братанов наших.
   - Что ж, я не могу запретить тебе участвовать  в  священном  деле,  пусть
будет так! - согласился Ростовский.
   - Будь я помоложе, и я взял бы в руки оружие, - тихо проговорил Митрич, -
но слышал я по своим каналам, что главарь  ихний,  Аркан,  на  зоне  главной
сукой был и забил хорошего пацана. Хотел  его  опустить,  но  тот  предпочел
смерть позору. Этот пидор не должен жить!
   - И не будет! Слово даю, Митрич! - заверил Ростовский.
   - Эти обсоски в большую силу вошли: хватит ли у  тебя  людей,  внучок?  -
продолжил старый "Вор". - Если я правильно понял, то они даже на троих твоих
пацанов, которые были всего на двух машинах, вышли аж  на  четырех  машинах.
Может быть, их и больше было, если "взять во внимание, что только  убитых  с
их стороны оказалось с десяток! Может быть, стоит обратиться  за  помощью  к
друзьям-приятелям?
   - Спасибо, Митрич,  за  поддержку,  но  и  я  тоже  подумал  об  этом,  и
сегодняшняя  наша  встреча  только  попытка  узнать,  сколько  бойцов  может
противопоставить этим  беспредельщикам  наша  бригада.  Я  уже  обратился  к
"Ворам", и сегодня  вечером  они  согласились  объявить  сходку,  чтобы  там
обсудить некоторые вопросы,  возникшие  в  связи  с  происшедшими  в  Москве
событиями. На этой сходке я и попытаюсь обратиться за помощью...
   Ростовский связался более чем с  дюжиной  уважаемых  "Воров",  живущих  в
Москве. Многие из них, не дав конкретного ответа, обещали  подумать.  Только
четверо, среди которых был и один из самых  близких  Ростовскому  "Воров"  -
Дато, по прозвищу Ушба, дали твердое обещание появиться на сходке.
   Хотя Ушба был на несколько лет моложе Ростовского, однако его  уже  давно
короновали в "Воры", и слово  Дато  весьма  уважалось  даже  самыми  старыми
"Ворами".
   Находясь в теплых братских отношениях с Ушбой, Ростовский, конечно же, не
скрыл от него свои проблемы, и Дато, несмотря на то что только  что  перенес
тяжелую операцию на печени, твердо заверил, что придет на сходку.
   На сходку собрались человек пятнадцать: наверное, многие пришли, услышав,
что Ушба появится там,  несмотря  на  то  что  едва  вышел  из  больницы.  К
сожалению, сходка закончилась, даже не успев начаться. Только  заняли  места
за большим круглым столом ресторана "Усадьба" в Царицыно прибывшие на сходку
"Воры", как послышался негромкий голос:
   - Атас, братва! Менты!
   Судя по всему, нашелся кто-то из обслуживающего персонала ресторана,  кто
решил набрать очки у ментов, а может, и  получил  хорошую  плату  за  донос,
заранее предупредив о сходке известных криминальных авторитетов.
   Ресторан обложили почти со всех сторон, с каждого выхода. Но, видно, Ушбу
с Ростовским Господь хранил и на этот раз. После операции  Ушба  должен  был
несколько  раз  в  день  менять  набухающую  кровью  повязку:  не   зарастал
послеоперационный шов. Воспользовавшись тем, что некоторые запаздывали, Ушба
надумал сделать очередную перевязку.
   Официант, к которому он обратился, указал ему  подсобное  помещение,  где
ему никто бы не помешал.  Вполне  естественно,  что  помочь  другу  вызвался
Ростовский.
   Только  Ушба  приподнял  свой  традиционный  черный  свитер,   послышался
какой-то странный шум. Чуть приоткрыв дверь подсобного помещения, Ростовский
увидел мелькнувшие мимо камуфляжные костюмы "масок-шоу". Заметив лежащую  на
столе табличку: "Осторожно,  идет  ремонт",  Андрей  мгновенно  накинул  эту
табличку на ручку двери и тут же закрыл ее на щеколду.
   - Облава, братишка! Менты! - прошептал он Ушбе.
   Здесь нужно заметить, что и Ростовский, и Ушба, приехавшие в  "Линкольне"
Андрея, были  без  верхней  одежды.  Стараясь  не  греметь  створками  окна,
Ростовский быстро распахнул их настежь. От подоконника  до  покрытой  снегом
земли - чуть более метра, что не очень высоко для здорового человека, но для
человека, недавно перенесшего тяжелую операцию...
   - Я выпрыгну и помогу тебе!  -  тоном,  не  терпящим  возражений,  заявил
Ростовский и, чтобы не вступать в возможный  спор,  мигом  перемахнул  через
подоконник и вытянул вверх руки: - Ушба, давай!
   С трудом  перевалившись  через  подоконник,  Дато  собрался  с  силами  и
оттолкнулся. Несмотря на то что Ростовский удержал его, крепко подхватив  за
плечи, напряжение Дато было столь велико, что девственный  снег  под  ногами
мгновенно окрасился его кровью.
   Оглядевшись по сторонам и заметив камуфляж метрах в  пятидесяти  от  них,
Ростовский, держа Ушбу за плечо, осторожно  помог  ему  идти  в  сторону  их
машины. И здесь им повезло. "Линкольн" был таким длинным, что не вписался  в
место,  оставленное  для  парковки  посетителей  ресторана.  Поэтому   Игорю
пришлось поставить машину с задней стороны здания, то есть именно с той, где
и оказались Ростовский с Ушбой.
   Увидев шефа, помогающего двигаться Ушбе, Игорь тут же дал задний  ход  им
навстречу, они благополучно сели в машину, и "Линкольн" мягко рванул вперед,
прочь от опасного места...
   Уже к вечеру пришла весть, что никому, кроме  них,  не  удалось  избежать
задержания. Ни в тот вечер, ни на следующий день никого из КПЗ не отпустили.
Пришлось потрудиться  ловким  адвокатам,  чтобы  освободить  своих  клиентов
из-под стражи. И прошло немало времени, прежде чем некоторые из них вышли на
свободу. Многие так и остались под стражей по предъявленным статьям: у  кого
нашли наркотики, а двум "Ворам" предъявили обвинение  в  незаконном  ношении
оружия...
   Прыжок Ушбы остался без каких-либо последствий, и уже на  следующий  день
они с Ростовским обсуждали, как разобраться  с  теми  беспредельщиками,  что
убили пятерых приятелей Ростовского...


   XXV. Джулия снова в Москве

   Когда гениальному  компьютерщику  Андрею  Плешкову  показалось,  что  его
попытки выйти на сайт  Главного  управления  исполнения  наказаний  все-таки
привлекли  внимание  специалистов   из   органов,   отслеживающих   подобные
преступления, он  быстренько  хитроумным  финтом  направил  своих  нежданных
преследователей искать его в виртуальных лабиринтах "Майкрософта". Используя
вынужденный перерыв,  он  еще  раз  набрал  нью-йоркский  номер  Константина
Рокотова.  До  этого  Андрей   дважды   звонил   ему,   однако   безуспешно:
Рокотов-младший где-то пропадал.
   На этот раз Константин снял трубку после второго звонка.
   - Привет, пропащий! - с некоторой укоризной  проговорил  компьютерщик.  -
Это Плешков.
   -  Привет,  Андрюша!  -  отозвался  Рокотов-младший,  но  сразу  пошел  в
наступление: - Почему это пропащий?
   - Ты стоишь или сидишь?
   - А что?
   - На твоем месте я бы лучше присел!
   - Может, хватит издеваться?
   - Это моя месть за то, что приходится уже в третий раз звонить тебе и  не
заставать дома в то время, как мне  поручено  срочно  передать  тебе  важное
сообщение.
   - Хорошо, отомстил по самые уши, говори! - взмолился Константин.
   -  Вчера  вечером  объявился...  -  Андрей   сделал   паузу   и   голосом
шпрехшталмейстера сообщил: - Савелий Говорков!
   - Савка объявился?! - недоверчиво воскликнул Константин. - Ты не шутишь?
   - Разве такими вещами шутят? Чтобы тебе было  ясно,  докладываю:  Бешеный
объявился в Москве и вчера вечером приходил ко мне домой!
   - Приходил к тебе? Для чего? -  машинально  спросил,  все  еще  никак  не
осознавший новость, Рокотов-младший.
   - Сначала попросил об одной услуге, а потом  наказал  мне  созвониться  с
тобой.
   - Ничего не понимаю! Почему он сам мне не  позвонил?  Джулия,  жена  его,
здесь, можно сказать, с ума сходит, а он,  вместо  того  чтобы  позвонить  и
успокоить ее, оказывается в Москве и является к тебе. - Константин был  явно
раздражен,
   - Кажется, ты меня не слышишь, - успокаивающе проговорил Плешков. - Я  же
не могу тебе обо всем говорить по телефону, - почти впрямую намекнул  он  на
конфиденциальность информации. - Трудно соображаешь, приятель,  не  позвонил
сам, значит, не мог!
   - Ты говорил, просил что-то передать мне?
   - Если ты успокоишься и дашь мне вставить хотя бы слово, я  передам  тебе
его просьбу.
   - Извини, слушаю!
   - Во-первых, Савелий просил не волноваться, а во-вторых, срочно лететь  в
Москву. Не хочется тебя лишний раз заводить, - Андрей глубоко вздохнул, - но
мне показалось, что Бешеный сейчас испытывает некоторые затруднения  и  твоя
помощь ему здесь будет как нельзя кстати.
   - Ладно, я все понял. Спасибо, Андрюша, постараюсь завтра вылететь!
   - До встречи...
   Положив трубку, Константин направился в  комнату  Джулии,  которая  давно
ушла спать, но ему было ясно,  что  он  не  имеет  права  откладывать  такую
потрясающую новость до утра.
   Он осторожно постучался в дверь и почти тут же услышал:
   - Да, кто там? - Вероятно, Джулия, находясь в постоянном беспокойстве  за
Савелия, не спала крепко, а дремала.
   - Извини, Джулия, что тревожу тебя в столь неурочный час, но,  боюсь,  ты
не простила бы меня, не сделай я этого!
   - Минуту! - Джулия  моментально  вскочила  с  кровати,  догадавшись,  что
что-то случилось. Быстро накинув халат, она нетерпеливо крикнула:  -  Входи,
Костик!
   Он вошел с таким сияющим видом, что она, еще не  понимая,  чему  радуется
напарник, и заподозрив, что это как-то связано с мужем, спросила:
   - Есть новости от Савушки?
   - Только что звонил мой приятель, Андрей  Плешков,  гений  компьютера,  я
тебе рассказывал о нем...
   - Дальше, Костик! - взмолилась она.
   - Вчера к нему заходил Савелий, дал какое-то задание и попросил разыскать
меня. Короче, Савелий зовет меня скорее приехать в Москву!
   -  А  как  же  я?  -  Казалось,  Джулия  сейчас  заплачет  от   обиды   и
несправедливости: законный  муж  звонит  какому-то  совершенно  постороннему
лицу, передает через него,  чтобы  Костик  ехал  в  Москву,  а  для  нее  ни
словечка.
   - Если судить по недомолвкам Плешкова, мне кажется, Савелий просто не мог
довериться телефону и потому, наверное, не хотел  навлекать  на  свою  семью
неприятности. - Константин попытался успокоить Джулию,  но,  поняв,  что  не
имеет права скрывать от нее что-либо, связанное с ее мужем,  добавил:  -  Не
хочу тебя пугать, сестренка, но мой приятель  намекнул,  что  Савелию  может
угрожать опасность.
   - Почему он так решил?
   - Хотя бы потому, что Савва не  оставил  никаких  своих  координат  и  не
скрыл, что находится на нелегальном положении... Так что завтра я вылетаю  в
Москву!
   - Я- с тобой! - тут же воскликнула Джулия.  -  И  никаких  возражений!  -
добавила она, заметив, что Костик хочет что-то сказать.
   - А у меня их и нет. Тебе решать, а потому заказывай билеты.
   - Да будет так! Ладно, пойду собираться.
   - Я - тоже, - кивнула Джулия.
   Быстро собрав необходимые вещи, уместившиеся в  один  чемодан,  она  тихо
зашла  в  комнату  Савушки,  чтобы  не  разбудить  его,  и  несколько  минут
всматривалась в лицо сына, посылая всю свою  любовь,  отдавая  ему  энергию,
призванную его защитить. Потом опустилась перед ним на  колени  и  осторожно
поцеловала трижды: как положено по-русски.
   - Не скучай, милый! - прошептала Джулия и  добавила:  -  Сейчас  я  очень
нужна папе!
   Поднявшись с колен, она еще  несколько  мгновений  смотрела  на  Савушку,
затем прикоснулась ладошкой к его  лобику,  вздохнула  глубоко  и  вышла  из
комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Затем подошла к комнате  Учителя,
который неподвижно стоял на пороге.
   - Учитель? Вы не спали? - удивилась Джулия.
   - Я не сплю с того момента,  когда  вы  пошли  попрощаться  с  сыном.  Вы
уезжаете к мужу?
   - Да, ему нужна моя помощь, сэнсэй! - подтвердила  Джулия,  нисколько  не
удивившись, что Учитель уже все знает.
   - Хорошо, что он нашелся! За  сына  не  беспокойтесь,  с  ним  ничего  не
случится. Но вы сами будьте осторожны! Помните: не сила, но...
   -... разум! - договорила она за Учителя его девиз. - Спасибо,  сэнсэй!  -
Джулия сложила руки на груди и по восточному обычаю склонила перед  Учителем
голову.
   - Помните все наши уроки! - напутствовал Учитель, положив  ей  на  голову
свою тяжелую мозолистую ладонь, от прикосновения которой  Джулии  стало  так
легко, словно она только что пробудилась от долгого спокойного сна.
   - Спасибо, сэнсэй!
   - Да пребудет с тобой разум,  Гюрза!..  -  прошептал  он  чуть  слышно  и
благословил ее по-восточному...
   Когда Джулия с Константином в Шереметьево прошли  паспортный  контроль  и
таможню, их встречал Рокотов-старший.
   Он крепко прижал к себе сына, потом повернулся к его спутнице.
   - То, что нашелся Савелий, я уже знаю и даже подозреваю, что  ему  сейчас
нелегко приходится, о чем  свидетельствует  и  ваш  спешный  приезд  ему  на
помощь. - Он говорил тихо, словно сам с собой. - Но объясните  мне,  как  вы
собираетесь выйти с ним на связь?
   - Я буду просто ждать его дома, - ответила Джулия, вспомнив, как  Савелий
наутро после свадебной ночи  вручил  ей  ключи  и  сказал  при  этом,  будто
предчувствовал, что они могут ей понадобиться: "Я хочу, чтобы и у тебя  были
ключи от нашей московской квартиры и машины".
   - Разумно, а ты, Костик? - спросил Рокотов-старший.
   - А я не буду отключать свой мобильник, номер которого Савка знает, вдруг
позвонит? Кроме того, мне кажется, что даже если он  не  позвонит  Джулии  и
мне, то рано или поздно обязательно свяжется с Плешковым, - уверенно  заявил
Константин. - Должен же Савелий получить от него ответы на заданные вопросы.
Ты удовлетворен, папа?
   Машина остановилась перед подъездом дома
   Савелия.
   - Квартиру-то найдешь? - спросил Михаил Никифорович Джулию.
   - Зачем ей искать, когда я здесь? - упрекнул отца  Константин.  -  Пошли,
сестренка, провожу до самой двери...
   Когда  они  поднялись  на  нужный  этаж,  Константин,  заметив  некоторое
волнение Джулии, чтобы хоть как-то  отвлечь  ее  от  беспокойных  мыслей,  с
улыбкой произнес:
   - Зная предусмотрительность Савелия, я уверен,  что  холодильник  у  него
забит битком различными банками-склянками, чтобы можно было в  любой  момент
сварганить поесть.
   Джулия подняла на него глаза и тихо сказала:
   - Спасибо тебе, Костик!
   - За что, боже мой?
   - За... дружбу...
   - Господи, все же так элементарно. -  Рокотов-младший  явно  смутился.  -
Давай просто, без слов, обнимемся, - неожиданно предложил он,  чтобы  скрыть
нахлынувшие чувства.
   Они обнялись, и тут Джулия, у которой задрался рукав  курточки,  заметила
на своем запястье "хитрые" часы, врученные Шеппардом.
   - А мы с тобой забыли вернуть часы, которыми нас снабдил генерал Джеймс!
   - Мне кажется, Дон специально нам их оставил: они нам здесь ой как  могут
пригодиться!
   - Наверное, ты прав, Костик, не будем их снимать.
   Войдя в пустую квартиру "и закрыв за собой  дверь,  Джулия  почувствовала
себя такой одинокой,  что  несколько  минут  стояла  в  прихожей,  не  желая
проходить ни в комнату, ни на кухню. Наконец она успокоилась, повесила  свою
курточку на вешалку, подхватила чемодан и вошла в комнату. С противоположной
от входа стены прямо на нее смотрел ее собственный портрет, а рядом,  совсем
как в доме ее родителей, висел портрет Савелия. Портреты  были  пересняты  с
маленьких фотокарточек, но фотограф оказался  настоящим  мастером  и  весьма
профессионально сделал увеличение. Всмотревшись  в  голубые  глаза  Савелия,
Джулии показалось, что они улыбаются ей.
   И сразу же почувствовала,  что  ее  унылое  настроение  куда-то  исчезло,
появилась бодрость, уверенность в себе...


   XXVI. Визит старого пирата

   Утратив сознание под воздействием  таинственного  луча,  вырвавшегося  из
"фонарика" в руке Широши, Савелий около двух недель  пребывал  в  совершенно
непривычном для себя состоянии.
   Он находился на грани яви и сна: слышал шум прибоя,  пение  птиц,  голоса
людей, но никак не мог заставить себя  открыть  глаза  и  взглянуть  на  мир
вокруг. По-видимому, этот загадочный луч притупил все его  реакции,  и  хотя
мозг отзывался на внешние раздражители, однако потерял способность  отдавать
команду телу. Он слушал, когда к нему обращались и будили,  для  того  чтобы
накормить. Немедленно после приема пищи Савелий вновь  впадал  в  полудрему,
какой-то своего рода некрепкий сон, Это состояние более  всего  походило  на
то, когда человек сквозь сон сознает, что звонит  телефон,  но  не  в  силах
заставить себя поднять трубку.
   Потом постепенно минуты бодрствования начали прибавляться: он уже спал не
целый день, а половину. Так Савелий вошел в ритм рутинного существования  на
острове.
   Поскольку погода  стояла  великолепная,  он  настоял  на  том,  чтобы  не
ночевать в доме. Раджив не сильно возражал и приказал поставить недалеко  от
берега высокую палатку, где стояли  удобная  походная  кровать  и  стол,  за
которым Савелий ел.
   Бешеный просыпался рано, выезжал из палатки на своем кресле и сидел  либо
на самом берегу,  либо  в  тени.  Делать  ему  было  абсолютно,  нечего.  Ни
телеприемников, ни радио на острове не было. Как-то Савелий  поинтересовался
у Раджива почему. И тот ответил, что хозяин, бывая на  острове,  отдыхает  и
телевизор никогда не смотрит, да и слуги этим тоже  не  увлекаются.  Зато  в
доме имелась видеотека с огромным  количеством  индийских  фильмов,  которые
слуги Широши с неописуемым восторгом, охая и ахая,  смотрели  каждый  вечер.
Савелий пару раз пробовал к ним присоединиться, но очень быстро  понял,  что
подобное развлечение не для него.
   Еще обитатели острова  проводили  свободное  время,  собираясь  вместе  и
подыгрывая себе на каких-то неизвестных Савелию струнных инструментах,  пели
хором, довольно мелодично, хотя, на вкус, Бешеного слишком заунывно.
   Сколько было всего людей на острове, Савелий  так  и  не  мог  сосчитать,
во-первых, потому, что большинство из них было на одно лицо -  черноволосые,
смуглые молодые люди, а во-вторых, потому, что кто-то из них каждый день  то
уезжал на быстроходных катерах, которые стояли у  пристани,  то  возвращался
обратно. Никто из них по-английски практически не говорил, а  когда  Савелий
обращался к кому-нибудь, кроме Раджива, то тот смущенно улыбался и  отвечал:
"Моя не понимай!"
   Раджив, которому поручил своего  пленника  Широши,  был  предупредителен,
вежлив,  заботлив,  но  не  более.  На  все  вопросы,  выходящие  за   рамки
повседневного быта, вроде "Когда вернется хозяин?"  или  "Куда  он  уехал?",
Раджив отвечал одинаково и с неизменной улыбкой: "Не знаю".
   Деятельная натура Савелия жаждала какой-нибудь активности, и первое время
он очень страдал от своей неподвижности, не зная, чем заняться. К счастью, в
доме оказалась обширная коллекция  книг  по  истории  Европы  и  Востока  на
английском языке. Савелию, наверное, первый раз в жизни  выпал  своеобразный
отпуск, который он с наслаждением посвятил чтению.
   Через некоторое время произошло странное - Савелий  перестал  чувствовать
себя пленником и ощутил себя,  наоборот,  господином,  поскольку  любое  его
желание,  любой  каприз  -  подать,  принести,  приготовить  -   выполнялись
молниеносно и без возражений. Но положение господина оказалось для Бешеного,
может быть, еще более чуждым, нежели положение пленника.
   Конечно, он мог бы  командовать  в  экстремальных  ситуациях,  но  именно
командовать, но никак не повелевать.
   Савелий не умел, да и не хотел повелевать и всегда предпочитал все делать
сам. Но сейчас он был лишен этой возможности  и  из-за  своей  беспомощности
ощущал постоянное неудобство,  которое  считал  нужным  скрывать,  чтобы  не
обидеть добродушных и расторопных ребят, служивших ему.
   Более всего страдал Бешеный  от  отсутствия  общения  и  сначала  пытался
восполнить его воспоминаниями. Он много думал о сынишке и жене,  тревожился,
как они там без него живут-поживают. Его снедала тоска по родным и  друзьям,
и Бешеный пытался вызвать в памяти их лица и голоса. Он  мысленно  беседовал
со своим братом Андреем  Вороновым,  старался  п