принимал...
   Мне кажется,  у  моего  поколения в молодости были  цели,  стремления к
чему-то возвышенному, наконец, вера! А что у нынешнего поколения молодых? Ни
идеалов,  ни устремлений,  не  говоря  о  том,  что  власти  столько  раз их
обманывали,  что и верить-то в любые лозунги расхотелось. Боюсь, потребуется
очень  много  лет,  прежде  чем  у  людей  России появится  доверие к  своим
правителям...

   Вскоре после памятной Пицунды я познакомился с удивительной девушкой из
Армении. Иветта  Харазян приехала  в  Москву на ускоренный полугодовой  курс
японского языка. Ее отец был министром электронной промышленности Армении, и
потому  ее судьба была запрограммирована на  процветание  и  успех. Она  уже
имела высшее  техническое образование, а изучать японский приехала для того,
чтобы работать на международной выставке в Осаке.
   Какие божественные манты она готовила - пальчики оближешь! Мы настолько
увлеклись друг другом, что почти каждый день проводили вместе.  По странному
совпадению,  именно в это  время на  Калининском  проспекте  открылось  кафе
"Ивушка",  и  мы, конечно же,  присутствовали на его открытии. Казалось, все
идет к свадьбе. Но... У меня создалось впечатление, что дальнейшая моя жизнь
от меня уже никак не зависит: все уже спланировано. Съездив в Ереван, Иветта
рассказала обо мне  родителям, и отец решил сделать любимой дочери подарок к
свадьбе:  я ехал вместе  с  ней в  Осаку, а  по  возвращении  занимал важную
должность в  его аппарате. Причем Иветта  преподнесла все это,  я  верю,  из
самых чистых побуждений, не как возможный вариант, а как готовое решение. Но
меня почему-то  это  вовсе не  обрадовало,  а напротив,  вызвало  негативное
чувство. И... я испугался таких радужных перспектив...
   Очень надеюсь, что у тебя, Ивушка, все хорошо сложилось в жизни и ты не
держишь зла  на  парня,  который  тебя любил и отказался не  от тебя,  а  от
распланированной и предсказанной судьбы...
   В  шестьдесят седьмом году  я  завоевал  право  представлять  студентов
Советского  Союза  на  Универсиаде  в   Софии.  Мне  понравилась   Болгария,
понравился и добросердечный, гостеприимный народ, и уютный зеленый город.
   Настроение и боевой дух  были  на  самом  высоком уровне, и я не только
занял призовое место в десятиборье, но и выполнил норму мастера спорта СССР.
Кроме того, я бежал  последний этап в нашей команде в эстафете четыре по сто
метров и был первым на финише.
   Вполне возможно, что источником вдохновения всех моих успехов послужила
очень симпатичная стройная  болгарка,  с которой я познакомился перед самыми
соревнованиями во время первой тренировки.
   Я  почувствовал  на себе чей-то пристальный взгляд  и, заметив девушку,
сначала подумал,  что интерес проявляется не  ко мне, а к Макарову, русскому
Ален  Делону.  Однако  незнакомка  откровенно  указала  на  меня  пальцем  и
попросила  подойти. Я  подошел,  и мы познакомились. Звали ее  Павлина,  она
училась на четвертом курсе Инженерно-строительного института.
   Ее шарм и обаяние покорили меня буквально  с  первых  минут, и  я в нее
втрескался  по самые уши. А когда я услышал,  что и она ко мне неравнодушна,
то захотелось кричать от радости на весь стадион, на всю Софию,  а может,  и
на  всю Вселенную. Единственное,  что смущало меня: почему  Павлина обратила
внимание на  такого простого  парня, как я, когда рядом был писаный красавец
Валера Макаров? Этот вопрос меня так сильно мучил, что я не вытерпел и прямо
спросил ее об этом.
   Опущу ее чудовищный акцент и изложу  ответ литературным русским языком.
Впрочем, как и все наши дальнейшие беседы, - ведь я болгарского совсем тогда
не знал.
   - Посмотри вокруг, Виктор! - сказала она, когда мы шли по улицам Софии.
- Конкретно на болгарских мужчин.
   - И что? - не понял я.
   - Такие, как Валера, встречаются у нас на каждом шагу, а таких, как ты,
нет вообще! - на полном серьезе произнесла она.
   Действительно, почти все болгары - брюнеты, зачастую с очень красивыми,
в нашем  понимании, тонкими чертами лица: очевидно, турецкое иго оставило  о
себе память на долгие поколения. А блондины  в Болгарии почти не попадаются,
да  и сложен  в то время  я был  очень даже неплохо. Мы  почти все свободное
время  проводили  вместе. Оказалось,  мы  любим песни Тома Джонса,  особенно
"Дилайлу", именно эта песня стала как бы гимном нашей любви.
   Павлина буквально рыдала,  провожая меня в Москву, да и  у меня, честно
признаться, глаза были на мокром месте.
   Каждый день мы писали друг другу длинные письма, часто перезванивались.
Мы слушали по международному телефону наш гимн: "Уай, уай, уай, Дилайла!.."
   Это  было полное безумие страсти, которое рано или  поздно  должно было
прийти к некоему концу. И мы  пришли  к выводу, что не можем  жить  друг без
друга  и  должны  пожениться.  Но  Павлина  хотела  зарегистрировать брак  в
Болгарии,  а  как туда мне  выехать? Она  пообещала все выяснить, а потом уж
дальше думать. Я не раскрыл Павлине свой секрет: не знал - сбудется ли?
   Секрет был такой:  в  Софии на второй  день Универсиады я закончил свои
выступления  в десятиборье и  направился в раздевалку, чтобы принять  душ  и
переодеться,  тут  ко мне  подошел молодой болгарин  и на  вполне  приличном
русском языке представился ассистентом кинорежиссера (воистину пути Господни
неисповедимы!)  и  сказал,  что  они  приступают  к  съемкам  шестисерийного
приключенческого фильма, и если я не  возражаю, то он хотел  бы  познакомить
меня с режиссером картины.
   Как вы думаете: что я  ответил? Вы правильно догадались:  конечно же, я
тут же согласился! Он  предложил,  если не возражаю, поехать прямо сейчас. Я
мигом сполоснулся под  душем,  переоделся еще быстрее, и вскоре мы входили в
кабинет Христо Христова. Только я переступил порог, как мужчина, сидевший за
столом, радостно воскликнул:
   - Он! Он!
   Это  и был режиссер собственной персоной. Меня  попросили оголиться  по
пояс, надели  парик  из длинных черных  волос  и сделали несколько  снимков.
Потом Христов расспросил меня, обрадовался, что я спортсмен и что имею некий
опыт верховой езды (ха-ха!), а  потом рассказал о сценарии. Оказалось, фильм
посвящен  завоеванию   американскими   ковбоями   Дикого   Запада,   а   мне
предназначается роль сына  вождя племени индейцев, имя которого - Куинги. Не
буду занимать ваше внимание долгими переговорами с режиссером о моем участии
в картине, скажу лишь о том, к чему мы пришли.
   Со  своей стороны он  предпринимает  официальные шаги,  а  я  со  своей
стороны пытаюсь приехать в Болгарию по любой, хоть и  туристической визе. За
учебу я могу не беспокоиться:  он поможет мне перевестись в любой вуз Софии.
Это было немаловажным условием для меня: работа должна была продлиться около
года.
   Шло время, но никаких утешительных  известий  с  болгар-ской  студии не
было,  и мне  ничего  не  оставалось,  как только  ждать.  Первой отозвалась
Павлина.  Радостным голосом  она сообщила, что  болгарские власти  пошли  ей
навстречу  и  вскоре я  получу  документы,  с  которыми  могу  обратиться  к
советским властям. Через  несколько дней  я  действительно получил обращение
министерства  внутренних   дел  Болгарии  к  советским  властям,  в  котором
содержалась просьба оказать содействие Виктору Доценко в оформлении выезда в
Софию для заключения брака с гражданкой Болгарии - Павлиной Живковой.
   Не знаю, что сыграло главную роль:  то  ли фамилия невесты, совпавшая с
фамилией  генерального  секретаря  компартии Болгарии, то ли  вновь  в наших
Органах произошел очередной сбой, но мне опять выдали заграничный паспорт  с
выездной визой и с открытой датой возвращения  назад. Уверенный, что проблем
с моим деканатом не будет, я приобрел билет в Софию на поезд, отправлявшийся
через два дня.
   Один  день  я  потратил  на сборы: упаковывал  вещи,  которых,  как  ни
странно, набралось порядочное  количество,  написал несколько писем в  Омск,
попрощался с  друзьями, многие из них искренне желали мне счастья, а  многие
просто крутили  у виска пальцем.  Сейчас  я  полагаю, что правы скорее  были
вторые.  Потом  обошел  на всякий  случай с бегунком и рассчитался  со всеми
университетскими службами: с библиотекой,  с  завхозом общежития и  другими.
Съездил на стадион "Буревестник", где забрал свой личный шест из фибергласа,
тогда такие шесты для прыжков только-только входили у нас в моду, и они были
не у  всех  шестовиков.  А  мне  его  подарили  за  удачное  выступление  на
Универсиаде. Почему-то я не сомневался, что продолжу свои занятия спортом.
   На следующий  день  я пошел к декану  оформить  академическую справку в
связи с  невозможностью продолжать учебу по семейным обстоятельствам. Узнав,
что я еду в Болгарию,  чтобы там  жениться на болгарской девушке, декан  так
взвился, что его  крик, наверное, слышали не только в секретар-ской, но и на
всем этаже.
   - Мы столько тебе дали: и общежитие, и стипендию, и условия для занятий
спортом, а ты такой неблагодарный!
   - Ну  почему же я неблагодарный? Неужели вы не были молодым? Неужели вы
не любили? - пытался я воззвать к его чувствам.
   - Тебе что, мало наших девушек? На иностранок потянуло? Говорил, люблю,
женился на хорошей девушке, и бац - не понравилось! Взял и разошелся! Теперь
снова любовь?  Не  дам  я  тебе никакой  справки!  - постепенно он сам  себя
заводил все больше и больше.
   - Господи, как вы не понимаете, товарищ профессор? У меня на завтра уже
билеты куплены!  -  двинул  я  свой  последний  аргумент,  едва  не плача от
бессилия.
   -  А я сейчас  позвоню на границу  и скажу,  чтобы тебя не выпускали из
страны! - в сердцах воскликнул он. - Вон из моего кабинета!
   Откуда я тогда знал, что с его стороны это была, как говорится, попытка
взять меня на испуг. Но декан  просто плохо знал  мой  характер: я никогда и
никому не позволял  командовать собой.  Но его  угроза заставила задуматься.
Выйдя  из  его  кабинета,  я  плюнул  на  эту  треклятую  справку, поехал  в
международные кассы, обменял билет  и уехал вечером  того же дня, переживая,
пока не пересек границу СССР.
   Через два дня меня встречала моя болгарская невеста.
   Начинался новый этап моей жизни...

Глава 4
   ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ

   Читатель вправе  задать вопрос:  почему я озаглавил эту часть "Взрослая
жизнь"? Разве до этого она не была взрослой? Вполне возможно, что до отъезда
за  границу я и считал ее  взрослой, но когда я очутился в чужой стране, без
родных,  без   друзей,  когда   приходилось  в   буквальном   смысле   слова
самостоятельно  выживать, пришлось  пересмотреть  свое  отношение к  понятию
"взрослая жизнь"...

   Итак, я в столице солнечной Болгарии - Софии. На вокзале меня встречали
двое: моя  Павлина  и ее дядя Красимир. Это был уже  пожилой человек с очень
доброй, почти детской, душой. Откровенно говоря, его присутствие на  вокзале
меня несколько удивило, что я, правда, пытался скрыть, но Павлина заметила и
пояснила, что ее родители  пока  не в большом  восторге от  ее решения выйти
замуж  за русского,  а потому я,  чтобы  не нервировать их  лишний раз  и не
подвергать их слабое здоровье риску, до свадьбы поживу у дяди Красимира.
   Он  жил  в  центре Софии, на улице Раковского, в  довольно просторной и
уютной двухкомнатной квартире.  Красимир  был вдовцом: жена его умерла более
десяти лет назад.
   На следующий  день  мы с Павлиной подали документы болгарским властям и
стали  ждать дня свадьбы,  назначенного  через пару  недель. Каждое  утро мы
встречались с невестой в квартире Красимира, пили кофе и отправлялись гулять
по Софии.
   Еще по первому посещению Болгарии  я  знал, что наши  "младшие братья",
как называли болгар в СССР, по крайней мере  в то время,  очень ценили  наши
часы  и  фотоаппараты, особенно "зеркальный" "Зенит". Я привез пару штук для
продажи, а  один  для себя. Один ушел довольно быстро и по цене, превышающей
сумму, затраченную на его приобретение в Москве.
   Стояло жаркое лето, но  это нисколько не  удручало меня, и  я с большим
удовольствием  знакомился  с городом. Мы  много фотографировались:  пожалуй,
именно  с  той поры  я всерьез занялся этим  делом, стараясь запечатлеть  на
фотографиях все самые значительные события моей жизни.
   Говорить о Болгарии мне одновременно всегда  и очень  трудно,  и  очень
легко.  Для меня Болгария не  просто другая страна. Болгария для меня как бы
вторая  родина.  Именно  потому  мне  так обидно, что  сейчас  между  нашими
странами, точнее  сказать,  между  нашими правителями  существует  некоторое
недопонимание. Однако я убежден, что за долгие годы дружбы и взаимовыручки у
наших народов накопилось столько положительных чувств друг к другу, что рано
или поздно мы вновь будем называть друг друга братьями.
   Мы - славяне, и того, что нас связывает, гораздо больше, чем  того, что
разъединяет,  что бы  там  ни твердили  разномастные  политики,  отвергающие
дружбу между нашими странами.
   София,  несмотря  на  почетное  звание столицы  Болгарии,  сравнительно
небольшой город, что я  понял, случайно столкнувшись  на улице с режиссером,
который сватал меня на свою картину. Он был так ошарашен нашей встречей, что
несколько   секунд   стоял   с   открытым  ртом.  Придя  в  себя,   принялся
расспрашивать. Обиделся, узнав, что я уже несколько дней в Болгарии и еще не
созвонился с ним. Услышав о  предстоящей свадьбе, с энтузиазмом поздравил  и
пообещал всяческую помощь. О фильме сообщил, что он дошел до стадии  нажатия
на кнопку  "пуск",  что все  мои костюмы готовы,  и если у меня  нет  других
планов, то он готов заключить со мной официальный договор.
   На  следующий  день  Христов  прислал  за мной машину,  а через три дня
начались  съемки,  которые продолжались  около полугода. Павлина  с радостью
доложила  родителям о моей трудовой деятельности на болгарской земле,  но те
особого восторга не испытали.
   Позднее  выяснилось  почему.   Они  были   уверены,  что   я  не  смогу
обеспечивать свою семью, помогать же  нам они не собирались,  а значит, наша
семья разобьется  о самый грозный утес семейной  жизни - утес быта. Вызывала
их сомнения и моя работа в качестве киноактера.
   Но русский зять разрушил их хлипкие надежды. Мало того, что по договору
с  киностудией я получил столько денег,  что  приобрел  приличную  иномарку,
успех сопутствовал мне и на спортивном  поприще: я вошел  в  сборную команду
ЦСКА "Сентябрьское знамя" по легкой атлетике.
   Впервые  появившись на  центральном стадионе имени Левского в Софии,  я
быстро сошелся с тренером сборной  десятиборцев. Оказалось, он меня запомнил
по выступлению на Универсиаде.
   Его имя  -  Груе  Юруков. Это был  удивительно  мягкий,  интеллигентный
человек, а его супруга - Снежана, в свое время бывшая чемпионкой Болгарии по
метанию диска, теперь тренировала многоборцев - только женскую команду.  Был
у  них и  сын  - Иван,  который,  когда  я вернулся в Болгарию четверть века
спустя и Груе уже покинул земную обитель (мир его праху!), стал моим большим
другом.
   Взяв  меня  в свою команду легкоатлетов ЦСКА "Сентябрьское знамя", Груе
оформил меня в должности инструктора по спорту, и я стал ежемесячно получать
девяносто левов, а это примерно около ста двадцати рублей - по тем  временам
вполне приличные деньги!
   Ни  работа над фильмом, ни тренировки не отвлекали от главного -  нашей
любви с  Павлиной, и  вскоре нас обвенчали.  Генерал  Врачев  -  заместитель
председателя   Комитета    по   туризму   Болгарии   (официальное   название
"Балкантурист"), оказал мне честь, став посаженным отцом на свадьбе.
   Когда съемки фильма  закончились, генерал  Врачев устроил меня  в  свой
Комитет на должность экономиста-ревизора, и в  сферу моего  контроля  попали
все рестораны и дома отдыха пригорода Софии.
   Как  работник  управления   по  туризму,   я,  на  совершенно  законном
основании,   имел   пятьдесят   процентов   скидки   во   всех   подотчетных
подразделениях. Что это означало? Да  то, что я  мог питаться там совершенно
бесплатно. Поначалу я этого не знал, но меня ввели в  курс  дела в первую же
контрольную  поездку. Чтобы бесплатно пообедать,  нужно было заказать  в два
раза больше, чем ты готов съесть и выпить. Тебе приносят половину заказа, но
счет подписывается на весь заказ.
   Это еще что!  После  проверки баланса  предприятия мне давали сверток с
самыми  дефицитными деликатесами. Вы думаете,  я не брал? Ошибаетесь,  брал!
Мой наставник, который  сопровождал меня в первых поездках, пояснил: если не
брать, то обо  мне  плохо  подумают и постараются любыми  путями  подставить
меня, и тогда долго мне не проработать...

   Чтобы решить вопрос о завершении моего высшего образования, я обратился
в соответствующее министерство Болгарии, и не без помощи моего кума генерала
Врачева был принят первым заместителем министра.
   Он оказался  пожилым симпатичным мужчиной, который, узнав, что я прибыл
в Софию с четвертого курса экономического факультета МГУ, сразу же предложил
мне учиться в ВИИ имени Карла Маркса (ВИИ - высший экономический  институт).
После чего попросил у меня  академическую справку, и я ему честно рассказал,
как декан отказал мне в ее выдаче.
   Недолго думая, а скорее всего, помня о том, кто ходатайствовал за меня,
заместитель  министра  предложил  написать  от  имени  министерства  высшего
образования Болгарии просьбу ректору МГУ выслать мне  академическую справку.
Через месяц пришел ответ,  где говорилось, что  для  получения академической
справки необходимо мое личное присутствие.
   Прекрасно  понимая,  что это хитрая уловка и после моего возвращения  в
Москву и получения академической справки  я окажусь  на улице и мне никто не
оформит  документы  для  въезда  в  Болгарию,  я  все  объяснил  заместителю
министра. Он терпеливо выслушал мою речь и с сожалением покачал головой:
   - Даже  и не знаю, что с вами  делать, молодой  человек! Судя по всему,
они  могут  месяцами  тянуть  с  этой  справкой...  Был  бы у  вас  хотя  бы
какой-нибудь учебный документ...
   - А у меня с собой зачетная книжка, - вспомнил я.
   - Принесите...
   Через  час  я  снова  входил  в  его  кабинет.  Перелистав  книжку,  он
торжествующе взглянул на меня.
   - Пусть ОНИ покуражатся со своей академической справкой! - торжествующе
воскликнул он.  -  Ваша  книжка вполне заменяет  ее: у вас  все  экзамены за
каждый  семестр заверены университетской  печатью и  даже подписью декана! У
вас что, всем студентам так заверяют?
   -   Нет,  только  спортсменам:  без   этого  меня  не  допустили  бы  к
соревнованиям! - пояснил я.
   В спортивном обществе "Буревестник",  где, как правило,  все спортсмены
учатся, было неукоснительное правило: не  допускать к соревнованиям учащихся
с академической задолженностью. А чтобы не было подтасовки,  сдачу зачетов и
экзаменов обязан  был  заверять ректор или декан  учебного  заведения. Таким
образом, мои занятия спортом дали мне право быть  зачисленным на второй курс
заочного отделения  ВИИ имени  Карла Маркса - условно - и  без академической
справки. Но условно  не в  связи с ее отсутствием,  а потому, что была очень
большая разница  в изучаемых  предметах: я  учился на отделении  "зарубежная
экономика", а зачислен был на отделение "экономика промышленности".
   Скольких трудов мне стоило досдать разницу в программах!  И параллельно
учить болгарский язык. Нечего скрывать: мне, конечно же, делали поблажки, но
только  когда  я  затруднялся  найти  подходящее  болгарское слово.  В таких
случаях мне позволяли отвечать на русском языке, который в большинстве своем
знали преподаватели.
   В  Болгарии  принята  шестибалльная  система   оценок.  Я  так   славно
потрудился, что получил только  две "пятерки", а остальные,  как  говорят  в
Болгарии, были "шестицы".
   Сейчас мне кажется это  немыслимым: всего  за год я, досдавая  зачет за
зачетом, экзамен за экзаменом, дошел до государственных экзаменов