оясь, что это может повредить
ребенку.  До этого ей уже  трижды  делали  ультразвук,  и появился страх  за
ребенка.
   Поэтому профессор  высчитывал  роды по датам  со  слов  Наташи.  Короче
говоря, не  желая расстраивать Наташу,  предлагаю выждать еще неделю.  Вновь
ничего.  Начинаю  мягко  уговаривать  Наташу.  Наконец  соглашается.  Делают
ультразвук,  и выясняется,  что до родов чуть  более месяца.  Час от часу не
легче.  Прошу объяснить  - почему? Оказалось,  что более полутора  месяцев у
Наташи была  просто задержка. Так что эмоционально  Наташа  была "беременна"
десять с половиной месяцев.
   Раз  в неделю  вожу Наташу на осмотр, и вдруг, когда остается неделя до
действительных родов,  Наташа говорит,  что не хочет здесь рожать, если я не
буду присутствовать при родах. Соглашаюсь, не  представляя, что сие  зависит
не только от моего согласия. Говорю с профессором - "не могу  взять на себя:
у нас нет такой практики", иду к завотделением - ответ тот же. Добираюсь  до
самого  директора  клиники!  К  счастью, он  читает мои книги и  они, к  еще
большему  счастью, ему  нравятся. Дает  разрешение. Наталка в восторге! Мало
того,  принимаю решение  не только поддержать  Наташу своим присутствием, но
еще  и   запечатлеть   роды  на  фото   и  видео.  Врачи   попытались   было
сопротивляться, но потом махнули рукой.
   Пытаюсь представить, как, повзрослев, моя Юленька увидит на экране свое
рождение, свой первый крик, свое  первое  прикосновение  к  маминой  груди и
узнает,  что  первый голос,  который  она услышала, появившись  на свет, был
голос отца. Конечно, я  сильно  волновался, но взял себя в руки и  постоянно
подбадривал Наташу.
   Не  знаю: из-за моей ли помощи,  из-за  Наташиного ли характера, но все
прошло  просто замечательно. В восемь  двадцать часов вечера Наташа сказала:
"Пора". Глеб Успенский тут  же примчался на  своей  "Субару" и  отвез нас  в
роддом. А там нас  ждал  сюрприз:  профессор,  наблюдавший Наташу  последние
полтора  месяца,   слег   в  жестокой   простуде.   Дежурный  врач  советует
переговорить с профессором второго  отделения, но тот уже уходит домой. Лечу
к  нему, едва не на коленях уговариваю принять роды. Без особого восторга он
соглашается,  а  осмотрев  Наташу,  замечает, что Наталка  очень  хрупкая, а
ребенок большой и потому  лучше  делать "кесарево". Но  Наталка начинает его
уговаривать:
   - Доктор, миленький, я справлюсь! Поверьте мне, справлюсь!
   И столько в ее голосе  было уверенности, столько надежды, что профессор
не смог  отказать,  и минут  через  сорок,  в десять двадцать,  без  единого
Наташиного вопля, маленькая  Юленька  обозначила криком  свое  появление  на
свет:  "Вот  и  я! Встречайте  нового  человека! Во  мне  уже три килограмма
семьсот граммов и пятьдесят два сантиметра роста!"
   Медперсонал,  а  позднее   и  районный  врач-педиатр  удивленно  качали
головой: "Боже,  какой у  нее  осмысленный  взгляд! А ей нет еще и недели...
двух  недель...  месяца... А  какие  у  нее  длинные  пальчики! А какая  она
красавица! Ну вылитая папина дочка!"
   Не знаю, каково в  этих словах соотношение  правды и лести, но мне было
приятно все это слушать.
   Эту  книгу  пишу   в  год  полного  солнечного  затмения.  В  этот  год
Нострадамус предсказывал "конец света".  Интересно, что он имел  в  виду под
этими словами?
   Незадолго до солнечного затмения  навестил их в "Лесном озере". Как  же
выросла Юленька! Еще восьми месяцев нет, а весит восемь сто и имеет уже семь
зубов! Выговаривает "пап-мам"  и  вовсю напевает  о  чем-то  своем.  Когда я
возвращался в Москву,  Наталка, наслушавшись со всех сторон страхов, умоляла
меня быть осторожнее с глазами, когда я буду смотреть на солнечное затмение:
в Москве оно должно быть одиннадцатого  августа  в пятнадцать  десять. Сижу,
работаю, изредка поглядываю в окно: все небо затянуто тучами. Снова работаю.
Смотрю  на часы: без пяти четыре...  Включаю  телевизор:  вокруг  солнечного
затмения ажиотаж  во всем мире. Так и прошло  мимо меня  грандиозное событие
века. До следующего я, по всей вероятности, не доживу... А жаль, хотелось бы
посмотреть...

   Знаете, мы с Наталкой сравнили фотографии всех моих детей в возрасте до
одного года и  заметили, что  все  они  похожи, словно близнецы. Интересна и
магия  чисел. Когда  меня спрашивают о детях, отвечаю, что все они у  меня -
погодки: "три сыночка и лапочка дочка"...

   Есть у  меня некие соображения, исходя  из  которых я умолчал о истории
рождения еще одной дочери.
   Ярославушка, не  думай, что я забыл о тебе: этого  никогда не было и не
будет. Так сложилась, что после твоего рождения  нас разбросало и мы больше,
к моему  огромному сожалению, никогда  не виделись. Буду  счастлив, если эта
встреча наконец произойдет...

   Первый родился в 1969 году, второй  - в  1979-м,  третий - в 1989-м,  и
Юленька в декабре  1998-го,  почти в 1999-м,  то есть каждый появлялся ровно
через  десять лет.  Любопытна и другая закономерность: первый сын  - Петер -
родился 20 апреля, в день рождения Гитлера, и живет в Германии, второй сын -
Владимир - 22 апреля, в день рождения Ленина, и живет в Москве. Третий сын -
Сережа - родился 16 декабря, а Юленька - 13 декабря, то есть и у них разница
лишь в несколько дней.
   Встречал  нас с  Наташей  и Юленькой  из роддома  Андрюша Ростовский на
своем "линкольне". Мне кажется -  нет, я просто  уверен, что  Наталку послал
мне  сам Господь. Послал за все мои беды, горести, страдания. Мы с ней нашли
друг друга после многих жизненных испытаний и в результате произвели на свет
настоящее  чудо  -  нашу  Юленьку. Могу ли сейчас  сказать,  что я  счастлив
наконец? Да, могу! Могу!!!
   А если мои старшие дети: сыновья Петер и Владимир и  дочка Ярославушка,
прочитав эту книгу моих откровений, осмыслят все, сами постараются разыскать
меня и в результате придут и скажут: "Прости, папа! Мы не знали всего этого,
а потому были  не правы!" - тогда мое счастье станет просто безмерным! Очень
надеюсь, что когда-нибудь это произойдет...
   Почти всю эту книгу я писал в присутствии Наталки, а дописываю в полном
одиночестве: 15 мая, на все лето, отправил ее с Юленькой в санаторий "Лесное
озеро".  А первого  июня к ним присоединился и мой  сын  Сережа. До этого он
несколько  раз оставался у  нас  на  праздники, и они с  Наташей подружились
настолько, что даже стали скучать друг без друга. На выходные ездил к ним, и
Сережка  просто загонял  меня  в  разнообразные подвижные  игры.  Как же там
хорошо  отдыхать! А какой  прекрасный воздух! Не хуже, чем в  Швейцарии. Эх,
кабы не комары...
   Пришло в  голову, что начинал писать эту книгу при Викторе  Степановиче
Черномырдине,  а заканчиваю  при  Сергее  Вадимовиче  Степашине...  Тьфу, не
успел:  президент сменил и  его. Завершаю  книгу при Владимире Владимировиче
Путине, а  может быть...  Пока я  писал книгу,  прошел год,  и вместе с  ним
"прошли" пятеро премьер-министров!  Не многовато  ли?  Не  отсюда  ли  столь
сильные  катаклизмы, потрясения и  нестабильность в  стране? Боже,  когда же
наша  многострадальная Россия сможет наконец хотя  бы четверть  века прожить
спокойно, в мире, в труде, в созидании?..
   Порою мне  кажется, что и моя  жизнь  вполне  напоминает жизнь  страны:
взлеты  и падения, постоянная неуверенность в  завтрашнем дне, появление  то
друзей, то врагов...
   Не знаю, случайно это было в моей жизни или Бог покровительствовал мне,
однако все те,  кто желал  мне зла,  а тем более творил его, были  рано  или
поздно наказаны. Генерал  Зазулин - начальник Политуправления МВД СССР, один
из инициаторов моего ареста -  умер вскоре после суда надо мной, следователь
Истомин, ведший мое дело с  пристрастием,  физически и морально издевавшийся
надо  мной,  через  пару  лет  был  изгнан  из   прокуратуры;  подставленная
"пострадавшая"  потеряла  ребенка  во  время  родов,  муж  ее бросил,  и она
опускалась все ниже и ниже, пока совсем  не спилась; сотрудника КГБ, ведшего
меня  аж  с  самого  Ленинграда и дослужившегося  до  полковника,  настолько
замучила  совесть,  что  незадолго до  своей  кончины,  где-то  в  девяносто
четвертом  году,  он позвонил  в  программу "Времечко" и сказал,  что  около
десяти лет  "вел"  режиссера и писателя Виктора Доценко, а  потом посадил, в
чем искренне раскаивается. Звонил он из госпиталя, а  потому  и отказался от
интервью,  а через несколько дней умер, и  "Времечко" приезжало ко мне домой
для интервью, которое было в эфире...
   Что же до меня самого,  то я давно уже никому не желаю зла и никому  не
мщу за обиды, предательство, ибо верю - зло и так будет наказано. Журналисты
часто задают мне  вопрос: как я сумел  сохранить  доброжелательность в своем
сердце  после таких страшных  испытаний, выпавших  на  мою  долю?  Как можно
ответить на этот вопрос? Вероятно, ответ содержится в моих генах, переданных
мне моими предками, и в моем менталитете, приобретенном по ходу жизни.
   Иногда меня  умиляют вопросы журналистов. Например,  такой: "Почему тот
или иной  писатель  неожиданно становится  популярным, лучшим?" Разве  можно
однозначно  на  него  ответить?  Вероятно,  у  каждого  писателя  есть  свой
собственный секрет  его творческого воздействия.  Лично  у меня секрет один:
просто  я сам проживаю  жизнь  каждого своего героя, вкладывая в  него  свое
сердце, делюсь своими мыслями, однако это сопутствующие  факторы: главное, я
-  продукт  своей  эпохи,  своей  страны,  частичка своего народа. А  потому
стараюсь писать  так, чтобы  быть понятным каждому читателю. Стараюсь писать
так, чтобы любой, кто потратил свои кровные на  мою книгу, нашел бы для себя
нечто близкое, задевающее потаенные струны его души...
   И я  понятен  своим  читателям потому,  что, являясь  частичкой  своего
народа, пишу как бы для себя,  чтобы прежде всего понравиться самому себе, а
значит, и остальным.  Именно поэтому,  на  мой  взгляд, огромному количеству
людей и нравятся мои герои.
   Популярность,  известность  в  нашей стране - ерунда, и ничего на самом
деле не стоит по сравнению с тем, как воспринимается популярность на Западе.
И  пример этого перед вами: что стоит моя популярность и известность, если я
не могу жить так,  как живут  ТАМ, - это  НЕЧЕСТНО!!!  Чем  я  хуже западных
писателей?..
   В   отличие   от   депутатов   всяких   дум,  правителей,   чиновников,
губернаторов, бизнесменов  и, кстати, "воров в  законе", у меня ни особняка,
ни машины, ни просторной квартиры, ни счетов в швейцарском банке...
   Конечно, моя  семья  не  голодает,  мы  можем  иногда  и  отдохнуть  за
границей. Но западный  писатель, издающийся аналогичными  тиражами, поистине
богат, и ко всему тому, чего у  меня нет, у него может быть собственная яхта
и  даже  собственный  небольшой   островок.  Зато  у   меня  есть  небольшая
двухкомнатная квартирка... И ваша любовь, мои дорогие читатели...
   Я один из вас и живу так же, как и вы...

   Меня  часто  посещает мысль: зачем, для  чего  живет  человек? Ведь век
человека так  нещадно  короток. Он  к чему-то стремится, чего-то добивается,
переносит  адские  трудности,  лишения,  достигает,  может  быть,  истинного
совершенства. Чаще всего это приходит к старости, когда все как бы ему уже и
не  нужно - "Дорога ложка к обеду!". Удивительно  справедливая мысль! Достиг
совершенства, пришел успех, деньги, почет и уважение... а тут... "костлявая"
уже стучится в твою дверь... Как все грустно!..
   Оглядываясь назад, иногда задаю  самому себе сакраментальный вопрос:  а
что было бы, если бы? И всякий раз рисую себе всевозможные продолжения своей
жизни. Эти продолжения часто представляются удивительными и  прекрасными, но
это длится какие-то мгновения. Встряхиваю  головой, трезвею и  понимаю,  что
это  лишь  мои  фантазии.  Иногда  меня  спрашивают: если бы я мог  изменить
некоторые трагические или малоприятные моменты своего прошлого - захотел бы?
Раньше всерьез  задумывался, прежде чем ответить на  этот вопрос, а  сейчас,
действительно  много поразмышляв, понял для себя главное;  причем задав себе
всего лишь два вопроса: сейчас, в настоящее время, мне нравится то, какой я,
и счастлив ли я? Отвечаю - да! А кто  может дать гарантию, что если бы я или
кто-то  всемогущий  вмешался  в  мое прошлое и убрал те  или иные  горести и
неприятности, сделало бы меня это еще счастливее?
   Может, не столь и глупо выражение: "через тернии к звездам"?
   И еще. Оглядываясь  назад, в свое  прошлое, спрашиваю  себя: мог  ли я,
зная все  последствия,  поступить иначе? И отвечаю,  не задумываясь: нет, не
мог бы! Иначе был  бы  совсем другим!  Не важно, хуже или  лучше. ДРУГИМ! То
есть я бы  предал самого себя!  А  это самое  страшное, по  крайней мере для
меня!..
   Как удивительно и странно устроен человеческий  мозг! Порой вырывает из
памяти события давно  минувших  дней, и  эти события,  несмотря  на то,  что
когда-то   произошли   на   самом  деле,   кажутся   не   реальными,  просто
фантастичными.
   Однако бывает и по-другому: человек очень хочет, чтобы что-то произошло
с ним, с его друзьями, близкими,  а это "что-то" не происходит, хоть тресни!
Тогда  этот  человек начинает фантазировать об этом желанном событии в своих
мечтах. Все чаще и чаще. Потом начинает  кому-нибудь рассказывать об этом, и
эти  фантазии  настолько  проникают  в  его  сознание,  что  превращаются  в
реальность,  и  человек  начинает   в  них   верить  даже   больше,   чем  в
действительные  события.  Назвать такого  человека  лгуном  -  у  кого  язык
повернется?
   Закончив свои воспоминания и перечитав их не раз и не два, вдруг поймал
себя на мысли: неужели все это действительно случилось  со мной? Странно, но
я  не  смог  со всей  категоричностью ответить на этот вопрос...  Хотя, если
честно,  мне бы  очень хотелось, чтобы многое из написанного  оказалось лишь
плодом моего богатого воображения...
   Эти откровения написаны мною для того, чтобы не было лжи, если когда-то
решат снять фильм о моей жизни. Почему-то мне эта  мысль не кажется такой уж
и фантастичной...
   Остается только надеется, что вам, мой дорогой читатель, не было скучно
читать эти воспоминания...
   Не скучной вам... жизни!..

   Искренне ваш
   Виктор Доценко.
   P.S.
   Дорогие мои читатели!
   Эта книга была уже закончена, когда из издательства мне передали  сотни
ваших  писем  ко мне. Я - не  Вахтанг  Кикабидзе:  не  пою,  к сожалению; не
Евгений Петросян и не Махмуд Эсамбаев: не рассказываю юморесок  и не танцую,
а  потому  всегда  завидовал белой  завистью  тем  талантливым исполнителям,
которые собирают  огромные залы и  стадионы поклонников. Завидовал тем,  чьи
имена  увековечены на "Площади  звезд".  Но  когда я получил от  вас столько
писем, в которых обнаружил целую гамму чувств, присущих людям, неравнодушным
к моему  творчеству, которым никогда не бывает "все равно", я получил  такой
заряд  оптимизма,  уверенности,  что   на   мои   глаза   навернулись  слезы
благодарности  за то,  что  вы, несмотря  ни на  что, продолжаете оставаться
верны моему герою и ни в коем случае не хотите расстаться с ним.
   В ваших  письмах есть вопросы, на которые, уверен,  вы найдете ответы в
этой книге. Несмотря на огромное количество писем, постараюсь ответить всем.
А несколько посланий мне захотелось привести здесь.
   Можете поверить, что  выбрать их было очень и очень трудно: мне  дороги
все, но  мои  издатели, ссылаясь на и так  большой объем книги, просили меня
отобрать лишь три. С условием, что те,  чьи письма будут опубликованы в этой
книге, получат ее с автографом автора.
   Однако мне этого показалось мало,  а  потому я  сослался на то, что как
бывший спортсмен, мастер спорта по легкой атлетике, прошу учесть, что в этом
виде в финал обычно попадают восемь спортсменов. Моя логика одержала верх, и
издатели согласились на число восемь.
   Первую  шестерку  я  отобрал  по возрастному  принципу, а  двух  других
авторов долго не мог определить, пока  не  наткнулся на  два письма  - одно,
подписанное именем Юлия, а второе - из Латвии. Мое сердце дрогнуло: прочитав
эту книгу, поняли почему.
   Итак,   читайте   эти   удивительные  восемь   писем.   Сначала   решил
воспроизвести их  так, как  они  написаны, но  подумал,  что  это  не совсем
честно, а потому, сохранив их стиль, орфографические ошибки, все-таки  решил
исправить: уж не обессудьте, без обид...

   Первое письмо от Кошелевой Ирины из поселка Гирей Краснодарского края.
   "Здравствуйте, дорогой Виктор Доценко!
   Пишет Вам  ярая читательница  удивительных историй о Савелии Говоркове.
Первый раз взяла в  руки книгу о Савелии где-то в 96 году. Моя  подруга дала
мне  почитать  "Срок  для Бешеного", и я  так увлеклась  чтением, что прочла
сразу все книги, которые  были у  нее: до "Золота Бешеного".  Потом  увидела
рекламу  романа  "Награда  Бешеного",  но  в это время у  нас  были  в семье
финансовые  затруднения, да и я  еще училась  в 10 классе и  так и не смогла
купить эту книгу. Потом помню, как уговорила маму купить "Любовь Бешеного" и
с того момента покупаю  все Ваши книги... Мне нравится читать  про Савушку и
Розочку,  про Андрея и Лану. Я  так  хочу, чтобы Вы, дорогой Виктор Доценко,
прошу Вас: не разлучайте эти пары. Мне очень нравятся Ваши романы - я просто
без  ума  от  них. Своим  издателям скажите, чтобы  печатали  Ваши  романы о
Савушке, потому что когда выходит новая книга, то для и  для моих друзей это
праздник. Я целый год ходила как чумная: везде спрашивала "Войну Бешеного" и
долго не  могла приобрести, и вот под  1 мая мне повезло. Я не могла  от нее
оторваться... И  издатели еще  осмеливаются говорить, что Ваш герой читателю
поднадоел? Да такого  не может  быть! Если Бешеный не  будет печататься, для
его  читателей -  это  равносильно  смерти! Потому что каждый  Ваш роман что
глоток чего-то  чистого!  Почитаешь  и  начинаешь  верить,  что где-то  есть
Савушка Говорков, который борется с этим злом, со всей несправедливостью.
   У  меня  к Вам одна  небольшая просьба:  не отнимайте больше у  Савушки
любимых! И более всего мне больно за  удивительную Варвару! Савушка ее очень
любил!..
   Пожалуйста, издавайте побыстрее свою новую книгу о Савелии Говоркове.
   С уважением к Вам Кошелева Ирина".
   Так   получилось,  что   следующий   автор,  по  имени  Юлия,  тоже  из
Краснодарского края, только из поселка "Красногвардеец".
   "Здравствуйте!
   Даже не знаю, как начать свое письмо. Зовут меня Юлия, мне  14 лет, и я
большая любительница бестселлеров о "Бешеном" Виктора  Доценко. В его "Войне
Бешеного" наткнулась на послесловие автора и была ПРИЯТНО возмущена - как же
так, Виктор Доценко, Вы могли подумать, что читателям уже надоели Ваши книги
о  Савелии Говоркове?  Моему  возмущению  нет предела, просто  нет!!!!! Я не
пропустила еще ни одной Вашей книги о  "Бешеном" и уже даже  купила "Бешеный
против Лютого".  Представьте себе, Ваши  книги читает  даже моя восьмилетняя
сестра, не говоря уж  о  папе  с мамой, которые читают все свободное  время.
Иногда возмущаюсь и спрашиваю: "Кто  будет  воду носить и цветы поливать?" А
они отвечают: "Бешеный". Я их, конечно же, понимаю: сама такая.
   Виктор  Доценко:   вас  нужно  серьезно  наказать!  Даже  не  вздумайте
прекращать Ваши бестселлеры о "Бешеном" или я  на  Вас ужасно обижусь и все!
Все на Вас  обидятся - все ваши читатели! Мы очень Вас  любим и высоко ценим
как человека, так и писателя. Прошу Вас: пишите как можно больше о "Бешеном"
и не прекращайте, пожалуйста! А Вашего автобиографического романа буду ждать
с нетерпением! (далее следует еще четырнадцать восклицательных знаков).
   От всей души  Вам счастья,  здоровья  и,  конечно же, новых  романов  о
"Бешеном": я его очень люблю и Вас тоже!
   Уважаемая редакция!
   Я очень благодарна Вам за  то, что Вы есть!  Что  бы мы без Вас делали,
что  бы  делали  без  "Бешеного"? Я очень  Вас прошу:  печатайте, печатайте,
печатайте,