достижения  максимального
успеха она должна вызывать у своих любовников еще неизведанные ощущения.
Ирена была обязана предстать перед  своими  жертвами  некой  волшебницей
любви, способной растопить самый толстый лед. Ведь даже предателю все же
требуется хоть какой-то человеческий мотив...
   Ирена  машинально  поглаживала  синюю  кожаную  крышку  несессера   и
размышляла о своей безрадостной жизни. Ее все сильнее охватывали тоска и
безысходность. Находясь в Стокгольме, она попыталась соблазнить молодого
финна, светловолосого, как викинг, и сложенного, как Дионис. Она провела
с ним весь уик-энд в домике, стоявшем посреди леса. Почти двое суток  он
без конца овладевал ею, сходя с ума от се свежего,  идеально  сложенного
тела и от ее непревзойденного искусства. На память об этих  днях  у  нее
осталось несколько синяков и укусов, растяжение  бедра  и  окончательная
уверенность в своей фригидности. Она снисходительно улыбнулась, вспомнив
своего последнего мужчину - полковника, потерявшего из-за  неё  воинскую
честь и погубившего за одну ночь всю свою карьеру. Наверное,  и  сейчас,
сидя в тюремной камере, он утешался лишь мыслью о том, что стал  первым,
кто довел ее до экстаза...
   Забытье Ирены прервал голос громкоговорителя:
   -  Говорит  командир  экипажа  Лангтром.  Скандинавская  авиакомпания
приветствует вас на борту своего  самолета  "ДС-8  "Полуночное  солнце".
Время нашего полета от Стокгольма до Нью-Йорка - восемь часов пятнадцать
минут, включая посадку в Бергене.  Высота  полета  -  одиннадцать  тысяч
метров.
   Ирена  прочла  меню  и  с  восхищением  отметила,  что  Скандинавскую
авиакомпанию обслуживает старейшая в  мире  гильдия  кулинаров  "Баранья
нога". Это обещало ей приятное разнообразие по  сравнению  с  ужинами  в
дешевых ресторанах с разорившимися любовниками.
   Через пять минут  она  с  удовольствием  намазывала  черную  икру  на
сухарик.  КГБ  остался  далеко  позади.  Ирена  впервые  за  много   лет
почувствовала себя счастливой маленькой  девочкой.  Она  позволила  себе
побаловаться шведскими закусками - сладкой сельдью и  копченой  треской.
Шампанское - отменный "Моэт и Шандон" 1962  года  -  приятно  покалывало
язык.
   Принимая у  нее  из  рук  поднос  с  пустыми  тарелками,  улыбающаяся
стюардесса протянула ей  черную  маску  из  мягкой  ткани  -  для  более
комфортабельного отдыха.  Ирена  мгновенно  заснула,  слегка  опьяненная
несколькими бокалами  шампанского  и  убаюканная  мерным  гулом  четырех
моторов. Ей снились море, солнце, золотой песок...
   Ее разбудил запах лосьона: стюардесса раздавала пассажирам освежающие
салфетки. За иллюминаторами сгущались сумерки.
   - Прибываем через полчаса, - объявила стюардесса. Ирена причесалась и
выпила чашку кофе. "Дуглас" плавно спускался на американскую землю.
   Посадка была такой мягкой, что Ирена даже не заметила, в какой момент
шасси коснулось бетонной  полосы  аэропорта  Кеннеди.  Раздался  звонкий
голос стюардессы:
   - Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в  Нью-Йорке.  Местное
время -  17  часов  45  минут.  Скандинавская  авиакомпания  желает  вам
приятного путешествия...
   Сквозь иллюминатор Ирена посмотрела на здания аэровокзала,  вышла  из
"Дугласа" и будто во сне прошла иммиграционный контроль. В  зале  к  ней
приблизилась служащая скандинавской авиакомпании:
   - Мисс Малсен? Вы, кажется, летите в Нассау? Мы  получили  телекс  из
Копенгагена. Все в порядке. Я помогу вам пройти таможню.
   Ирена подавила вздох. Она чуть ли  не  с  детства  мечтала  пожить  в
Нью-Йорке. Но ей предстояло провести здесь лишь несколько часов,  купить
кое-какую одежду и отправиться дальше, на Багамы.
   Это  было  самое  важное  задание  из  всех,  которые  ей  когда-либо
поручали. В Нассау она должна была  встретиться  с  человеком,  которого
знала под именем Василий Сарков. В данный момент он находился на Кубе  и
работал в  кастровской  организации  ДСС.  Обычно  он  выдавал  себя  за
посольского шофера, однако на самом деле являлся крупнейшим специалистом
КГБ по похищению людей.
   Их  миссия  носила  довольно  деликатный  характер.   Им   предстояло
выполнять ее вдвоем, но в  случае  затруднений  на  помощь  должны  были
прийти боевики из ДСС.
   Последние солнечные лучи,  льющиеся  сквозь  окна  транзитного  зала,
осветили лицо Ирены. Она ожидала  пересадки  на  другой  самолет.  Ирена
вздохнула и закрыла глаза. На мгновение ей подумалось: а  не  лучше  ли,
приехав на Багамы, найти безлюдный пляж и идти все дальше  и  дальше  от
берега, пока из-под ног не исчезнет дно...
   Она подняла глаза и увидела в воздухе свой "ДС-8". Там, где он летел,
небо было по-прежнему голубым. Ирена с тоской  подумала,  что  ее  жизнь
чем-то схожа со странами,  вечно  закрытыми  облаками,  что  все  в  ней
пасмурно и грустно...
   Солнечные Багамы были не более чем очередным служебным  заданием.  Ей
предстояло сэкономить для КГБ миллион долларов. Утешало Ирену только то,
что ее тело еще никогда не оценивали так дорого...

Глава 3

   Анджело Генна приказал  тщедушной  негритянской  официантке  принести
стакан молока. Это был широкий жест: литр молока стоил  в  Нассау  целых
пятьдесят центов - дороже, чем литр виски. Зал  был  пуст.  Несмотря  на
свое поэтическое название, "Кафетерий семи морей" был едва ли  не  самой
убогой забегаловкой на главной улице Нассау - Бэй-стрит.
   Анджело  заметно  нервничал  и  без   конца   оглядывался   на   угол
Роусон-сквера, где ему назначили встречу.
   Чтобы  скоротать  ожидание,  он  зажег  сигарету  и  оглядел   улицу.
Разноцветные деревянные домики, построенные еще в начале века, выглядели
на  солнце  почти  кокетливо.  На  углу  площади  регулировал   движение
полицейский в красной фуражке.  На  центральной  улице  были  раздельные
полосы движения, и Джек Харви мог появиться только справа.
   Официантка принесла ему молоко, и Анджело окунул в стакан  пересохшие
губы. Его взгляд упал на желтую бумажную бабочку, наклеенную на витрину.
Бабочка была символом острова. На ней  красовался  девиз:  "Против  всех
пороков". Анджело криво усмехнулся. Во всем мире, пожалуй, только тюрьма
Синг-Синг  превосходила  Бэй-стрит  по  количеству   негодяев.   Пираты,
бороздившие в  свое  время  Карибское  море,  по  сравнению  с  местными
уголовниками показались бы мальчиками из церковного хора.
   Дом, стоявший напротив кафетерия, создавал, пожалуй, наиболее  верное
представление об истинном лице острова. Его фасад был  увешан  вывесками
"дутых" акционерных обществ по торговле недвижимостью и  по  страхованию
жизни. Эти вывески служили памятником наивности и доверчивости  приезжих
бизнесменов, облапошенных  мошенниками  с  Бэй-стрит.  Все  эти  конторы
связывало одно: ими  владел  рыхлый  волосатый  мужчина  по  имени  Берт
Мински, более известный в городе под кличкой Папаша.
   Сегодня, 3 июля, Папаша отдал бы за поимку Анджело любые деньги.
   На  Бэй-стрит  было  больше  банков,  чем   игральных   автоматов   в
Лас-Вегасе.  И  хотя  багамцы  иронично  называли  свои  новые  доллары,
выпущенные на смену фунтам стерлингов,  не  иначе  как  "фанни  мани"  -
"смешные деньги", эти яркие бумажки  можно  было  свободно  обменять  на
настоящие, серьезные "зеленые".
   Анджело скорчил расстроенную гримасу, подумав о  том,  сколько  денег
ежедневно "течет" по этой улице. Ему  срочно  нужны  были  десять  тысяч
долларов, иначе оставалось идти на кладбище и собственными  руками  рыть
себе могилу.
   Был и другой выход - уехать. Но уехать нужно было довольно далеко.  О
Ямайке не могло быть и речи. Его ждал там  миллионный  штраф  за  старую
историю с контрабандой. На Гаити