с мени ражбойник аль вор?.. Жа пашпорт папку, жа
него, милай, шижу, шижу...
- Ты хочешь сказать,  что пятнадцать раз сидишь за нарушение паспортного
режима? - догадался вдруг ошарашенный Савелий.
- Почему хочу, шкажал уж...
- А в ШИЗО за что попал?
- Так шрок у меня кончатша шереж два дня, а куды мне итить? Нет никого -
ни родных,  ни ближних...  Напишал я в Кремль, Горбашову, чтоб разрешил,
значит,  оштатьша ждешь,  в жоне,  жима же,  куды мне...  А начальство и
прознало, што мимо них пишмо отправил на волю, вот и жашадали...
- Правда, что ли?
- Эй, шинок, шинок - покачал он маленькой головой и с грустью отвернулся
к теплой трубе...
Савелий снял с себя куртку спецовки и прикрыл ею иссохшее тело старика.
- Шпашибо, шинок... - благодарно прошепелявил тот, купаясь в неожиданный
подарок.  - Как думаешь,  дождусь ответа из Кремля? Савелий лег на голые
доски и прикрыл глаза... Поспать, однако, не пришлось: вскоре его отвели
к начальнику режимной части - розовощекому капитану.
- От кого решил в ШИЗО спрятаться? - хмуро глядя на него, спросил он Са-
велия.
- И не собирался! - буркнул Говорков. - Сам не знаю, за что в трюм опус-
тили...
- Так уж и не знаешь? - Капитан хитро посмотрел ему в глаза, но, не дож-
давшись ответа,  сказал: - Ладно, иди на работу, нечего прохлаждаться...
Коль припечет - сам прибежишь...


У Кешки

Потянулись медленные и однообразные дни.  Окружающие, поняв, что Савелий
не склонен допускать кого-либо в свою душу,  оставили его в покое,  пре-
доставив возможность "вариться в собственном соку". Именно это ему и бы-
ло нужно,  об этом они мечтал:  остаться одному со своими переживаниями,
со своими мыслями...
Однако в  зоне  были и те,  кто не хотел мириться с его независимостью и
при любом удобном случае старался "ткнуть мордой в грязь",  "поставить в
стойло"...
Нет, это были не блатные:  Король выполнил свое обещание, и никто из них
не задевал Савелия.  Как ни странно, его независимость не нравилась дру-
гому  "лагерю"  -  к нему относился завхоз,  который не упускал ни одной
возможности, чтобы не состряпать на Савелия докладную, не послать его на
внеочередные  хозработы  как нарушителя режима содержания.  Бесстрастная
реакция Савелия еще больше озлобляла самолюбивого завхоза.  Другим чело-
веком  этого  "лагеря" был заместитель командира роты капитан Зелинский,
для него Савелий стал объектом "усиленного внимания", и при каждом удоб-
ном случае он проявлял особую "заботу".
Правда, одно событие несколько улучшило положение Говоркова в зоне, нес-
колько смягчило  завхоза.  Как-то незадолго до утреннего подъема Савелия
разбудил  завхоз и шепотом предложил зайти к нему.  Его заискивающий тон
настолько, удивил Савелия, что он быстро оделся и пошел в каптерку.
Завхоз молча протянул ему увесистый сверток и, увидев недоумение на лице
Савелия, многозначительно проговорил:
- От кого,  надеюсь,  понятно?.. Савелий пожал плечами и развернул свер-
ток:  новый костюм черного цвета,  спецовка вольного покроя  с  двойными
швами, шапка с натуральным мехом, шерстяной шарф и белые вязаные перчат-
ки...
С этого дня он с удивлением обнаружил, что относиться к нему стали более
уважительно.  Любой  коллектив,  в том числе и людей,  лишенных свободы,
представляет собой точную копию общества в целом.  Только в местах лише-
ния свободы все пороки более обнажены, более изощрены. Сильный - значит,
правый.  Хорошо одет - значит, имеет возможности и т.д., а такого больше
уважают или завидуют ему...
Однако ничто  не  изменило Савелия,  он продолжал держаться особняком не
только в жилой зоне,  но и на работе. Хотя на работе уединиться труднее:
приходится разговаривать в силу "служебной необходимости". У Савелия все
легко получалось,  и к нему часто обращались за помощью то бригадир,  то
мастер, зависящий, как и все, от выполнения плана.
Заметив его безотказность, мастер чуть подобрел к своему тезке и старал-
ся по возможности поощрять его: то в приказе, то дополнительным отовари-
ванием в магазине зоны.  Конечно,  он был весьма скуден: не самые лучшие
рыбные консервы да каменные пряники,  но и это выручало в трудную  мину-
ту...
Чтобы ни о чем не думать, Савелий полностью окунулся в работу, прихваты-
вая и вторую,  а то и третью смены. Труднее было, когда наступали празд-
ники.  В эти "свободные" дни ничего не отвлекало, и начиналось самокопа-
ние, на Савелия накатывало такое, что в пору волком выть или биться го-
ловой об стенку...  К счастью для Савелия,  таких дней выпадало не очень
много.
Поначалу Савелий избегал общения со своим бывшим сослуживцем Кешкой Сах-
но. Почему-то Кешка вызывал в нем раздражение, бередил душу, напоминая о
счастливом и радостном прошлом,  заставлявшем сжиматься сердце.  Но  шли
дни, и Савелию неожиданно захотелось удариться в эти воспоминания.
Он стал  чаще появляться в "мастерской",  как претенциозно называл Кешка
свою комнатушку.  Надо заметить,  что толком поговорить им почти никогда
не  удавалось:  каждый раз кто-нибудь да мешал - то завхоз зайдет что-то
надписать,  то комендант зоны с заданием  начертить  или  расписать  ка-
кой-либо "уголок" обязательств,  сатиры или санитарии и гигиены, а то из
администрации кто пожалует для проверки, "шмона", обычно "визиты" закан-
чивались просьбой переплести книги или журналы...
- Что делать? - говорил в таких случаях Кешка.
- Хочешь  жить  - умей вертеться. Сейчас-то еще ничего... Вначале трудно
было:  то режимник заскочит,  то кум нагрянет, то из роты, то из баталь-
она,  и каждому дай...  Сколько красок,  кистей, сколько книг зашмонали.
Увидит детектив: "Дай почитать!" Попробуй, не дай! Раз дал, два, а возв-
ращать, так нет, потерял, говорит... Э-э, думаю, шалишь! Хватит! Хрен вы
больше что возьмете...
- Так и сказал? - ухмыльнулся Савелий.
- Что ж я, дурак, что ли? Я поумнее придумал...
- Он хитро прищурился. - Пару раз столкнул их лбами, сразу зауважали!
- Как это?
- Очень даже просто!  Пришел как-то режим...  Ну, этот, Цитрамон. Кличку
эту дали острословы за его пагубную страсть к зеленому змию. Причем пьет
он все, что горит и имеет градус или с ног сшибает, по его выражению. И,
естественно,  после  принятия  какой-нибудь  гадости утром от него несет
всякими парами,  и голова трещит, как пустой орех, для поправления кото-
рой  он  и ныряет перед проверкой в санчасть,  глотает обычную свою дозу
цитрамона:  пять таблеток. Так вот, повадился он ко мне и тащил все, что
можно  было  загнать  на опохмелку.  А тут как-то кум дал мне переплести
Агату Кристи... -
- А Цитрамон увел ее,  и ты "не стал молчать об этом"? - догадался Саве-
лий и фыркнул: - Представляю их душевный разговорчик!
- Таким образом, еще кое-кого так наказал... С тех пор и зауважали... Да
и с левыми работами приставать перестали...  По крайней  мере,  бесплат-
но...  Хозяин мне - сделай то-то и то-то,  а я ему - не успею,  такой-то
приказал сделать ему...  Тот на дыбы:  "Посылай всех ко мне,  кто мешает
исполнять  мои  поручения!" С тех пор только по его записке теперь рабо-
таю,  если мне не выгодно или не хочется делать  кому-нибудь...  Правда,
стараюсь не очень борзеть:  вмиг скушают...  А ты что такой смурной? Ус-
тал, что ли?
- С Зелинским цапанулся... - буркнул Савелий.
- Опять?  Чего он к тебе привязался: мужик вроде неплохой... Что на этот
раз?
- Неплохой!  Самая настоящая мразь! - вспылил Савелий. - Снимаемся вчера
с промзоны,  кричит:  "Осужденный Говорков,  почему пуговица верхняя  не
застегнута?"
- Он что, на съеме вчера был? - озабоченно спросил Кешка. - Ну и что?
- Что-что! Ларек, вот что!
- Второй раз ларьком хлопает! Да ладно, не бери в голову: видно, под ру-
ку попался!
- Ага,  под руку!  А в прошлые разы тоже под руку?  Когда же они оставят
меня в покое?
- Ты, Савелий, главное - держись: нервы береги - может, они того и доби-
ваются, чтобы срок нам продлить! Не поддавайся!
- Пойду я! - Савелий встал, раздраженный, непримиримый.
Кешка хотел остановить, но понял, что приятелю лучше сейчас побыть одно-
му, пожал ему руку и добродушно улыбнулся:
- Ты заходи почаще...


Встреча с Аршином

От перенапряжения или просквозило в цеху,  но Савелий почувствовал силь-
ную головную боль,  и все тело ломало,  как при гриппе. Помучившись нес-
колько дней, он решил наведаться в санчасть.
В небольшом коридоре санчасти народу было много: три скамейки, стоящие в
предбаннике,  занимали в основном и кто не мог стоять,  -  загипсованные
ноги,  ранения в живот, некоторые с перевязанной головой. Савелий прист-
роился за парнем с рукой в гипсе.  От температуры он настолько  ослабел,
что стоял с огромным трудом, на бледном лице проступили бисеринки мелко-
го пота.  Дверь в коридор санчасти приоткрылась,  и на пороге  показался
молодой упитанный зек в белом халате, санитар санчасти.
- Кто к врачу? - важно произнес он.
- Я на перевязку...  - заявил парень с перевязанной рукой, чуть посторо-
нившись, пропустил Савелия вперед.
- Записан? - подозрительно спросил санитар.
- Нет! У меня температура... Грипп, думаю...
- Ну и что?!  Грипп у него! Записаться нужно было, не примет, не положе-
но! - Он безразлично отвернулся от Савелия. - Кто записан к врачу?
- Ты, мразь... - тяжело дыша, тихо выдохнул Савелий. - Я тебя сейчас за-
пишу, сука! - Он шагнул к нему.
- Ты что,  земляк?  Я же ничего...  Это же не я... - залепетал санитар и
тут же посторонился.  - Заходи,  Бешеный, может, примет... - Взглянув на
бирку, суетливо спросил: - Говорков?
В кабинете терапевта стояла медицинская кушетка,  рядом с ней -  похожая
на торшер, с мощной подставкой, сильная электролампа с рефлектором, сол-
люкс,  используемая здесь не только для светолечения, но и для вспомога-
тельного  освещения  больного.  За  столом  восседал бледный круглолицый
врач,  с интересом листавший "Советский экран".  Сквозь тщательно отутю-
женный зеками белоснежный халат просвечивали погоны капитана.  Чуть выж-
дав,  когда тот соизволит оторваться от чтива, Савелий не выдержал и зло
бросил:
- У меня температура!
- Ну  и  что?  - едва взглянув на него,  безразлично проговорил доктор и
буркнул, вновь углубляясь в журнал. - Записан?
- У меня температура! - почти выкрикнул Савелий.
- Санитар, принеси карточку... - Врач продолжил свое чтение.
- Вот, гражданин капитан. - Санитар положил перед ним карту Савелия.
- Подойди!  - проговорил врач,  взял его руку и, сделав вид, что считает
пульс, тут же добавил: - Ничего страшного - не высокая... выживешь. - Он
ехидно посмотрел на Савелия и приоткрыл окошечко  в  стене,  соединявшее
кабинет врача с  процедурным кабинетом. - Танечка, дай ему три таблетки
кальция и две аспирину... За ночь пройдет - и на работу! Следующий!
Савелий наклонился и посмотрел на него в упор,  потом повернулся и пошел
прочь.
- Не понял? - наморщился капитан. - Осужденный!
- Где вас таких только делают? - не останавливаясь, пробормотал Савелий.
- Осужденный!.. Говорков, таблетки возьми! - крикнул вдогонку капитан.
- Да засунь ты их себе... - бросил Савелий хлопнул дверью.
Напяливая в предбаннике верхнюю одежду, Савелий уже не сдерживался и по-
носил капитана от души:
- Костолом паршивый!.. Коновал в погонах!.. Расселась, падла, и картинки
смотрит!..  В Афгане бы тебя повстречать,  суку!  При выходе из санчасти
его догнал санитар:
- Говорков!.. Бешеный, погоди!
- Да пошел ты! - обрезал Савелий.
- Да погоди.. вот - Он сунул Савелию пачку таблеток. - Температурные, от
гриппа...  У меня в заначке были... Бери-бери... - Он тут же ушел, прик-
рыв за собой дверь.
Глядя ему вслед,  Савелий немного постоял, потом повернулся и столкнулся
нос к носу с Аршином...  Он явно шел к врачу.  Жалкий,  с перекосившимся
лицом.  Казалось,  что его длинный рост укоротился. Увидев Говоркова, он
вздрогнул,  вжал голову в плечи и стал еще ниже сообразив, что опасность
не грозит и Савелий не собирается бить его, Аршин, шамкая, как старик, -
то ли челюсть неправильно срослась,  то ли из-за отсутствия передних зу-
бов, - прищурясь, процедил:
- Благодари Короля, а то бы давно ногами вперед вынесли...
- При чем здесь Король?  Это же не он, а я тебя вразумил, - тяжело дыша,
отрезал Савелий.
- На дурака косишь,  что ли?  Если бы не он,  то... И тут Савелий понял,
что стоящего перед ним злобного,  опустившегося до  животного  состояния
человека,  у  которого  инстинкт преобладает над разумом,  уже ничего не
сможет исправить.  Этот человек признает только силу.  В нем великолепно
уживаются два противоположных начала:  рабское и хозяйское. А что преоб-
ладает, зависит не от его разума, а от сиюминутной ситуации. Покачав го-
ловой, Савелий, приблизившись к нему, почти шепотом произнес:
- У меня свои законы:  один раз - предупреждаю,  второй - учу,  третий -
убью!
Последнее слово он произнес настолько просто и обыденно, что именно поэ-
тому оно и прозвучало жутко и страшно. Аршин невольно попятился от него,
словно сейчас именно тот, третий раз...


"Быт" жилой зоны

Жизнь брала свое,  и Говорков вроде бы даже начал привыкать к однообраз-
ной лагерной жизни:  работа, иногда небольшой отдых за книгой, телевизо-
ром, потом сон, и так каждый день... Но иногда происходило что-то такое,
чего он более всего боялся: по капельке набиралась, искала выхода, но не
находила какая-то сила.
Как-то на фабрике отключилась электроэнергия,  произошла авария на подс-
танции,  и всех работающие загнали в жилую зону по баракам  (жилая  зона
имела автономную электростанцию - не очень мощный движок,  которого хва-
тало на освещение периметра зоны и жилых помещений).  Провалявшись  пару
часов  на  кровати  (завхоз все-таки изменился к нему и снова перевел на
нижнее место),  Савелий попытался читать,  но  мысли  жужжали,  роились,
словно пчелы, хотелось выплеснуть их кому-нибудь, но идти к Кешке не хо-
телось, а другого человека не было...
В отличие от Савелия свободные от работки довольные этим обстоятельством
заключенные занимались кто чем:  зашивали,  штопали свою одежду,  писали
письма,  варили чифир... В проходе напротив Савелия двое играли в шахма-
ты.  Играли молча,  сосредоточенно.  Из-за того, что в секции тусовались
почти все живущие,  было сравнительно тепло,  и один из партнеров, обна-
жившись по пояс,  сверкал многочисленными наколками на туберкулезном те-
ле.  У напарника позиция была явно лучше,  достаточно было взглянуть  на
его довольную скуластую физиономию.
Вокруг играющих столпились несколько любопытных и молчаливо, без коммен-
тариев,  следили за игрой. Комментировать в местах лишения свободы очень
опасно,  тем  более когда играют "под интерес":  есть реальная опасность
пострадать,  и не только физически...  Проигравший может потребовать  от
подсказавшего оплатить свой проигрыш...
Сначала игра шла нормально,  без эксцессов,  но, проиграв одну за другой
две партии удачливому сопернику,  тот, что с наколками, все больше нерв-
ничал,  и в какой-то момент ему показалось,  что один из зрителей, прия-
тель его соперника и такой же молодой, как он, подает знаки.
- Слышь, свали отсюда, земляк! - угрюмо бросил он ему.
- Я что,  мешаю тебе?  Я же сижу молча, не подсказываю, - попытался спо-
койно пояснить тот.
- Не подсказываешь?  А чего рожи корчишь?  Маяки даешь?  Сказал - свали,
значит, свали!
- Ты еще укажи, где мне стоять можно, а где нельзя! - усмехнулся парень.
- Ты чего,  кобыла,  пасть разеваешь?  - разъяренно вскочил с места тот,
что с наколками.
- Что ты,  Сиплый,  запретного хапнул,  что ли, - улыбнулся спокойно па-
рень, - или спал плохо?
- Запретного сейчас ты хапнешь! - Сиплый неожиданно выбросил правую руку
в  лицо  парню,  потом еще раз и еще.  Коротко вскрикнув,  тот попытался
прикрыться от него, обхватив руками лицо, на котором появилась кровь. Но
Сиплый,  озверевший от проигрышей, бил в незащищенные места. Однако нас-
тырный парень терпеливо выдерживал его удары и не  собирался  отступать.
Выбрав  момент,  он  ухватился руками за кровать третьего яруса и обеими
ногами ударил Сиплого в грудь... Тот опрокинулся на кровать, сбив на пол
шахматную доску,  но сразу вскочил и схватил табуретку...  Взревел с от-
борным матом и взметнул над головой табуреткой,  случайно задев  кровать
Савелия.  До  этого  момента он лежал спокойно,  безразлично наблюдая за
стычкой, но едва она коснулась его, внятно бросил, чуть приподнявшись на
локте:
- А ну,  хорош!.. Распылились тут... Надо друг другу морды поразбивать -
валите на улицу...  - с угрозой проговорил он. - Или мне встать, - успо-
коить?
Сиплый хотел было что-то возразить,  но, перехватив жесткий взгляд Саве-
лия,  нехотя опустил табуретку на место и начал восстанавливать  партию,
словно ничего не произошло, но все-таки процедил парню:
- Проиграю - платить будешь ты!
- Посмотрим!.. - отозвался тот, стирая платком кровь с лица. Любопытные,
с интересом наблюдавшие за дракой, разошлись и продолжили прерванные за-
нятия...
- Привет, дружок! - услышал Савелий голос Кешки. - Киснешь?
- Да так... Чего еще делать?
- Хочешь, чифирнем?
- Где достал?
- С крытки подогнали! - усмехнулся тот. - На свиданке был, а сегодня Зе-
линский дежурил... Удалось вынести... И чего ты с ним не ладишь? Он явно
неравнодушен к тебе!
- Точно, неравнодушен, так любит, что скушать готов!..
- А он, между прочим, тоже афганец!
- Не пойдет афганец сюда работать!  - зло проговорил Савелий. - Не может
он быть афганцем!..
- Не скажи,  Говорок!  Разные бывают обстоятельства, поверь... Я на сви-
данке случайно услышал...
- А к тебе кто приезжал, жена?
- Жена?  - Кешка нахмурился.  - Нет, мать... Маманя... Всяких вкусностей
навезла:  жалко, что только двое суток... - Он начал вытаскивать из кар-
манов шоколадные конфеты,  кусок сервелата,  открытую банку икры, лимон,
три головки чеснока и три пирожка.  - С вареньем и с мясом...  Сама пек-
ла...
- Я  уж и забыл вкус всех этих продуктов...  - радостно воскликнул Саве-
лий, потирая руки. - Попируем сейчас... Как тебе удалось все это пронес-
ти...
- Я ж говорил...  Ну не суетись: это все тебе! Я нахавался там по макуш-
ку... Не думай, себе тоже оставил...
- А может, составишь компанию?
- Нет,  а чифирну с удовольствием...  На свиданке какой чифир:  с  одной
стороны - завались, а с другой - не с кем, пару раз чифирнул, и никакого
удовольствия...
- Вообще-то пора завязывать с ним, мотор посадить можно...
- Твой мотор?  - усмехнулся Кешка. - Да твоего мотора на троих хватит...
Или пошаливает?
- Да нет пока, но все-таки...
- Короче,  Склифосовский, не выдумывай! В этот момент от играющих в шах-
маты вновь послышался шум:  Сиплый,  как видно, снова проигрывал и решил
выместить злобу на парне, с которым уже схватывался.
- Ну все,  кобыла, я тебя предупреждал! - заревел он, вскочил с кровати,
опрокидывая табурет с шахматной партией,  вцепился в парня.  На этот раз
парень  не стал ожидать его ударов,  а сам неожиданно пнул Сиплого в пах
коленом.  Согнувшись пополам, тот упал на пол и начал кататься, подвывая
то ли от боли,  то ли от злости.  Его приятели,  сидевшие в разных углах
барака, мгновенно подскочили к парню и сбили его с ног.
- Что, снова вам неймется? - недовольно рыкнул на них Савелий.
Зыркнув на него,  те подхватили молодого парня под руки и потащили к вы-
ходу. Сиплый быстро вскочил с полу и бросился вслед за ними.
- Ты что, Савелий? - нахмурился Кешка.
-  Надоели  они  все!  - выдохнул он.  - Днями и ночами не вылезал бы с
кромки... Покалечат парня-то... - сказал он неожиданно, но каким-то без-
различно бесцветным голосом.
- Да плюнь ты на него:  видно, давно нарывался сам... Так что, будем чи-
фирить или варить не хочешь?..
- Как это не хочу?..  Конечно,  хочу!  -  Савелий  вытащил  из  тумбочки
пол-литровую банку, достал из потайного места кипятильник и пошел в умы-
валку,  где стояли розетки. Неожиданно ему навстречу оттуда повалили зе-
ки.
- Что, свет вырубили? - спросил он одного..
- Да нет, Бешен... - замялся тот. - Но ты лучше не ходи туда...
- Что? - нахмурился Савелий, однако то