Савелий не без удовлетворения подумал о том, что  силам  Зла  он  слишком
хорошо известен как опасный противник, чтобы занимающийся какими-то  темными
делами Широши не слышал о нем.  Оставалось  объяснить,  откуда  Широши  было
известно, что Позин будет просить разрешения позвонить в Москву.
   И вдруг Савелий воскликнул по-русски:
   - Но это же элементарно, Ватсон! На него вопросительно посмотрел мужчина,
сидящий в соседнем кресле.
   - Извините, это я про себя, - сказал ему  по-английски  Савелий  и  снова
продолжил свои размышления.
   К  примеру,  Широши  получил  некое  деловое  предложение  от   Велихова,
репутация которого на Западе достаточно сомнительна. Широши начал собирать о
русском дельце  всевозможную  информацию  и  организовал  прослушивание  его
телефонов, что в принципе не так уж и сложно при современном уровне развития
подобной техники. Во время их  ужина  зловещего  вида  карлик  приносил  ему
какую-то бумагу, заполненную иероглифами. А это вполне могла быть распечатка
телефонных  разговоров  Велихова,  которому  звонили  из  Москвы  и  просили
разыскать Позина. Вот уж чего Широши никак не мог знать,  так  это  про  тот
"хитрый" телефонный аппарат, который Савелий передал Позину.
   Одно озадачивало  Савелия  в  связи  .Широши:  то,  что  ему  не  удалось
"услышать" мысли восточного бизнесмена. Вроде и были они вдвоем, да еще и  в
небольшом замкнутом пространстве. Савелий вспомнил свое ощущение - как будто
все его попытки не только наталкивались на какую-то невидимую  преграду,  но
еще и отражались от нее, бумерангом возвращаясь к нему. Савелий никак не мог
понять, в чем дело, и отнес причину  своей  неудачи  на  счет  необыкновенно
расслабляющего фирменного напитка господина Широши. Скорее  всего,  это  был
тот редкий случай, когда он не смог как следует сосредоточиться.
   "Видно, старею!" - подумал о себе с иронией Савелий.
   Самолет пошел на снижение, когда  Савелий  вспомнил  о  том,  как  упорно
Широши уговаривал его отказаться от второго визита на Маис и даже,  впрочем,
довольно туманно угрожал ему. Бешеный был совершенно уверен в своих силах  и
не ощущал никакой серьезной опасности, грозящей ему.
   "Ну, пошлет  он  теперь  за  мной  группу  своих  восточных  боевиков,  -
рассуждал Савелий, дисциплинированно пристегивая ремень, - так вряд  ли  его
ребята будут гораздо круче головорезов Тима Рота  или  других  международных
мафиози. Они все на одно  лицо,  да  и  подготовлены  совершенно  одинаково.
Господи, как же они мне все надоели!" - с тоской завершил  свои  размышления
Савелий, когда самолет коснулся посадочной полосы.
   Бешеный и предположить себе не мог, какие  тяжелейшие  испытания  готовит
ему на этот раз судьба.
   В ожидании самолета на Маис (прямой билет до острова Говорков купил еще в
Нью-Йорке) Савелий  вышел  на  площадь.  Перед  аэровокзалом  стояли  ждущие
пассажиров такси, но "красавицы" Самсона среди них не было видно. Может,  он
уже уехал с пассажирами, а может, взял себе  редкий  выходной  и  на  досуге
занялся живописью. Савелий немного пожалел, что не предупредил его  о  своем
приезде. Но подумал, что нечего  отвлекаться  на  треп  с  Самсоном.  Сейчас
задача была одна - Рауль.
   Савелий не сомневался, что Рауль немало знает о  лаборатории.  Необходимо
было найти к нему какой-нибудь ключ или хотя бы побыть с ним наедине,  чтобы
за каким-нибудь малозначащим разговором "послушать" его мысли.
   В отеле "Морган" Окоталь встретила его как родного. Она  уже  поправилась
.и выглядела, как и прежде, кокетливой и весьма соблазнительной.
   Савелий поселился в свой номер, немного подремал, отдыхая с дороги, потом
погулял  по  острову,  наслаждаясь  удивительными  красками  природы,  сытно
поужинал, посмотрел телевизор и крепко заснул.
   Рано утром его разбудил телефонный звонок Око-таль:
   - Извините, сеньор, пришел старый Киламбе.  Ему  подняться  к  сеньору  в
номер или сеньор сам спустится к нему?
   - Пусть подождет в ресторане, минут через пятнадцать я  спущусь  к  нему.
Как ты себя чувствуешь?
   - Ой, сеньор, я так счастлива! - радостно воскликнула девушка. -  У  меня
все хорошо! Все случилось так, как вы, сеньор, мне и говорили.
   - Ну вот и отлично. Чаще повторяй: у меня все будет хорошо.
   - У меня все будет хорошо, - эхом откликнулась Окоталь...
   Когда Савелий спустился  в  ресторан,  старый  Киламбе  сидел  за  барной
стойкой и с важным видом потягивал баночное пиво из соломки.
   - Приветствую тебя, отец!
   - Старый Киламбе всегда очень рад видеть хорошего человека, сынок.
   - Давай сядем за столик, - предложил Савелий. В зале сидела  только  одна
пожилая пара, и они заняли столик подальше от них. Подошел официант:
   - Что вам принести на завтрак?
   - Отец, что ты хочешь?
   - Старый Киламбе уже позавтракал и будет пить только пиво.
   - В таком случае мне принесите на ваше усмотрение.
   Когда официант отошел, Савелий не стал ходить вокруг да около:
   - Дорогой Киламбе, мне очень нужно  поговорить  с  Раулем.  Если  можешь,
помоги мне. Это чрезвычайно важно.
   - Важно для кого?
   - Для меня.
   Киламбе немного подумал, потом сказал:
   - Это будет нелегко сделать. Но старый Киламбе попробует. Старый  Киламбе
давно знает Рауля, и он один из немногих, кому Рауль доверяет.
   Поговорив немного о его сыне и о бедной Око-таль, которая просто ожила  с
его приездом, старый Киламбе поднялся и сказал:
   - Старый Киламбе не хочет  мешать  твоему  завтраку,  сынок,  да  и  дела
есть...
   Найдя вечером того же  дня  Рауля,  Киламбе  привел  ого  к  себе  домой,
накормил, угостил стаканчиком своей знаменитой "кокосовки".
   Рауль практически всегда отказывался от любых видов  алкоголя,  поскольку
постоянно находился "на посту" и только в этот  вечер  все-таки  согласился.
Когда он ловко опрокинул стаканчик, старый Киламбе сказал:
   - Рауль, помнишь того русского, с которым я  тебя  тогда  познакомил,  он
хочет с тобой поговорить.
   - Не о чем мне с ним говорить.
   - Не горячись, Рауль! Если вы с ним  встретитесь  и  немного  поговорите,
никому вреда не будет.
   - А почему он из Америки прилетел? Он что, там живет?
   - Нет. Живет он в России, но оттуда, сам знаешь, к нам теперь самолеты не
летают. Этот русский очень похож на тех русских, у которых ты работал. Он  -
добрый и бескорыстный, только еще и очень-очень сильный!
   И Киламбе с восторгом поведал Раулю, как Савелий в одиночку  без  видимых
усилий расправился с  тремя  противниками.  Слушая  старика  Киламбе,  Рауль
вспомнил свои занятия с инструктором по рукопашному  бою.  Воспоминания  эти
были столб живы и отчетливы, что Рауль с необычайной остротой ощутил, как он
соскучился по России, как он физически и морально устал от этого  жалкого  и
абсолютно бессмысленного существования на Маисе. Его потянуло услышать звуки
русской речи, но он сомневался, что после стольких лет  отсутствия  практики
он будет говорить по-русски без ошибок.
   Киламбе был даже несколько озадачен тем,  что  Рауль  сравнительно  легко
согласился на  встречу  с  Савелием,  но  отнес  этот  факт  на  счет  своей
необычайной силы убеждения, хотя, по сути, почтенный старец был на этот  раз
совершенно не прав.
   Савелий напряженно  думал,  как  ему  построить  предстоящий  разговор  с
Раулем. Бешеный опасался, что он снова поведет себя неадекватно  и  попросту
сбежит: ведь провести столько лет на  острове,  охраняя  непонятно  от  кого
непонятный объект, - у кого хочешь крыша съедет. Но,  к  удивлению  Савелия,
когда они встретились в доме старого Киламбе, инициативу на себя взял Рауль,
что Савелия в принципе устраивало.
   - Почему тебя  интересует  лаборатория  русских?  -  спокойно  на  чистом
русском языке спросил Рауль.
   Савелий на мгновение замешкался с ответом, но предпочел сказать правду:
   - Мне нужно ее осмотреть, потому что, как ты  сам  знаешь,  наши  не  все
сумели вывезти оттуда.
   - Ты знаешь тех, кто здесь работал?
   - Нет.
   - Почему?
   Савелий не знал, что ответить, и за него ответил Рауль:
   - Потому, что эти настоящие  честные  советские  люди  наверняка  ушли  в
партизаны, чтобы сражаться с уродливым капиталистическим  режимом,  которому
ты служишь! Вот почему! - убежденно изрек Рауль.
   Савелий начал сердиться.
   - А та власть, по-твоему, была лучше? Тебе никогда не приходило в голову,
что именно та власть оставила тебя здесь одного без оружия, практически  без
средств к существованию, оставила и... забыла про тебя, а именно мы  о  тебе
вспомнили. - Он говорил резко, не щадя этого преданного партии человека.
   - Но почему ты не нашел в Москве людей, которые тут работали? - продолжал
упорствовать Рауль.
   - Так получилось, что я узнал о лаборатории, находясь в  Америке,  причем
узнал от американцев, и сразу примчался сюда, чтобы их опередить,  -  сказал
он истинную правду, и она оказалась кстати.
   Именно такой поворот событий Раулю понравился, но он вовсе  не  собирался
сдаваться так легко:
   - А что ты делал в этой Америке?
   Это уже начинало напоминать допрос, и Савелий не  без  иронии  подумал  о
том, что за последние несколько дней это уже  второй  допрос,  которому  его
подвергают сотрудники КГБ-ФСБ.
   - Я в Нью-Йорке женился.
   - На американке?
   - Нет, на русской девушке. Она в Америке учится.
   - А зачем она в Америке учится? Разве в России теперь плохо учат?
   - В России учат совсем неплохо. Просто так сложилась ее судьба.
   - Но все равно она - предательница, раз живет в Америке. Я бы на такой не
женился.
   Савелий мысленно представил себе сцену  венчания  Рауля  и  Розочки  и  с
трудом удержался от смеха.
   Рауль был очень доволен разговором - русский он, оказывается, не забыл  и
ошибок не делал, "кокосовка", от  которой  он  обычно  отказывался,  приятно
расслабляла. Как  будто  потеряв  интерес  к  Раулю,  Савелий  заговорил  со
стариком Киламбе о рыбной ловле, что Рауля вовсе не устраивало:
   - А где ты живешь в Москве?
   - На Фрунзенской набережной. Тут Рауль воочию увидел,  как  они  с  дедом
Хосе идут по Нескучному саду:
   - Я очень любил гулять в Нескучном саду  с  моим  дедом...  -  поддавшись
порыву, задумчиво проговорил он.
   - Так ты жил в Москве?
   Рауль понял, что проговорился, но  ему  уже  было  все  равно  -  прошлое
властно звало его за собой.
   - Да. Я в Москве вырос и учился в МГУ.
   - А не хочешь туда вернуться?
   - Конечно же, хочу! Но не могу. Я должен быть здесь!
   - Давай, Рауль, забудем о политике и лаборатории. Я не дурак  и  понимаю,
что тебя поставили охранять то, что в ней осталось, - мягко  начал  Савелий,
пытаясь расширить мостик взаимопонимания.  -  Но  что  ты  сделаешь  один  и
безоружный, если сюда прибудет группа вооруженных до зубов головорезов. Одна
такая группа уже была здесь, и мне пришлось с ней разбираться...
   - Да, я знаю об этом, - со вздохом кивнул он.
   -  Скоро  прибудет  вторая,  американская.  Подозреваю,  что  обязательно
появится и третья. Думаю, твои начальники  рассчитывали,  что  ты  пробудешь
здесь несколько месяцев, от силы год, а прошло уже десять лет...
   - А тебе известно такое понятие - долг?  -  без  всякого  пафоса  спросил
Рауль. - А может, тебе приходилось слышать и о чести русского офицера?
   - Представь себе, не только слышал. Я воевал в Афганистане и Чечне.
   - Тогда зачем ты говоришь такие глупости? Я же не могу уехать, пока  меня
не сменят. Я сначала и подумал, что ты приехал меня сменить, но...
   - Что "но"?
   - Ничего.
   Попытавшись "услышать" мысли Рауля, Савелий уловил  одну,  повторяющуюся,
как лейтмотив, фразу:
   "Как жаль, парень, что ты не знаешь пароль... как жаль, что ты не  знаешь
пароль..."
   - Хотя ты и не приехал мне на смену, я предлагаю тебе  остаться  здесь  и
вместе со мной  охранять  лабораторию  от  врагов.  Вдвоем  будет  проще,  -
уверенно сказал Рауль.
   Савелий  промолчал.  Старый  Киламбе  после   нескольких   порций   своей
"кокосовки" мирно похрапывал в уголке.
   - Расскажи мне о Москве, - попросил Рауль,  -  сильно  она  за  эти  годы
изменилась?
   Савелий стал рассказывать о  том,  как  Москва  похорошела,  какие  новые
красивые здания появились, описал храм Христа Спасителя, но, щадя  убеждения
Рауля, обошел молчанием огромное количество рекламы западных товаров.
   - Но все равно у вас теперь капитализм, - горестно сказал Рауль, - я  там
не смогу жить. А тебе неужели это все нравится?
   - Многое не нравится, - откровенно признался Савелий, - и, честно говоря,
со многим я пытаюсь бороться -  с  жуликами,  бандитами,  коррупционерами  -
таков мой долг, а потом, как говорят англичане, "это моя страна,  права  она
или нет!"
   Рауль ничего не ответил и погрузился в какие-то свои размышления. Савелий
видел, что у  него  нет  аргументов,  чтобы  переубедить  этого  фанатичного
приверженца коммунистических идей и мировой революции, и  сконцентрировался,
чтобы опять "услышать" его мысли. На этот раз удалось без труда:
   "Старый Киламбе не обманул... хороший парень... добрый и сильный... Жаль,
что он не знает пароль, как было бы хорошо, если бы он знал его, и  тогда  я
мог бы уехать отсюда со спокойным сердцем, что до конца выполнил  свой  долг
перед партией.... И тогда я мог бы уехать отсюда,  но  не  в  Москву,  а  на
Кубу... Ну, почему, парень, ты не знаешь пароль, ведь он такой простой..." -
и Рауль мысленно его произнес.
   "Прочитавший" его Савелий ликовал, но вида не подал:
   - Давай, Рауль, выпьем за тех, кого ты любил и кого никогда не  забудешь,
- тут Савелий произнес заветные слова, - и "я хорошо помню сеньора Хосе!"
   Онемев от неожиданности, Рауль смотрел на Савелия во  все  глаза.  Прошло
минуты три-четыре, пока он смог выговорить одно слово:
   - Повтори!
   Савелий повторил, и Рауль бросился  обнимать  его.  Нельзя  сказать,  что
объятия этого давно немытого мужчины были приятны Савелию, но он терпел.  По
лицу Рауля текли слезы.
   - Я с самого начала подумал, что это - ты! Но почему ты сразу  не  назвал
мне пароль, когда я спросил тебя: "Вы из Москвы?"
   - Я должен был тебе сначала поверить - ведь десять лет прошло, и  ты  мог
измениться.
   - Ты прав. Ты видел в Москве Павлова? Как он?  Все  такой  же  строгий  и
сдержанный?
   - Я мельком с ним знаком, потому что он уж три  года  как  на  пенсии,  -
осторожно ответил Савелий,  поскольку  не  представлял  себе  ни  кто  такой
Павлов, ни как его имя-отчество.  Конечно,  можно  было  "прослушать"  мысли
Рауля и "увидеть" этого Павлова его внутренним зрением,  но  ему  совсем  не
хотелось затягивать эту  игру  и  тратить  понапрасну  космическую  энергию.
Савелий  решил,  что  пора  переходить  к  официальной  части,  и  отрывисто
приказал:
   - Докладывай!
   Рауль попытался вытянуться  во  фрунт,  что  в  его  лохмотьях  выглядело
невыразимо нелепо и комично, и сказал:
   - Кроме известного всем зацементированного входа в лабораторию  есть  еще
один тайный  вход,  который  известен  только  мне.  В  подземном  помещении
лаборатории имеются два тайника - оба в полной сохранности - проверяю  через
день. Готов сдать объект в любое время.
   - От имени Правительства России и его народа выношу тебе благодарность!
   - Служу трудовому народу! - выкрикнул он на едином дыхании...
   Они договорились встретиться на  следующий  день  в  десять  утра,  чтобы
нанести первый ознакомительный визит в лабораторию.
   Савелий вернулся в гостиницу после полуночи в  превосходном  расположении
духа. Ночной портье сообщил ему, что из Нью-Йорка ему звонил Майкл Джеймс.
   Савелий не сомневался, что Майкл наконец-то собрал свою  многострадальную
группу и хочет согласовать дату прилета на Маис, и поэтому  не  счел  нужным
перезванивать.  Савелию  нужно  было  выиграть  хотя  бы  пару  дней,  чтобы
обследовать лабораторию до прибытия американцев.  С  этими  мыслями  Бешеный
быстро уснул.
   Но в два часа ночи его разбудил телефонный звонок ночного портье:
   - Простите, сеньор, что бужу вас, но у меня нет выхода: вас снова  просит
сеньор Джеймс: говорит, что дело неотложное.
   - Хорошо, соедини.
   - Привет, Савелий, извини, что звоню в столь неурочный час, но  я  должен
это сделать. - Его голос был  столь  виноватым,  что  Савелий  сразу  понял:
стряслась беда.
   - Что случилось, Майкл?
   - Похищен твой сын, приятель. Требуют выкуп в миллион долларов.
   - Успокой по возможности Розочку, я сейчас же возвращаюсь...
   Савелий не стал задавать никаких вопросов Майкл был опытный  профессионал
и знал, что в таких случаях делают  полицейские  в  Америке.  Но  он  должен
немедленно  возвращаться,  чтобы  самому  отыскать  своего   сына.   Бешеный
представил себе, как чьи-то грязные лапы  хватают  его  маленького  Савушку,
волокут  его  куда-то,  а  может,  и  бьют.  От  злобы  и  бессилия  Савелий
заскрежетал зубами.
   "Придет час расплаты, негодяи, и я отрублю ваши грязные  руки,  посмевшие
посягнуть на мое маленькое сокровище!" - в этот миг он всерьез пожалел,  что
не умеет летать.
   Савелий побросал свои немногочисленные вещи в сумку, сбежал  по  лестнице
вниз и сказал сонному портье,  что  он  вынужден  немедленно  уехать.  Потом
отправился к дому старого Киламбе и разбудил его:
   - Извини, дорогой  Киламбе,  но  мне  немедленно  нужно  уехать  назад  в
Нью-Йорк.
   - Что-то случилось с твоими близкими?
   - Да! Что делать? Самолет-то будет только через два дня.
   - Остается только морем. Пойдем искать катер. Поиски катера оказались  не
таким простым  делом.  Только  под  утро  они  обнаружили  одного  торговца,
загрузившего  свою  посудину  кокосами,  которые  собирался   продавать   на
материке. Без особых уговоров и за  скромное  вознаграждение  он  согласился
взять Савелия в попутчики.
   Обняв на прощанье старого Киламбе, Савелий сказал:
   - Спасибо тебе за помощь, Киламбе!
   - А как же иначе?
   - Очень прошу тебя, найди Рауля, скажи, что мне срочно нужно было уехать,
и пусть он пока стоит на посту: я обязательно скоро вернусь!
   - Не беспокойся, сынок, спокойно делай то, что ты должен  делать.  Старый
Киламбе не подведет...


   Глава VIII. Очищение Воронова

   Пока Савелий занимался личными и общественными делами в Нью-Йорке, Андрей
Воронов, доставленный в  Москву  в  глубоко  засекреченное  учреждение,  был
окружен как лучшими специалистами в разных областях медицины, так и  лучшими
учеными-биоэнергетиками.  Поскольку  им  пришлось  иметь  дело  с   наименее
изученной областью знаний  -  человеческой  психикой,  -  смешанная  бригада
ученых и медиков двигалась на ощупь, медленно и максимально осторожно. Никто
не мог предсказать, как поведет себя в  дальнейшем  мозг  человека,  который
подвергся тотальному психическому воздействию.
   К счастью, ученые знали первоначальный кодовый пароль.  Сплошь  утыканный
всевозможными датчиками, Андрей  Воронов  лежал  неподвижно,  словно  мумия,
находясь под ежесекундным  наблюдением  не  только  дежурных  врачей,  но  и
постоянно работавшей  на  запись  видеокамеры.  Ни  единый  его  вздох,  или
движение пальца, или подрагивание ресниц не могли остаться  незамеченными  и
тут же подвергались всесторонним анализам. Постепенно группа  исследователей
пришла к твердому убеждению, что организм больного  находится  в  достаточно
стабильном состоянии и, в принципе, готов к некоторым тестам.
   В тот знаменательный день вокруг кровати  Воронова,  а  кому  не  хватило
места, - перед мониторами  в  отдельном  кабинете,  собрались  все  те,  кто
принимал непосредственное участие в работе с пациентом.
   Руководитель группы психологической реабилитации, как называлась вся  эта
группа ученых и медиков, академик Смелянский Евгений  Петрович,  внимательно
осмотрел всех присутствующих, потом  перекрестил  Воронова  и  вопросительно
произнес тихим голосом:
   - Ну что, товарищи, с Богом? - после чего, не дожидаясь ответа,  выдержал
небольшую паузу, накл