обно и надежно, не правда ли?
   - Вероятно, вы правы. Только... - Банкир сощурил  свои  крупные  глаза  в
хитрые щелки. - Что было бы, если бы я достал револьвер или  включил  сирену
охранной сигнализации?
   - Убил бы вас, конечно.
   - Так просто? Убили бы своего работодателя? - Велихов искренне удивился.
   - Какая разница кого? Если  появляется  хоть  малейшая  опасность,  я  ее
устраняю немедленно, любым из доступных мне способов. - Он усмехнулся.  -  А
вы как хотели бы?
   - Не знаю. - Банкир покачал головой.
   - Вы знаете, что отличает профессионала? - неожиданно спросил Калигула.
   - Вероятно, отличное знание своего дела... - не  очень  уверенно  ответил
банкир.
   - Не совсем точно! - усмехнулся киллер. - Профессионал в работе действует
автоматически, нисколько не задумываясь, никогда не подключая своих эмоций и
чувств. - Он вещал как учитель, объясняющий нерадивому ученику его ошибки. -
Моя профессия схожа с профессией сапера: ошибка смерти подобна! А  потому  я
всегда знаю, что делаю...

   После недолгого, но  продуктивного  разговора  банкир  и  наемный  убийца
пришли, как принято говорить, к консенсусу: был согласован гонорар, и убийца
получил от заказчика все необходимые сведения и указания.
   Так решительный Калигула отправился в Россию на свое задание.

   В некогда  трудовом  российском  городе  Свердловске,  а  теперь  столице
уральской мафии - Екатеринбурге, в популярном у  "новых  русских"  ресторане
"Астория", в узком кругу друзей и соратников справлял свои очередные именины
местный воровской авторитет по кличке Лабух.
   Когда-то Дмитрий Жундриков - под таким именем он числился  в  паспорте  -
совсем не общался с ворами и даже по молодости успел поиграть на соло-гитаре
в одной из местных популярных рок-групп (за  что,  кстати,  и  получил  свою
кликуху). Затем судьба кинула его на зону - он в ресторане набил по  пьяному
делу рожу какому-то милицейскому начальнику.
   Из лагеря, проведя там три  с  половиной  года,  Жундриков  вышел  совсем
другим человеком. Во-первых,  он  умудрился  за  время  отсидки  выучить  по
самоучителю  английский  язык;  во-вторых,  там  же  он   осилил   кое-какие
экономические книжки и  неплохо  стал  разбираться  в  запутанных  вопросах,
касающихся приватизации, инвестиционных фондов, фьючерсной политики и прочей
экономической галиматье, понятной только специалистам.
   Благодаря этим полученным на  зоне  знаниям  Жундриков,  выйдя  на  волю,
забросил свои былые богемные связи, быстро прибился к солидным людям и начал
делать деньги. Он для себя решил четко: в нынешние  тяжелые  времена  только
деньги дают независимость и свободу.
   "Накоплю миллион долларов и тогда займусь музыкой, - думал  он  в  начале
своего пути к  большим  деньгам,  -  потом  наберу  ребят,  запишем  альбом,
раскрутим его и..."
   Однако дальше этого его фантазия не простирались.
   Спустя несколько лет большой бизнес напрочь выбил из  головы  Лабуха  все
его мечтания насчет будущей музыкальной карьеры: у денег свои  законы,  тем,
кто ими вплотную  занимается,  мечты  противопоказаны.  Теперь  Лабух  думал
только об одном: как сделать, чтобы денег у него  было  больше,  чем  вчера,
больше,  чем  у  конкурента,  больше,  чем  у  известного  на   всю   Россию
предпринимателя или банкира...
   Но деньги делаются не из воздуха. И желающих поиметь их как можно  больше
тоже хоть отбавляй. Лабух  постепенно  оттирал  от  не  такой  уж  и  жирной
кормушки своих конкурентов: один внезапно утонул, захлебнувшись в  бассейне,
другой попал в аварию и сломал позвоночник, третий сам отошел от дел,  когда
подручные Лабуха выкрали его малолетнего сына...
   В Екатеринбурге Жундриков теперь был одним из  "крестных  отцов"  города.
Ему иногда мешал местный губернатор, но с  ним  можно  было  договориться  -
достаточно было  пообещать  ему  повлиять  на  мелких  предпринимателей,  не
желавших или не могущих платить высокие госналоги.
   Губернатор, догадываясь о происхождении денег Лабуха,  все-таки  старался
по большому не конфликтовать с ним: он стремился в большую  политику  и  ему
нужны были те, у кого было много денег. Сам Жундриков политики не любил,  но
понимал, что без нее  сейчас  больших  денег  не  сделать,  и  вынужден  был
подыгрывать то одному, то другому местному депутату, чтобы  его  бизнес  мог
процветать.
   Сейчас  Лабух,  ненадолго  забыв  о  делах,  расслаблялся  от  постоянной
мозговой нагрузки. Снятый под это мероприятие ресторан "Астория" пьяно гудел
до утра, надежно  охраняемый  многочисленными  боевиками  "предпринимателя".
Гостей веселил оркестр, специально приехавший сюда вместе  с  популярным  на
всю страну исполнителем, полублатной-полусентиментальный репертуар  которого
ласкал слух и чувства местной братвы и  "авторитетов",  собравшихся  в  этот
вечер на именины Жундрикова.
   Обязательные  для  подобного  рода  развлечений  девицы,  пьяно   хохоча,
раздевались догола под "Гоп-стоп"; желающие словить кайф  шли  к  одному  из
столиков,  на  котором  кучей  были  навалены  все  мыслимые  и   немыслимые
наркотики; водка с шампанским текли рекой не только во рты, но и на пол и на
голые  тела  проституток.  Здесь  некого  было   стесняться,   кругом   были
исключительно свои, и участвующая в разгуле  публика  все  больше  и  больше
теряла человеческий облик, превращаясь в скотов,  одурманенных  алкоголем  и
наркотиками.
   Закончился банкет грандиозным битьем посуды и всеобщим  свальным  грехом,
когда те, кто еще хоть что-то мог, похватали  девиц  и  тут  же,  под  ярким
светом свисающих с потолка люстр, стали запихивать им  во  все  возможные  и
невозможные места свою набухшую от похоти плоть.
   На улице было уже совсем светло, когда  Лабух,  опираясь  на  плечи  двух
своих  телохранителей,  вышел  из  ресторана  и,  почти  засыпая  на   ходу,
направился к своему "Мерседесу". Один из охранников открыл  переднюю  дверцу
машины и уселся за руль. Второй,  неловко  согнувшись,  пытался  усадить  на
заднее сиденье своего босса. Жундриков спьяну никак не мог  поднять  ногу  и
войти в салон. Надо было кому-то залезть в машину и принять пьяного Лабуха.
   - Семен, помоги! -  попросил  охранник  своего  напарника,  сидевшего  за
рулем.
   - Че, ты сам не справишься, что ли? - зло огрызнулся тот.
   Было видно, что охранник устал, ему лень вылезать из салона  и  он  хочет
побыстрее сбагрить шефа, но ради этого и пальцем не пошевельнет.
   Первый охранник матюгнулся и посмотрел по сторонам. Во дворе ресторана, в
нескольких  метрах  от  "Мерседеса",  стоял  какой-то  щуплый  парнишка  лет
двадцати пяти и, невозмутимо поглядывая  на  безуспешные  усилия  охранника,
курил дешевую сигаретку без фильтра.
   Во дворе уже никого не было, все разъехались кто  куда,  и,  кроме  этого
парня в дешевой  китайской  курточке  и  вязаной  спортивной  шапке,  помочь
охраннику никто не мог.
   - Эй, ты! - позвал  его  телохранитель.  -  Че  смотришь?  Помоги,  денег
заработаешь!
   Паренек  отбросил  в  сторону  окурок  и  шаркающей  походкой  подошел  к
"Мерседесу".
   - Подержишь его, а я - в салон. Потом подашь мне. Смотри не урони только,
он на ногах уже не стоит... -  сказал  охранник,  передавая  Лабуха  в  руки
пареньку.
   Парень только  кивнул  в  ответ.  Он  перехватил  уже  совсем  заснувшего
Жундрикова под мышки и подпер  его  спиной  к  автомашине.  Охранник  обежал
"мерс", быстро юркнул в салон и, протягивая руки, приказал:
   - Наклоняй ему голову и двигай на меня!
   Паренек сделал  все,  как  ему  велели.  Лабух,  пьяно  мотая  безвольной
головой, повалился в руки охранника. Тот аккуратно усадил его рядом с  собой
на сиденье, достал из кармана пару  мятых  купюр  и,  не  глядя,  бросил  их
пареньку.
   - На, купи себе нормальных сигарет! - сказал он и захлопнул дверь машины.
   Когда охранники привезли Лабуха к нему на квартиру и втащили  в  спальню,
они принялись его раздевать и...
   - Вот сука! - неожиданно заорал Семен, стягивая с шефа пиджак.
   - Ты что? - удивился второй охранник.
   - Глянь-ка сюда! - Семен показал на спину Лабуха, где  на  левой  стороне
белоснежной рубашки вокруг  маленькой  дырочки  расплылось  небольшое  пятно
крови. - Приколол Лабуха, гад!
   - Кто? - Его напарник все еще не мог осознать случившегося.
   - Кто-кто! Этот, который у ресторана вертелся!  Кто  ж  еще,  не  ты  же?
Посмотри, может, он еще дышит?
   Второй охранник пощупал пульс шефа - тот  не  подавал  никаких  признаков
жизни. Его руки уже начали холодеть, голова по-прежнему безвольно  болталась
на ставшей уже коченеть шее. Охранники уложили Лабуха на кровать.
   - Что делать будем? - спросил Семен.
   - Братву надо поднимать, искать козла.  Он  далеко  уйти  не  мог,  всего
пятнадцать минут прошло. Если найдем, можно будет узнать, кто шефа  заказал.
Нам многое за это спишут...
   - Тогда звони Лехе, а я  Лысого  подниму.  Блядь,  звона  сколько  будет!
Ментам пока ни слова, они только нагадят. Нам этого парня первыми надо взять
за жабры. Ох, как же я его отымею! Каждую косточку лично переломаю...
   - Хорош базарить, лучше делом займись!
   Охранники повисли на телефонах, поднимая людей.  Им  было  невдомек,  что
четверть часа назад они имели шанс  стать  свидетелями  того,  как  работает
настоящий суперкиллер - а это был именно он, Калигула, собственной персоной.
Дмитрий Жундриков, которого ему  заказал  Аркадий  Романович  Велихов,  стал
первой его жертвой в России.
   Он сделал свое дело в тот  момент,  когда  передавал  Лабуха  сидящему  в
салоне охраннику; никто  не  мог  увидеть  короткого  движения  правой  руки
Калигулы - тот воткнул  свой  стилет  в  сердце  уральского  авторитета  так
быстро, что со стороны могло показаться, будто он поправляет сморщившееся на
спине Лабуха пальто.
   Местная братва и милиция искали молодого парня без особых примет в одежде
простого  работяги,  а  тем  временем  Калигула,  с  паспортом  итальянского
предпринимателя и вызывающе шикарно одетый, спокойно жил в лучшей  гостинице
Екатеринбурга и улетел из города лишь на вторые сутки после убийства Лабуха.
   Через неделю в уральской столице начались разборки. Те, кто  работали  на
Лабуха, искали виновных в его смерти среди тех, кому Жундриков мешал  больше
всего. Вычислив по своим неверным раскладам пару человек, они не долго думая
грохнули их - и это было началом войны,  которая  растянулась  на  несколько
месяцев, обрекая город на беспредел и очередной передел сфер влияния.
   Единственный, кто выиграл от всего этого, был Аркадий Романович  Велихов,
который жил в комфорте вдали от места  действия  и  довольно  потирал  руки,
читая в газетах о том, какой беспредел начался в Екатеринбурге после  смерти
Лабуха. Именно к этому он и  стремился:  теперь  и  губернатора,  и  местную
братву он сможет взять без труда, чуть ли не голыми руками.

   III
   Питерский след
   Бешеный положил под язык таблетку и откинулся на стуле,  ожидая  эффекта.
Она быстро растворилась во рту, напоминая на вкус какие-то  витамины.  Через
несколько минут Савелию почему-то надоело сидеть, он встал со стула и  начал
бесцельно кружить по кухне. Ему показалось, что его обманули,  что  таблетка
не действует или его крепкий организм просто нейтрализует  ее.  Он  проверил
свои реакции, все было в норме. Более того, он давно не  ощущал  себя  таким
здоровым и сильным. Ему не сиделось на  месте,  хотелось  действия:  куда-то
идти, с кем-то общаться, просто двигаться...
   Савелий пошел в прихожую и, уже надев ботинки и куртку, вдруг понял,  что
его активность спровоцирована "Голубым глазом".
   Савелий повесил куртку на место и вернулся в кухню.  Сидеть  больше  было
невмоготу; срока действия наркотика он  не  знал,  и  тогда,  раздевшись  до
трусов, он начал мучить свое тело физическими упражнениями,  совсем  как  на
тренировках: отжимался, проводил бой с тенью, вставал  на  руки  и  в  таком
положении подолгу смотрел в стену перед собой. Она то расплывалась в цветное
пятно, то на ней отчетливо проступали все мельчайшие трещинки и узоры обоев.
   Несмотря на то что Савелий насиловал свое тело вот уже  несколько  часов,
он  совершенно  не  чувствовал  усталости.  В  голове  было   пусто,   мысли
стремительно разбегались, и Бешеный никак не  мог  заставить  работать  свое
сознание.
   Временами, когда он  переходил  от  одного  упражнения  к  другому  и  не
испытывал  физической  усталости,  у  него   появлялось   странное   чувство
всемогущества. В один из таких моментов ему даже показалось, что пожелай  он
сейчас, и взлетит над полом одним лишь усилием воли,  или  приняв  еще  одну
таблетку... Савелий,  совершенно  не  сознавая,  что  делает,  потянулся  за
рассыпанными по столу таблетками.
   - ОСТАНОВИСЬ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ЭТОГО ДЕЛАТЬ!  ЭТОТ  ПУТЬ  ВЕДЕТ  В  ТУПИК!  -
возник в его мозгу знакомый спокойный голос Учителя.
   - Учитель, разве ты сам не говорил мне,  что  человек  может  все?  Какая
разница,  чем  люди  этого  добиваются  -  усилием  воли  или   при   помощи
стимуляторов. Ведь все равно это я, это мой организм. Я хочу его проверить!
   - ТЫ ПРАВ ТОЛЬКО В ОДНОМ: СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ.  НО  ПУТЬ  К
НЕМУ ТОЛЬКО ОДИН, ПРОЙТИ ПО НЕМУ ТЕБЕ ПОМОЖЕТ ТОЛЬКО ТВОЯ СИЛА И  ВОЛЯ,  ВСЕ
ОСТАЛЬНОЕ - ЛИШЬ ИЛЛЮЗИЯ, МИРАЖ. СТИМУЛИРУЯ СЕБЯ ДОПИНГОМ, ТЫ ПРЕДАЕШЬ СЕБЯ,
СВОЮ СУТЬ, ВСЕ ТО, ЧТО ТЫ ДО ЭТОГО ОБРЕЛ. СИЛА, КОТОРАЯ ПРИХОДИТ С ДОПИНГОМ,
- ЛИШЬ ВИДИМОСТЬ ТОГО НАСТОЯЩЕГО, ЧТО ТЫ МОГ БЫ В СЕБЕ ВОСПИТАТЬ САМ.
   - Что же мне тогда делать?
   - ТЫ ПРОШЕЛ ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ И НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА  ЗАПЯТНАТЬ  ЕГО!  ЗАПОМНИ:
ТОЛЬКО ОСТАВАЯСЬ САМИМ СОБОЙ, ТЫ СМОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН. Я ВЕРЮ  В
ТЕБЯ! ПОМНИ, ЧТО Я ВСЕГДА В ТЕБЕ, А ТЫ - ВО МНЕ! ПОМНИ ОБ ЭТОМ! ВСЕ,  ТЕПЕРЬ
Я ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН. ДАЛЬШЕ ТЫ САМ...
   Голос Учителя растворился в мозгу у Бешеного так быстро, что  Савелий  на
миг подумал:  а  был  ли  этот  разговор  на  самом  деле,  или  ему  просто
померещилось? Он заметил, что его рука все еще тянется за таблеткой.
   - Спасибо, Учитель, ты, как всегда, пришел ко мне вовремя...
   Неимоверным усилием  воли  Бешеный  заставил  себя  сконцентрироваться  и
перебороть в себе желание принять еще одну дозу наркотика.
   Чтобы и впредь не искушать себя, он одним движением руки смахнул таблетки
в ладонь и, дойдя до туалета, высыпал их в унитаз. Глядя,  как  вода  уносит
отраву, Савелий приказал себе  сделать  все,  чтобы  наркотик  прекратил  им
командовать. Он снова принялся истязать себя  физической  нагрузкой,  только
теперь стал делать это еще интенсивнее.
   Наконец даже его тренированное тело почувствовало,  что  устает.  Бешеный
отправился  в   ванную,   включил   обжигающе   холодную   воду   и   принял
продолжительный душ.
   Кажется, он смог очистить свой мозг от воздействия "Голубого глаза". Тело
его все еще звенело как натянутая струна; мышцам хотелось нагрузки.
   "Теперь понятно, почему эта ребятня может всю  ночь  дрыгаться  под  свою
одуряющую музыку..." - подумал Бешеный, заставив себя лечь на кровать.
   Он попытался расслабить непроизвольно сокращающиеся мышцы.
   "С такой таблеточкой под языком даже самые немощные находят в  себе  силы
не спать по нескольку ночей. Поэтому они все такие  худые:  организм  быстро
сжигается, можно за месяц такой житухи  вполне  стать  дистрофиком...  Через
месяц-другой им ничего другого не останется, как постоянно жить с допингом -
даже на то, чтобы приготовить себе завтрак, сил уже не будет. Да,  прав  был
генерал Богомолов: это адская штука, похуже других. Те  хоть  явная  дурь  -
галлюцинации, расслабленность, смещение сознания.  А  это...  и  не  поймешь
сразу всю опасность. А потом, когда уже ясно,  к  чему  дело  идет,  то  уже
поздно, влип..."
   Постепенно Бешеный приходил в себя. Он  посмотрел  на  часы  -  было  уже
позднее утро. Он проборолся с  "Голубым  глазом"  не  меньше  десяти  часов.
Савелию стоило больших усилий заставить себя заснуть, но  все-таки  ему  это
удалось. Он проспал как убитый несколько часов, и когда проснулся,  все  его
тело ломило от ночной нагрузки, которая помогла противостоять наркотику.
   Из пережитого этой ночью Савелий вынес одно: нужно как можно скорее найти
место, где делают "Голубой глаз", иначе еще много  глупых  молодых  ребят  и
девчонок загубят себя и свою так толком и не начавшуюся жизнь...

   Бешеный позвонил Максу - тому самому парню, с которым позавчера свел  его
в ночном клубе "Порт" поставщик Алены  Гриша.  Автоответчик  невразумительно
пробурчал:
   "Если есть  что  сказать,  то,  пожалуйста,  говорите,  может  быть,  вам
перезвонят..."
   Это Савелия не устраивало. Он в течение всего вечера  еще  несколько  раз
набирал номер Макса, пытаясь связаться с ним напрямую. Наконец где-то уже  в
третьем часу ночи Макс вяло - видимо, это было его всегдашним  состоянием  -
откликнулся:
   - Ну, чего еще?
   - Есть разговор, надо встретиться...  -  таким  же  хмурым  тоном  сказал
Савелий.
   - Кто это?
   - Не важно. Ты вряд ли меня помнишь, нас Гриша в "Порту" свел...
   - Ну почему же, помню... - неуверенно протянул Макс. -  Ты,  кажется,  из
Москвы?
   Савелий удивился, что Макс его вспомнил. Он был уверен, что  тот,  будучи
всегда под кайфом, вообще не контролирует ни свою жизнь, ни тех, с  кем  эта
жизнь его сводит.
   "Надо быть с ним поосторожнее, парень  не  так  прост,  как  кажется",  -
подумал Савелий и вслух подтвердил:
   - Да, это я, Сергей. Твой товар мне понравился.  Я  хочу  взять  еще.  Ты
сможешь сделать большую партию?
   - В этой жизни все возможно, - философски изрек Макс, - было бы  желание.
Вот что, Сергей, я уже вырубаюсь,  давай  завтра  договорим,  спать  хочется
жутко.
   -  Слушай,  у  меня  ни  желания,  ни  времени  нет  тебя  по   телефонам
вылавливать. Давай забьем стрелку на завтра и можешь спать сколько влезет, -
нажал на него Савелий.
   - Ну хорошо... Приходи к десяти в "Порт", там и поговорим.
   - О'кей!
   Макс положил трубку, а  Савелию  ничего  не  оставалось,  как  дожидаться
следующего вечера.

   В ночном клубе все было как обычно: грохот музыки, молодежь, одуревшая от
наркоты  и  бесконечных  танцев,  пестрая  толпа,   прожигающая   деньги   и
собственную жизнь.
   Макса он нашел без труда. Тот был  со  своим  приятелем  Ником,  которого
Савелий тоже видел в прошлый раз.
   Бешеный поздоровался с этой мрачной парочкой - вернее,  махнул  рукой:  в
этом грохоте все равно  никаких  слов  разобрать  было  нельзя.  Ему  нехотя
махнули в ответ. Савелий взял за рукав Макса и потащил его ближе к выходу  -
туда, где музыка не так гремела. Ник поплелся следом за ними.
   - Ну что, побазарим? - спросил Бешеный.
   - А это еще что за пень с горы? - Ник, казалось,  не  замечал  Савелия  и
обращался только к Максу.
   - Это Серега, москвич. Его Гришка привел. Хочет партию "Голубого  глаза".
Сделаем?
   Ник оценивающе посмотрел на Савелия, видимо, он чем-то ему не понравился.
Савелий понял: Ник здесь главный и решать будет он.
   "Что ж, поменяем направление главного удара: будем теперь говорить только
с Ником..." - решил Савелий.
   - Ребята, в чем проблема? Товар у вас хороший, деньги у  меня  есть...  А
вот времени сидеть тут у вас без дела и ждать, пока я вам понравлюсь, у меня
совсем нет. Давайте решайте быстрее, без тормозов! Да - да, нет - нет!
   - Ты не гони... - поморщился Ник, - так дела не  делаются.  Ты  в  Москве
кого знаешь?
   - Кто знает тебя - никого. Тебе мало, что ли, Григория?
   - Тогда до свидания. - Его голос был  бескомпромиссным.  -  Я  Гришке  не
доверяю - он трепач и за сотку баксов любого с потрохами сдать может.  Когда
тебя ко мне кто-нибудь кроме Гришки приведет, тогда и поговорим.
   - Что ты комедию ломаешь? - психанул Бешеный. - Я деньги тебе даю,  а  ты
кобенишься! Что тебя не устраивает?
   - Не наш ты. Зачем тебе дурь, не знаю. То,  что  ты  новичок,  это  сразу
видно.