алява", в которой сообщалось, что не  только  Васо  коронован  в  "Вора  в
законе", с кличкой Васо-Иркутский, но и Амирану дано согласие  оставить  его
"смотрящим".
   Амиран был настолько уверен, что все разрешится само собой, что его мысли
уже были далеко отсюда, там, где он отсутствовал целых двенадцать  лет,  где
его ждала новая, пока еще незнакомая ему страна - ведь за это время  столько
воды утекло, столько дел было наворочено!
   Минуло несколько дней, и Амиран-Мартали наконец-то оказался в  суетливой,
неузнаваемо изменившейся за  последние  годы  Москве.  Он  медленно  шел  по
Тверской и размышлял о том, с чего начнет новую жизнь...


   II. Нуга рвется к власти

   Нугзар  Джанашвили,  конечно   же,   не   обладал   таким   непререкаемым
авторитетом, какой имел его бывший шеф и партнер Амиран-Мартали. И  если  бы
Амиран собственноручно не указал на Нугзара как на своего преемника во  всех
делах, то многие  деловые  теневики,  бригадиры  и  даже  рядовые  бойцы  из
сплоченной когорты Амирана не захотели бы слушать новоиспеченного босса.  Но
как бы там ни было, Нуга встал у руля основных начинаний Амирана-Мартали.
   Джанашвили понимал, что ему никогда не стать новым  Амираном-Мартали.  Да
он и не стремился к  этому.  Нуга  пошел  по  другому  пути:  не  улаживанию
конфликтов, а, наоборот, их постоянному провоцированию и  преодолению  путем
жестких, а чаще очень жестоких мер.
   - Время меняется, - любил повторять Нугзар, - и нам надо  меняться  вслед
за ним. Время жестокое, и мы должны ему соответствовать.
   И Джанашвили соответствовал. От тех, кто с ним спорил или высказывал свою
точку зрения, Нуга старался избавиться как можно скорее. А самым  простым  и
быстрым способом всегда было  физическое  уничтожение...  Прошло  всего  три
года,  а  на   верхушке   когда-то   созданной   по   крупицам   организации
Амирана-Мартали теперь почти не оставалось тех, с кем Амиран начинал:  всюду
сидели люди Нугзара.
   Стремясь нахапать как можно больше, Нуга не останавливался ни перед  чем.
Десятки убийств, автомобильных аварий, взрывов и поджогов было совершено  по
его приказу. Теперь некому было звать его по-дружески Джаником,  подчиненные
звали его шефом или Нугзаром, а авторитеты, с которыми он время  от  времени
контактировал, пренебрежительно кликали его за глаза Лысым Джаном или  Нугой
в глаза.
   Джанашвили уже мало было гостиничных  комплексов,  нескольких  московских
рынков и торговли компьютерами. Он отлично разбирался, что  и  как  приносит
наиболее  ощутимый  доход,  и,  стараясь  обезопасить   себя   от   наскоков
правоохранительных органов, стремился в легальный бизнес. И поэтому в начале
девяностых годов Нугзар перенес всю мощь теперь  уже  практически  полностью
своей группировки на нефтяной и финансовый бизнес.
   Поначалу  Джанашвили  сумел  приватизировать   гостиничный   комплекс   в
Измайлово на свое имя. Затем, легализуя часть теневых  доходов,  создал  при
одном  из  ведущих   московских   институтов   два   кооператива,   начавших
осуществлять закупку вычислительной техники  и  ее  установку  на  различных
предприятиях  народного  хозяйства.  Джанашвили,  не  обращая  внимания   на
ворчание воровских лидеров, с которыми он вел дела, вышел на полуофициальные
контакты с МВД, и высокопоставленные милиционеры начали снабжать его  ценной
информацией о конкурентах из криминальных структур. Обычно скупой на  траты,
не  касающиеся  личных  расходов,  Нуга  щедро  оплачивал   подобного   рода
информацию, ведь она компенсировалась с лихвой.
   К примеру, после консультации с проплаченными ментами Джанашвили вышел на
контакт с бауманской бригадой - в  то  время  самой  агрессивной  московской
преступной группировкой. Эта бригада в начале девяностых была  единственной,
которая всерьез, то есть организованно и  с  большим  размахом,  формировала
рынок  сбыта  наркотиков.  При   их   распространении   бауманская   бригада
ориентировалась прежде всего  на  молодежь,  и  в  частности  на  студентов,
рок-фэнов, хиппи,  проституток,  завсегдатаев  ночных  клубов  и  творческую
богему.
   Нугзар  Джанашвили  оказался  ценным  приобретением  для  бауманских:  он
постоянно вращался во всех этих сферах, так как имел  множество  знакомых  и
прихлебателей  в  среде  музыкально-художественной  богемы  еще  со   времен
увлечения антиквариатом. Кроме того, он  был  в  приятельских  отношениях  с
бывшим  директором  популярного  студенческого  клуба,  который  с  приходом
Ельцина к власти в 1991 году занял кресло  министра  по  внешнеэкономическим
связям. Бауманская бригада связала через Нугзара новоиспеченного министра  с
чеченцами, а те предложили экс-директору студенческого клуба в дополнение  к
поставкам на экспорт нефти и нефтепродуктов участие в  легализации  доходов,
получаемых от продажи наркотиков...
   Сильнее власти денег только власть над  людьми.  Нугзару  уже  было  мало
того, что он обладает неограниченными средствами  для  удовлетворения  любой
своей  прихоти.  Насмотревшись  на  своего   подельника,   который,   будучи
министром, ухитрялся  делать  деньги  буквально  из  ничего,  а  точнее,  из
собственной подписи на том или ином документе, он решил, что пришла  пора  и
ему стать "государственным человеком", ведь  это  позволило  бы  вести  свой
бизнес куда как свободней и безопасней. , Еще  в  начале  девяностых,  когда
некогда мощная советская империя начала разваливаться, Нуга вовремя  уловил,
что гражданство никем не признанной, но пытающейся быть независимой  Абхазии
только помешает его бизнесу. Грузинское подданство тоже не давало  в  полной
мере реализовать все его устремления к богатству и  власти.  И  Нугзар  стал
российским гражданином - в те годы получить гражданство  России  было  проще
пареной репы.
   Когда Нугзар  Джанашвили  объявил  о  своем  желании  "пойти  во  власть"
сотрудничающим с ним лидерам бауманской группировки и кое-кому из  воровских
авторитетов, те отреагировали  резко  отрицательно.  Вообще-то  в  воровской
среде считалось, что дело,  которое  держит  под  собой  Нуга,  до  сих  пор
прикрывается авторитетом и словом Амирана, -  именно  на  таких  условиях  с
Нугой контактировали солидные лидеры криминальных  группировок.  Джанашвили,
делая вид, что подчиняется воровским законам, исправно "отстегивал" солидные
суммы на общак, хотя сам давно уже ни в грош не ставил какие бы то  ни  было
"понятия".
   Нугзар считал, что "понятия" коронованных воров давно себя изжили  и  что
сейчас жизнь требует от лидеров  преступных  группировок  одного:  отличного
знания практики и реалий экономики и политики, а не каких-то там  устаревших
"понятий", которые соблюдать просто-напросто невыгодно, и поэтому смешно ими
руководствоваться.
   Когда один из авторитетов позвонил Нуге на мобильный и предложил  вечером
посетить один из ресторанчиков в центре города "для разговора  без  базара",
Нугзар сразу понял, к чему тот клонит. Но на всякий случай поинтересовался:
   - Слушай, у меня столько дел! Нельзя как-нибудь отложить этот ужин?
   - У нас всех  есть  чем  заняться,  Нугзар.  Но  мы  решили  собраться  и
выслушать  тебя.  Ты  сам  должен  быть  заинтересован  в  том,  чтобы  наши
авторитеты не имели на тебя зуб и были уверены в том, что ты по-прежнему  на
нашей стороне...
   - Ну хорошо, я приеду... - нехотя согласился Джанашвили.
   Встреча была назначена на Поварской улице, недалеко от Театра киноактера,
в небольшом уютном ресторанчике "Каретный двор" с  разнообразной  грузинской
кухней и многочисленными  уютными  помещениями.  На  входе  Нугзар  назвался
менеджеру, и тот проводил  его  в  особый  небольшой  зал,  где  был  накрыт
роскошный стол на десять человек. Когда Джанашвили вошел, его уже ждали.
   Нугзар отметил, что из девяти человек, явившихся на встречу с ним, пришли
довольно уважаемые люди. "Воров в законе" было  двое:  давно  знакомый  Витя
Камский и Семен Кирсанов - Киса, один из самых старых авторитетных воров  из
"синих", наиболее рьяно следующих  традиционным  понятиям  воровского  мира.
Последнее обстоятельство явно играло против Нугзара.
   Неприятно засосало под ложечкой, когда Джанашвили увидел  любимца  женщин
Андрея Ростовского: этого на  мякине  не  проведешь  -  потребуются  весомые
аргументы, чтобы попытаться того уговорить поддержать его планы.
   Чуть полегчало, когда  Нугзар  увидел  трех  молодых  лидеров  московских
бригад  -  Мишу-Батона,  Толика-Шрама  и  Ника-Барабана,  получившего,  свое
прозвище за его постоянную  присказку:  "А  мне  по  барабану..."  Полегчало
потому,  что  этих  трех  интересовала  только  "капуста",   а   значит,   и
договориться  с  ними  было  много  проще.  Узнал   он   и   Никиту-Баллона,
"смотрящего" за общаком. Его Нугзар знал давно, но не мог припомнить,  чтобы
слышал когда-нибудь его голос. Были еще двое, которых он никогда не видел.
   Судя по выражению лиц собравшихся и тому, как они его встретили, разговор
предстоял не из легких.
   - Кажется, ты со всеми знаком, Нуга? - спросил его Витя Камский.
   - Кроме двух, - кивнул он в сторону незнакомцев.
   - Это наши консультанты! - ответил Камский, ничего больше не поясняя.
   - По какому случаю вы решили встретиться со мной? - прямо спросил Нугзар.
   - Дело  в  том,  Нуга,  что  некоторые  наши  уважаемые  жулики  начинают
сомневаться в тебе... Поговаривают даже, что ты вроде хочешь  сквозануть  от
нашей дружбы! Вот  мы  и  решили  пригласить  тебя,  чтобы,  как  говорится,
собственными ушами услышать твой базар, а потом  уж  и  решать,  что  делать
дальше. - В последней фразе слышалась явная угроза.
   Понося про себя на чем свет стоит всех этих "Воров в законе",  Джанашвили
был вынужден оправдываться перед ними, как мальчишка.  Авторитетам  было  до
лампочки, сколько миллионов долларов имеется у него на счетах в  европейских
банках, сколько бойцов он может  при  случае  выставить,  сколько  связей  в
правительственных структурах у него накопилось. Им было важно  только  одно:
не собирается ли Лысый Джан ссучиться, сорваться с крючка,  наплевав  на  их
авторитет?
   - Да поймите же вы! - утирая обильный пот с  блестящей  лысины,  увещевал
собравшихся в ресторане авторитетных лидеров преступных  группировок  Москвы
Джанашвили. - Я же для общего дела стараюсь! Да, я ухожу,  но  ухожу  не  от
вас, а в сторону от своего мелкого бизнеса: хочу взять еще  одну  вершину  в
жизни, хочу стать политиком большого масштаба.  А  нашему  общему  делу  это
пойдет только на пользу. Наша с  вами  дружба  остается,  как  и  прежде:  я
отстегивал  на  общак  и  буду  отстегивать,  и  от  понятий  не   собираюсь
отказываться. - Он начал все больше раздражаться. - Как вы не можете понять,
что время сейчас диктует именно такие действия. Кому-то из  нас  обязательно
надо действовать легально, и к этому вы сами придете рано или поздно,  иначе
государство  съест  нас  с  потрохами.  Ну  что  вы  прицепились  со  своими
понятиями? Завели свою шарманку: "Нельзя работать на государство..."  А  кто
вам сказал такую чушь, что я собираюсь пахать на это  гребаное  государство?
Да вы можете меня  считать  своим  разведчиком  в  правительстве  или  своим
ставленником - как вам будет угодно, но так или иначе взятками чиновникам вы
своих проблем не решите, нужно самим, как говорится,  брать  быка  за  рога,
иначе сейчас нам просто не выжить. Еще раз повторяю: общаку только лучше  от
этого будет!
   - Общак у нас и так полнее некуда... - хмуро произнес Семен Кирсанов,  не
заметив, как в него метнул быстрый взгляд Никита-Баллон.  -  Уж  больно  ты,
Нуга, прыткий стал. При Амиране-Мартали ты бы себе такое не позволил.
   - Нашел кого вспомнить!  -  презрительно  отмахнулся  Нугзар.  -  Сколько
времени-то прошло - сосчитай! Амиран бы ни  за  что  так  не  поднялся,  как
развернулся я. Он так до сих пор гостиницей с  тремя  рынками  и  командовал
бы...
   - Не трожь  Амирана-Мартали,  паскуда!  -  вступился  за  своего  бывшего
протеже Витя Камский. - Или ты, шкура, забыл, за кого он срок тянет?
   - Я ничего не забываю, - успокаивающе произнес Джанашвили, но тут же  зло
добавил: - Но и вы еще вспомните мои слова, когда придут к вам  собровцы  по
вашим головам молотить - кто тогда сможет вас отмазать, а? Да и захочет  ли?
А тут я: ваш друг и приятель, пробравшийся к самой власти...
   Наступила гнетущая тишина. Неожиданно громко запиликал  зуммер  телефона.
Нугзар вынул трубку мобильника из внутреннего кармана  пиджака  и  отошел  в
угол комнаты, чтобы никто не услышал, какие распоряжения он отдает.
   - Попомните мои слова, братва, - негромко сказал Киса, - эта  лысая  сука
всех нас еще на кукан поставит, гадом буду!
   Но реплика Семена не возымела своего  действия.  Нугзар  всегда  славился
тем, что умел "разводить народ  на  базар",  убеждать  в  своей  правоте,  и
действительно, его речь многим пришлась по душе.
   - Если позволите мне сказать... -начал Ростовский, и Витя Камский тут  же
заметил:
   - Зачем спрашиваешь, Андрюха? Здесь каждый может сказать свое слово.
   - Не знаю, как  кому,  но  в  словах  лысого  есть  децела  истины:  если
пробьется в Госдуму, то в самом деле  принесет  братве  больше  пользы,  чем
сейчас...
   - И общак никогда не бывает переполненным... - словно про себя проговорил
Никита-Баллон, чем вызвал улыбки у присутствующих.
   -  Что  же  касается  возможности  сквозануть  от  нас...   -   продолжил
Ростовский. - Да я его из-под земли достану!
   - А меня, братва, что-то не греют его планы! Наполеон,  бля,  нашелся!  -
цыкнул Киса сквозь зубы. - Мягко, бля, стелет, как  бы  вставать  жестко  не
пришлось...
   В этот момент  Джанашвили  вернулся  к  общему  столу  и  снова  принялся
убеждать воров в общей пользе своих будущих шагов.
   В конце концов, после двухчасовых  споров  и  объяснений,  лидеры  решили
поставить точку в этом "базаре" и  объявить,  можно  давать  дальнейший  ход
действиям Нуги или нет. Во время голосования Джанашвили попросили  выйти,  а
когда пригласили  опять,  он  довольно  заулыбался,  услышав  результат:  из
девятерых присутствующих авторитетов четверо высказались против его идеи," и
в итоге криминальная сходка решила:  пусть  Нуга  делает  как  хочет,  но  с
оговоркой: если что, он от разборки авторитетов не уйдет. Среди  противников
оказались  Витя  Камский,  Семен  Кирсанов,  один   из   "консультантов"   и
Ник-Барабан, впервые добавивший в свою присказку три слова:  "Мне,  конечно,
по барабану, но я против!"
   Несмотря  на  оговорки,  для  Джанашвили  это   была   победа.   Конечно,
символическая, но... это была победа нового криминала  над  старым.  Разница
между ними заключалась в том, что в отличие от недоучившихся старых "Воров в
законе",  которые  по  полжизни  провели  за  колючей  проволокой  и,  кроме
воровских малин, ничего толком и не  видели,  новые  зачастую  имели  высшее
(чаще всего техническое) образование, были не чужды светской жизни,  следили
за модой и старались дружить со знаменитостями.
   Новая  криминальная  формация  была   более   цинична   и   жестока,   не
сентиментальничала и хорошо знала, чего она хочет, целеустремленно добиваясь
заданных целей. И еще отличало многих новоиспеченных криминальных воротил от
"старичков" то, что они как черт ладана боялись попасть на зону:  нанимались
самые известные адвокаты, платились бешеные залоговые суммы, применялись все
меры устрашения к свидетелям и даже судьям, устраивались побеги за границу -
лишь бы не оказаться за колючей проволокой. Почему? Потому что на зоне дутые
воры в законе, то бишь "апельсины", быстро проверялись  "на  вшивость",  что
грозило многими неприятностями...
   ...С той встречи воровских авторитетов прошел ровно год, и в декабре 1996
года  Нугзар  Джанашвили   приобрел   статус   неприкосновенности   депутата
Государственной Думы. С его деньгами и связями провернуть это было не так уж
и трудно.
   Весь предыдущий год нанятая им команда имиджмейкеров и рекламщиков делала
из  него  "государственного  человека".  На  его  деньги  они   организовали
множество интервью в  самых  солидных  газетах,  где  Джанашвили  делился  с
журналистами своими мыслями по поводу той или иной проблемы,  стоящей  перед
Россией и перед теми, кто будет за него голосовать, - и для каждой  проблемы
у него находилось решение.
   Множество  листовок  с  его  портретом  и  прилизанной  биографией   было
распихано по почтовым ящикам или расклеено по району, где он баллотировался.
В них Нугзар обещал своим избирателям золотые горы: настроить в районе  школ
и  больниц,  снизить   цены   на   продукты,   сделать   рубль   крепким   и
конвертируемым...
   Язык у него был подвешен хорошо, и Нуга, несомненно, обладал  незаурядным
даром убеждения. Увы, таких,  как  он,  велеречивых  дельцов,  пусть  и  без
откровенно криминального прошлого, среди депутатов предыдущей Думы оказалось
более чем достаточно.
   Ничем не лучше для избирателей стал "независимый" депутат,  говорливый  и
улыбчивый биржевик Яровой, рьяный поборник экономической свободы  (для  себя
любимого). Пар  его  предвыборных  речей  благополучно  ушел  в  свисток.  А
запомнится он своим  наивным  избирателям  исключительно  нежной  дружбой  с
вечной пламенной контрреволюционеркой Ксенией Стародворской.
   Обнищавшие из-за таких предпринимателей, как Нуга и Яровой, люди  жаждали
"экономического  чуда"  и  рады  были  обманываться.  Ни  главный  конкурент
Джанашвили в его одномандатном округе - демократ из экономической элиты,  ни
еще  один   конкурент,   представитель   коммунистов,   не   смогли   ничего
противопоставить мощной избирательной  кампании,  в  которую  Нугзар  вложил
несколько сот тысяч долларов. В  конечном  счете  -Джанашвили  набрал  около
шестидесяти процентов голосов и достиг, чего добивался: стал депутатом.
   Сразу же после избрания он вошел в одну из про-правительственных  думских
фракций,  и  она,  учитывая  большой  вес  Джанашвили  в  финансовой  сфере,
выдвинула его кандидатуру в заместители  председателя  комитета  Госдумы  по
финансам.
   О большем Нугзару и не мечталось. На новой должности перед ним  открылись
необозримые перспективы. Джанашвили быстро укрепил свои зарубежные  связи  и
начал торговать Россией на полную катушку. Но через год, к  досаде  Нугзара,
его международные махинации  стали  пробуксовывать:  российская  прокуратура
наконец-то добралась и до него.  Сначала  у  Джанашвили  сорвалось  выгодное
соглашение с американцами  о  предоставлении  кредитов  для  развития  новых
нефтяных месторождений. Кто-то настучал американцам о  криминальном  прошлом
Нугзара и о том, что  на  самом  деле  все  месторождения,  упоминавшиеся  в
соглашении, - ноль, фикция, а деньги  просто-напросто  целиком  должны  были
пойти в карман Джанашвили. Потом неожиданно  на  Лондонской  фондовой  бирже
резко  упали  котировки  ценных  бумаг  нескольких  российских  предприятий,
которыми владел Нуга.
   Потеряв  миллионы  долларов,  Джанашвили  взбесился.  Он  дал   поручение
начальнику созданной на базе своего основного "Эко-банка" охранной структуры
найти человека, вставляющего ему палки в колеса. Через месяц на стол Нугзару
лег доклад начальника службы безопасности: человек, от которого исходят  все
крупные  неприятности,  работает  в  Генпрокуратуре  и  занимает   должность
руководителя следственной группы в Управлении по расследованию особо  важных
дел Генпрокуратуры Российской Федерации.
   Зовут этого человека Сергей Петрович Малютин.
   Джанашвили приказал узнать о нем как можно больше,  поскольку  без  такой
информации все его проекты  оказывались  под  вопросом...  Люди  Нугзара  из
секьюрити "Эко-банка" установили за следователем  тотальную  слежку.  Вскоре
Нуга уже смог перелистывать собранное на Малютина пухлое досье.
   Оказалось, Сергей Петрович  Малютин  скромен  в  быту  и  всецело  предан
работе. Он имеет жену-домохозяйку и