ние.
   - Я убью тебя, падаль! За всех моих пацанов я тебя кончу!  -  со  злостью
воскликнул Ростовский, поднимая с земли свой пистолет.
   - Отставить, он должен предстать перед судом! - твердо возразила  Джулия,
воспитанная на американском уважении к закону и суду.
   - Ты еще кто  такая,  чтобы  здесь  командовать?  -  раздраженно  спросил
Ростовский.
   - Андрюша! - крикнул подбежавший к нему Константин Рокотов. - Это же жена
Бешеного!
   - Жена Бешеного? - удивился Ростовский. - Тогда, сестренка,  без  базара;
только ради тебя! - нехотя согласился он и опустил пистолет.
   - Спасибо, Андрюша!  -  поблагодарила  Джулия  и  тут  же  повернулась  к
Бешеному. - Савушка! - чуть  не  со  слезами  на  глазах  прокричала  она  и
бросилась к нему, широко раскинув в стороны руки.
   Они устремились навстречу друг другу, как при замедленной съемке.  Шаг...
еще шаг... еще... Ну когда же они наконец сойдутся? Когда Джулия припадет  к
его груди? И вдруг она увидела, как ее любимый резко  изменился  в  лице,  у
него в глазах появился даже испуг и он стал поднимать свой  "Стечкин"  в  ее
сторону.
   "Что ты делаешь,  Савушка?"  -  захотелось  закричать  Джулии,  но  слова
почему-то застряли в ее мгновенно пересохшем горле.
   В этот момент она услышала сухой щелчок пистолета Бешеного: то ли патроны
кончились, то ли заклинило оружие, и в следующее мгновение Бешеный изо  всех
сил бросился к ней, схватил ее за плечи и закрыл своим телом.
   Джулия еще ничего не поняла и подумала, что любимый просто  хочет  обнять
ее... но уже опять слышатся  выстрелы...  Громкие,  беспощадные  выстрелы...
Один, другой, третий, четвертый...
   В тот же миг ее взгляд остановился на застывшей на коленях фигуре Аркана,
который, оставаясь в полной неподвижности, нашел-таки силы нажимать на спуск
своего керамического пистолета. Все выпущенные им пули безжалостно впились в
спину Бешеного.
   Джулия ощутила, как обмякло тело любимого мужа, как что-то прошептали его
мгновенно  побледневшие  губы,  видела,  как  бросил  он  на  нее  последний
виноватый взгляд своих синих глаз, как он закрыл их...
   И она сердцем, именно сердцем почувствовала,  что  Савелий  уже  мертв...
Мертв! Боже, какое страшное, какое  безысходное  слово!  Мертв!  Это  значит
навсегда?!
   Джулия беспомощно огляделась вокруг, словно  ожидая,  что  кто-то  сейчас
подойдет и оживит ее любимого. Никто не посмел шевельнуться при зрелище этой
трагедии, а по щеке Ростовского медленно потекла слеза и  упала  на  залитый
кровью пол... И сжал Ростовский до хруста в костях свои мощные кулаки...
   В этот момент взгляд Джулии вновь упал на того, кто пытался убить ее и от
чьих пуль ее заслонил своим телом Савелий.
   "Тебя, падаль, именно тебя я защищала от смерти,  хотела  сохранить  тебе
жизнь, чтобы ты смог предстать перед судом... Господи! Что я наделала? Из-за
меня погиб Савелий! Из-за меня!" Эта мысль своей ужасающей правдой настолько
поразила Джулию, что сильно защемило  сердце,  перехватило  дыхание,  и  она
вдруг громко застонала от безысходности.
   Потом этот стон резко оборвался, она медленно, очень медленно поднялась с
колен. Ее лицо окаменело,  а  зеленые  глаза  излучали  такую  ярость,  что,
казалось, подобно глазам медузы Горгоны, этот взгляд мог любого превратить в
камень. Она подошла к убийце Савелия.
   - Нет, ты не имеешь права жить! - тихо проговорила Джулия, потом взяла из
его рук керамический пистолет, в котором, судя по выдвинутому  затвору,  уже
явно не было патронов.
   - Возьми  мой,  сестренка!  -  крикнул  Ростовский,  протягивая  ей  свой
"Стечкин".
   - Нет, на эту мразь даже пули жалко!  -  процедила  она  сквозь  зубы  и,
взмахнув керамическим пистолетом, со всей силы ударила Аркана рукояткой  под
затылок.
   Громко хрустнули шейные позвонки, и Аркан, даже не охнув, мертво  ткнулся
лицом в землю, и его земное существование оборвалось навсегда...
   Джулия вернулась к Савелию, села перед ним на землю, положила его  голову
к себе на колени и молча стала раскачиваться из стороны  в  сторону,  словно
баюкая маленькое дитя. А по ее щекам текли крупные медленные слезы...


   XXX. След Бешеного

   Константин был ранен в руку...
   Когда он добрался до телефона, то сразу же позвонил Богомолову.
   - Да, вас слушают! - раздался бодрый голос генерала.
   - Это я, Костик... - бесцветным голосом проговорил Рокотов-младший.
   - Что случилось, племяш? - Богомолов сразу почувствовал какую-то беду.
   - Дядя... - Константин невольно всхлипнул.
   - Что?! - выдохнул генерал, с трудом сдерживая охватившее его волнение.
   - Са... са... - Костя вновь всхлипнул, не в силах выговорить  имя  своего
друга и учителя.
   - Возьми себя в руки! - приказал Богомолов. - Говори, что произошло!
   - Сейчас...  -  Константин  стиснул  зубы,  потер  пальцами  виски,  чуть
успокоился и быстро выговорил: - Нашего Савелия больше нет!
   - Ты что говоришь? Как это нет Савелия? - Константину  Ивановичу  даже  в
голову не могло прийти, что Савелий умер.
   - Погиб Савелий... дядя... - Константин не выдержал и вновь всхлипнул.
   - Погиб?! - выдохнул Богомолов и несколько минут  не  мог  произнести  ни
слова, потом потер рукой грудь в области сердца, достал из кармана коробочку
с нитроглицерином, сунул таблетку под язык. -  Ты  где  сейчас?  -  каким-то
чужим голосом спросил он.
   - На Маяковке, у зала Чайковского...
   - Жди, сейчас приеду!
   Костику  показалось,  что  прошла  вечность,   прежде   чем   перед   ним
остановилась служебная "Вольво" генерала. Богомолов открыл перед ним дверцу,
тот  молча  сел,  и  машина  двинулась  вперед.  Помолчав  несколько  минут,
Константин Иванович попросил:
   - Расскажи, как это случилось?
   С трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, Константин  подробно  поведал
обо всем, что произошло. Богомолов не успокоился и все спрашивал, спрашивал.
В конце концов он добился того, что племянник сообщил о самом начале истории
- когда он перепоручил несчастных стариков заботам Ростовского.
   - Господи, Костик, почему ты мне все не рассказал  еще  тогда?  Ведь  все
можно было сделать по-другому!  -  Казалось,  что  генерал  даже  простонал,
настолько больно ему было услышать эту трагическую историю.
   - Мне и в голову не могло прийти, что  так  все  обернется!  -  признался
Константин. - Дядя, ты поможешь вернуть квартиру старикам Лукошниковым?
   - Вне всякого сомнения! - твердо заверил
   Богомолов.
   - Нужно Воронову  сообщить:  он  же  где-то  за  границей...  -  вспомнил
Константин.
   - Он уже знает: я ему  позвонил  из  машины.  Андрей  завтра  вылетает  в
Москву! Как Джулия?
   - Лежит пластом дома и никого не хочет видеть...
   - Бедная девочка! Столько смертей свалилось на нее одну!
   - Дядя, ты не мог бы помочь с опознанием тела Савелия?  Я  заикнулся,  но
Джулия так на меня посмотрела, что я понял: пока ее нельзя трогать!
   - Куда его отвезли?
   - В институт судебной экспертизы... Они все  сейчас  там,  -  со  вздохом
ответил Константин и добавил: - Еще нужно о похоронах распорядиться - За это
не беспокойся: я попросил твоего отца заняться всеми формальностями...
   - Да, ему не  впервой  этим  страшным  делом  заниматься...  А  на  каком
кладбище?
   - Думаю, что Троекуровское лучше всего: обычно там военных хоронят...  Да
не волнуйся ты, Костик! Все будет по самому высокому  классу!  Как-никак,  а
хоронить  будем  Героя  России...  Переговорю  с  командующим  ВДВ,  Георгий
Иванович Шпак вроде бы с уважением к Савелию  относился...  А  для  прощания
гроб выставим в Доме офицеров,  с  почетным  военным  караулом,  орденами...
Постараюсь, чтобы и прощальный салют был...
   - Господи! - простонал Константин. - На моих  глазах  погиб,  а  поверить
никак не могу!
   - Эта боль, дорогой мой племянник, еще долго будет терзать не только твое
сердце, - тихо проговорил Богомолов. - Есть люди, которые уйдут из  жизни  и
никто о них не вспомнит: был ли такой? Жил ли на этом свете? А  есть  такие,
кто навсегда оставляет вечный след в душах множества людей!
   - Это ты точно сказал, дядя! Его след никогда не сотрется в моем  сердце!
- твердо произнес Константин...
   Документы Богомолова помогли преодолеть  все  формальности,  связанные  с
опознанием,  на   которое   допускались   обычно   исключительно   ближайшие
родственники. Дядя и племянник вошли в прохладное помещение морга. Богомолов
встал с левой стороны стола,  на  котором  лежало  накрытое  простыней  тело
Савелия, Константин - с правой.  Дежурный  врач  вопросительно  взглянул  на
генерала.
   - Открывайте, - кивнул Богомолов.
   Если до этого генерал еще  тешил  себя  надеждой,  что  здесь,  возможно,
какая-то ошибка, то когда взглянул на лицо покойного, сомнения  все  отпали:
это было лицо Бешеного.
   Савелий лежал на спине, и его лицо было таким спокойным, словно он просто
заснул и сейчас встанет и спросит:
   "А что это вы, ребята, такие грустные? Хлопотно все это... "
   Внимательно вглядываясь в лицо Савелия, с которым  они  столько  всего  в
жизни испытали,  что  вполне  могло  хватить  нескольким  людям,  Константин
Иванович перевел взгляд на  его  предплечье,  но  оно  оказалось  девственно
чистым.
   "Странно, - подумал Богомолов, - о наколке Бешеного, эмблеме  десантников
в Афгане, напоминающей  череп  с  костями,  из-за  которой  его  прозвали  в
Афганистане Рэксом, легенды ходили, а сейчас ее нет... Сводить ее сам он  ни
за что  бы  не  стал...  Стерлась,  что  ли?  А  может,  у  мертвых  наколка
бледнеет?.. "
   Генерал хотел было поинтересоваться у врача, но посчитал это неуместным и
вопрос оставил на потом, Константину: может быть, тот что знает?
   Еще больше задумался  бы  генерал,  если  бы  знал,  что  кроме  наколки,
сделанной в Афганистане, у Савелия, в том же самом месте должен быть ожог  в
виде удлиненного ромба- знак Посвящения... Неужели и  Космос  отвернулся  от
него?..
   Народу на похороны собралось огромное количество. Гроб с  телом  Савелия,
усыпанный цветами, стоял в фойе  Дома  офицеров.  Перед  гробом  на  красных
бархатных подушечках лежали ордена  и  медали,  у  стенки  -  многочисленные
венки. Каждые полчаса в изголовье менялся почетный военный караул: по одному
офицеру с каждой стороны гроба.
   Прощание началось с девяти часов утра, но люди  стали  приходить  гораздо
раньше. Рядом с военным караулом, с траурными  повязками  на  руке,  меняясь
каждые пятнадцать минут, стояли многие известные всей стране  люди.  Прислал
теплое соболезнование первый  Президент  России:  по-видимому,  здоровье  не
позволило приехать проститься с ним. Не смог прийти  и  Виктор  Черномырдин,
который накануне повредил себе ногу, участвуя в пробеге на снегоходах.
   Но могли ли не проститься с Савелием Павел Грачев и Борис Громов, знавшие
покойного еще по Афганистану, и сотни и сотни афганцев, приехавших из разных
городов  бывшего  Советского  Союза,  чтобы  отдать  последнюю  дань  памяти
честному и смелому человеку. Именно в такие моменты стираются границы  между
бывшими братскими республиками...
   Церемония прощания планировалась до трех часов дня,  но  людей  оказалось
столько, что ее продлили еще на час, потом еще. И только  в  начале  шестого
огромный кортеж машин двинулся в  сторону  Троекуровского  кладбища.  Каждые
пятнадцать минут, словно водители договорились  заранее,  синхронно  звучали
гудки двигавшихся колонной машин, и к  их  хору  обязательно  присоединялись
гудки всех проезжающих мимо, словно хотя бы  таким  образом  почтить  память
великого человека.
   Перед тем  как  процессия  тронулась  от  Дома  офицеров,  к  Константину
Рокотову подошел Ростовский и протянул ему видеокассету.
   - Что это?
   - Все, что происходило в цехе... сам увидишь...
   - Спасибо, Андрюша, - тихо сказал Костик и прижал кассету к груди...
   Попрощаться с Бешеным  пришли  не  только  те,  кто  близко  знал,  любил
покойного и кто дружил с ним и поэтому  считал  своим  долгом  отдать  другу
последнюю  дань.  Были  на  кладбище  и  те,  кто  ненавидел  Савелия  лютой
ненавистью и пришел сюда лишь для того, чтобы воочию убедиться, что его  уже
можно не бояться.
   Благодаря  стараниям  Михаила  Никифоровича  последнее   пристанище   для
Бешеного было, подобрано буквально в нескольких метрах от могилы его друга -
Олега Вишневецкого.
   Как  Михаилу  Никифоровичу  удалось  за  такое  короткое  время   сделать
памятник, остается полной тайной. Но у могилы стояла черная гранитная плита,
на которой был выбит  точный  портрет  Савелия  с  его  неизменной  улыбкой.
Казалось, он говорит всем присутствующим:
   "Не унывайте, ребята: Мухтар постарается!"
   Что  в  Доме  офицеров,  что  на  кладбище,  на  специально   принесенной
скамеечке, Джулия сидела рядом с гробом Савелия и не мигая смотрела на него.
Сидела молча и неподвижно, словно статуя.
   Нет-нет да и катились по ее щекам крупные слезы отчаяния и скорби.  Рядом
с ней все время находились Андрей Воронов и его жена Лана, которая,  вытирая
слезы Джулии, не замечала своих, текущих, не прекращаясь ни на секунду.
   Чуть сзади родных стояло пятеро десантников с автоматами на груди. Именно
им выпало производить троекратный салют.
   Выступающих было очень много: каждый хотел сказать о покойном то, что, по
его мнению, было известно только ему одному.
   Мы же остановимся только на речах трех человек...
   Как и положено по старшинству, да и по высокому чину, первым  взял  слово
Богомолов:
   - Друзья мои! Для меня и для многих из вас сегодня не только день траура,
а самый настоящий черный день. Сегодня мы  провожаем  в  последний  путь  не
просто нашего товарища, не  просто  дорогого  нам  человека,  а  Человека  с
большой буквы! Даже я, проживший большую и долгую жизнь, часто ловил себя на
мысли о том, что мне во многом хочется быть похожим на Савелия, брать с него
пример. - С трудом сдержав волнение, генерал продолжил: - Савелий никогда не
ловчил, никогда не преступал грань бесчестья. Савелий никому не отказывал  в
своей помощи, и всякий раз эта помощь оказывалась нужной и своевременной.  Я
уверен, что своей жизнью Савелий доказал всем, что можно жить по нормальным,
честным правилам и законам. И наверняка  есть  много  людей,  которые  живут
только лишь потому, что Савелий вовремя пришел и протянул им руку помощи. Он
оставил после себя сына, имя которого тоже Савелий. И я убежден, что его сын
вырастет настоящим человеком, достойным своего великого отца.
   Милая Джулия, в свое  время  ты  потеряла  отца,  потом  мать,  а  сейчас
любимого мужа,  который  так  тебя  любил,  как  вряд  ли  мог  еще  кто-то.
Представляю себе, какую боль ты сейчас испытываешь, но ты  должна  думать  о
сыне и воспитать его красивым и сильным человеком. И запомни  навсегда,  что
все друзья твоего мужа -  это  твои  друзья  и  ты  в  любой  момент  можешь
рассчитывать на нашу поддержку,  опереться  на  наше  плечо.  Почему-то  мне
верится, что пройдет время и о Савелии Говоркове будет написано много  книг,
в которых молодые будут находить  прекрасные  примеры  из  жизни  настоящего
человека и учиться у него. И именно эта молодежь построит  новую  Россию,  к
которой будут с уважением относиться другие народы.
   Спи спокойно, мой незабвенный друг, мой крестник! Пусть земля будет  тебе
пухом...
   После генерала говорили многие. Наконец к гробу подошел  Андрей  Воронов,
чтобы сказать последнее слово.
   - Савушка мой, братишка мой  милый...  -  тихо  заговорил  он,  но  вдруг
уткнулся Савелию в грудь и, не в силах сдерживаться, горько зарыдал.
   Никто не посмел нарушить этот искренний выплеск боли родного  и  близкого
покойному человека.
   Вмешаться в ситуацию решил Ростовский:  он  подошел  к  брату  покойного,
оторвал его от гроба, прижал к своей груди и тихо прошептал:
   - Держись, тезка! Не раскисай, ведь твой сын смотрит на тебя!
   Видно, эти слова  дошли  до  сознания  Воронова,  он  сразу  встряхнулся,
расправил плечи и сказал:
   - Спи  спокойно,  брат  мой!  Пусть  земля  тебе  будет  пухом!  -  потом
наклонился, поцеловал Савелия в лоб и вернулся к сыну.
   В этот момент к Ростовскому подошел Рокотов-старший.
   - Сейчас вы будете говорить? - спросил он.
   - Да.
   - В конце своей речи объявите  минуту  молчания,  потом  опустим  гроб  в
могилу под салют десантников! Не возражаете?
   - Ни в коем разе!
   - Только подайте мне знак, чтобы я готовил людей.
   - Хорошо, - ответил Ростовский и подошел ближе к гробу.
   - Братья! - громко обратился он ко всем присутствующим. - Мы  с  Савелием
были в стольких переделках, что и пересчитать трудно. Много  раз  спасал  он
мне жизнь, не раз спасал ему жизнь и я. Но я не об этом хочу сказать. Нас  с
Савелием близко познакомил Олег Вишневецкий,. и  с  тех  пор  началась  наша
настоящая мужская дружба.  Говорят,  что  очень  трудно  изменить  человека,
изменить его характер. Но я честно признаюсь, что благодаря тому, что в моей
жизни появился Савелий Говорков, я постепенно стал другим, мягче, что ли,  а
может, и более заботливым и внимательным  к  своим  близким.  Здесь  генерал
Богомолов правильные слова сказал о том, что Савелий оставил на земле  след,
воплощенный в собственном сыне. Но мне хочется  добавить,  что  Бешеный  был
таким человеком, общение с которым на всю жизнь  оставило  след  и  в  наших
душах. Очень важный жизненный  след,  который  буквально  врезается  в  твою
память и никогда не даст нам забыть о нашем дорогом друге. Савелий был таким
человеком, о котором даже в  бреду  нельзя  предположить,  что  он  способен
поступить нечестно или неблагородно, тем более предать.
   Братишка, мы с тобой стали кровными братьями,  и  я  о  тебе  никогда  не
забуду! - Ростовский вопросительно  взглянул  на  Рокотова-старшего,  и  тот
согласно кивнул. - Братья! - громко проговорил Ростовский, - давайте  почтим
память этого прекрасного человека минутой молчания!
   Тишина воцарилась над кладбищем. Вроде бы и март месяц, а медленно падает
огромными хлопьями снег. Уже темнело, и  в  свете  прожекторов  снежинки  на
деревьях переливались причудливыми цветами. Как  же  это  нелепо:  смерть  и
рядом удивительная красота. По-видимому,  природа  специально  создана  так,
чтобы в  ней  соседствовали  тучи  и  солнце,  холод  и  тепло,  уродство  и
красота...
   -  Спасибо  всем!  -  сказал  Ростовский,  и  тут  же  по  знаку  Михаила
Никифоровича четко подошли четыре десантника, взялись за крышку гроба, но  в
этот момент поднялась на ноги Джулия.
   - Минуту! - тихо сказала она, но ее все услышали и замерли.
   Джулия наклонилась над гробом и несколько минут что-то шептала Савелию на
ухо, потом прикрыла ему губы церковной лентой, поцеловала его и  повернулась
к державшим крышку.
   - Закрывайте, ребята! - сказала она, и ее глаза были абсолютно сухими.
   Десантники сноровисто закрыли гроб, в  секунды  вбили  в  крышку  гвозди,
потом подхватили гроб, положили его на две  специальные  ленты,  поднесли  к
могиле и на миг застыли. Опускать начали при первом же залпе  салюта.  А  на
третьем залпе грянул оркестр, который, к всеобщему изумлению, как и  пожелал
однажды Савелий, исполнил "Охоту на волков" Владимира Высоцкого. Даже  когда
музыка стихла, для всех это было столь неожиданно, что некоторое  время  все
стояли ошеломленные.
   К могиле подошел Константин, наклонился, поднял комок земли и бросил  его
в могилу, прошептав:
   - Спи спокойно, мой дорогой учитель, пусть земля будет тебе пухом!
   И пусть след твой останется в каждом человеке, который тебя знал...
   ... след Бешеного...




    Виктор Доценко.
    Биография отца Бешеного


   Моей любимой жене Наталиньке,
   а также Петеру, Владимиру, Сергею -
   моим сыновьям.
   И моим дочерям Ярославне и Юленьке
   ПОСВЯЩАЮ

   © Copyright Виктор Доценко
   © издательство "Вагриус" (www.vagrius.ru)



Несколько слов об авторе:


Книги Виктора Ни