держись, братишка! - Они  обнялись  на  прощанье  и  уселись  в  свои
машины...
   Савелий выехал на Кольцевую и направился на Лубянку. Въезжая в Москву, он
видел, как мимо него промчались две машины со знакомыми номерами ФСБ.
   "Как всегда, "сантехники" вовремя..." - улыбнулся про себя он.
   Богомолов ждал его, и потому его сразу пригласили в кабинет.
   - Ну, рассказывай! - недовольным тоном предложил Константин Иванович.
   Однако, услышав рассказ, генерал несколько минут качал  головой  и  вдруг
предложил то, что с час назад уже предлагал Андрей Ростовский:
   - Может, стоит прикрывать тебя, пока ты занимаешься Джанашвили?
   - Зачем подвергать опасности ваших людей? Да и одному  легче  работать...
Вы же знаете, что я - волк-одиночка!
   - Пойми, я не хочу тебя потерять!
   - Хлопотно все это! - отшутился своей вечной фразой Савелии и улыбнулся.
   -  Вечно  ты  со  своими  шутками...  Все-таки  советую:  подумай  и   не
отказывайся, крестник! Обещаешь?
   - Договорились! - согласился  Бешеный  лишь  для  того,  чтобы  успокоить
Богомолова...
   После всего, что с ним произошло, Сергей Петрович Малютин не  мог  дальше
находиться на своем посту. Он постоянно корил себя за упрямство:
   "Я мог бы быть преуспевающим адвокатом, отлично содержать семью благодаря
своим профессиональным знаниям и радоваться жизни. А вместо этого я опозорен
на всю страну, моя жена от боли  не  может  ходить,  а  мои  дети  наверняка
презирают меня за неспособность оградить семью от  опасностей.  Вот  что  со
мной сделала эта так  называемая  российская  политика!  Будь  она  проклята
вместе с теми, кто ею заправляет!"
   Не слушая  ничьих  советов,  Малютин  подал  начальству  рапорт  о  своей
отставке. Уговаривая себя, что сделал это без всякого  сожаления,  он  начал
готовиться к тому, чтобы передать все имеющиеся у него дела своему  будущему
преемнику.
   Но, видимо, внутри у Сергея Петровича все-таки остался  гореть  маленький
огонек профессионального самолюбия... Он прекрасно понимал,  что  после  его
ухода все уголовные дела, связанные с президентским окружением и остальными,
облеченными высокой властью  людьми,  попадут  под  сукно  или  будут  вовсе
закрыты.
   Он позвонил Савелию и попросил о встрече. Они  снова  увиделись  в  парке
Лосиный Остров.
   Говорков принял с пониманием известие об отставке Малютина. Единственное,
о чем он жалел, что теперь с уходом следователя с работы у Джанашвили  опять
появится уверенность в своей силе и безнаказанности.
   -  Вот,  возьмите...  -  произнес  Малютин,  протягивая  пухлый  портфель
Говоркову.
   - Что в нем?
   - Копии наиболее важных уголовных дел.
   Я только вам могу доверить эти. документы. Пусть они будут у  вас.  Может
быть, когда-нибудь для них и  придет  время.  Если  хотите,  попытайтесь  их
обнародовать. Только лучше этого не делать: в суд  эти  дела  не  пойдут,  а
преступники  успеют  замести  следы,  узнав,  что   о   них   уже   известно
Генпрокуратуре...
   - Спасибо за доверие, Сергей Петрович.
   - Да ладно вам! Это все, что я еще могу сделать.
   - Спасибо! - Савелий крепко ответил на рукопожатие.
   - И прошу вас, будьте максимально осторожны! Вы можете остаться  один  на
один с этим змеиным клубком...
   - Мухтар постарается!
   - Вот и хорошо...
   Это были последние слова Малютина, которые Савелий от него услышал. Через
два дня, не успев полностью сдать свои дела, Сергей Петрович неожиданно  для
всех, кто его знал, скоропостижно скончался в собственном кабинете.
   Официально было объявлено, что Малютин умер прямо  на  рабочем  месте  от
обширного инфаркта миокарда.
   Случившееся с Малютиным не нравилось Савелию  все  больше  и  больше.  Уж
слишком  много  вопросов  возникало  в   связи   с   его   странной,   столь
скоропостижной кончиной. Все сходилось к  тому,  что  следователя  поспешили
убрать именно до того момента, как он покинет свою должность.
   "Видимо, кому-то удобно и выгодно прикрыть  его  смертью  пропажу  важных
документов, - думал Савелий, - не удивлюсь, если мне скажут,  что  теперь  в
Генпрокуратуре кое-каких документов не могут  найти...  Если  у  Малютина  в
сейфе хранились дела, копии которых он предусмотрительно передал мне, и если
теперь их нет и в помине - значит, мои  предположения  верны  и  смерть  его
наступила не от внезапно постигшей его болезни, - продолжал размышлять он, -
а в силу его должностного положения и профессиональной принципиальности.  Ну
а элегантно умертвить человека у нас специалистов - как грязи! Хоть  в  ГРУ,
хоть в той же ФСБ... Надо обсудить эту  тему  с  Константином  Ивановичей  -
может, ему с его верха виднее".
   Савелий взял одну из  папок  из  портфеля  Малютина  и,  договорившись  с
Богомоловым о встрече, поехал к нему. Был поздний  вечер,  генерал  все  еще
работал, когда к нему в кабинет зашел Говорков. Под  мышкой  Савелий  держал
папку.
   - Садись, Савушка, попей  чайку,  я  сейчас  освобожусь...  -  Константин
Иванович что-то быстро писал, время от времени  заглядывая  в  свой  рабочий
блокнот.
   Наконец он оторвался от писанины, со вздохом облегчения отодвинул  бумаги
от себя и, встав из-за своего рабочего стола, переместился в кресло напротив
Савелия.
   - Ну, что там у тебя? - Генерал пытался говорить бодро, но  его  выдавали
усталые глаза, которые даже слезились, и резко проступившие на лице морщины.
- Опять что-то на Джанашвили выкопал? Или все Велихова мечтаешь достать?
   Говоркову даже стало немного  жаль  своего  "крестного",  но  ему  крайне
необходимо было прояснить одну  ситуацию,  и  как  можно  скорее,  от  этого
зависело слишком многое.
   - Константин Иванович, что  вы  думаете  о  смерти  Малютина?  -  ответил
Савелий вопросом на вопрос.
   - А, и ты, стало быть, сомневаешься в том, что официально сообщили?
   - Да, я считаю, что Сергею Петровичу  помогли  умереть.  Вернее  сказать,
заставили.
   - Говори проще - убили...
   - Да, убили! Я знаю способ, как это проверить.
   - Если ты хочешь попросить об эксгумации, то лучше не  стоит.  По  правде
говоря, мы смогли негласно подключить своих спецов-медиков к  осмотру  тела.
Так вот, Савелий, они ни-че-го не обнаружили. Ничего, что  указывало  бы  на
другую причину смерти, кроме инфаркта.  Хотя,  конечно,  сейчас  есть  такая
химия, что убивает без следов...  -  Богомолов  устало  вздохнул.  -  Выпил,
скажем, человек стакан сока - и у него кровоизлияние  в  мозг.  А  препарат,
который ему насыпали в стакан, в крови за считанные  минуты  разлагается  до
состояния, при котором его нельзя установить... Идеальное убийство!
   - Нет, Константин Иванович, я хотел предложить другой способ, без осмотра
тела. Есть путь установить сам факт убийства и, может быть,  даже  тех,  кто
его заказал. Во-первых, в "Кремлевке"  исчезла  больничная  карта  Малютина.
Конечно, эта пропажа сама по себе еще  ничего  не  доказывает,  но  косвенно
работает на мою версию.  А  во-вторых...  Вот...  -  Савелий  положил  перед
Богомоловым папку, - эту и еще с десяток ей подобных мне перед своей смертью
передал на хранение Сергей Петрович. Там копии самых громких дел, которые он
расследовал  в  последний  свой  год  в  Генпрокуратуре.  Если  хоть  одного
оригинала этих папок в прокуратуре не окажется, значит,  логично  заключить,
что Малютина убили, чтобы прикрыть эту пропажу. Ведь после его смерти  не  у
кого будет спросить, куда  делся  тот  или  иной  документ.  А  по  фамилиям
подследственных можно без труда определить,  кто  был  заинтересован,  чтобы
документы с их фамилиями исчезли.
   - Ну, Савелий, ты и накрутил!.. - По тону генерала  трудно  было  судить,
восхищен он или недоволен.
   Богомолов подтянул папку к себе и раскрыл ее.  Мельком  пробежав  глазами
первую страницу, генерал приподнял  в  удивлении  бровь  и  принялся  читать
дальше. Страницы быстро замелькали под его пальцами, а лицо становилось  все
мрачнее и мрачнее.  Закончив  чтение,  Богомолов  аккуратно  положил  папку,
закрыл и с явной опаской отодвинул от  себя  прочь,  осторожно  так,  словно
боясь, что она может взорваться.
   - Ты хоть понимаешь, дурья ты башка, ЧТО ты таскаешь ко мне в  кабинет  у
себя под мышкой?
   - Конечно, батя.
   - Ты мне сюда атомную бомбу приволок! Ты  что,  всерьез  думаешь,  что  я
помогу тебе организовать проверочку в Генпрокуратуре: вот, товарищи, у  меня
тут  дело  одно  завалялось  на   заместителя   руководителя   администрации
Президента, нет ли у вас точно такого же - может, вы потеряли ненароком?.. -
Он поднялся и стал взволнованно ходить по кабинету из угла в угол. -  Да  ты
знаешь, как с ним считается Президент? Да  меня  немедленно  арестуют  и  не
посмотрят на мои седины, генеральские погоны и выслугу  лет!  Нет,  Савелий,
твой способ не то что нехорош, он самоубийственно нехорош. А записываться  в
самоубийцы что-то совсем не хочется! И тебе не позволю!
   - Но, Константин Иванович, разве мы...
   - Как ты не поймешь, Савушка, я же военный человек, мне что приказали, то
я и обязан исполнять!
   - Понятно... - взмахнул рукой Говорков.
   - Ничего тебе не понятно, крестник! Не пришло время эти документы со  дна
поднимать, ты понял? Убери ты от меня эту папку и больше с ней на мои  глаза
не показывайся.
   - Ладно, товарищ генерал, мне все теперь ясно.
   - Что тебе ясно?
   - Вы - человек военный. А я - человек штатский. Значит, мне в эти игры  и
играть. Поможете -  спасибо.  Нет  -  сам  справлюсь,  -  решительно  заявил
Савелий.
   - Ну вот, сразу на принцип пошел! Я ж не к  тому,  что  отказываюсь  тебе
помогать и от твоей помощи отбиваюсь, даже наоборот. Ноты же  мне  предложил
провести официальное расследование, а этого в данной ситуации делать нельзя.
В то же время мы, как шпионы, в Генпрокуратуру на  цыпочках  тоже  не  имеем
права соваться - а ну как попадемся? Все наши добрые  дела  тогда  коту  под
хвост. - Куда пропала усталость? Генерал вновь был собран и деловит. - Вот о
чем я тебе долблю! Ты что, думаешь, Богомолов струсил? Или и того проще:  за
кресло свое высокое держится? Да если бы мне предложили этот пост  оставить,
но тех людей, которые в этих папочках Малютина, в суд привести - я бы ни  на
минуту не задумывался.  Согласился  бы  с  радостью!  -  В  голосе  генерала
слышалась неприкрытая обида.
   - Простите, батя...
   - Прощаю, чего уж там. А тебе лучше с Джанашвили все-таки начать.  Небось
в тех-то папочках он присутствует?
   - По полной программе!
   - Вот и дави на него, а  он  за  собой,  глядишь,  и  остальных  подонков
потянет...
   И Говорков решил для себя окончательно, что раз так жизнь распорядилась и
в его руках оказались документы, которых все боятся и бегут от них как  черт
от ладана, то он сам свершит правосудие над преступниками.  Он  будет  вести
его не по официальным законам, а по законам своей совести и чести.
   Теперь, когда Говорков все для себя решил, у  него  развязались  руки,  и
Савелий принялся обдумывать, с чего начнет...


   XVII. Сходка

   После публикации статьи, написанной с  использованием  материалов  Сергея
Петровича Малютина, Александр Бернштейн взлетел на новую вершину славы.  Его
часто начали приглашать в качестве  эксперта  по  "политическому  криминалу"
(этот термин придумал сам Александр) на разные телепередачи, "круглые столы"
и симпозиумы. Несколько раз Бернштейн даже съездил  за  границу,  где  читал
лекции о политическом криминале в американских и немецких университетах.
   Сейчас Александр готовил очередной сенсационный  материал.  Его  шефы  из
отдела тайных операций ФСБ обещали ему подкинуть кое-что "интересненькое" из
нужных ему документов.
   Как всегда в Таких случаях, Бернштейн лично не встречался  с  сотрудником
спецслужбы, а приезжал в указанное  ему  по  телефону  место  и  забирал  из
тайника подготовленную для него "закладку".  Обычно  она  была  завернута  в
грязную примасленную газету или выглядела как пакет с мусором.
   Обещанных "остреньких"  материалов  Александр  ждал  долго  и  с  большим
нетерпением. И вот сегодня в конце рабочего  дня,  когда  он  уже  собирался
домой, ему позвонили, сказали условную фразу и назвали место "закладки".  Он
хорошо помнил его, один раз уже брал там материалы.
   Бернштейн подъехал к законсервированной стройке  и  уверенно  подрулил  к
месту очередной "закладки". Он вышел из своей новенькой сверкающей  иномарки
и,  перепрыгивая  через  кучи  строительного  мусора,  направился  к  остову
какого-то не то недостроенного, не то уже развалившегося сооружения. У  косо
стоящего столба с толстым, провисшим почти до самой земли электрокабелем был
установлен электрораспределительный металлический шкаф. Несмотря на  то  что
дверца его была приоткрыта, Александр приложил немало усилий,  чтобы  пошире
раскрыть ее.
   Издав противный скрип, проржавевшая дверца шкафа раскрылась, и он  увидел
между двух медных шин главного  рубильника  небольшой  сверток.  Он,  как  и
обычно, напоминал завернутую в старую газету жирную селедку.
   Бернштейн презрительно усмехнулся:
   - Да, у чекистов фантазия работает что надо. Горазды они на выдумки!
   И сама стройка, и вся окружающая обстановка  выглядели  так  запущенно  и
убого, что Александру и в голову не пришло проверить, есть ли  напряжение  в
кабеле или нет, тем более что в прошлый его приезд сюда все было нормально.
   Бернштейн протянул руку к свертку и потянул его к себе. Сверток  коснулся
своими промасленными боками обеих шин, между ними  проскочила  ослепительная
электрическая дуга, и газета сразу же вспыхнула от мощного разряда.
   Из небольшой лужи, в которую Александр наступил  своим  модным  ботинком,
взметнулся пар, а  из  распределительного  щитка  веером  посыпались  искры.
Одновременно запахло горелой бумагой, паленым  мясом  и  озоном.  Бернштейну
досталось основательно: пальцы его правой руки обуглились почти  до  костей,
глаза выкатились из орбит, в них полопались мелкие кровеносные  сосудики  на
радужной оболочке, язык посинел и вывалился наружу.
   Наконец  где-то  сработала  автоматика,  предохраняющая   сеть   высокого
напряжения  от  замыкания:  врубился  реле-автомат,  и   в   рубильнике   на
заброшенной стройке моментально отключилось напряжение.
   Но Бернштейна это уже не спасло. Он умер в первую же секунду. Его  сердце
не  выдержало  мощного  удара  током  высокого  напряжения  и  остановилось.
Александр рухнул в лужу под электрораспределительным  шкафом.  Рядом  с  его
мгновенно почерневшим, обугленным телом медленно  догорали  в  щитке  старые
газеты, которые Бернштейну подложили вместо обещанных документов.
   Его труп ближе к вечеру нашла местная ребятня. Они обратили  внимание  на
роскошную машину, стоящую у старой стройки с незапертой  дверцей.  Дотошного
следствия не проводилось, и дело  закрыли  ввиду  гибели  журналиста  "из-за
несоблюдения правил техники безопасности".
   Тем не менее в версию следствия мало кто поверил, а некоторые  газеты  на
следующий день после смерти Бернштейна  вышли  с  большим  его  портретом  в
черной рамке на первой полосе. Коллеги откровенно  сомневались  в  том,  что
Александр погиб в результате несчастного случая:
   "...Александр Бернштейн погиб на боевом посту,  исполняя  свой  служебный
долг. Все  его  коллеги  в  газете  уверены,  что  это  заказное  устранение
неугодного  журналиста.  И  это   подло?   убийство   не   должно   остаться
безнаказанным!  Мы  призываем  спецслужбы  найти  виновников  и  предать  их
суду..."
   Далее следовал обширный список фамилий тех, кто, по мнению редакции,  был
заинтересован в смерти  журналиста.  В  этом  длинном  списке  отсутствовали
только те, кто на самом  деле  ликвидировал  Бернштейна:  два  безвестных  и
скромных сотрудника
   ФСБ, которые последнее время осуществляли контакты спецслужб со  "сливным
бачком"...
   После выхода газеты со  скандальной  статьей,  опирающейся  на  материалы
Малютина, этих сотрудников вызвали  "на  ковер"  к  одному  из  заместителей
председателя  ФСБ,  курирующего  отдел,  о  котором  Богомолов   рассказывал
Бешеному.
   - Откуда? -  раздраженно  выкрикнул  генерал,  -  Как  у  вашего  сраного
подопечного появились материалы, которых нет даже у меня? - зампредсе-дателя
изо всех сил шлепнул по столу газетой со статьей Бернштейна. - А может быть,
это вы ему подсунули? - угрожающе прищурился он.
   - Никак нет, товарищ генерал! - испуганно воскликнул один из офицеров.
   - Мы не давали ему этих сведений, товарищ генерал! - подхватил второй.
   - Молчите лучше! Я и без вас знаю, что материалов, которых нет у меня,  у
вас тем более нет и быть не может! - Генерал зло усмехнулся. - Я спрашиваю о
другом: почему ваш агент без вашего  разрешения  имел  какие-то  контакты  с
Генпрокуратурой, а  вы  не  в  курсе?  Более  того,  он  "забил"  на  вас  и
опубликовал то, что ни в коем случае нельзя было публиковать!
   - Может быть, попробовать заставить Бернштейна написать  опровержение?  -
неуверенно предложил один. - Дескать, дали дезу, а я не  проверил,  искренне
раскаиваюсь, больше не буду и все такое...
   - Поздно! Для всех поздно! Вы оба понижены в звании, а чтобы вам не  было
так грустно, скажу, что я тоже по вашей милости получил на всю катушку...  А
Бернштейн - ваш агент, вот сами теперь и  расхлебывайте  эту  кашу...  -  И,
увидев вопросительные взгляды, добавил: -  Вы  его  проморгали,  вам  его  и
наказывать!
   - Это значит... ликвидация?
   - Ну, не звания же журналиста его лишать! - хмыкнул генерал. - Был агент,
да весь вышел. Нечего жалеть такое говно, рано или поздно от него все  равно
пришлось бы избавляться... В общем, на ваше усмотрение... И смотрите,  чтобы
не так грубо, как с Холодовым! Надо,  чтобы  все  выглядело  как  несчастный
случай или, по крайней  мере,  как  чья-то  месть  за  его  разоблачительные
статейки. Уверен, такую версию подхватят все средства  массовой  информации!
Что, впрочем, не так уж и далеко от истины! Вам все ясно?
   - Так точно, товарищ генерал. Разрешите идти?
   - Да. И еще одно: свято место пусто не бывает, а потому даю вам неделю на
поиски  нового  "сливного  бачка".   Подготовьте   мне   две-три   смышленые
кандидатуры, работающие в газетах поскандальнее, мы потом  вместе  решим,  с
кем вам дальше работать...
   Узнав о гибели Александра Бернштейна, Савелий легко обо  всем  догадался,
но не винил себя в его страшном конце: "Мы все выбираем собственную  судьбу.
Бернштейн сделал себе популярность, поливая грязью известных людей, а потому
просто обязан был предполагать, какой конец его ожидает.  Возясь  в  дерьме,
можно в нем и утонуть. Это как у саперов, они ошибаются только один раз. Что
ж, чему быть, того не миновать!"
   Савелий засел за тщательное изучение всех  документов,  отданных  ему  на
сохранение Малютиным.  Он  пытался  найти  хотя  бы  одну  брешь  в  обороне
Джанашвили, по которой можно было ударить в первую очередь.
   Говорков узнал много  такого,  от  чего  ему  стало  не  по  себе:  сотни
миллионов   долларов,    украденных    у    страны,    были    зафиксированы
правоохранительными службами, но ни по одному из этих случаев  никто  ни  за
что ни разу так и не ответил...
   Но больше всего Савелия поразили документы, из которых был очевиден урон,
нанесенный стране от ее "прихватизации" ловкими дельцами типа Нугзара.
   Как известно, каждый  из  ста  пятидесяти  миллионов  российских  граждан
получил в начале девяностых годов  по  ваучеру  стоимостью  в  десять  тысяч
рублей. По нынешнему курсу рубля к доллару с учетом инфляции цена, в которую
оценили всю российскую экономику, была просто  смехотворна:  всего  каких-то
несчастных шестьдесят миллионов долларов.
   Так вот, из  документов  Малютина  Савелий  узнал,  что  только  за  одну
нефтяную компанию "Виданко" "Эко-банк"  Джанашвили  заплатил  двести  десять
миллионов  долларов!  А  всего  десять  процентов  акций  "Виданко"  тот  же
Джанашвили  про