а  события  управляют  мной.
Правда, в случае с Принцепсом еще сохранялась какая-то иллюзия,  что  это  я
сам решил действовать  именно  таким  образом.  Однако  то,  что  стояло  за
запиской Давантари, властно вторгалось в мою жизнь, не спрашивая у  меня  на
это разрешения.
   Если бы я мог, я  бы  сбежал.  Мне  уже  с  головой  хватало  потрясений.
Единственное,  чего  мне  сейчас  хотелось,  это  зарыться   куда-нибудь   и
отлежаться, зализывая раны. Я рассчитывал сделать это здесь, на Керсте.  Но,
видимо, звезды не отпустили мою судьбу. А дальше бежать было некуда.
   Я вдруг поймал себя на том, что наряду  с  раздражением  мной  владеет  и
некоторое нетерпение. Вначале я  удивился,  но  тут  же  понял,  что  ничего
странного в этом нет. За прошедшие три месяца я уже успел  почувствовать  ту
глухоту  ко  всему  происходящему,  которой  страдали  отшельники  в   своих
пустынях, забывавшие в конце концов человеческую речь. Раньше мне  почему-то
казалось, что потерять все - это большое облегчение, граничащее со счастьем.
Видимо, когда-то я прочитал нечто романтическое на эту тему.
   На самом же деле, когда ты теряешь все, то вместе с работой, домом, женой
и друзьями ты теряешь все ниточки, которые  связывали  тебя  с  реальностью.
Возникает своего рода сенсорная депривация, только намного  более  страшная,
чем  та,  которую  мы  испытывали  на  тренировках  в  соляных  камерах.  Ты
чувствуешь себя так, словно у тебя вдруг прогорел ранец и тебя  стремительно
засасывает бездонная пустота открытого космоса. Такое одиночество не  лечит.
Страдание разрастается в нем, как раковая опухоль. Я испытал это на себе.
   И вот теперь, когда внешний мир снова протянул ко мне свою руку, я поймал
себя на желании схватить ее и пожать. Прекрасно понимая при  этом,  что  она
может оказаться стиснутой в кулак.
   Сидя на мокром валуне и предаваясь философским размышлениям,  я  даже  не
заметил приближение грузовика.  Он  тихо  вынырнул  из  мрака  и  сразу  сел
вплотную к скалам, стараясь затеряться среди камней. Я посветил фонариком  в
сторону темного силуэта и изумленно присвистнул. Это был армейский  грузовик
типа RG, маленький, бесцветный, больше всего похожий на перекошенную  каплю.
Давантари, видимо, занял его у патруля. У самого Давантари таких  грузовиков
не было.
   Увидев патрульный грузовик, я насторожился. Его  присылка  означала,  что
Давантари предполагает наличие на этой  планете  радаров.  Я  вспомнил,  что
грузовик подошел на бреющем, да и сам остров, находящийся  сейчас  на  линии
терминатора, был выбран Давантари, судя  по  всему,  не  случайно.  Незримая
опасность расправила свои крылья над моей головой, и  я  ощутил  легкий,  но
неприятный зуд на  руках  выше  запястий.  Это  встали  дыбом  растущие  там
волоски.
   Патрульные грузовики открывались не так просто, как  обычные  транспорты.
Более того, иногда они были настроены на взрыв в случае неверных действий на
входе. Давантари не сказал мне код, но я догадался  набрать  на  замке  люка
свой бывший патрульный шифр, после чего грузовик лопнул, выплюнув на  гальку
средних размеров контейнер. Не став ждать, пока грузовик закроется и улетит,
я подцепил контейнер на антиграв и поволок его к себе.
   Когда я загружал капсулу в рекордер, у меня дрожали руки.
   -  Теперь  о  том,  что  мы  обнаружили.  -  Давантари  словно  продолжал
прерванный на секунду разговор. Вероятно, так оно и  было.  Отправив  прямое
сообщение, он стал диктовать текст для грузовика. - Твой файл - запись куска
передачи. Ты, наверное, не обратил внимания. Этот  файл  сидел  вне  пакета.
Грузовик подхватил его случайно, пройдя сквозь луч...
   - Какой передачи? - удивился я вслух. - Здесь же нет радио!
   -  К  сожалению,  -  продолжал  говорить  Давантари,  -  передача  велась
дискретными импульсами, и вряд ли мы сумеем ее расшифровать.
   Передача дискретными импульсами! Этого  я  не  ожидал.  Пытаясь  вместить
услышанное, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Такая  передача  не
могла вестись с Керста. Но тем не менее она велась. Значит, на Керсте сидели
люди из ойкумены. Люди, о которых ничего не было  известно  службе  внешнего
контроля. Теперь становилось понятно,  кто  дергает  за  невидимые  ниточки,
пытаясь  разбалансировать  экономику  страны.  Вот  только  зачем   им   это
понадобилось?
   - Поскольку это случилось уже на посадке, - говорил между тем  Давантари,
- район передачи можно локализовать достаточно точно. Он - в  горах,  строго
на юго-запад, я отметил его на карте. Обрати внимание: на  границе  квадрата
небольшое селение.
   Я слушал его, не понимая, какое отношение это все имеет ко мне.
   - Наш патруль, - Давантари зачем-то понизил голос, - уже  начал  готовить
рейд. На это уйдет несколько дней. Юкира собирался поговорить с тобой, но  я
сказал, что сделаю это сам. Работа тебе предстоит  простая:  надо  поставить
детекторы по периметру отмеченного квадрата. Но только будь осторожен. Может
так случиться, что там, в горах, у них не лагерь, а  настоящая  стационарная
база. Так что не лезь на рожон.
   Я с изумлением воззрился на Давантари. Он говорил так, словно  я  до  сих
пор состоял на службе. Но мой жетон давно уже покоился в архиве. Я никому не
был должен. Сейчас я хотел только одного - спрятаться в своем углу, пока  не
утихнет боль.
   - Теперь связь. - Давантари тряхнул головой, отчего его длинные  смоляные
кудри ссыпались ему прямо на глаза. - Связь будем поддерживать раз в  сутки.
Только одна минута, и каждый раз на час позже. Точка отсчета  -  сегодняшний
разговор. Таким образом, завтра - в одиннадцать. Но если ты согласен, не жди
сеанса, а прямо с утра приступай. В контейнере есть все, что надо для этого.
Плюс альпинистское снаряжение.
   Капсула щелкнула и,  гудя,  начала  свертываться  обратно,  а  я  остался
сидеть, глядя на потухший экран. Периметр квадрата вряд ли составлял  меньше
сорока километров. Я не должен был браться за  это  задание.  Доктор  Егоров
запретил мне даже отжиматься от пола.
   - Сукин ты сын, - обратился я  к  исчезнувшему  изображению.  -  У  тебя,
по-моему, отвязался фал.
   Какого черта ты решаешь за меня? А если я тоже хочу жить?
   Однако я уже понимал, что сделаю все, о чем просил Давантари. Раз меня до
сих пор не вычеркнули  из  списков,  я  должен  был  доказать,  что  они  не
ошиблись.
   Внезапно я вспомнил о Марте. Уже несколько часов я не разговаривал с ней,
оглушенный лихорадкой событий. Такое было  со  мной  впервые.  Перехваченная
передача помогла мне на время отвлечься от изматывающих  мыслей.  Но  теперь
Марта снова стояла рядом.
   - Ну что, - обратился я к ней, - видишь, во мне нуждаются. Значит, я пока
жив. Конечно, тебе было бы легче, если б я умер. Но  я  жив  -  назло  твоим
ожиданиям. И даже готов воевать.
   Проведя десять лет в патруле, я не боялся роя. Однако я  хорошо  понимал,
чем все это грозит мне, кроме разрыва сердца. Если здесь их база, значит, их
много и они хорошо оснащены. Я был один, а одному всегда трудно. Пока я буду
выслеживать их, они выследят меня. Тем более  что  о  гостинице  моей  можно
узнать из любого справочника.
   Эта мысль до сих пор не приходила мне в голову.
   "А что, если я давно уже на контроле? -  спросил  я  себя.  -  Кто  может
поручиться, что гостиница не нашпигована  "жучками"?  Или  что  Оклахома  не
подсажен ко мне роем?"
   Кисло поморщившись, я вошел в  задание  кибер-ремонтникам  и  поручил  им
завтра же ободрать драпировку в этой комнате и снять все  панели.  Я  хорошо
представлял, что будет ожидать меня по возвращении домой. Но иного выхода  я
не видел.
   Когда я закончил  выгрузку,  было  уже  далеко  за  полночь.  Вынутый  из
контейнера и аккуратно разложенный на полу груз занимал всю  комнату.  Здесь
были  новенькие,  еще  не  распечатанные   детекторы,   берущие   возмущения
лямбда-полей на плоскости в радиусе до четырех  километров;  самонаводящиеся
на человеческую речь уловители;  "маячки",  которые  на  Керсте  можно  было
использовать только для очень короткого поводка; чуткие  тепловые  фиксаторы
типа "Вампир"; шлямбуры, присоски и флай-страховка для прохождения  скальных
зеркал, а также бластер, боевой миллионовольтный бластер, такой  же,  как  и
те, что хранились когда-то в арсенале "Трезубца".
   Однако  не  он  задержал  мое  внимание,  а  маленькая,  хорошо  знакомая
коробочка с  отчетливо  видным  клеймом  из  пересекающихся  молний.  Молнии
означали опасность первой ступени  и  предполагали  осторожное  обращение  с
предметом. Еще не раскрывая коробочку, я уже знал, что находится в ней.
   В прозрачном  демпфере,  как  в  коконе,  покоилась  похожая  на  красиво
свернувшуюся змейку фиксирующая приставка к дриммеру. Яркие  искры  тревожно
переливались  на  ее  темной,  отполированной,  как   у   хорошего   оружия,
поверхности. Давно ждала она в темноте упаковки  своего  часа.  И  час  этот
наконец настал.
   Сгорбившись, я сидел  над  присланным  мне  оборудованием  и  смотрел  на
приставку,   с   новой   силой   ощущая   свою   обреченность.    Призванная
запрограммировать мой мозг на самоубийство приставка  к  дриммеру  означала,
что помощи в случае провала мне ждать не придется. В том, что эта  приставка
оказалась в контейнере,  была,  несомненно,  своя  логика.  Точно  такую  же
приставку получил бы каждый из добровольцев, вызвавшийся участвовать в  этом
этапе операции.
   Правда, я был как бы не совсем  добровольцем.  Именно  поэтому  Давантари
разговаривал со мной сейчас без  Юкиры.  Юкира  прошел  много  дорог,  среди
которых были Валгалла и подземный город на Силвер-Ю. В тех операциях хватало
жестокости, иначе было нельзя.  Однако  использовать  меня  так  круто,  как
использовал Давантари, Юкира никогда бы не смог.
   "Впрочем, плевать, - подумал я, скривив губы.  -  Может  быть,  так  даже
лучше. Было б за что цепляться. Во всяком  случае,  это  не  самая  позорная
смерть".
   Я снова перевел взгляд на разложенные на полу вещи и, нагнувшись,  выудил
из кучки мелкого  барахла  пластиковый  пакет  с  картой.  Сорвав  шнурок  с
клеймом, я развернул тонкую пленку и, увидев километрах в двадцати от города
выделенный  красным  квадрат,  закусил  губу.  В  принципе  этого  следовало
ожидать. Пираты разместили свою базу в Драном Углу -  самом  недоступном  во
всей юго-западной части районе.  Мало  того,  что  его  ущелья  не  выходили
напрямую к побережью,  в  отмеченном  квадрате  числилось  несколько  пиков,
вершины которых явно находились за пределами досягаемости лямбда-детекторов.
Единственным выходом в такой ситуации оставалось добраться ночью  до  одного
из них, вскарабкаться как можно выше и разместить детекторы там.
   Я подумал, что если мои детекторы все же не возьмут  базу,  то  прибывшая
группа окажется  в  сложном  положении.  База  наверняка  замаскирована  так
хорошо, что визуально обнаружить ее невозможно. А о сетевом прочесывании при
наличии аборигенов не может быть и речи.  Значит,  им  останется  взять  под
контроль всю территорию и пытаться отловить связника.  Но  сторона  квадрата
была не меньше восьми километров, а оцепить шестьдесят квадратных километров
впятером или даже вдесятером просто невозможно. К тому же  им  сильно  будет
мешать расположенное там селение.
   Я  еще  раз  внимательно  посмотрел  на  карту.  Действительно,  в  конце
ближайшего к городу ущелья,
   на берегу крошечного озерка под мореной, разместилось несколько  домиков,
к которым вела грунтовая дорога. Я никогда не был там до войны, да и  теперь
в своих пеших прогулках еще ни разу не забирался так далеко. Теперь, когда я
принял задание, меня стало беспокоить, справлюсь ли я с ним. И дело было  не
только в сложности поставленной задачи.
   Я понимал, что подъем на антиграве в непосредственной  близости  от  базы
является большим риском. Дозорный устав не  зря  запрещал  летать  во  время
локальной разведки: автонаводка  берет  летящего  человека,  как  только  он
поднимается выше двух метров  над  землей.  Поэтому  мне  предстояло  самому
лазать по скалам. А я сейчас был не очень уверен в себе.  Когда-то  в  своей
прошлой жизни я занимался альпинизмом и даже входил в  гильдию  проводников.
Но после того, что со мной случилось, я абсолютно не  представлял,  как  мне
удастся пройти самый маленький камин, не говоря уже об отрицаловке. Впрочем,
рассуждать на эту тему было бессмысленно.
   "Не волнуйся, - сказал я себе. - Конечно, тебе предстоит большая  работа.
Но ты ее сделаешь. Ты сделаешь ее во что бы то ни  стало  -  забыв  о  своем
сердце. Потому что иначе эту работу сделают другие. А ты слишком  ненавидишь
бандитов, чтобы позволить ловить их кому-то вместо тебя".
   Чем я еще мог помочь ожидаемому десанту?  Расспрашивать  местных  жителей
без санкции на то Юкиры я  не  имел  права.  Организовать  квалифицированную
слежку по всему периметру один человек явно не мог.  Конечно,  никто  бы  не
запретил мне отправиться в означенное  селение  и  попробовать  пожить  там,
рассказав, что доктора предписали покой и горный воздух. Но теперь я  должен
был участвовать в работе  Административного  совета,  и  этот  вариант  тоже
отпадал.
   Внезапно мне в голову пришла странная на  первый  взгляд  мысль.  Однако,
ухватив ее и взвешивая все "за" и "против", я убедился, что она как  минимум
имеет право на существование.
   Раз здесь находилась целая база пиратов,  можно  было  предположить,  что
замыслы их достаточно масштабны. А  для  реализации  больших  планов  всегда
необходимо  выходить  на  правительство.  Судя  по  происходящим  в   стране
событиям, они уже сделали это.
   "Вот и хорошо, - сказал я, вставая, чтобы убрать коробки. - Тебе  сегодня
сказочно повезло в  горах.  Теперь  у  тебя  есть  возможность  нащупать  их
контакты И ты это непременно сделаешь. Если, конечно, раньше не  отправишься
в информационный континуум".
   Вечерние хлопоты немного отвлекли меня, и я сумел обойтись без  дриммера.
Но утром перед рассветом  мне  снова  приснилась  Марта,  причем  вместе  со
Стефаном. Она жила своей отчужденной уже от меня жизнью в нашем с ней бывшем
доме: что-то делала, обнимала Стефана и, кажется, даже ела - а я  бесплотным
наблюдателем висел рядом, не в силах ни крикнуть, ни дотронуться  рукой.  От
этого я проснулся совершенно разбитый и долго сидел, привалившись  к  стене,
пусто глядя на мерцающие во мраке огоньки.
   Полчаса после пробуждения были для меня самой страшной  частью  суток.  В
это время я каждый раз заново привыкал к мысли,  что  любимый  мной  мир,  в
котором я так счастливо жил  прежде,  разрушен,  все  кончилось,  сменившись
призрачным  существованием  в  этой  темной  комнате,  и  никогда   уже   не
восстановится снова. Наконец я кое-как встал, запихнул, не убирая, постель в
нишу, умылся и, моргая воспаленными глазами, подсел к столу.
   Я понимал, что в таком раздрае лучше не браться за дело. Однако отступать
было поздно, и я решил начать. Больше  всего  я  боялся  не  смерти,  а  тех
ошибок, которые мог  совершить  в  прострации.  В  моей  прошлой  жизни  мне
случалось стартовать с похмелья, обморочно клевать носом  на  вахте  и  даже
однажды  ввести  в  компьютер  не  тот   курс.   Однако   такой   абсолютной
потерянности, как сейчас, у меня еще не было. Мысли о Марте  оглушали  меня,
погружали в мир призраков, делали рассеянным и  слабым.  В  таком  состоянии
люди перестают смотреть себе под ноги. И, как правило, дорого платят за это.
- Причем хорошо, если только они одни.
   Тяжело вздохнув, я вытащил из ящика  под  компьютером  дриммер,  приклеил
присоски к вискам и, активировав приставку, закрыл глаза.  Последний  раз  я
делал это около года назад,  когда  мы  высаживали  десант  на  взбесившуюся
Валгаллу.  Небо  над   Валгаллой   было   плотно   прикрыто   барражирующими
"рамфоринхами", и я был уверен, что меня  либо  захватят  силовой  ловушкой,
либо собьют. Именно там я и познакомился с Юкирой.
   "В тот раз ты выбрал плохой маркер, - сказал я себе. -  Тебе  было  жалко
себя, и ты немного схитрил. Ты решил зацепить спусковой крючок в подкорке за
свое желание умереть. Но если бы ты попал к людям герцога без сознания,  они
скачали бы у тебя все, что им надо, прежде чем ты приказал бы себе отчалить.
Теперь, когда тебе нечего терять, ты уж поставь  маркер  ненадежнее.  Сейчас
нужен набор слов,  которые  смогут  выключить  тебя,  даже  если  ты  их  не
осознаешь. А главное, постарайся запомнить эти слова. Очень может быть,  что
тебе придется произнести их самому".
   Я решил, что на этот раз ключевые фразы будут связаны с впрыскиванием мне
любой инъекции. В практике патруля существовала  целая  система  стандартных
маркеров. Однако на этот раз я выбрал совсем необычный,  предельно  жестокий
вариант. Теперь стоило мне, например, сорваться со скалы, любая  медицинская
помощь почти наверняка означала мою смерть.
   Как только маркер загрузился, я начал составлять план  действий,  пометив
себе не забыть сообщить ключ Давантари. Если  я  погибну,  прибывшая  группа
должна знать, что я собирался сделать и что успел. Прежде всего я запросил у
компьютера структуру правительства и долго думал, определяя главные  фигуры.
Если моя догадка была верна, то  контакты  с  пиратами  были  либо  у  самих
министров, либо у кого-то из их ближайшего окружения.
   Я не стал включать  в  список  Принцепса;  мне  показалось,  что  он  был
искренен со мною. Мелкие члены Совета меня тоже  не  интересовали.  В  конце
концов я остановился на  министре  финансов,  министре  хозяйства,  министре
армии  и  министре  полиции.  От  первых  двух  экономика  страны   зависела
непосредственно, а  вторые  могли  добиться  чего  угодно  благодаря  своему
влиянию. Подумав, я добавил к ним министра информации как главного  идеолога
Восстановления.
   Быстро перекусив, я покрасил волосы в  красно-кирпичный  цвет  и  заказал
синтезатору официальный костюм. Рекордер я решил оформить под большую  брошь
на горле: она хорошо вписывалась в наряд и позволяла записывать самые слабые
звуки. Собираясь, я не чувствовал обычного легкого  озноба,  который  всегда
ощущал раньше, отправляясь в новый рейс. На этот раз мной двигало  отчаяние,
а не желание победить. По существу,  мне  было  все  равно,  как  повернутся
события. Доктор Егоров сказал мне, чтоб я не обращал внимания  на  суицидные
настроения. Я и не  обращал.  Я  просто  надеялся,  что  судьба  окажет  мне
последнюю милость. Сам я на это ни когда бы не решился...
   До заседания Совета оставалось еще полтора периода, но я не  имел  своего
экипажа и, кроме того, понимал, что в ближайшие дни свободного времени может
больше не оказаться. Поэтому я решил, не торопясь, пройти до центра  пешком.
У двери Оклахомы я остановился и прислушался. За  дверью  не  спали.  Оттуда
доносилась музыка, прерываемая чьим-то рычанием, смех и  легкий  топот  ног,
словно кто-то босиком бегал по комнате.
   Перед выходом из гостиницы я решил определить,  не  ведется  ли  за  мной
слежка. Уходя, я проверил одежду, но присланная мне Давантари аппаратура  не
обнаружила никаких висюлек. Поскольку это  еще  ни  о  чем  не  говорило,  я
внимательно оглядел улицу  через  прозрачные  глазки  в  матовом  напылении.
Однако  подозрительных  людей,  отирающихся  где-нибудь  неподалеку,  я   не
заметил. В нашем квартале также не было ни одной харчевни, где можно было бы
разместить наблюдательный пост. Конечно, наземник из меня  был  еще  тот.  Я
уверенно управлял своим рейдером на переходах и в общем-то  не  хуже  других
вел бой. Но легко сбрасывать "хвост", вешать "маячки" и забираться  в  чужие
квартиры я не умел.
   Впрочем, похоже было, что никакой слежки за мной не велось.  Удивительно,
но я вдруг почувствовал себя уязвленным. Выходило так, что  я  нисколько  не
интересовал рой. А ведь они не могли не знать, что единственный землянин  на
планете служил раньше в патруле.
   -