на" радиоуправляемую  мину  -  раз  плюнуть.  Проследить,
когда Савелий и Андрей окажутся в салоне вдвоем, нажать на кнопку пульта
дистанционного управления, и... пусть ищут потом исполнителя...
   Объяснение для Миллера прозвучит весьма правдоподобно: налицо  подлое
покушение на него самого. То, что  удалось  автомобиль  заминировать,  -
вина покойных Говоркова и Воронова, земля им колом. Да только  что-то  у
киллеров, видимо, не получилось, бомба раньше времени  сработала.  Слава
Богу, что вас, Александр Фридрихович, в салоне  не  оказалось!  Конечно,
для абсолютной уверенности в завтрашнем дне следовало отправить  на  тот
свет и самого Александра Фридриховича, однако в  случае  смерти  патрона
Шацкий терял постоянный  источник  своего  безбедного  существования,  и
потому  от  этого  замысла  пришлось  отказаться,  хотя  и  с   огромным
сожалением. Однако, не стань  Немца,  куда  податься  бедному  человеку,
ответственному за безопасность в его фирме?!
   Двадцать первого ноября пластиковая  взрывчатка,  которую  невозможно
было обнаружить обыкновенными  армейскими  детекторами,  была  незаметно
прикреплена   под   бензобак   лимузина.   Черная    коробочка    пульта
дистанционного управления лежала в кармане  Шацкого.  Дело  осталось  за
малым: дождаться подходящего момента.
   Дожидаться, как назло, пришлось долго. Миллер целыми днями колесил по
Москве и Подмосковью, улаживая неожиданно возникшие проблемы.  За  рулем
"линкольна" обычно сидел Воронов, Говорков  же  сопровождал  лимузин  на
"мицубиси-паджеро". Немец был зол, как никогда: несколько дней назад при
загадочных обстоятельствах полностью выгорел склад в Выхине, где  хозяин
"Защитника" хранил огромные  запасы  левого  алкоголя  и  первую  партию
импортных лекарств, поступление которых после смерти  Лебедя  "Защитник"
переадресовал на себя.
   Поначалу  Немец   посчитал   причиной   пожара   обычную   халатность
охранников,  но  спустя  несколько   дней   получил   заказное   письмо:
ответственность за  террористический  акт,  как  и  в  случае  пожара  в
"Космосе", брал на себя все тот же ненавистный "Черный трибунал".
   Узнав о поджоге в Выхине, Шацкий неожиданно воспрянул духом. Если эти
долбаные террористы жгут спиртохранилища, почему бы  им  не  предпринять
попытку покушения на их хозяина? Правда, не совсем удачного покушения.
   Двадцать девятого ноября, в воскресенье,  стало  известно:  Александр
Фридрихович неожиданно заболел гриппом  и  как  минимум  несколько  дней
проведет дома. А это значило, что и "линкольн", и Говорков  с  Вороновым
временно поступают в распоряжение начальника службы безопасности.
   Шацкий  уже  знал,  что  делать:  вечером  тридцатого  ноября,  когда
хранители тела Немца наверняка не понадобятся  ни  гриппующему,  ни  его
Миллерше: он позвонит на мобильник Савелию и прикажет съездить  в  район
Сокольников, якобы забрать  чемоданчик  с  деньгами.  Серьезность  суммы
обусловит присутствие обоих телохранителей. А дальше - лишь кнопочку  на
пульте нажать...
   Вадим Алексеевич наметил операцию на восемь вечера. На всякий  случай
придумал себе алиби: за  час  до  запланированного  взрыва,  в  половине
седьмого, он  появится  в  своей  поликлинике,  возьмет  в  регистратуре
карточку и даже засветится у врача. От поликлиники до намеченного  места
в  Сокольниках,  перекрестка  2-го  Красносельского  переулка   и   3-го
Транспортного кольца, - пять минут езды  на  машине.  Пять  минут  туда,
столько же обратно плюс минут  десять  -  пятнадцать  придется  обождать
"линкольна"  с  Савелием  и  Андреем.  В  случае  какой-нибудь  проверки
персонал поликлиники всегда  подтвердит:  да,  был  тут  такой,  помним,
видели...
   Тридцатого  ноября,  в   понедельник,   Шацкий   появился   в   офисе
"Защитника",  как  обычно,   в   восемь   ноль-ноль.   Отдал   несколько
распоряжений, проверил  только  что  поступившие  банковские  документы,
позвонил домой Миллеру,  уточняя,  какие  будут  приказы.  Затем  вызвал
Говоркова и Воронова, наметив сегодняшний распорядок: в полдень съездить
в Шереметьево, встретить нужного человека и отвезти его домой  к  Немцу.
Затем сгонять в Долгопрудный за  папкой  с  документами.  Затем  забрать
гостя Александра Фридриховича и отвезти  его  в  гостиницу  Министерства
обороны. Затем...
   - Вечером вам предстоит быть в  Сокольниках,  -  завершил  инструктаж
Шацкий. - Надо будет забрать деньги. О месте, времени и  обстоятельствах
сообщу дополнительно. Александра Фридриховича сегодня не будет, так  что
джип оставьте на стоянке. Обойдетесь одним "линкольном".
   Выслушав Шацкого, Савелий лишь плечами передернул: в Сокольники так в
Сокольники. Слава Богу, что Миллершу сегодня возить не надо!
   - Все, можете отправляться. Будьте все время на связи,  -  кивнул  на
прощание Вадим Алексеевич, проводив телохранителей взглядом, и с  трудом
сдержал невольный вздох.
   Люди, видевшие Шацкого утром того понедельника, невольно отмечали:  в
движениях, в интонациях и даже во взгляде начальника службы безопасности
"Защитника" сквозила явная нервозность. Впрочем, ничего странного в этом
не было: работа сложная, опасная, да и неприятностей в  последнее  время
хватает.
   И вообще: понедельник, как известно, день тяжелый...

***

   Фосфоресцирующие стрелки будильника показывали без четверти семь.
   Нечаев открыл глаза, приподнялся на  локте,  осторожно  взял  часы  с
ночного столика и нажал на кнопку звонка.  Внутреннее  ощущение  времени
выработалось у него много лет назад - он и сам  не  мог  сказать,  когда
именно.  Будильник  он  ставил  только  для  страховки:  Максим   всегда
просыпался на несколько минут раньше, чем срабатывал его звонок.
   Он рывком сел на краю кровати, включил торшер - за  окнами  еще  было
темно,  прижал  ладони  к  вискам,  изо  всех  сил   пытаясь   вспомнить
взволновавший  его  сон.  Но  это  ему  никак  не  удавалось.  Весь  мир
сновидений, в котором - он был уверен -  этой  ночью  он  увидел  что-то
важное, словно смыло быстро накатившей волной. Только одна фраза из  сна
"ВСЕ МЫ  НЕ  ЖИВЕМ,  А  ТОЛЬКО  ГОТОВИМСЯ  ЖИТЬ"  почему-то  застряла  в
сознании.
   Однако Лютый недаром тренировал свою память - он силой воли  заставил
себя вспомнить все подробности сна. Наконец это ему удалось.
   Во сне он  медленно  двигался  по  какому-то  бесконечному  коридору,
причем шел на свет. И он был не  один  -  рядом  с  ним  находилась  его
покойная жена Марина: она чему-то весело смеялась. Максим вспомнил чему:
жена рассказывала ему на ходу, что сын, Павел, у них уже есть,  не  пора
ли завести дочку? Она хочет дочку и чтобы ее непременно звали Наташей.
   Почему-то сразу после этих  ее  слов  от  стены  коридора  отделилась
какая-то женская фигура и подбежала к ним. Лютый удивленно сказал:
   - Наташа, это ты? Что ты тут делаешь?
   Наташа молчала и лишь показывала плавным жестом  направление  вперед,
словно говоря, что им обоим надо продолжать  идти  вперед  и  никуда  не
сворачивать.
   Они пошли, но коридор вдруг  закончился,  и  они  оказались  на  краю
мрачной пропасти, все дно которой было усеяно  обезображенными  трупами.
Лютый увидел, как один из этих трупов поднялся  во  весь  рост,  и  этим
трупом оказался бандит по  кличке  Атас,  повинный  в  смерти  Марины  и
Павлика.
   Атас жутко захохотал, потом внезапно быстро взлетел со дна пропасти и
оказался прямо перед Лютым. В его руке  была  остро  наточенная  коса  -
вечное орудие самой Смерти, как ее обычно изображают на картинках у всех
народов мира.
   С лезвия страшного оружия мерно падали  капли  крови.  Атас  взмахнул
косой. Лютый пригнулся,  и  лезвие  со  свистом  пролетело  у  него  над
головой. Лютый крикнул жене, сыну и Наташе:
   - Уходите отсюда!
   Почему-то близкие ему люди не сдвинулись с места,  и  ему  ничего  не
оставалось, как самому перейти в атаку.
   Несколькими точными ударами он выбил из рук бандитского  трупа  косу,
затем подпрыгнул и нанес  Атасу  мощнейший  удар  ногой  в  грудь.  Удар
оказался   таким   немыслимо   сильным,   что   его   противник,   издав
нечеловеческий вопль,  взлетел  на  несколько  метров  вверх  и,  словно
подхваченный какими-то неведомыми силами, устремился обратно в пропасть.
   В тот момент Лютый заметил, что его окружают все новые и новые трупы,
среди которых особенно отвратительно выглядели сгоревшие заживо Кактус и
Шмаль.
   Они протягивали к Нечаеву свои скрюченные руки  и  издавали  какие-то
жуткие булькающие звуки.
   Отбиваясь от них, Максим с большим трудом успевал, используя все свои
возможности и умения, отправлять обратно в пропасть все  новых  и  новых
мертвецов, которые все ближе подбирались к его жене, сыну и Наташе.
   Наконец ему удалось нейтрализовать сгоревших сабуровских -  он  сумел
резануть ладонью каждого по шее, и от этих ударов с противным  чмоканьем
отскочили их почерневшие головы. Оставшись без  голов,  Кактус  и  Шмаль
нелепо замахали руками и рухнули вниз, на острые камни.
   Лютый увидел, как рядом с ним все разрастается и  разрастается  яркое
голубое свечение. Максим сразу почувствовал какое-то тепло  и  покой  от
этого свечения. Вероятно, так чувствуют себя люди, на которых опустилась
Божия благодать.
   Из этого светящегося  голубого  облака  вдруг  появился  голубоглазый
блондин и  поприветствовал  Нечаева  по  обычаю  восточных  единоборцев.
Почему-то Лютый  сразу  понял,  что  этот  блондин  с  тяжелым  "волевым
взглядом и рельефным шрамом на щеке прибыл к нему на помощь.
   Откуда он явился и кем был послан - рассуждать было некогда: мертвецы
лезли все назойливее и назойливее, их становилось все больше и больше.
   Казалось, все пространство до самого горизонта заполонили их  мерзкие
полусгнившие тела. Все они мерзко чмокали губами, скалили  зубы,  тянули
руки к Лютому и его близким. Среди них были и Парторг, и Кока, и Гашиш в
золотом халате - словом, все те, кого Лютый совсем недавно  отправил  на
тот свет.
   "Не волнуйся, - крикнул ему блондин,  -  это  проверка  на  прочность
духа!
   Учитель с нами, Всегда с нами!"
   Блондин кивнул в сторону старика, который спокойно сидел рядом с ними
на огромных,  отшлифованных  до  зеркального  блеска  мраморных  камнях.
Старик взглянул бесконечно мудрыми  глазами  на  Лютого  и  торжественно
произнес:
   "ТЫ - ВО МНЕ, Я - В ТЕБЕ. ВСЕ МЫ НЕ ЖИВЕМ НА  ЭТОЙ  ЗЕМЛЕ,  А  ТОЛЬКО
ГОТОВИМСЯ ЖИТЬ... ЗАПОМНИ ЭТО!"
   Лютый и голубоглазый блондин встали рядом и  начали  яростный  бой  с
трупами, которых теперь все меньше и меньше оставалось на горном  плато.
Бой был долгим,  жестоким,  яростным  и  бескомпромиссным.  Все  мертвые
ублюдки полетели туда, откуда и выползли: в  пропасть.  И  вскоре  плато
наконец-то было очищено.
   Лютый вдруг ощутил во сне приступ необыкновенного  счастья  -  теперь
вместе с ним были люди, которых он любил: Наташа улыбалась ему, Павел  и
Марина смотрели на него с нежностью и  благодарностью...  Он  оглянулся,
чтобы поблагодарить голубоглазого незнакомца, но...
   Все вдруг пропало... Лютый проснулся.
   Теперь, вспомнив свой сон в мельчайших деталях, он  только  подивился
его причудливости. Не спеша достал сигарету "Мальборо лайтс", так же  не
спеша выкурил, затем заварил кофе и пошел в душ.
   Сегодняшний день, тридцатого ноября, обещал стать тяжелым.  Следовало
осуществить  второй  пункт  диверсионной   программы   -   ликвидировать
кого-нибудь из ближайшего окружения Немца. Да, Прокурор  оказался  прав:
отечественная  мафия  уже  признала  "Черный  трибунал"  как   инстанцию
судебную и  карательную.  Стало  быть,  удары  должны  стать  еще  более
неожиданными, еще более изощренными. Хороший  самбист  всегда  бросается
внезапно: и справа,  и  слева.  Однако  удар,  который  Нечаев  собрался
нанести сегодня, должен был стать прямым.
   Но  ранним  утром  тридцатого  ноября  Максим  ощущал  себя   немного
растерянным; такого с ним прежде почти никогда не случалось.  Дело  было
не  в  том,   что   ликвидация   кого-то   из   окружения   Немца   была
трудновыполнимой. В богатом  арсенале  Лютого  было  множество  способов
"исполнить" человека надежно, быстро и грамотно,  имитируя  смерть  "под
несчастный случай" или "естественные причины".
   Слежку за миллеровским  "линкольном"  Максим  начал  еще  четыре  дня
назад.
   Следить было несложно: американский  лимузин  был  слишком  приметен,
чтобы упустить его из виду, и слишком неповоротлив, чтобы  оторваться  в
густом автомобильном потоке Москвы.
   Уже  спустя  полчаса  Нечаев  открыл  для  себя  поразительную  вещь:
оказывается, среди телохранителей "нового русского  мафиози"  Немца  был
человек, который в свое время причинил Лютому так много неприятностей.
   И который так неожиданно возник почему-то сегодня, в его сне,  причем
Помогая ему изо всех сил.
   Надо же?! И приснится же такая чушь!..
   Когда-то они столкнулись  наяву  -  лицом  к  лицу.  Причем  чуть  не
прикончили друг друга. Единственное, что сильно удивило тогда Максима, -
боевое мастерство этого парня со шрамом на щеке. Лютый как будто  дрался
со своим отражением - все его замыслы во время  схватки  голубоглазый  с
легкостью предугадывал, более  того,  часто  сам  первым  наносил  удар,
опережая его действия на какие-то доли секунды.
   Такой опытный соперник никогда еще не вставал на пути Лютого. Если бы
не бойцы СОБРа, помешавшие им  тогда  разобраться  друг  с  другом,  кто
знает, чем бы все это на деле могло закончиться. Ясно одно -  кто-то  из
них двоих мог тогда отойти в мир иной...
   ...Еще в бытность свою номинальным лидером сабуровской  оргпреступной
группировки (искусственно созданной с подачи  Прокурора  для  ликвидации
других  ОПГ)  Максиму  приходилось  встречаться  с   этим   голубоглазым
блондином. Два года назад человек этот развернул за "главным  московским
мафиози" Лютым охоту  по  всем  правилам  егерского  искусства:  погони,
засады из-за угла, изощренно расставленные ловушки...
   Все попытки выяснить личность охотника  оканчивались  неудачей.  Даже
всемогущий Прокурор сумел узнать ничтожно мало: вроде  бы  этот  человек
был известен в Большом Доме под устрашающей кличкой Бешеный, вроде бы он
каким-то непонятным образом  был  связан  с  генералом  Богомоловым.  На
первый взгляд получалось, что, действуя по сценариям различных спецслужб
и номинально противостоя друг другу. Лютый и Бешеный, по сути, выполняли
одну и ту же работу: сражались с организованной преступностью.
   А теперь этот Бешеный охранял одного  из  самых  влиятельных  мафиози
столицы!
   Что выглядело странным и неестественным, но только на первый  взгляд.
Не надо было быть  ясновидцем,  чтобы  сообразить:  Бешеный  нарисовался
рядом с Миллером неспроста. И наверняка его "телохранительство" не более
чем прикрытие, легенда, не имеющая с истинными  его  целями  и  задачами
ничего общего.
   Связавшись с Прокурором, Нечаев поделился возникшими подозрениями.
   - Что делать? - спросил он.
   Ответ  Прокурора  несколько  озадачил:   продолжать   наблюдение   за
Миллером.
   - Впрочем, все наши договоренности  остаются  в  силе.  Имею  в  виду
второй пункт диверсии - ликвидацию кого-нибудь  из  окружения  Немца,  -
последовало категоричное. -  Но,  Максим  Александрович,  вы  ведь  сами
понимаете: этот загадочный Бешеный - не единственный человек в окружении
Немца!.. Я, в свою очередь, попытаюсь выяснить, зачем Лубянка внедрила в
"Защитник" своего человека...
   Существует  главный  врачебный  принцип:  не  навреди.  Принцип  этот
справедлив не только в медицинской практике, но и в повседневной  жизни.
Не знаешь, по какому сюжету будут развиваться события, -  не  провоцируй
их развитие. Не знаешь, какие скрытые механизмы задействованы в той  или
иной операции, - попытайся эти механизмы выявить.
   Вот  и  Максим,  оценив  обстановку,  справедливо   решил:   мишенью,
достойной его внимания, может быть  и  кто-то  иной.  К  тому  же  слова
Прокурора "этот загадочный Бешеный - не единственный человек в окружении
Миллера" прозвучали прямым руководством к действию.
   ...Приняв  душ  и  наскоро  позавтракав.  Лютый,  прихватив  с  собой
небольшой  чемоданчик,  отправился  на  автостоянку.   Уселся   в   свою
"девятку", прогрел двигатель и медленно выехал на улицу. Путь его  лежал
в  Чертаново:  там  на  паркинге  его  ожидала  милицейская  "шестерка",
укомплектованная  безукоризненными   документами   на   имя   инспектора
Прохорова  и  новенькой  формой   капитана   Государственной   инспекции
безопасности дорожного движения...
   Москва - самый сумбурный,  самый  неупорядоченный  город  в  мире.  В
российской столице логична разве что Красная площадь,  превращенная,  по
сути, в кладбище с  главным  некрополем.  Все  остальное  -  откровенный
результат   непродуманной   планировки   и   продукт   хаотичного   ума.
Сокольнический район тому  подтверждение.  Улицы,  начинающиеся  невесть
откуда и непонятно где заканчивающиеся; казенного вида строения, одиноко
стоящие на отшибе; бесконечная череда заборов, ограждающих  точно  такие
же заборы... Серо, уныло, тоскливо.
   Ко  всему  прочему,  многие  сокольнические   улицы   носят   скучные
числительные названия: 1-й Красносельский, 2-й Рыбинский  переулки,  3-е
Транспортное кольцо...
   Но для организации покушения место было выбрано бывшим подполковником
Шацким идеально.  Отсутствие  поблизости  жилых  массивов  гарантировало
минимум  свидетелей.  Плотный  поток  автотранспорта  давал  возможность
быстро затеряться в бесконечном табуне машин. К тому же до  поликлиники,
где Вадим Алексеевич намеревался создать себе алиби, было не более  пяти
минут езды.
   В  восемнадцать  ноль-ноль  он  позвонил  на   мобильник   Говоркова,
предупредив:  через  два  часа  ему  и  Воронову  надлежит  прибыть   на
"линкольне" к пересечению 3-го Транспортного  со  2-м  Красносельским  и
ожидать бордовую "Ниву", госномер У 436 ТХ.
   В восемнадцать тридцать пять автомобиль Шацкого, темно-синяя "мазда",
остановился на пар-кинге перед поликлиникой, к которой Вадим  Алексеевич
был прикреплен сразу после окончания службы в  милиции.  В  восемнадцать
сорок пять, взяв в регистратуре карточку, он отправился на второй  этаж,
к урологу: у отставного подполковника пошаливали  почки,  и  визит  этот
выглядел более чем оправданным.
   Конец дня не  лучшее  время  для  визитов  к  врачу.  Толпы  больных,
отсутствие талончиков,  не  в  меру  наглые  пациенты,  которые  норовят
пролезть без очереди.
   Как и следовало ожидать, к врачу Шацкий  попал  лишь  в  девятнадцать
двадцать. Пожаловался на самочувствие, попросил направление  на  УЗИ.  В
девятнадцать тридцать  он  вышел  из  кабинета,  сжимая  в  руке  листок
направления.
   Занял очередь в кабинет УЗИ, но ждать не стал  -  спустя  пять  минут
темно-синяя "мазда" уже выруливала со стоянки перед поликлиникой.
   Ни Савелий, ни Андрей не знали машину Вадима Алексеевича (темно-синяя
"мазда" была куплена всего месяц назад). Психологический расчет  Шацкого
был верен: если людям приказано дождаться "Ниву"  бордового  цвета,  они
наверняка  проигнорируют  появление  синей  "мазды".  Стекла   японского
лимузина  слегка  тонированы,  что  не  позволит  Говоркову  и  Воронову
рассмотреть водителя. Все это давало возможность появиться на месте,  не
вызывая подозрений будущих жертв.
   Однако, выехав со  стоянки,  начальник  службы  безопасности  обратил
внимание  на  милицейскую  "шестерку"   в   полной   боевой   раскраске,
следовавшую в кильватере "мазды". Машину, очень похожую на  эту,  Шацкий
заметил еще сегодня днем неподалеку от офиса "Защитника". И четыре  часа
назад, и теперь в салоне вроде бы той же самой "шестерки" сидел  похожий
милиционер, и это не могло не насторожить.
   Прибавив  газу,  Вадим  Алексеевич  попытался  было   оторваться   от
милицейского  автомобиля,   однако   "шестерка"   проявила   неожиданную
резвость, резко пр