Савелий.
   - Да, честно говоря,  не  в  очень  добрых,  -  как-то  сразу  напряглась
Вероника, похоже, эта тема была для нее чем-то неприятна.
   - Им было что делить? - как бы между прочим поинтересовался Савелий.
   - Ну... как вам сказать... - В голосе Вероники  вдруг  ясно  обозначилась
тревога.
   - Скажите так, как было на самом деле, - мягко посоветовал ей Савелий.
   - Хорошо! - Она решительно кивнула, словно кидаясь в омут.  -  Была  одна
история... - Начав, Вероника как будто передумала и засомневалась, стоит  ли
продолжать. - Но она чисто личная и вряд ли имеет какое-то значение.
   Савелий интуитивно почувствовал: в этой истории что-то есть. И он,  слово
за слово, постепенно "расколол" осторожную  Веронику.  Оказалось,  все  дело
было лично в ней. Когда она поведала Говоркову, что  до  работы  у  Голубева
была пресс-атташе губернатора, то Савелий сразу вспомнил рассказ Воронова  о
его командировке в  Приморье,  после  которой  он  восторженно  отзывался  о
тамошней красотке журналистке, с которой переспало все  местное  начальство.
Судя по всему, это и была именно Вероника.
   Как и по каким причинам она сменила губернатора на депутата, Вероника  не
пояснила, только намекнула, что ее уход с должности пресс-атташе губернатору
не понравился.
   "Еще бы, такую девицу из-под носа увели!  -  подумал  Савелий,  оглядывая
выдающиеся женские прелести Вероники. - Ни один мужик такого бы не  простил.
Да за такое и жизни лишить можно. Хотя, конечно, губернатор вряд ли  на  это
пошел бы: кишка у него тонка. Тут надо  настоящим  мужиком  быть.  Ну  ладно
Кузнецов, старый хрыч, но она-то о чем думала, меняя шило на  мыло?  Голубев
не моложе губернатора был. Значит, дело не в мужских достоинствах. Ведь если
губернатор  по  статусу  выше  какого-то,  пусть  даже  самого   популярного
депутата, то променять его можно только в случае большой выгоды..."
   В том, что сидящая перед ним молодая дама была очень и очень  расчетлива,
Савелий не сомневался.
   "Остается   сделать   простой    вывод:    обычный    депутат    Голубев,
баллотировавшийся по банальному одномандатному округу, был  круче,  чем  сам
губернатор. Круче? Но чем именно?  Ясно,  что  не  общественным  положением.
Значит,  он  занимал  у  себя  в  Приморье  такое  место,  что  вполне   мог
конкурировать  с  самим  Кузнецовым.  Вывод:  Голубев  мешал  Кузнецову.  Он
напрягал губернатора и  как  влиятельный  конкурент,  и  просто  как  мужик,
уведший от него любовницу. Кстати,  переход  бабы  от  одного  начальника  к
другому очень доступно иллюстрирует реальное положение  дел:  один  поднялся
над другим, и она перепорхнула к тому, кто круче..."
   Савелий взглянул на девушку, заканчивая выстраивать логическую схему.
   "Все очень просто. Голубев, мешая Кузнецову, мешал и Велихову - ведь  эта
парочка неразрывно связана  общими  делами  и  планами.  Что  и  требовалось
доказать..."
   Довольный Савелий поблагодарил Веронику за беседу и попрощался. Он спешил
уточнить кое-что о еще одном недавно убитом на  заказ  гражданине  -  Ревазе
Миминошвили.
   О нем Савелию  мог  рассказать,  пожалуй,  лишь  один  человек  -  Андрей
Ростовский. Говорков позвонил ему на мобильный и договорился о встрече.

   Андрей, как всегда, был весел и деловит.
   - Ну, братишка, говори, что там снова у тебя  стряслось?  -  спросил  он,
когда они с Савелием уселись за столиком небольшого уютного кафе "Санчо"  на
Пироговке.
   - У меня пока все в норме, - успокоил его Савелий.  -  Сейчас  мне  нужна
просто информация. Реваз Миминошвили. Знал такого?
   - Ого, ну ты и спросил! - усмехнулся Ростовский. - Ну ты чудак: да кто же
не знал в Москве Реваза? - Улыбка мигом погасла, и Андрей горестно вздохнул.
   - Ну, я, например, не знал, - сказал Савелий. - А сейчас хочу узнать...
   - Поздновато спохватился... Я бы вас свел. А что именно тебя интересует о
Ревазе?
   - Все. Что он был за человек, на чем делал деньги, кто  у  него  ходил  в
друзьях, а кто был врагом. И желательно выслушать твое мнение о том, кто  бы
мог его заказать.
   -  Да,  тут  разговора  не  на  полчаса  будет...  -  задумчиво  протянул
Ростовский. - Давай, что ли, помянем Реваза?
   Андрей жестом подозвал официанта и заказал бутылку армянского  коньяка  и
легкую закуску к нему, не забыв и про лимончик. Официант быстро подсуетился,
и вскоре на их столе  стоял  графинчик  с  коньяком,  блюдце  с  нарезанными
лимонными дольками, несколько тарелок с разнообразными  салатами  и  большая
ваза с фруктами.
   Ростовский разлил коньяк по  маленьким  рюмкам,  и  они  с  Савелием,  не
чокаясь, молча выпили.
   - Реваз... - тихо,  словно  вспоминая,  начал  Ростовский.  -  Реваз  был
правильным, уважаемым человеком!  -  со  значением  произнес  он,  закусывая
коньяк лимоном и тут же добавил: - Вором в  законе...  Именитый  был  жулик,
авторитетный вор! И между прочим, его авторитет не на силе и не  на  деньгах
держался, а на уме его. Хотя, конечно, и сила, и деньги - большие деньги - у
Реваза были. Он крепко сидел в Москве. Под себя подминал только зажравшихся;
тех же, кто жил по понятиям, он всегда старался  поддерживать.  Лично  я  от
него только хорошее видел... Вот так, братан. - Андрей  вздохнул  и  покачал
головой. - Давай помянем правильного урку... мало таких осталось...
   Они так же молча выпили еще по рюмке. Ростовский помолчал немного,  потом
продолжил:
   - А что касается заказчика, я тебе вот что  скажу.  Многие  на  эту  тему
думали: прикидывали и так и эдак... Более того, и по сию пору  на  эту  тему
мозги напрягают. Конечно, у такого человека, как Реваз, было  много  врагов.
Еще больше было тех, кто слабее его и мог позволить себе по отношению к нему
лишь зависть. Лично я могу назвать, как минимум, пятерых, кому смерть Реваза
на руку была. Но один на этом точно больше всех выиграл.
   - Кто?
   - Ты его отлично знаешь! Эта псятина и тебе дорогу переходила!
   -  Кто?  Говори,  не  тяни!  -  нетерпеливо   потребовал   Савелий,   уже
предчувствуя ответ Андрея.
   - Банкир этот, Велихов, кто ж еще? Реваз ему как кость в  горле  был.  Он
так крепко стоял, что и сдвинуть нельзя было. А у Велихова дела не  шли,  он
все время в Реваза упирался: то с одной стороны, то с другой.
   - А могло повлиять  на  их  вражду  то,  что  Миминошвили  симпатизировал
Лужкову? - вслух подумал Савелий.
   - При условии, что Велихов сам в президенты намылился. Тогда  да.  Только
Аркадий Романович на эту должность не тянет, кишка у него тонка. Да и  рожей
не вышел: жид пархатый! Наш народ такого никогда  не  выберет,  это  я  тебе
точно говорю.
   "Вот оно, доказательство! - пронеслось в мозгу  у  Савелия.  -  В  Москве
бизнесу Велихова многие мешали, но заказал ведь он только Реваза... Конечно,
банкир и не  собирался  сам  становиться  президентом  страны;  ему  гораздо
спокойнее поставить на этот пост своего человека, а  самому  спокойно  потом
дела крутить из-за его спины... Простенько и со вкусом!.."
   Получив третье  косвенное  свидетельство  заинтересованности  Велихова  в
убийствах - пусть косвенные, но они были явным сдвигом с  мертвой  точки,  -
Савелий в буквальном смысле заерзал на стуле от нетерпения.
   Ростовский заметил это.
   - Ну вот, опять! - улыбаясь, сказал он.  -  Получил  в  зубы  кость,  так
теперь норовишь побыстрее ее оприходовать. Не дело, братишка. Мы с  тобой  и
так редко видимся. Давай хоть немного посидим по-людски, за жизнь побазарим.
А то все в бегах  и  бегах...  В  кои-то  веки  встретились  два  нормальных
человека - что, нам уж и поговорить не о чем? Успеешь  еще  по  своим  делам
пробежать. Расскажи лучше, как у тебя там с Розочкой твоей? Все по-прежнему,
ждешь удобного случая ей позвонить?
   "Ну что ты в самом деле. Прав Ростовский, не надо  дергаться,  -  устыдил
Савелий самого себя. - Никуда Велихов от тебя не уйдет.  Посиди  спокойно  с
хорошим человеком!"
   Ему вдруг пришло в голову, что с  Ростовским  действительно  комфортно  и
душевно сидится.
   И  Говорков,  успокоившись,  стал  рассказывать   Ростовскому   о   своих
переживаниях,  связанных  с  Розочкой.  Он  знал,  что  Андрей  поймет   его
правильно, и это давало ему возможность выговориться, излить все, что в  нем
накопилось за то время, что он не  виделся  со  своей  далекой  американской
любовью.

   VIII
   Предвыборный фонд
   Аркадий Романович Велихов чувствовал, что его  дела  идут,  как  никогда,
хорошо. Слежка, которую за ним установили и которую он конечно  же  замечал,
заставляла его действовать  все  изощренней  и  изощренней.  Он  стал  более
осмотрительным и, как разведчик в тылу врага,  почти  не  обнаруживал  своих
истинных намерений.
   Но они были - Велихов так и  не  отказался  от  идеи  протолкнуть  своего
человека на президентский пост. Все, чем он занимался  в  последние  месяцы,
так или иначе работало именно на эту идею.
   Чтобы обезопасить  себя  от  проколов,  подобных  тому,  что  случился  с
дальневосточным  золотом,  Аркадий  Романович  создал   службу   собственной
безопасности. Для прикрытия  она  именовалась  обычным  охранным  агентством
"Коралл", но люди, которые туда подбирались,  выполняли  не  совсем  обычные
охранные функции.
   По заданию Велихова люди из "Коралла" налаживали по всей стране  связи  с
местным криминалитетом. Стиль этой работы диктовался предстоящими  выборами.
Если местные авторитеты шли на сотрудничество, то их оставляли до выборов  в
покое. На тех, кто упирался или "качал права",  старались  найти  управу  на
местном уровне. И если силенок для этого не хватало, тогда "Коралл" пускал в
бой "тяжелую артиллерию" - связи своего хозяина в Совмине и Думе. Если и это
не приносило нужных плодов, то Аркадий Романович заносил таких шибко упертых
в свой "черный список".
   И с ними общался исключительно Калигула.
   С тех пор как суперкиллер Велихова провел  рейд  по  России  и  уничтожил
главных конкурентов  Аркадия  Романовича,  банкиру  удалось  подчинить  себе
практически все  крупные  регионы  страны.  Теперь  он  не  сомневался,  что
выборная кампания будет развиваться так, как  ему  захочется:  его  кандидат
везде сможет найти солидную поддержку.
   Дело  оставалось  за  малым:  собрать  предвыборный  фонд,  чтобы  начать
агитацию за своего кандидата, чем раньше, тем лучше.
   Деньги у Велихова всегда были. Но даже для  такого  крупного  бизнесмена,
как он, предвыборное шоу было неподъемным. Его финансы, как это и  положено,
крутились в деловом колесе, принося дивиденды, процентов с капитала  хватало
на личную роскошь и подкуп  чиновников,  но  не  на  такую  крупномасштабную
операцию, как предвыборная гонка. На нее надо было вынуть из дела  несколько
сот миллионов долларов, чего Велихов в силу многих причин сделать был  не  в
состоянии.
   Аркадий Романович  планировал  создать  отдельный  предвыборный  фонд,  в
который, как предполагалось, будут  стекаться  деньги  от  незаконных  и  не
вполне законных операций: все равно он этот фонд не  собирался  афишировать;
деньги в фонде копились в виде "черного нала", и преимущественно  в  твердой
валюте.
   Когда  операция  по  продаже  золота  с  треском   провалилась   (Велихов
рассчитывал, что часть этих  денег  ляжет  в  основу  предвыборного  фонда),
банкир понял, что в России больших денег  ему  не  добыть.  Он  послал  свое
доверенное лицо,  Александра  Кирницкого,  к  тем  зарубежным  партнерам,  с
которыми еще в Израиле имел предварительные договоренности.
   Его посланец, вернувшись после  месячной  поездки  по  трем  континентам,
положил шефу на стол аналитическую записку,  где  говорилось,  что  наиболее
надежным  и  выгодным  партнером  для  Велихова  может  стать   американский
бизнесмен Гэбриэл Джуиссон. Банкир и сам склонялся к этому  мнению,  поэтому
легко согласился со своим помощником и взвалил на него работу по поддержанию
прочной связи с нью-йоркским бизнесменом.
   Кирницкий, будучи руководителем  "Коралла",  вынужден  был  передать  эти
полномочия своему заму и целиком переключился на связи с Америкой.

   Находящийся в постоянном контакте с Велиховым Джуиссон познакомил банкира
с эмигрантом из России Михаилом Розенфельдом.
   Кирницкий и Розенфельд, каждый в своей стране,  стали  развивать  кипучую
деятельность.  Из  России  потекли  реки  неучтенной  нигде  нефти,  которую
Розенфельд продавал по бросовой цене, и вырученные деньги переводил на счета
Велихова в швейцарских банках.
   Затем Кирницкий при помощи пресловутого  "Коралла"  умудрился  провернуть
масштабную операцию по контрабанде антиквариата и драгоценностей  на  Запад.
Он так все обставил, что ни одна  из  спецслужб  не  смогла  заметить  этого
перемещения ценностей. Дальше - больше. Собранный людьми "Коралла"  по  всей
России "черный нал" по тому же каналу потек на Запад. Розенфельд при  помощи
хитроумных комбинаций превращал "черные" деньги в "отмытые".
   Потом  были  операции  с  красноярским   алюминием,   башкирским   газом,
переоценкой  пушнины,  игрой  на  спекулятивных  биржевых  курсах.   Короче,
буквально за пару месяцев команда "Мистер Джуиссон, Велихов  и  Ко"  сделала
деньги, необходимые для пополнения предвыборного фонда. Всего  было  собрано
больше трехсот  пятидесяти  миллионов  долларов.  Все  они  были  обналичены
Розенфельдом и лежали в  бронированном  контейнере  одного  из  нью-йоркских
банков.
   Теперь  оставалось  переправить  эти  деньги  в  Россию.  Для  чего  была
разработана хитроумная операция,  в  которой  должны  были  участвовать  как
русские, так и американцы.
   Американцы должны были обеспечить  безопасное  перемещение  контейнера  с
деньгами  в  один  из  небольших  портов  западного  побережья   Аляски.   В
назначенный день туда заходил российский рыболовный сейнер, команда которого
была  целиком  укомплектована  людьми  из  "Коралла".   Капитаном   сейнера,
естественно, назначался Александр Кирницкий. Перегрузив контейнер  на  борт,
россияне должны были некоторое время находиться в море, чтобы  действительно
наловить немного  рыбы  -  по  плану  ею  на  всякий  непредвиденный  случай
замаскировывали контейнер, спрятанный в рыбном трюме.
   Затем сейнер направлялся во Владивосток, где все  портовые  и  таможенные
службы предварительно должны были быть "подмазаны". Здесь  Велихов  вынужден
был ради гарантий безопасности договариваться со своим партнером по  "Совету
пятерых" губернатором Кузнецовым. Что  конкретно  представляет  собой  груз,
Велихов не уточнил; он только настаивал, чтобы у его людей была  возможность
беспрепятственной разгрузки сейнера.
   Кузнецов  охотно  пообещал  содействие.  Правда,  в  душе  у  него  зрели
сомнения.
   "Неплохо бы узнать, что за груз придет к Велихову... -  размышлял  он.  -
Как знать, может, там целый контейнер героина  или  еще  что-нибудь  в  этом
роде? Узнают, что я способствовал Велихову, тогда  не  сносить  мне  головы.
Лучше предварительно все разузнать и подстраховаться,  чем  потом  на  нарах
сожалеть о том, что не добдел".

   Операцию по перевозке денег предвыборного фонда назначили на конец марта.
   Ранним мартовским утром в  небольшой  городок  на  Аляске  Джуно  прибыла
необычная для  этих  тихих  мест  процессия,  состоявшая  из  большегрузного
трейлера и двух машин  сопровождения,  набитых  здоровенными  громилами,  не
выпускавшими автоматических винтовок из рук. Кавалькада въехала  в  город  с
севера, со стороны столицы штата, Анкориджа, промчалась по безлюдным  в  это
время улицам и прямиком направилась в местный порт.
   Трейлер тяжело  остановился  перед  самым  пирсом.  Сзади  и  сбоку  него
тормознули джипы  сопровождения.  Из  джипов  высыпали  вооруженные  люди  и
окружили трейлер.
   Прошло с полчаса. Наконец Розенфельд, пристально рассматривавший  покатые
серые бугры океанских волн в большой  морской  бинокль,  увидел  в  окулярах
небольшую черную точку. С каждой минутой она вырастала в размерах,  пока  не
обрела наконец очертания рыболовного сейнера. Когда Михаил  смог  разглядеть
на флагштоке сейнера выгоревший российский триколор, он облегченно вздохнул.
   - Наконец-то! - громко сказал он. - Фил! Корабль на подходе. Готовьтесь к
погрузке!
   Шофер трейлера полез в грузовик, развернул его задом к океану и осторожно
подогнал к самой кромке пирса. Вскоре дверцы трейлера были  распахнуты  и  в
его нутро залезли двое охранников.  По  полозьям  в  полу  они  выкатили  из
глубины  трейлера  небольшой,  чуть  меньше  человеческого  роста,   тяжелый
бронированный контейнер с цифровым замком, подкатили его  к  самому  краю  и
остановились.
   Сейнер причалил к пирсу ровно через час.  Его  поджидали  на  берегу  уже
знакомый Розенфельду чиновник из таможенной службы.  Он  быстро  провел  все
таможенные формальности, получил причитающийся таможенный сбор  и  уехал.  К
Розенфельду с борта корабля спустился Кирницкий.  Они,  как  старые  друзья,
обменялись рукопожатием.
   - Начинайте! - махнул рукой Кирницкий своим людям на сейнере.
   С корабля к трейлеру спустился крюк подъемного крана, громилы, сделав  из
троса петлю, перехватили ею контейнер, и  тот,  раскачиваясь  в  воздухе  из
стороны в сторону, плавно перекочевал на сейнер, в рыбный трюм.
   Вся операция заняла не больше десяти минут.
   - Ну, ни пуха тебе, Саша! - пожелал партнеру Розенфельд.
   - Иди ты, сам знаешь куда! - улыбаясь, откликнулся  Кирницкий  и  тут  же
протянул ему руку. - Давай пять! Даст Бог, свидимся еще. Пока!
   Кирницкий полез по шаткому трапу на борт. Американцы  стояли  у  машин  и
смотрели, как сейнер удаляется  в  серую  бесконечность  океана.  Когда  уже
невозможно стало различить фигурки людей на палубе корабля, Розенфельд отдал
команду возвращаться в Анкоридж, где они арендовали транспорт.
   Вечером того же дня они вернулись в Нью-Йорк.

   Затратив пару дней на рыбную ловлю  (непривычные  к  этому  занятию  люди
Кирницкого все делали гораздо медленнее, чем профессионалы, и,  если  бы  не
руководящий ловлей специально нанятый для этого человек, они бы так ничего и
не поймали), сейнер наконец-то зашел в акваторию владивостокского порта.
   Штурман, как обычно, запросил у берега швартовку, ему  указали  место,  и
посудина причалила  к  пирсу.  На  берегу  уже  стоял  обычный  наряд:  пара
погранцов, два чиновника из таможни и еще двое каких-то людей в штатском.
   "Эти, наверное,  от  Кузнецова.  Для  прикрытия",  -  подумал  Кирницкий,
рассматривая  из  капитанской  рубки  поднимающихся   на   борт   вместе   с
таможенниками штатских.
   Кирницкий  был  прав:  люди  в   штатском   действительно   работали   на
губернатора.  Александр  вышел  из  рубки  на  палубу  и  пошел  к  ним.  Он
поздоровался и из предосторожности поинтересовался документами прибывших. Те
показали Кирницкому корочки сотрудников ФСБ. Александр не удивился: кто  же,
как  не  спецслужбы,  должны  обеспечивать  безопасную  доставку  груза   по
назначению? Но скоро ситуация стала выходить из-под его контроля.
   Сначала таможенники поднялись из трюма на палубу и доложили  фээсбэшникам
о странном контейнере в рыбном трюме.
   - Мы должны осмотреть контейнер, - заявил один из чекистов.
   - Это невозможно! - запротестовал Кирницкий. - Там кодовый  замок.  Я  не
знаю его шифра. В чем дело? У меня  все  необходимые  бумаги  и  разрешения!
Обратитесь к губернатору, этот груз предназначен для его администрации.
   - Мы в курсе. Но мы получили приказ осмотреть груз еще на борту  корабля.
Если вы не скажете код замка, нам придется взламывать контейнер.
   - Я могу позвонить на берег? - спросил Кирницкий.
   - Вы прекрасно знаете, что не имеете права это делать, пока  не  пройдете
всех обязательных процедур  оформления  документов.  Слушайте,  давайте  код
по-хорошему, иначе...
   Фээсбэшник угрожающе замолк. Кирницкий пребывал в  полной  растерянности.
Перед отплытием за контейнером на Аляску он лично рассовал взятки всем