ики по преимуществу, - не задумываясь, ответил Савелий.
   -  Скорее  отступники  и  авантюристы.  Отступники  от   господствовавших
религиозных догм, общественных норм и правил, иными  словами,  те,  кому  не
хватало простора на родине. Разные любители приключений...
   - Давайте выпьем за Россию! - перебивая его, предложил Савелий.
   - С удовольствием, - согласился Позин. И они, звонко  чокнувшись,  выпили
свои рюмки залпом.
   - Но знаете, Сергей, что меня поражает  в  американцах?  Их  удивительная
законопослушность. К примеру, если вы на хайвэе нарушите  правила  дорожного
движения, не сомневайтесь,  что  заметивший  это  американский  автомобилист
сочтет своим гражданским долгом сообщить об этом в дорожную полицию. Каково,
а?
   - Пока я не знаю, как относиться к этому, - честно признался Савелий,  но
Позин продолжал, словно не слыша собеседника:
   - А у нас в России, наоборот,  водитель,  едущий  навстречу,  обязательно
помигает фарами, предупреждая, что впереди вас  ждет  затаившийся  инспектор
ГИБДД.  То,  что  у  нас  с  презрением  обзывается  "стукачеством",  у  них
поощряется с младенческих  лет.  Установленные  правила  и  законы  нарушать
нельзя. - Позин замолчал и,  повинуясь  какой-то  своей  внутренней  логике,
добавил: - В Америке покойный Аркадий вряд ли стал бы миллионером...
   - Почему вы так думаете?
   - Да потому что его излюбленная деловая схема в Америке невозможна.
   - А какая у него была схема? - с невинным видом поинтересовался Савелий.
   - В начале своей карьеры  всеми  правдами  или  неправдами  он  стремился
пристроиться  к  государственному   предприятию,   получающему   деньги   из
государственного бюджета и приносящему прибыль. И он организовывал дело так,
что получал и бюджетные деньги, и прибыль.
   - А что же происходило в этой ситуации с предприятием?
   - Оно разорялось.
   - А почему ему это позволяли?
   - Тому много причин. Президент, как известно, Велихова терпеть не мог. Но
Велихов сумел  сделать  так,  что  некоторые  из  ближайшего  президентского
окружения от него зависели  финансово.  Надо  отдать  ему  должное,  Аркадий
Романович был весьма велеречив и обладал незаурядным даром убеждения, а там,
где убеждения не действовали, он пускал  в  ход  самый  весомый  аргумент  -
деньги, заметьте, большие деньги.
   - То есть использовал самый низкий человеческий порок - жадность?
   - Вот именно! Позже, почувствовав, что его схема  не  всегда  играет,  он
придумал другую...
   - Вот как? И какую же? - с интересом спросил Савелий: ему очень нравилось
слушать рассуждения своего нового знакомого.
   - Вместо того чтобы приобретать .государственные предприятия,  он  понял,
что гораздо эффективнее и намного дешевле подкупить руководство  прибыльного
предприятия, как, к примеру, произошло с Аэрофлотом. А далее, как говорится,
по старой схеме: бюджетные  деньги  -  на  свои  счета,  прибыль  -  себе  в
карман...
   - Пока предприятие не обанкротится, - закончил за  него  Савелий.  -  Вот
мразь! - не сдержавшись, бросил он. - Только бы  побольше  нахапать  в  свой
карман...
   - А вот здесь вы ошибаетесь, дорогой мой  Сергей.  Собственное  богатство
как таковое, поверьте мне, занимало Аркадия меньше всего.
   - А что его тогда интересовало?
   -  Исключительно  власть.  Власть  над   людьми.   Возможность   отдавать
распоряжения, которым подчинялись другие. Но власть нельзя купить. В этом  и
была его трагическая ошибка. Велихов был безмерно честолюбив, и когда первые
его шаги на почве нашего  отечественного  бизнеса  оказались  успешными,  он
окончательно потерял  голову.  Ему  хотелось  во  всем  участвовать  и  всем
руководить - от нефтяной до автомобильной промышленности, от.  Аэрофлота  до
телевидения. Пусть из-за кулис, но руководить.
   - А правда, что он безжалостно уничтожал тех, кто вставал у него на пути?
   - Боюсь, что правда... - после недолгой паузы ответил  Позин.  -  Да  для
него и деловые партнеры были не более чем пешки, которыми  ради  хитроумного
хода можно было пожертвовать.
   Тут Позин прервал свой затянувшийся  монолог,  посмотрел  прямо  в  глаза
Савелию и спросил:
   - Вы думаете, он умер естественной смертью?
   - А почему вы сомневаетесь? У него же было кровоизлияние  в  мозг  -  так
считают врачи.
   - С врачами положено не спорить. Но  все-таки...  Мне  из  Москвы  звонил
Щенников и просил максимально помочь следствию. Я сделал  все,  что  мог,  и
рассказал про тот телефон, что вы мне передали для Велихова. А вас,  Сергей,
допрашивали?
   - Если точнее, то опрашивали, - поправил Савелий и пояснил: - Допрашивают
подозреваемых, а свидетелей  опрашивают.  Меня,  конечно,  опрашивали,  и  я
рассказал все как есть. Думаю, мы с  вами,  Александр,  никогда  не  узнаем,
случилось ли у него  обычное  кровоизлияние  в  мозг,  или  какая-то  другая
болезнь свела его в могилу.
   - А не мог телефон - ведь  когда  он  зазвонил,  я  сразу  вышел  из  его
кабинета, вызвать его скоропостижную смерть?
   -  Наверное,  мог.  Мало  ли  какое  известие  он   получил   от   своего
неустановленного собеседника. Этого мы тоже никогда не узнаем, - спокойно  и
рассудительно сказал Савелий.
   Ему с трудом удавалось сохранять спокойствие-.  Так  хотелось  рассказать
этому честнейшему парню правду, но Савелий понимал, что не имеет права.
   В тот роковой день Савелий с нетерпением дождался восьми часов  вечера  и
позвонил Велихову из телефона-автомата.
   - Алло, Велихов у телефона, - услышал Савелий знакомый голос, - кто это?
   - Это твоя смерть! - очень тихо выдохнул Савелий.
   - Кто это? Что за  шутки?  -  Аркадий  Романович  даже  не  взволновался,
уверенный, что кто-то из знакомых решил пошутить, а он не узнает голоса.
   - Это не шутки, Велихов, это самая сермяжная правда!
   - Да кто это, черт побери! - Он еще не ощутил опасности,  но  злость  уже
пришла к нему, и радушное его настроение как ветром сдуло.
   - Ты помнишь Олега Вишневецкого? - вкрадчивым голосом спросил Савелий.
   - Почему я должен  помнить  какого-то  Вишневского?  -  Велихов  все  еще
пытался сохранять спокойствие, но его выдавал  дрожащий  голос  и  неуклюжая
попытка исковеркать фамилию Олега.
   - Вишневецкого! - поправил Савелий. -  Вишневецкого  Олега,  которого  ты
приказал убить!
   - Кто это смеет так нагло клеветать на меня?
   - Не клевещет, мразь,  а  выносит  тебе  приговор!  -  Савелий  с  трудом
сдерживался, чтобы не сорваться на мат.
   - Какой еще приговор? Ты, случайно, не сумасшедший?
   - С тобой говорит Бешеный! -  как  можно  спокойнее  ответил  Савелий.  -
Надеюсь, помнишь меня?
   - Бешеный? И что тебе нужно? - Велихов,  поняв,  что  звонит  его  личный
враг, тут же собрался и говорил почти спокойно, даже  с  некоторым  вызовом:
что может Бешеный ему сделать по телефону,  матом  покрыть,  так  и  он  это
может.
   - Я звоню тебе для того, чтобы вынести тебе приговор...
   - Очень интересно! Даже забавно, - Велихов  мерзко  захихикал,  -  валяй,
Бешеный, очень внимательно тебя слушаю!
   - За смерть Олега Вишневецкого, за  смерть  невинных  жертв,  которых  ты
приказал уничтожить, за разоренных людей,  доведенных  тобой  до  нищеты,  а
некоторых  и  до  самоубийства,  я  правом,  данным  мне  Великим  Космосом,
приговариваю тебя, Велихов Аркадий Романович, к смертной казни...
   - Как торжественно,  почти  как  в  самодеятельном  спектакле!  -хихикнул
собеседник.
   - ...приговор окончательный и  обжалованию  не  подлежит!  -  не  обращая
никакого внимания на реплику собеседника, продолжил Савелий.
   - А последнее слово? - куражась, спросил Велихов.
   - Обойдешься!
   - И сколько же мне осталось жить? - Велихов явно издевался.
   - Приговор привести в исполнение немедленно! - ответил Савелий и произнес
пароль: - Ад тебя ждет, гнида!
   - Ад? - успел произнести Велихов, и в тот же момент ему показалось, что в
его мозг впились сотни тонких иголок, от которых уже никак не избавиться.
   К счастью для него, смерть пришла мгновенно, и Велихов не испытал никаких
мучений...
   - Этого мы никогда не узнаем, - повторил Савелий.
   - Нет, я не разговор имел в виду. Конечно, я давно не  читаю  всяких  там
боевиков и шпионских романов, где персонажи гибнут  от  ядовитой  иголки  во
время телефонного разговора, впившейся  в  ухо  жертвы.  Но  помните  смерть
известного бизнесмена Ивана Кивелиди от какого-то ядовитого порошка, который
насыпали в телефонную трубку?
   - Очень маловероятно, - сказал Савелий. - Насколько я помню, этот порошок
воздействовал на Кивелиди несколько месяцев.
   - Знаете, Сергей, меня преследует одна довольно странная мысль - а не мог
наш  любезный   и   гостеприимный   хозяин,   господин   Широши,   подменить
предназначенный Велихову телефон?
   Савелий с недоумением посмотрел на Позина.
   - Зачем?
   - Не возражайте с ходу! Послушайте мои  соображения:  некая,  пусть  даже
безумная, логика в них есть.
   - Я весь внимание.
   - Во-первых, вы  помните,  как  резко  отрицательно  отзывался  Широши  о
Велихове?
   - Да. Что-то вроде "я не понимаю, почему он еще на свободе".
   - Именно! Во-вторых, сам Широши - тип баснословно богатый,  но  в  высшей
степени темный. Я  наводил  справки  у  своих  информированных  американских
приятелей. Так вот, с Широши крупные  американские  компании  если  и  ведут
какие-то дела, то крайне осторожно. Ничего достоверно предосудительного  мне
сообщить не могли, но слухи ходят разные. В-третьих, Широши  от  меня  лично
узнал, что я после нашего обеда отправляюсь к Велихову. Вот он и  мог  легко
подменить аппарат. В ресторане было тепло, я помню.  А  вы  свою  куртку  не
снимали?
   - Куртку я, по-моему, не снимал.
   - Но и это не так важно. Прошлой осенью, во  время  думской  предвыборной
кампании, я был в Красноярске. После трудового рабочего дня мы с коллегой  и
парой милых местных барышень пошли в ресторан. Там по залу  бродил  какой-то
мужик, здоровый такой, бородатый,  ну  тип  этакого  деревенского  балагура,
шутил вовсю, анекдоты рассказывал, подсаживался к разным столикам,  где  его
угощали...
   - А угощали многие, - усмехнулся Савелий, уже догадываясь, к чему  клонит
собеседник.
   - Конечно. Подсел он и к нашему, рассказал пару каких-то глупых  историй.
Дамы наши отправились  в  туалет,  а  мне  надо  было  позвонить.  Только  я
поднялся, как встал с места и наш балагур. Он как-то неловко обнял  меня  за
плечи и сказал: "А ты, москвич, видать очень хороший парень!" Я инстинктивно
стряхнул его руку со своего плеча, потом сходил позвонил, а  когда  собрался
расплатиться за ужин, бумажника в кармане не  было.  Простыл  и  след  моего
балагура. Денег там, правда, было немного, - Позин усмехнулся, - в  принципе
за такое изысканное артистическое  мастерство  можно  было  бы  заплатить  и
дороже...
   - Похоже, ваш красноярский балагур был и в самом деле классный щипач,  то
есть карманный вор, - поддержал разговор Савелий, - но как-то Широши  совсем
не похож на вора-карманника.
   - А этот жуткий карлик, с которым Широши общался на непонятном языке?
   - А что карлик?
   - Карлик мог подменить телефон у вас в кармане.
   - Дорогой Александр, у вас какая-то мания, какой-то  навязчивый  комплекс
вины, природа которого мне не очень понятна.
   - Вы правы, я все эти дни не  могу  заснуть  без  снотворного,  -  как-то
по-детски пожаловался Позин. - Что же мне делать?
   - Постараюсь вас от этого комплекса избавить. Во-первых, ваше  логическое
построение со злодеем Широши не выдерживает  критики  хотя  бы  потому,  что
Широши никак не мог знать, что у меня в кармане телефон,  который  я  привез
для передачи Велихову.
   - Да-а-а, - протянул Позин, - пожалуй, вы правы. А подменять  ваш  личный
мобильник Широши не имело никакого смысла - он ведь вас совсем не знает.
   С  этой  естественной  для  Позина  мыслью  Савелий  позволил   себе   не
согласиться, но своих возражений вслух выражать  не  стал.  Широши  как  раз
излишне хорошо был осведомлен и о самом Савелии, и о его делах. Проблема эта
требовала самого  серьезного  осмысления,  но  сейчас  задача  была  одна  -
успокоить
   Позина.
   - Так что Широши в качестве  потенциального  убийцы  полностью  отпадает,
хотя допускаю, что у него могли быть какие-то свои тайные причины ненавидеть
Велихова.
   - Вот видите, - тут же подхватил Позин.
   Савелию было немного  стыдно  оттого,  что  Позин,  очевидно,  целиком  и
полностью исключал любые подозрения  в  отношении  своего  нового  знакомого
Сергея Мануйлова.
   - Давайте посмотрим на эту историю с другой стороны, -  словно  размышляя
вслух, продолжил Бешеный. - Представьте себе  ситуацию:  вы  ведете  машину,
соблюдая все правила и не превышая скорости. И вдруг - перебегающий дорогу в
неположенном месте человек, вы - по тормозам, но ваша машина его  все  равно
сбивает, и он умирает, не приходя в сознание. Расследование показывает,  что
в  своей  гибели  виноват  исключительно  сам   незадачливый   пешеход,   но
интеллигентного человека все равно будут терзать угрызения совести,  не  так
ли?
   - Совершенно верно! - со вздохом кивнул Позин.
   - А вот если вам сообщат, что под вашу машину попал  матерый  преступник,
за которым тянется кровавый след многочисленных  жертв,  вы  бы  чувствовали
себя виноватым? А  может,  невольным  орудием  справедливого  возмездия  или
Судьбы?
   - Наверное, вы правы. Как здорово вы мне все объяснили. Так, по-вашему, я
не убийца?
   - Считаю, что вас ни при каких условиях убийцей считать нельзя!
   Позин  был  бесконечно  благодарен  этому   спокойному,   рассудительному
человеку, который так все четко разложил по полочкам и снял тяжелый камень с
его души, потому что Позин при всем его  демонстративном  цинизме  и  натуре
игрока никогда не смотрел смерти в лицо и крайне опасался всего, что  с  ней
было связано.
   - Вы мне необыкновенно помогли. А теперь, могу ли я рассчитывать выпить с
вами на брудершафт?
   - Конечно! - немного удивился необычности этого порыва Савелий.
   Они выпили, машинально чмокнули друг друга в  щеки,  посмотрели  друг  на
друга, и вдруг оба неожиданно рассмеялись. Им обоим  стало  как-то  легко  и
тепло.
   - Я страшно рад, что с тобой познакомился, Сергей, - сказал  Позин,  -  у
меня таких друзей, как ты, никогда не было.
   - Да ну, ладно, что ты выдумываешь, Саша,  -  Бешеный  и  правда  немного
смутился, - я самый обычный человек.
   Савелий вдруг подумал, что они с Позиным  хорошо  дополняют  друг  друга.
Александр великолепно знает то, от чего  бесконечно  далек  Говорков,  -  от
интриг в коридорах власти, так называемых политических технологий и светской
жизни московской тусовки. Савелий же  обладает,  с  одной  стороны,  знанием
жизни самых  обычных  людей,  а  с  другой  -  благодаря  Учителю  -  Высшим
Космическим  знанием.  Теперь  Бешеный  чувствовал  в   себе   еще   большую
ответственность  за  Позина,  который  ему   открылся   и   доверился.   Они
договорились обязательно повидаться  в  Нью-Йорке,  а  в  Москве  в  декабре
Бешеный обещал пригласить Позина к  себе  на  Фрунзенскую  и  познакомить  с
молодой женой.
   Через пару дней после  встречи  с  Позиным,  все  свое  время  проведя  с
Розочкой и маленьким Савушкой, Савелий совершенно  обдуманно  отправился  на
Маис опять в полном одиночестве.
   Он не стал дожидаться, пока генерал Джеймс соберет группу  подрывников  и
геологов и, преодолев сопротивление всевозможных бюрократических  инстанций,
получит все  необходимые  допуски  -  требовалась  санкция  соответствующего
комитета Конгресса США, после чего Государственный  департамент  должен  был
обратиться  в  Министерство  иностранных  дел  Никарагуа,  поскольку  группа
американских специалистов должна была действовать официально,  с  разрешения
властей Никарагуа.
   Майклу  Савелий  объяснил  свое  нетерпение  тем,  что  хочет  попытаться
выяснить у местных  жителей,  сотрудничавших  с  таинственной  лабораторией,
какие-нибудь детали и  подробности,  которые  облегчат  им  всем  дальнейшую
работу. Майкл, естественно, ничего не заподозрил.
   На самом деле Савелий даже из того немногого, что рассказал  ему  Широши,
сделал вывод, что он должен обязательно опередить и Широши, и американцев  и
сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы результаты работы наших  ученых  не
достались никому чужому, а благополучно вернулись на  родину.  Савелию  была
понятна необычайная  ценность  исследований,  и  он,  как  истинный  патриот
России, не мог представить себе иного развития событий.
   Естественно, Савелий поделился с Богомоловым информацией, которую получил
от Широши. Но Богомолов ничего конкретного об этой  лаборатории  не  знал  и
обещал по возвращении в Москву навести справки о загадочной лаборатории, и о
таинственном Широши, и о кубинце Рауле.
   В Москве выяснилась удивительная история, впрочем,  вполне  типичная  для
нашего хаотичного и непредсказуемого  времени:  работы,  которые  велись  на
Маисе,  были  покрыты  густой  завесой   секретности.   Их   непосредственно
курировали отделы науки и оборонной промышленности  ЦК  КПСС  и  специальное
подразделение КГБ. Пока эти серьезные структуры  выбирали  новое  место  для
лаборатории, эвакуированной с Маиса, грянул август девяносто первого года.
   ЦК КПСС вместе со своими отделами завершил существование. В КГБ  начались
чистки и структурные перестройки, и спецподразделение,  курировавшее  работы
на Маисе, расформировали.
   Руководитель проекта профессор Небольсин, человек энергичный и настырный,
сумел пробиться на прием к Егору  Гайдару,  исполнявшему  тогда  обязанности
премьер-министра России.  Тот  внимательно  выслушал  ученого  и  отдал  его
расчеты на изучение каким-то своим доверенным экспертам.
   То было замечательное время, когда физики дружно  пытались  руководить  и
московской милицией, и службой столичной  безопасности.  Анонимные  эксперты
господина Гайдара пришли к единодушному выводу о том, что все  предположения
и предложения профессора Небольсина  полная  и  абсолютная  чушь,  и  ничего
подобного на земле быть не может, потому что не может быть никогда. Тем дело
и завершилось. А настоящее местонахождение профессора Небольсина  Богомолову
установить не удалось.
   Конечно, по телефону генерал не  стал  подробно  рассказывать  Савелию  о
драматичной судьбе профессора Небольсина и его открытия, сообщил только, что
некие разработки действительно велись на Маисе и были прерваны  в  связи  со
сменой там власти. Богомолов сказал также, что господин Широши ни  по  каким
нашим архивам не проходит, но зато Рауль - вовсе никакой не кубинец,  а  наш
человек, оставленный там КГБ.
   Во время полета Савелий тщательно проанализировал  все,  что  он  знал  о
загадочном господине Широши. По словам Позина, Широши - человек богатый и  в
США известный, хотя репутация его в деловых кругах оставляет желать лучшего.
   А что, у Джорджа Сороса или Билла Гейтса репутация безупречная?
   Далее. Широши, очевидно, неплохо владеет русским  языком  и  предпочитает
скрывать это. Уж в этом-то какой-либо криминал заподозрить трудно.  Мало  ли
какие у него соображения? Может, ему охота знать, какими репликами по-русски
будут обмениваться собеседники?
   Следующее. Его демонстративная осведомленность о том,  что  произошло  на
Маисе.  Если  он  так  заинтересован  в  этом  опытном   образце,   нетрудно
предположить, что у него на Маисе есть свои информаторы.
   Что же касается конкретной информации о нем, Савелии Говоркове, то ее  не
так уж трудно при желании раздобыть  в  определенных  международных  сферах.
Савелий - фигура широко известная в  узких  кругах  международных  бандитов,
наркоторговцев и любых иных разбойников. Широши мог быть в курсе многолетней
охоты на Бешеного, которую безуспешно  вел  Тайный  Орден.  Недаром  он  сам
признался, что был коротко знаком с одним из главных членов Ордена  -  Тимом
Ротом.