ций  работает,  я  интересуюсь
русским характером, а потом, мы ведь все живем в мире чрезвычайных ситуаций.
Всегда полезно иметь среди своих знакомых хорошего специалиста хотя  бы  для
консультаций.
   - Нам известно, что вы  не  очень  лестно,  мягко  говоря,  отзывались  о
господине Велихове, это правда?
   - Я уверен, что господин Позин не совсем правильно меня понял. Я  имел  в
виду,  что  действия  господина  Велихова  в  любой  цивилизованной   стране
считались  бы  уголовным   преступлением,   а   в   России   сегодня   такие
демократические  законы,  такая   замечательная   ситуация   для   толкового
бизнесмена, кстати, именно поэтому она меня  так  и  привлекает!  -  Он  так
открыто улыбнулся, что было очень трудно не поверить Широши и заподозрить  в
неискренности.
   - В таком случае у меня нет больше вопросов к вам, господин Широши,  а  у
вас, капитан Джеймс?
   - Нет вопросов!
   - Вы свободны, господин Широши!
   - Вот спасибо! - с иронией воскликнул тот. - А то уж  я,  грешным  делом,
подумал, не пора ли сушить сухари, так, кажется, говорят у вас в России?
   - Вы неплохо знаете русские идиомы.
   -  Нужно  же  знать  страну,  в  которую  хочешь  деньги  вкладывать,   -
рассудительно пояснил он. - Удачи вам в столь нелегком и неблагодарном труде
- искать черную кошку в темной комнате, тем более когда ее там нет! - сказал
он на прощанье и с гордой осанкой направился к выходу.
   Широши ушел, а Константин Иванович продолжал думать  о  том,  о  чем  ему
поведал Александр Позин: Савелий получил мобильник для  передачи  Вели-хову!
Так недолго и с ума сойти. Богомолов действительно был  сильно  озадачен.  У
него не было бы вопросов, если бы Велихова нашли  с  размазанными  по  стене
мозгами. Но с головой  Велихова  было  все  в  порядке,  то  есть  она  была
целехонька, а значит, "хитрый"  аппарат  исключался,  тогда  что  за  трубку
Бешеный передал Позину для Велихова и от кого?
   Откуда было знать Богомолову, что их фээсбэшный умелец случайно перепутал
и вручил  Говоркову  вместо  аппарата  с  миниатюрным  взрывным  устройством
экспериментальную модель оружия, о котором еще никто в  мире  не  знал.  Это
было   оружие   двадцать   первого   века,   основанное   на   использовании
ультразвуковых колебаний особой  частоты,  под  действием  которых  лопались
сосуды головного мозга, а  вскрытие  показывало  банальное  кровоизлияние  в
мозг...
   Перед официальной встречей с Савелием  для  разговора  по  поводу  смерти
Велихова Богомолов немного волновался.  Почему?  Потому  что  никак  не  мог
понять, отчего Савелий не рассказал ему о  личной  встрече  с  Позиным  и  о
злополучном мобильнике для Велихова. Константин Иванович ощущал некую обиду.
И если бы не эта обида, то он  бы  обязательно  перед  официальной  встречей
позвонил крестнику, чтобы прямо спросить о том, что его  мучило.  Теперь  же
ему интересно было узнать, как Савелий  будет  выкручиваться?  И  он,  чтобы
избежать  искушения,  попросил  Виктора  вызвать  Савелия  для  официального
опроса. А чтобы быть последовательным - для протокола, - обратился к нему  в
соответствии с легендой: по фамилии Мануйлов.
   - Здравствуйте, господин Мануйлов.
   - Добрый день.
   - Вы знаете, почему вас пригласили?
   - Да, капитан Джеймс ввел меня в курс дела.
   - Вы не  возражаете  против  того,  чтобы  наша  беседа  записывалась  на
диктофон?
   - Никаких возражений! Виктор включает диктофон.
   - Я, генерал ФСБ Богомолов Константин Иванович,  в  присутствии  капитана
ФБР Виктора Джеймса начинаю опрос  свидетеля  Сергея  Мануйлова  в  связи  с
кончиной господина Велихова Аркадия Романовича. Вы были знакомы с покойным?
   - Лично нет, знаю о нем только из средств массовой информации.
   - Вы виделись с ним в Америке?
   - Нет.
   - Вы хотели с ним встретиться?
   - Да, была такая необходимость, - без промедления  ответил  Савелий,  чем
действительно удивил Богомолова: откуда  генералу  было  знать,  что  Виктор
вопреки всем правилам расскажет Савелию о допросе Позина во всех деталях.
   -  Вы  не  могли  бы  подробнее  пояснить,  в   чем   заключалась   такая
необходимость?
   - Один наш общий знакомый, узнав, что я  еду  в  Америку,  попросил  меня
оказать любезность и передать господину Велихову мобильный телефон.  Он  дал
мне номер домашнего телефона Велихова в Нью-Йорке, но я никак не мог застать
его дома, а тут и подвернулся случай: меня познакомили с господином Позиным,
который оказался в близком знакомстве с господином Велиховым  и  должен  был
провожать его при отлете в Израиль. Я и решил воспользоваться этим  случаем.
- Савелий произнес все это таким тоном, словно это настолько  очевидно,  что
любой бы поступил на его месте точно так же.
   - Хорошо, допустим. Господин Мануйлов, вы можете назвать  того,  кто  дал
вам этот мобильный телефон в Москве для передачи господину Велихову?
   - Конечно.  Это  Колокольников  Василий  Апполи-нарьевич.  Насколько  мне
известно, он работает в вашей конторе, - спокойно ответил Савелий.
   От такого нахальства Богомолов едва не  подпрыгнул  в  кресле.  И  он,  и
Савелий  знали,  что  Василий   Колокольников,   после   его   предательства
арестованный и заключенный в Лефортовскую тюрьму, вскоре был найден в камере
повешенным. Было подозрение, что ему кто-то помог в этом, но доказать ничего
не удалось, и дело закрыли. Сейчас, услышав, на кого так нахально  ссылается
Савелий, Богомолов был вынужден проглотить пилюлю.
   - И что, так просто сказал: "Сергей, будь добр,  передай  этот  мобильник
Аркадию Романовичу?"
   - Нет, попросил, чтобы при вручении я сказал ему, что это от  Джохара,  -
глядя на Богомолова невинными глазами, ответил Савелий.
   - И кто такой этот Джохар?
   - А вы спросите об этом Василия Колокольникова.
   - Обязательно спрошу! - пообещал генерал. - У меня вопросов больше нет. А
у вас, капитан?
   - Вопросов нет, сэр, - четко ответил Виктор.
   - Хорошо, опрос закончен, - сказал Богомолов, и,  когда  Виктор  выключил
диктофон, обратился к нему: -  Послушай,  Виктор,  ты  кажется  хотел  чайку
попить?
   - Давно хотел! - понимающе подхватил капитан и тут же вышел.
   - Ну ты и нахал! - недовольно буркнул Богомолов, обращаясь к Савелию.
   - А что мне оставалось делать, если вы даже не позвонили перед вызовом? -
ответил тот.
   - А почему ты мне не сказал, что лично встречался с Позиным?
   - Я думал, что вы сами догадаетесь: я же спрашивал о нем у вас!
   - А что это за история с мобильником?
   - Ой, Константин  Иванович,  зачем  вам,  генералу  ФСБ,  знать  о  таких
пустяках? Этот подонок получил то, что заслужил, а как и  кто  помог  ему  в
этом, - Савелий махнул рукой, - не все ли равно?
   - Ладно, на самом деле ты прав, но мне нужно же  написать  правдоподобное
заключение.
   - А как звучит медицинское заключение?
   - Кровоизлияние в мозг.
   - Чем оно вас не устраивает?
   - Меня лично вполне устраивает, - признался генерал, - я  для  себя  хочу
узнать правду.
   - А если для себя, то было  бы  совсем  неплохо  забрать  у  полиции  или
уничтожить  этот  мобильник,  -  улыбнулся  Савелий.  -  Собственно  говоря,
мобильник нужно вернуть хозяину, - с хитринкой в глазах намекнул Бешеный.
   - Вот теперь понял, - облегченно улыбнулся генерал.
   - У меня есть к вам одна просьба.
   - Говорите, выполню любую!
   - Мне нужно узнать все, что  известно  вашему  департаменту  о  господине
Широши: кто он? Чем занимается? На кого работает? Был ли в России?  Имел  ли
контакты с советскими учеными, занимающимися  разработкой  новых  источников
энергии?
   - Вот даже как?
   - И было бы очень  здорово,  если  бы  вы  разузнали,  кто  был  основным
разработчиком этой новой энергии? И где он сейчас?
   - Сложно это: много времени прошло, тем более что  тогда  этим  занимался
специальный отдел КГБ, но попробую...
   После Савелия Богомолов опросил еще личного секретаря Велихова и трех его
телохранителей, но они  отсутствовали  в  момент  смерти  патрона  и  ничего
путного сказать не могли, что и было отмечено  Богомоловым  в  своем  отчете
Кремлю.
   Проблем с изъятием мобильника никаких не было: не вдаваясь в подробности,
Константин Иванович дал прослушать запись, сделанную во  время  опроса  всех
свидетелей, Майклу, потом попросил изъять  злополучный  мобильник  из  вещей
Велихова для возврата его Савелию. Майкл не стал вникать в детали и задавать
лишние вопросы, тем более что  окончательный  вывод  Богомолова  совпадал  с
диагнозом полицейского врача, а просто взял телефон и  вернул  его  Савелию,
который его моментально уничтожил.
   Богомолов не стал  использовать  все  десять  суток,  отпущенные  ему  на
пребывание в Нью-Йорке: погуляв пару дней по  городу,  он  закатил  шикарный
прощальный ужин в одном из самых фешенебельных  ресторанов  на  Бродвее  "за
счет  российского  правительства",  на  который  пригласил   всех,   с   кем
познакомился на свадьбе, и на следующий день улетел в Москву...


   Глава VII. Разговоры по душам

   Как мы помним, Савелий знал от  Виктора  Джеймса,  несколько  нарушившего
ради своего спасителя тайну следствия, о том, какие показания дал  Александр
Позин, и без труда догадался, какие того мучают  мысли  и  сомнения.  Не  то
чтобы Бешеный испытывал угрызения совести - ведь по большому  счету  он  был
прав,  выполняя  свой  долг  перед  Космосом,  наделившим  его  одновременно
функциями Судьи и Палача.
   Однако он все-таки ощущал некоторое беспокойство, причем вовсе не за себя
лично - показания Позина  не  бросили  на  Бешеного  и  тени  подозрений,  и
завершенное следствие ему ничем не грозило. Савелий  был  озабочен  душевным
состоянием Позина, который, судя по словам Богомолова, мог винить  себя  как
невольного убийцу своего хорошего знакомого.
   В тот момент, когда Савелий просил  Позина  передать  Велихову  мобильный
телефон, Бешеного посетила шальная мысль,  а  не  пригласить  ли  Позина  на
свадьбу, но он воздержался потому, что на свадьбу должны были прийти  только
близкие, давно знакомые люди, а Позин был чужой. Чужой? Конечно, Савелий  не
мог воспринимать его как близкого приятеля, но Судьбе было угодно связать их
жизненные  пути  тугим  узлом  смерти,   и   Савелий   остро   ощутил   свою
ответственность за этого человека, невольно ставшего  орудием  справедливого
возмездия.
   Савелий видел свой человеческий долг в том, чтобы поддержать  Позина,  по
возможности максимально развеять все его сомнения, - ведь тот в любом случае
был ни в чем не виноват. Одним словом, их доверительная беседа была  Савелию
необходима.
   И буквально за пару дней до отлета в Никарагуа  Савелий  часов  в  десять
утра явился в отель "Уэстбери". Позин еще спал, Савелий позвонил в его номер
от портье, как это принято на Западе. Спросонья Позин не  сразу  понял,  кто
его тревожит в столь ранний час, но потом как будто даже обрадовался.
   - Если вы не очень торопитесь, подождите меня в холле - я только  умоюсь,
- сказал он.
   В кафетерии гостиницы они выпили по две чашки кофе, но это  место  как-то
не располагало  к  доверительному  разговору.  Савелий  было  уже  собирался
предложить прогулку по Центральному парку, как Позин спросил:
   - У вас есть несколько часов?
   - Естественно.
   - В таком случае приглашаю вас  отобедать  в  одном  довольно  колоритном
местечке,  ресторане,  принадлежащем   моему   бывшему   однокласснику.   Он
открывается в двенадцать часов, и там точно не будет этой суеты.
   Савелий  охотно  согласился.  Позин  от  портье   позвонил   приятелю   и
предупредил о своем скором прибытии.
   Когда они сели в такси, Савелий спросил:
   - Этот ресторан далеко?
   - На Брайтон-Бич... Очень уютное  заведение,  а  кухня,  должен  сказать,
несмотря на то что все там возглавляет мой одноклассник, просто шикарная.  -
Позин не заметил, как перешел на одесско-еврейский акцент.
   - Ваш приятель что, из Одессы? - поинтересовался Савелий.
   - Из Одессы? - Позин взглянул на Савелия, как бы пытаясь вникнуть в смысл
сказанного. - Он просто еврей,  -  ответил  Александр  таким  тоном,  словно
говорил, что быть одесситом и быть евреем почти одно и то же...
   Толстый  Марик,  приятель  Позина,  уже  топтался  у  входа,  нетерпеливо
дожидаясь, когда они подъедут.
   - Шура, дорогой мой, как же я рад тебя видеть! - воскликнул  он,  облапив
Позина  своими  мясистыми  руками,  после  чего   принялся   лобызать   его:
создавалось впечатление, что они не виделись много лет.
   - Погоди, Марик, я ж совсем другой ориентации, - шутливо отбивался Позин.
   - Ничего, потерпишь, не так часто встречаются одноклассники,  проживая  в
разных странах. - Казалось, еще секунда - и он расплачется.
   - Позволь тебе представить моего приятеля, Сергея  Мануйлова,  он,  между
прочим, тоже из Москвы.
   - Очень рад знакомству,  -  обхватив  обеими  руками  руку  Савелия,  тот
несколько минут тряс ее. - Очень, очень рад соотечественнику... -  и  вдруг,
безо всякого перехода, повернулся к Позину и запричитал:  -  Бедный  Аркадий
Романович! Как же ему не повезло! Атакой еще совсем молодой! А какая голова!
А какой темперамент! Пятеро детишек остались сиротами!  А  ты  когда  его  в
последний раз видел, Шурик? Ты помнишь, как ты тогда от меня  прямо  к  нему
поехал и для меня его планы выяснял?
   - Видел я его минут за десять до смерти.
   - Ну,  расскажи,  расскажи  поподробнее,  -  толстый  Марик  был  безумно
любопытен, тем более тогда, когда это касалось известных всему миру людей, -
как он выглядел? Нездоровым? Усталым? Таки что с ним стряслось?
   Информация, полученная от человека, который практически присутствовал при
смерти Велихова, наверняка должна была поднять репутацию толстого  Марика  в
"местечке Брайтон-Бич".
   - Выглядел он как  обычно,  был  оживлен.  Американские  врачи  поставили
диагноз - кровоизлияние в мозг,  а  к  каким  выводам  придет  следствие,  я
сказать не могу.
   - А что, разве было следствие?
   - А ты как думал? Из Москвы даже специально прилетел генерал ФСБ.
   - Значит, Лубянка что-то подозревает?
   - Лубянки, как ты ее знаешь, давно нет, как и  КГБ,  -  спокойно  пояснил
Позин.
   - Не важно, как они сейчас называются, - отмахнулся Марик. - Скажем  так:
они подозревают что-то неладное?
   - Служба у них такая, чтобы подозревать.
   - А ты сам, Шурик, что думаешь?
   - Мой милый Марик, как говорили на родине твоей покойной бабушки в старой
Одессе: "А я знаю? Я что, доктор?"
   Савелий с безразличным видом слушал разговор одноклассников, как будто  к
нему вся эта  история  не  имела  никакого  отношения.  Марик  был  явно  не
удовлетворен, когда понял, что никакой полезной информации он из  Шурика  не
извлечет.
   - Марик, нам надо с Сергеем не  только  отобедать,  но  и  поговорить,  -
деловито сказал Позин, - накрой нам в отдельном кабинете.
   - Нет проблем, Шурик, - бодро ответил Марик, - хотя  в  двенадцать  часов
дня в большом зале и у меня в ресторане аншлага, к сожалению, не бывает.
   Помня свой предыдущий  визит  к  Марику,  Позин  заказал  и  грибочки,  и
огурчики, и борщ со сметаной.
   - Только не говори, пожалуйста, что "у них в Америке такой сметаны нет".
   - Ну, ладно, не издевайся. - Марик заметно смутился. - А что на горячее?
   - Готовь своего знаменитого лобстера памяти дюка Ришелье - я  ведь  тогда
так его и не попробовал. А под закуску дай нам бутылку настоящей,  именно  в
Москве произведенной, водки завода "Кристалл", а не вашу, местной подделки.
   - Обижаешь, Шурик! Ну как ты мог  даже  подумать  такое!  -  Он  состроил
обиженную мину, причем очень убедительно, но Позин его слишком хорошо  знал,
а поэтому среагировал не так, как хотелось Марику.
   - Притормози, приятель! - сказал  он  и  похлопал  по  плечу.  -  Веди  в
отдельное помещение!
   Марик провел их в небольшой кабинет, где  стоял  стол  и  две  деревянные
лавки, на которых могло разместиться четыре человека, не  больше.  Но  Марик
занял своей тушей целую лавку и половину комнатушки. Он  отдал  распоряжения
официанту. В мгновение ока на столе появился графин  с  водкой,  три  рюмки,
грибочки, огурчики и черный хлеб.
   Позин вопросительно взглянул на Марика.
   - Не волнуйся, Шура,  я  вам  мешать  не  буду.  Но  мы  должны  помянуть
усопшего. Он ведь,  как  я  слышал,  принял  православие,  -  продолжал  он,
наполняя рюмки. - Некоторые тут считали, что он предал веру предков. А мне -
все одно, тем более и  ваш  Христос  все  равно  был  евреем.  Поэтому,  как
говорится, да будет ему земля пухом.
   Все трое, не чокаясь, выпили.
   - Вряд ли, дорогой мой Марик, наши  искренние  благие  пожелания  помогут
покойному избежать ада,  если  он,  конечно,  есть,  -  с  грустной  иронией
произнес Позин, - слишком много на душе Аркадия черных дел.  Но  древние  не
зря утверждали: о покойных следует либо  говорить  хорошо,  либо  ничего  не
говорить.
   Савелий промолчал, в душе соглашаясь со словами Позина о том,  что  ничьи
добрые пожелания в загробном мире Велихову не помогут.
   - А помнишь, Шурик, когда  ты  по  моей  просьбе  встретился  с  Аркадием
Романовичем и переговорил  с  ним,  какой  совет  ты  мне  дал?  Не  спешить
вкладываться в его проекты. А некоторые наши  вложились.  Кто  теперь-то  им
денежки вернет? Так что я - твой должник, Шурик, и,  сам  понимаешь,  еда  и
выпивка за мой счет. - Распираемый собственным  благородством,  Марик  опять
наполнил рюмки. Было невооруженным глазом заметно, что ему  страсть  как  не
хочется уходить.
   - Не могу же я покинуть таких дорогих гостей, не подняв тост  за  них!  А
вы, Сергей, бизнесмен или политик? - спросил он Савелия.
   - Я не бизнесмен... - ответил Говорков.
   - Он начинающий  политик,  -  вмешался  в  разговор  Позин,  -  и  у  нас
конфиденциальный разговор. - Ему явно не терпелось отделаться от назойливого
Марика.
   - Дорогие мои политики-аналитики, - густым басом пропел Марик, - за  вас,
мои  дорогие  друзья,  и  пусть  ваша  политика-аналитика  не  мешает   нам,
бизнесменам.
   - Как же, вам помешаешь, - усмехнулся Позин.
   - Без удовольствия, но согласно пожеланиям моего друга  детства  оставляю
вас. - Марик медленно поднялся, не без труда развернул свою тушу к  двери  и
удалился.
   - Он в принципе неплохой малый, но, видно,  общения  ему  не  хватает,  -
каким-то извиняющимся тоном произнес Позин. - В материальном плане он вполне
удачлив и никакой ностальгии по  России  не  испытывает,  но,  прожив  здесь
двадцать с лишним лет, продолжает говорить: "у них тут, в  Америке".  Многие
наши эмигранты этого поколения не любят американцев и в  глубине  души  даже
немного презирают их, что как бы дает  им  какое-то  сомнительное  моральное
право их на каждом шагу бессовестно обманывать.
   Савелий видел, что  Позин  намеренно  оттягивает  неминуемый  разговор  о
Велихове, и с готовностью ему подыграл:
   - А вы сами, Александр, американцев любите?  А-то  я  в  последнее  время
повсюду сталкиваюсь с отрицательным к ним отношением.
   - Мне трудно ответить однозначно, потому что  я  первый  раз  оказался  в
Америке,  когда  мне  было  одиннадцать  лет.  Отец  работал   в   Нью-Йорке
корреспондентом. Я принимал американцев как данность, как дождь или снег.  Я
уважаю их предприимчивость  и  не  принимаю  их  прагматизм.  Меня  искренне
восхищает их способность не опускать руки при любых неудачах  -  я  встречал
людей, которые три раза в пух и прах разорялись, но опять начинали с нуля  и
добивались серьезных успехов.
   - Я и в России встречал таких, - вставил Савелий.
   - Не сомневаюсь, но это скорее исключение, чем правило, а  у  американцев
сплошь и рядом. Лично мне это не дано. Возможно, эти свойства  действительно
американского  национального  характера   предопределены   генетически.   Вы
наверняка знаете,  кто  были  люди,  первыми  осваивавшие  этот  далекий  от
старушки Европы континент, не так ли?
   - Преступн