спеченная  жизнь  ее
вполне устраивала.
   Калошин, как обычно, договорился  приехать  к  Зине  в  ее  двухкомнатную
квартирку на Плющихе, которую он помог ей получить, используя свою дружбу  с
Можаевым.
   В  этот  раз  они  выпили  больше,  чем  всегда,  и   Калошин,   чувствуя
исключительность ситуации, умудрился даже кончить два раза.
   Они расслабленно курили в кровати, когда Калошин наконец собрался завести
трудный разговор, без которого вся будущая жизнь становилась призрачной.
   - Зинок, ты, кажется, завтра будешь у хозяина? - спросил он.
   - А, обычное дело! - махнула рукой с сигаретой любовница.
   - Послушай, девочка... - Калошин знал, чем ее заинтересовать, - есть одно
дельце. Сумеешь, получишь дом на Кипре и греческий  паспорт.  -Ну  и  денег,
конечно. Тысяч пятьдесят... долларов.
   - Ого!
   Зина резко повернулась на бок и внимательно посмотрела  на  Калошина:  не
шутит ли? Его лицо было деловито-серьезным, и это сказало ей о многом.
   - Какое дельце, Кирюша?
   - Что ты колешь хозяину? - в лоб спросил Калошин.
   Сейчас терять ему уже было нечего: или-или. Калошин,  конечно  же,  любил
эту единственную в своей жизни женщину, но собственную жизнь  и  собственное
благополучие любил еще больше. Если Зина не согласится, то оставлять  такого
свидетеля в живых было опасно, поэтому у ее подъезда уже дежурит ликвидатор,
которому достаточно одного знака Калошина,  и  медсестра  никому  не  успеет
поведать об их странном разговоре.
   У Зины от заданного  ей  вопроса  немедленно  потянуло  холодком  в  низу
живота.  Она  поняла,  куда  клонит  ее  любовник,  но  все-таки  продолжила
разговор.
   - В разные дни, разные препараты, -  как  будто  пока  ничего  не  поняв,
ответила Зина. - Завтра надо сделать по два кубика витаминов - А6  и  В12  и
куб антибиотика: врачи боятся, что ОН опять начинает грипповать.
   - Тебе придется немного ошибиться, - сказал Калошин.
   Он назубок знал, ЧТО завтра будут колоть Президенту, и уже  подробно  все
обсудил со специалистом - бывшим сотрудником отдела спецопераций ФСБ. Сейчас
в кармане его пальто лежала коробочка, где имелась ампула с  безобидным  для
здорового человека витамином, который в сочетании с  прописанным  Президенту
антибиотиком вызывал сложную реакцию, нарушавшую нормальный обмен веществ  в
организме. Из-за возникающих  перегрузок  слабое  сердце  должно  было  дать
ощутимый сбой, что вело к микроинфаркту -  чего  и  добивались  заговорщики,
планируя "Дело врачей".
   - Да меня посадят за любую ошибку! - испуганно выдохнула Зиночка.
   - Не посадят. Не успеют. Да и я, твой "милый  дядюшка",  на  что?  Ты  же
знаешь, что я люблю тебя и никогда не оставлю в трудную минуту. Отмажу в два
счета. Получишь бабки, поедешь на Кипр греться на солнце. А я к тебе в гости
буду приезжать и будем видеться гораздо чаще, чем сейчас.
   Калошин умело уговаривал ее, стараясь быть как можно более  убедительным.
Он, конечно же, врал, хотя сам искренне хотел верить во все, что обещал  ей.
Старый оперативник и искушенный придворный интриган с самого начала понимал,
что ни Скворцов, ни тем  более  Бакурин  никогда  не  пойдут  на  то,  чтобы
оставить ТАКУЮ свидетельницу в живых. Это все равно что  хранить  в  подвале
своего дома бомбу, помня, что та может рвануть в любой момент.
   Хотя он действительно души в ней  не  чаял,  ему  приходилось  жертвовать
самым дорогим для него человеком. После выполнения  его  просьбы  Зина  была
обречена на немедленную смерть. При  любом,  даже  самом  благоприятном  для
заговорщиков раскладе...
   Женская слабость не знает границ: Зина, естественно, согласилась.  Именно
женская слабость заставила ее  подчиниться  Калошину,  а  вовсе  не  деньги,
которые он ей обещал. Зиночка рассудила просто: жизнь,  которую  она  сейчас
вела, ее вполне устраивала, но она уже досконально изучила  характер  своего
"милого дядюшки" и понимала, что ее отказ выполнить его просьбу  моментально
разрушит все. Кирилл обид не прощал никому и никогда.
   Конечно, на миг промелькнул образ Президента, который всегда  был  мил  с
нею, но он уже пожил свое, а ей еще жить и жить...  Да  и  как  она  ребенка
будет поднимать, если Кирилл ее оставит, не простив ее непослушания.
   Как ни удивительно, но они с Калошиным рассуждали  совершенно  одинаково:
чужая жизнь, конечно же, дело святое, но  собственная  жизнь  и  собственный
покой много "святее".
   Как говорится, "своя рубаха ближе к телу".
   Савелий был дома, когда  медсестра  Зиночка  со  смертельно  опасной  для
Президента ампулой уже ехала в Кремль, чтобы одним своим уколом  привести  в
действие операцию "Дело врачей". Он, как и  просил  его  Президент,  готовил
документы по "семье" для Генеральной прокуратуры.  Савелий  использовал  как
материалы, которые ему в свое время передал Малютин - старший следователь по
особо важным делам Генпрокуратуры России, так и новые данные, добытые  им  в
последней поездке в Европу.
   Неожиданно на него накатила знакомая, покалывающая мозг волна: в  комнате
как будто слегка потемнело, очертания предметов расплылись,  а  все  обычные
бытовые звуки и доносящийся сквозь  открытую  форточку  уличный  шум  как-то
мгновенно притихли и ушли  куда-то  в  глубь  подсознания.  Затем  в  центре
комнаты сначала появилось яркое светлое пятно, а потом в  очерченном  светом
круге возник призрачный знакомый силуэт старика в длинной просторной одежде.
Ромб  на  плече  Савелия  засветился  ярким  светом,  от  старика  к   ромбу
протянулась яркая световая дорожка.
   - Учитель! Боже мой, как я рад тебя снова видеть! -  мысленно  воскликнул
Савелий, всматриваясь в такое  любимое  и  так  давно,  с  самой  поездки  в
Иерусалим, не виденное им лицо.
   - И Я РАД НАШЕЙ, САМОЙ КОРОТКОЙ, ВСТРЕЧЕ! - так же безмолвно  откликнулся
Учитель. - ТЫ ЗНАЕШЬ, Я НЕ МОГУ ЧАСТО ПРИХОДИТЬ К ТЕБЕ, НО СЕЙЧАС  ОСОБЕННЫЙ
СЛУЧАЙ:  ВАШЕЙ  СТРАНЕ  СНОВА  ГРОЗИТ  СТРАШНАЯ  ОПАСНОСТЬ,  ГОРАЗДО   БОЛЕЕ
СТРАШНАЯ, ЧЕМ ПРЕДОТВРАЩЕННЫЙ ТОБОЙ ВЗРЫВ, И Я НЕ МОГ НЕ  ПРЕДУПРЕДИТЬ  ТЕБЯ
ОБ ЭТОМ. - Учитель говорил тихо, взволнованно. -  ПРОТИВ  ВАШЕГО  ПРЕЗИДЕНТА
ЗАТЕЯН ЗАГОВОР, В КОТОРОМ  УЧАСТВУЮТ  ВРАЧИ,  ПРЕЗРЕВШИЕ  ПЕРВУЮ  -ВРАЧЕБНУЮ
ЗАПОВЕДЬ - "НЕ НАВРЕДИ". ТЫ ДОЛЖЕН ПОМЕШАТЬ  ЭТОМУ.  ТОРОПИСЬ!  ВРАГИ  ТВОЕЙ
СТРАНЫ УЖЕ СДЕЛАЛИ ПЕРВЫЙ ШАГ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ СТРАНУ К ПРОПАСТИ.
   - Что произошло?! - воскликнул Савелий.  -  Кто  участвует  в  заговоре?!
Световое пятно стало темнеть, силуэт Учителя истончился, распадаясь на
   мелкие светлые точки и постепенно растаял в воздухе.
   - ПОМОГИ ПРЕЗИДЕНТУ! - тихим вздохом долетели до Савелия последние  слова
Учителя: видимо, космических  сил  у  старца  на  продолжение  разговора  не
осталось.
   Савелий мотнул головой, освобождаясь от  остатков  восторженной  эйфории,
которая всегда появлялась у него после общения с Учителем. То, что он сейчас
узнал, требовало от Савелия предельной собранности: ведь, как  он  понял  из
слов Учителя, шестерни машины заговора уже пришли в движение.
   Как  же  они  надоели  со  своими  кознями!  С   таким   трудом   Савелий
только-только вернул себе затраченную энергию, моральные силы и  покой,  как
вновь гидра обнажила свой страшный оскал.
   Говорков схватил телефон и лихорадочно начал набирать номер  Фадеева.  Он
взял трубку только после пятнадцатого гудка.
   - Виктор Илларионович, что с Президентом? - встревоженно спросил  у  него
Савелий.
   - Все в порядке, - удивленно ответил Фадеев. - А что?
   - У меня есть абсолютно  точные  данные,  что  медики,  скорее  всего  из
"Кремлевки",  участвуют  в  акции  по  физическому  устранению   Президента.
Скажите, сейчас у него кто-нибудь из медперсонала есть?
   - С минуту назад была его постоянная медсестра, которая сделала  плановые
уколы и ушла. Сейчас  рядом  с  Президентом  находится  дежурный  врач.  Мне
кажется,  нет  никаких  оснований...  продолжил  объяснять  Фадеев  и  вдруг
запнулся, видимо, его кто-то отвлек от разговора. - О черт! Сергей, кажется,
вы оказались правы: у Президента действительно что-то с  сердцем!  Извините,
но мне надо...
   - Постойте! Ни в коем случае не везите его в "Кремлевку"! -  взволнованно
закричал Савелий. - Это опасно!
   - Почему? - удивился Фадеев.
   - Не спрашивайте, как, что и почему: просто  поверьте  на  слово!  Берите
свою машину и отправляйтесь в ближайшую городскую больницу! - голос  Савелия
был столь убедительным, что ему нельзя было не довериться.
   - Хорошо, хорошо! - пообещал Фадеев взволнованным голосом и отключился от
связи...
   Несмотря на то что у резиденции Президента уже  дежурила  неизвестно  кем
вызванная реанимационная "скорая", Фадеев, полностью поверив предупреждениям
Савелия, взял на себя ответственность и решительно отказался  от  ее  услуг.
Затем, быстро пробившись по "03" (его аппаратура позволяла  блокировать  все
другие звонки), крикнул девчушке, принимающей вызовы:
   - Говорит начальник Службы безопасности Президента! Девочка,  дорогая,  у
Президента плохо с сердцем! Немедленно реанимационную машину в Кремль!
   - Какого еще президента? А вы, часом, не шутите? - спросила телефонистка.
   - Я таких шуток не понимаю! Да и работать вы мне мешаете...
   - Я тебе дам шутки! - заревел в трубку Фадеев. - Плохо Президенту России!
Срочно высылай
   "Скорую помощь" в Кремль! Если сию же минуту не  вышлешь  к  нам  машину,
сядешь за неоказание помощи! А я постараюсь, чтобы  тебе  каторга  медом  не
показалась!
   - Ой, извините! - испугалась девушка, до которой,  вероятно,  дошло,  что
звонят  действительно  из  Кремля.  -  Простите,  пожалуйста,  -  она   даже
всхлипнула от испуга, - нам столько психов звонит... Куда направлять-то?
   - В Кремль! - крикнул Фадеев. - Только пулей, милая! - уже мягче  добавил
он.
   - Да-да! Я сейчас, я мигом! Я сейчас, я мигом! - несколько раз  повторила
телефонистка, дрожащими руками вызывая дежурных медиков.
   Фадеев отключил мобильный и приказал своим людям обступить  лежащего  без
сознания Президента и никого, кроме него самого, к нему не  подпускать.  Еще
он приказал своему  заместителю  из-под  земли  достать  медсестру,  которая
недавно делала Президенту укол. Бригаду же  медиков,  сидевших  в  "скорой",
Фадеев приказал задержать для выяснения обстоятельств ее вызова и подробного
допроса всех причастных.
   "Раз  уж  так  все  закрутилось,  заговорщики  могут  пойти  на  все,   -
лихорадочно рассуждал Фадеев. - Если они  поймут,  что  их  план  дал  сбой,
возможно, тогда они осмелятся на прямое покушение на Президента... Загнанный
в угол зверь крайне опасен! Надо отвлечь их внимание, выиграть время!"
   Фадеев подошел к сидящему рядом с шофере:" врачу "скорой помощи".
   - Как вы оказались на территории Кремля?
   - У нас есть пропуск, мы из "Кремлевки", - ответил врач.
   Судя по его спокойному выражению лица, он мог и не знать о заговоре.
   - Кто вас вызвал?
   - Не знаю. К нам позвонили из кардиологии и  сказали,  что  нужно  срочно
ехать сюда. Кто именно звонил, я не разобрал, но, сами знаете, у нас строго:
сказали ехать - мы и погнали...
   - Вы отметили время вызова? - поинтересовался Фадеев.
   - Да, конечно, - врач достал из бардачка машины наряд на выезд и  показал
его Фадееву, - вот... шестнадцать часов сорок восемь минут.
   "За пять минут до того, как Президенту стало плохо, - подумал  Фадеев,  -
поторопились... - Он вдруг мысленно повторил: - Из кардиологии..."
   - Петров! - позвал он  своего  заместителя,  затем  отошел  и,  чтобы  не
услышали в подставной  "скорой",  тихо  приказал:  -  Садись-ка  в  эту  вот
"скорую" и на всех парах лети в "Кремлевку", в отделение кардиологии.  Пусть
по ГАИ дают оповещение, что везут Президента, понял?
   - Как не понять, но как же Президент?..
   - Делай, что я сказал! - прикрикнул на него Фадеев, но тут же смягчился:
   - За Президента не волнуйся, я ни на минуту не спущу с него глаз: вот-вот
подъедет вызванная мною "скорая", и я отвезу его куда надо. Да, вот еще что:
ты давай, ложись, что ли, сам, вместо Президента будешь. Пусть тебя  накроют
простыней и несут в машину наши люди, и вообще, постарайся, чтобы  тебя  как
можно дольше не раскусили. Бери двух доверенных человек с собой в "скорую" -
и вперед! А я еще за тобой  джип  охраны  пошлю,  для  полной  достоверности
спектакля. А когда, приедешь,  сразу  же  начни  дотошный,  как  ты  умеешь,
допрос! Кто, что, как, зачем! Ну, не мне тебя учить, действуй!
   - Есть! - Петров бегом бросился выполнять распоряжение.
   В этот момент к Фадееву подбежал офицер из кремлевского полка:
   - Виктор Илларионович! Там у ворот еще одна "скорая". Пропуск на  нее  не
заказан.  Я  все  тщательно  проверил,  однако  доктор   "скорой",   фамилия
Беленький, ссылается на вас: говорит, что вы вызвали. Пропустить?
   - Да, и как можно быстрее! - приказал он офицеру и затем, отвернувшись от
него, крикнул своим ребятам из охраны: - Пошли за Президентом!
   Городская - "Скорая помощь" подкатила к служебному входу в момент,  когда
подставная  "скорая"  уже  мчалась  на  всей  скорости  по  улицам   города,
распугивая сиренами и мигалками посторонние машины и зазевавшихся прохожих.
   Вскоре в дверях показалась группа охраны во  главе  с  Фадеевым,  которая
осторожно внесла тяжелые носилки с Президентом в городскую "скорую". Четверо
человек сели рядом с ним. Фадеев, надев  халат  врача,  уселся  на  переднее
сиденье рядом с шоферским. За руль, тоже переодевшись  в  белый  халат,  сел
капитан Смелков, личный водитель Президента.
   У всех в руках - на случай внезапного нападения - было  наготове  оружие.
Каждый получил необходимые инструкции: что он должен делать в случае той или
иной непредвиденной ситуации.
   Сам   Президент   был   надежно    защищен    несколькими    специальными
пуленепробиваемыми щитами.
   - Куда ехать? - спросил Смелков.
   - На Ленинский проспект, в Первую градскую! - приказал Фадеев.
   Пулей выскочив из ворот Кремля, "Скорая  помощь"  пролетела  по  Большому
Каменному мосту, проскочила французское посольство,  Октябрьскую  площадь  и
всего через пару минут оказалась на территории больницы.
   Врачи, получающие нищенские зарплаты, никак не соответствующие их знаниям
и опыту,  сделали  все  возможное  и  невозможное  для  того,  чтобы  спасти
Президента.
   Фадеев неотступно был рядом с ними. Он успокоился лишь  поздним  вечером,
когда понял, что опасность миновала, - об этом ему сказал сам Президент:
   - Все в порядке, Виктор, не волнуйтесь - живу!
   Оставив Президента под присмотром усиленной охраны, Фадеев вышел  в  парк
больницы. Он набрал номер Савелия - тот  уже  несколько  раз  звонил  ему  в
больницу и спрашивал о самочувствии Президента.
   - Сергей? - спросил Фадеев, когда Бешеный взял трубку. - Все  в  порядке.
Кажется, пронесло!
   - Уф! - вздохнул облегченно Савелий. - Наконец-то! А что  в  "Кремлевке",
разобрались, кто там воду мутил?
   - Пока нет, но там сейчас  мой  заместитель  работает  в  соответствующем
направлении. Не волнуйся, во что бы то ни стало найдем этих гадов!
   - Спасибо, Виктор Илларионович, хоть вы меня успокоили. Я боялся, что  мы
уже не успеем.
   - Это тебе надо "спасибо"  говорить,  -  вовремя  ты  возник,  ничего  не
скажешь!
   - Да ладно, просто так вышло все удачно... - смущенно ответил Савелий.  -
Ладно, я буду на связи. Документы, в принципе, уже готовы, так что...
   - Все понял. Потом об этом  поговорим,  -  сказал  Фадеев.  -  Ну,  бывай
здоров!
   - Обязательно буду! - пообещал Савелий и отключил мобильный.


   X. Покушение на Президента

   О роковом сбое в ходе операции по  устранению  Президента  первым  узнал,
естественно, генерал Скворцов, которому его люди, приставленные  следить  за
Говорковым, обязательно докладывали о каждом разговоре Савелия с Фадеевым.
   - Шеф, этот Мануйлов непонятно с чего всполошился и говорил с Фадеевым  о
каких-то врачах-вредителях, - сообщил ему  по  мобильному  телефону  старший
группы /слежения Леонид Макаров. - Он только что предупредил  охрану,  чтобы
те не отдавали хозяина медикам.
   - Что?! Когда это было? - взвился Скворцов.
   - Да минут пять назад.
   -  Хорошо,  продолжать  наблюдение!  -  приказал   генерал   и   принялся
названивать Калошину.
   - Кирилл, давай немедленно  отбой  по  "врачам"!  -  закричал  он,  когда
Калошин взял трубку. - ОНИ все знают!
   - Ну и что? - невозмутимо сказал Калошин. - Зинаида все уже  сделала  что
надо. Наша "скорая" уже в  Кремле,  стоит  у  порога,  врачи  в  "Кремлевке"
наготове. Так что все идет по плану.
   - Ты что, не понял, болван?! Достаточно малейшей  оплошности,  чтобы  все
полетело к чертям. Не думаю, что Фадеев такой же законченный идиот, как  ты:
он не полезет в подставную "скорую",  а  найдет  Зинку  и  раскрутит  ее  по
полной...
   - Не найдет, не хами, - спокойно перебил его Калошин, -  за  Зину  поздно
волноваться: она ничего и никому уже не расскажет. Я еще когда тебе  сказал:
Зина - моя проблема!
   - Что, уже избавился? - Генерал немного успокоился. -  Хорошо,  допустим,
здесь мы прикрылись! - согласился он. - Но  я  уверен  на  все  сто,  что  в
"Кремлевку", после того что они уже узнали, Президента не повезут.
   - Да не трясись ты! - со злостью  прикрикнул  на  Скворцова  Калошин.  Он
глубоко переживал утрату любимой женщины и никак не мог смириться с  потерей
собственного ребенка. - Мы контролируем  ситуацию.  Буквально  минуту  назад
САМОГО, с кучей охраны, уже  вывезли  из  Кремля  на  МОЕЙ  "скорой",  между
прочим, сейчас вся компания быстро едет в направлении "Кремлевки".  Так  что
все идет по плану. Чем панику сеять, лучше займись  своим  Мануйловым.  Надо
кончать с этим мутилой, точнее, мудилой, как можно скорее.
   - Да, тут ты прав, - согласился  более-менее  успокоившийся  Скворцов.  -
Ничего, уже завтра мы от него избавимся.
   - Завтра так завтра! - Калошин так и не сумел совладать со  своим  горем,
но все-таки напомнил Скворцову: - Не забудь про документы, это главное!
   - Как же, забудешь такое! Да я сплю и вижу, как  они  уже  в  моем  сейфе
лежат!
   Договорившись поддерживать связь, генералы распрощались.
   Не на шутку взбешенный Калошин узнал ,об окончательном провале  операции,
когда  что-либо  исправить  уже  было  немыслимо:  Президента  под   зоркими
взглядами бдительной охраны откачивали врачи Первой градской больницы.
   Калошин все же успел позвонить Лейбину в "Кремлевку" и пригрозил  содрать
с него семь шкур, если тот хоть ненароком обмолвится об их затее.  Но  Борис
Михайлович  и  сам  уже  был  напуган  до  чертиков:  заместитель   Фадеева,
подполковник Петров в больнице уже навел шороху,  вызывая  всех  к  себе  на
допросы. Особенно он тряс отделение кардиологии, в котором, как он  выяснил,
готовили аппаратуру к внеплановой операции.
   Лейбину, как  заведующему  отделением,  пришлось  выпутываться,  на  ходу
придумывая причины. Он остановился  на  версии  обычной  проверки  приборов:
выглядело все это натяжкой, но ничего другого в голову Борису Михайловичу  в
этот момент не пришло, и он мертвой хваткой вцепился в эту  версию.  Помучив
его с полчаса, Петров понял, что Лейбин ничего другого не скажет,  и,  чтобы
не терять попусту время, отпустил его, предупредив, правда, чтобы тот никуда
не уезжал из Москвы.
   Лейбин примчался к себе домой ни жив ни мертв. Понимая,  что  так  просто
ему не отвертеться, он задумал сбежать из столицы. Несколько  лет  назад  он
тайно от всех выправил себе  израильский  паспорт  и  теперь  надеялся,  что
незаметно ускользнет из России. Он быстро  собрал  в  спортивную  сумку  все
необходимое, взял из тайника заначку - три тысячи долларов -  и  поспешил  к
стоявшей во дворе машине. Он собирался  сегодня  поздним  вечером  уехать  в
Киев, где жили его родственники, а уже оттуда перебраться в Израиль.
   Во дворе было темно, и Борис Михайлович все никак не мог попасть ключом в
дверной замо