угали родители. Из него буквально выбивали все его таланты, и  в  конце
концов им это удалось. Тамерлан стал таким, как все. Но остался  честным
и справедливым и попрежнему раздражал многих.
   После школы он ушел в армию, но и там оказался белой вороной. Его  не
любили ни солдаты, ни офицеры. Единственный человек, который относился к
нему по-доброму, был его земляк, чеченец Михаил Гадаев.  Когда  их  роту
послали в Афганистан, Тамерлан получил от кого-то из своих пулю в  спину
и истек бы кровью, если бы Михаил не вынес его на себе с поля боя.
   Они вернулись из Афганистана, и пути их разошлись: Михаил  перебрался
в Москву, а Тамерлан остался на родине. Парень, подстреливший его,  нат-
ворил в России дел и сбежал в Чечню. Встретив Тамерлана,  он  испугался,
что давняя история выплывет наружу, и распустил слух, что Тамерлан в Аф-
гане струсил и побывал в плену у "духов". И что даже пулю в спину  полу-
чил, когда бежал с поля боя.
   Тамерлан мгновенно опять стал изгоем. Отчаявшись  что-либо  доказать,
он позвонил в Москву и попросил помощи у Михаила. Гадаев немедленно при-
ехал и обратился к своему дяде, старейшине тейпа. На общем сходе  Тамер-
лан был оправдан, и Михаил, уверенный, что справедливость  восторжество-
вала, вернулся в Москву. Однако гонения продолжались, и тут на беду  Та-
мерлану встретился Харон. Трудно понять, как ему удалось уболтать парня,
но только вскоре тот стал правой рукой Харона. Впервые за свою жизнь Та-
мерлан почувствовал, что его боятся.
   Узнав об этом, Михаил не поверил. Он был убежден, что его друг не мог
пасть так низко, что его еще можно спасти.
   Они встретились.
   - Опять воюешь? - с насмешкой спросил Михаил.
   - Продолжаю, - чуть смущенно ответил Тамерлан и опустил глаза.
   - Значит, и убиваешь?
   - Иногда приходится.
   - И нравится тебе такая жизнь?
   - Мне пути назад нет! - Тамерлан поднял глаз", и Михаил увидел в  них
усталость и пустоту.
   - У каждого человека есть возможность вернуться назад, - возразил Ми-
хаил.
   - Со мной все кончено, - отмахнулся Тамерлан. - Лучше  скажи,  чем  я
могу тебе помочь. Ты же искал меня не для того, чтобы наставить на  путь
истинный?
   - Хорошо, пока отложим этот разговор. А помощь твоя мне действительно
нужна.
   - Слава Аллаху! Наконец-то я смогу  вернуть  тебе  долг.  -  Тамерлан
улыбнулся. - Говори, что я должен сделать.
   - Это может быть связано с теми людьми, с которыми ты сейчас по  одну
сторону окопа. - Михаил прямо посмотрел ему в глаза.
   - Даже если ты попросишь убить моего "благодетеля" Харона, я это сде-
лаю! - убежденно ответил Тамерлан.
   - Об этом я тебя не прошу. Мне нужно попасть в окружение Мушмакаева.
   - Мушмакаева? - В глазах Тамерлана мелькнул страх.  -  Я  к  нему  не
вхож.
   - Зато твой "благодетель" вхож.
   - Да, через него можно... Но ты понимаешь, чем рискуешь?
   - Конечно, понимаю. Но я также понимаю, что долги надо платить! - Ми-
хаил скрежетнул зубами.
   - Я не отказываюсь!
   - Я не о тебе. Ты знаешь, что дядю Ясу убили?
   - Убили?! - растерянно воскликнул Тамерлан. - Я слышал, что он умер в
больнице...
   - Его убили в больнице люди Мушмакаева. У меня есть доказательства.
   - О, Аллах... - простонал Тамерлан. - Такого человека... Я поговорю с
Хароном. Слушай, а я могу тоже участвовать в твоем деле?
   - Каком?
   - Ты же хочешь отомстить за смерть дяди Ясы, так?
   - Пока мне нужно только попасть в окружение Мушмакаева, а дальше вид-
но будет. - Михаил хотел бы верить старому другу, но не имел права,  по-
тому что был не один и не мог рисковать чужими жизнями.
   Тамерлан в упор посмотрел на Михаила.
   - Ты поможешь мне?.. Я имею в виду - выбраться из этой трясины?  -  В
его глазах, была такая надежда, что Гадаев не мог отказать.
   - Постараюсь.
   - Тебе, наверное, на роду написано спасать меня.
   - Мне это не трудно. - Михаил улыбнулся.
   - Ты у кого остановился?
   - У Зилаутдиновых.
   - Я приду туда за тобой часа черед полтора.
   Ровно через полтора часа Тамерлан зашел за Михаилом.
   - Сними-ка шапку, - попросил он, когда они вышли из дома.  -  Хорошо,
что ты так коротко стрижен. Я сказал Харону, что ты мой друг еще с Афга-
на, только что от "Хозяина", восемь лет отсидел за убийство мента, попал
под амнистию как ветеран-"афганец" и вышел по двум  третям.  -  Тамерлан
говорил быстро и четко. - Что ты хочешь мстить "неверным". Это для  него
главное.
   - А если он документ какой-нибудь попросит?
   - Здесь не паспортный стол, - усмехнулся Тамерлан. - Я -  твой  доку-
мент. Между прочим, Харон хочет представить тебя Мушмакаеву.
   - И мы прямо к нему поедем?
   - Ну да. - Тамерлан пожал плечами.
   - Ну, друг, ты даешь!
   - Как бы мне не пожалеть об этом.
   - Не понял, - нахмурился Михаил.
   - Случись что с тобой - никогда себе не прощу. Ага, вот и сатана.
   Они увидели Харона и подошли к нему.
   - Это один из самых талантливых полководцев Ичкерии Харон Таштамиров,
а это - мой самый лучший друг Михаил Гадаев, - познакомил их Тамерлан.
   - Друг моего друга - мой друг, - по-чеченски сказал Харон.
   - Так хотел сам Магомет. Аллах акбар! - по-чеченски ответил Михаил.
   Они обнялись, по-восточному обычаю прижимаясь щекой к щеке.
   - Я слышал, тебе много досталось от неверных, - сказал Харон.
   - Они еще пожалеют об этом, горько пожалеют! - со злостью ответил Ми-
хаил.
   - Мне нравится твой друг, - повернулся Харон к Тамерлану и сказал Га-
даеву: - Пойдем, я представлю тебя моему господину. А ты, - опять  обра-
тился он к Тамерлану, - скажи моим девкам: пусть стол накроют -  возмож-
но, я с гостем вернусь.
   Отправляясь на встречу с Хароном, Михаил не взял  оружия,  и  теперь,
когда Харон обнимал его, почувствовал, как тот осторожно прощупал его.
   Они подошли к небольшому домику. Охраны видно не было, но, стоило  им
подойти поближе, как словно из-под земли возникли два бородатых парня  с
автоматами.
   - А, это ты, командир, - сказал один из них, узнав Харона. - А с  то-
бой кто?
   - Это мой друг, - нахмурился Харон, недовольный тем, что охранник об-
ратился к нему без должного почтения. - Что еще спросишь?
   - Извини, командир, - сменил тон парень. - Проходите.
   Они зашли в дом, и Михаил сразу отметил роскошь  обстановки:  дорогие
ковры, шикарная мебель, хрусталь... "Интересно, - подумал Михаил,  -  он
что, возит все это с собой с места на место?"
   - Аллах акбар! - приветствовал их еще один охранник.
   - Аллах акбар! - отозвался Харон, проведя ладонями по седоватой боро-
де. - Удди, скажи Хозяину, что я привел к нему своего гостя.
   Удди быстро исчез за какой-то дверью и вскоре вернулся.
   - Хозяин сказал, чтобы ты сначала зашел один.
   - Может, мы не вовремя? - спросил Михаил.
   - Харон всегда приходит вовремя, - гордо заявил Таштамиров. -  Подож-
ди.
   Он вернулся и пригласил:
   - Заходи, брат мой!
   Но охранник преградил Михаилу путь.
   - Извини, командир, но я должен его...
   - Это мой гость! - резко оборвал его Харон.
   - Извини, командир. - Удди покорно посторонился, пропуская Михаила.
   Войдя, Михаил изобразил на лице благоговейный трепет.
   - Аллах акбар!
   - Аллах акбар, - спокойно ответил Мушмакаев,  с  интересом  глядя  на
незнакомца. - Как тебя зовут?
   - Михаил Гадаев.
   - Не сын ли ты достопочтенного Ясы Гадаева?
   - Я его племянник.
   - Хорошо. Мой самый преданный командир рассказал, какие страдания  ты
перенес из-за русских, и поручился за тебя.
   - Командир Таштамиров очень добр ко мне, - с почтением произнес Миха-
ил.
   - Ты побывал в Афганистане?
   - Так точно, хозяин! Три года в воздушнодесантных войсках, - вытянув-
шись по стойке "смирно", четко доложил Михаил.
   - А мне хочешь служить? - спросил Мушмакаев, но, заметив  пробежавшую
по лицу Харона тень, поправился: - Аллаху, Ичкерии и мне?
   - Разве я мог мечтать, что меня возьмет к себе сам великий Мушмакаев?
- как можно искренней воскликнул Михаил.
   - В каком звании ты служил в Афганистане?
   - Дослужился до старшего сержанта, хозяин!
   - Произвожу тебя в  лейтенанты,  -  важно  сказал  Мушмакаев,  словно
только что даровал ему княжеский титул.
   - Да не оставит вас Аллах в своих милостях, хозяин!
   - Под твоим началом будет пятьдесят человек,  из  которых  ты  должен
сделать настоящих бойцов.
   - И защитников Аллаха, - добавил Харон.
   - И защитников Аллаха, -  повторил  Мушмакаев.  -  Но  сначала  нужно
чуть-чуть поработать... - Он задумался. - Пока побудешь  у  меня  личным
порученцем.
   - Готов выполнить любой ваш приказ, хозяин.
   - Называй меня полковником.
   - Да, полковник.
   - У меня сразу же есть для тебя поручение.
   - Слушаю, полковник. - Михаил не мигая смотрел на него.
   - У нас тут есть одна русская журналистка... Отвезешь ее в Хасавюрт к
моему старому приятелю. По дороге захватишь ее "товарищей". А мой  прия-
тель знает, что с ними дальше делать...
   Михаил с трудом скрыл волнение. Скорее всего, приятель, о котором го-
ворит Мушмакаев, и есть тот самый Лом.
   - Проследишь там, - продолжал Мушмакаев, - потом вернешься ко  мне  и
подробно расскажешь.
   - Так я и знал! - огорченно воскликнул Харон. - Не успел я  встретить
отличного воина, как ты забрал его себе. Да еще за столом не дал  с  ним
посидеть.
   - Ничего, командир, как только вернусь с задания, мы попируем, -  ве-
село сказал Михаил.
   - Удди! - крикнул Мушмакаев, и охранник ввалился в комнату. - Ты поз-
накомился с гостем?
   - Нет еще.
   - Лейтенант Михаил Гадаев. Теперь он мой личный порученец. Ясно?
   - Ясно, хозяин, - без особой радости ответил Удди, вероятно, не желая
делить с кем-то права на Хозяина.
   - Михаил доставит нашу пленницу и ее приятелей в  Хасавюрт,  к  моему
другу. Покажешь ему дорогу и поможешь, когда надо. У тебя есть оружие? -
спросил он Гадаева.
   - Пока нет.
   - Дашь ему пистолет и автомат, - приказал Мушмакаев Удди.
   - Спасибо, полковник.
   - В добрый путь! Аллах с вами! Вернитесь с хорошими вестями!
   - Не беспокойтесь, полковник.
   - Запомни пароль: "Я воин Аллаха". Отзыв: "Аллах нам защита".

                                  XI

                           Проверка "кровью"

   В отличие от группы Савелия, Воронов с ребятами устроился  с  меньшим
комфортом - в старом полуразрушенном доме. Заметно было, что хозяева по-
кидали свое жилище в спешке: осталась мебель, хоть и старая, но довольно
крепкая, матрасы, посуда, повсюду были разбросаны  книги  и  фотографии.
Судя по фотографиям, хозяева были русскими.
   Ближайшее жилье находилось в паре километров: дом  стоял  на  отшибе.
Наткнувшись на него, ребята долго  прислушивались,  пытаясь  определить,
есть ли в нем кто-то, потом решили подождать, пока не развиднеется. Ког-
да забрезжил рассвет, они увидели, что в окнах нет стекол,  часть  крыши
обвалилась, кое-где были отметины, какие  остаются  после  обстрела.  На
всякий случай Воронов приказал Трегубенкову сходить на разведку.
   - Будь осторожен: могли заминировать перед уходом, - сказал Андрей.
   Отсутствовал Трегубенков довольно долго,  а  когда  вернулся,  поднял
вверх большой палец.
   - Почему так долго? - спросил Андрей.
   Трегубенков показал ему гранату Ф-1.
   - Они, сволочи, так хитро ее укрепили, что я минут двадцать с ней во-
зился. И подход к колодцу заминировали, гады!
   - Больше ничего?
   - Были и еще, но с теми я быстро управился.
   Они зашли в дом. Найдя кусок фанеры, заложили окно. В сарае обнаружи-
ли печку-"буржуйку", но решили топить только  по  ночам,  чтобы  дым  не
привлекал внимания.
   После разговора с Савелием Андрей понял, что им придется  провести  в
этом доме два-три дня. Продуктов им хватит, с водой, благодаря  Владими-
ру, тоже будет нормально. Воронова беспокоило другое. Он с ребятами  ни-
как пока не мог помочь Савелию.
   На следующий день Трегубенков,  не  выдержав  бездействия,  предложил
отправить его в разведку. Чеченский язык он знает,  а  потому  опасности
никакой, зато, возможно, появятся какиенибудь новости. Поразмыслив,  Во-
ронов категорически запретил. Он понимал, что любое вмешательство  с  их
стороны может поставить Савелия и его группу в опасное положение.

   Чем дольше Людмила Караваева сидела в подвале, куда лишь  сквозь  не-
большую щель в люке проникал свет, а в углах раздавалось мерзкое  крыси-
ное попискивание, тем яснее она понимала, что Мушмакаев, несмотря на  ее
послушание, не собирается держать слово. С каждой минутой надежда ее та-
яла все больше, но неожиданно люк открылся, и свет хлынул в подвал.
   Людмила подняла голову и увидела Удди и какого-то незнакомого парня.
   - Я могу спросить... - дрожащим голосом начала Людмила, но Удди обор-
вал ее:
   - Пленным нельзя разговаривать!
   - Ей уже все можно, - сказал второй парень по-чеченски.
   Пока они шли за пленницей, Удди объяснил Михаилу, что бабу и ее прия-
телей завтра пустят в расход.
   - Ей еще повезло, - добавил он. - Хозяин ее напоил, накормил и  трах-
нул от души. - Он осклабился, но в голосе его слышалась зависть.
   - Чего ж повезло, если завтра - в расход? - спросил Михаил.
   - Не скажи! С ней еще две бабы было, так по ним сначала все бригадиры
прошлись, потом рядовые, а потом их Харону отдали. - Он вдруг  поморщил-
ся.
   - А Харону зачем?
   - Так он опыты над неверными ставит! Отрежет им чего-нибудь  и  время
засекает - сколько они потом проживут? А то крови отцедит... Или  подве-
сит бабу за ноги, из вены кровь пустит и ждет, пока та  не  откинется...
Бр-р! - И Удци передернул плечами.
   Теперь, вспомнив, что бабу завтра все равно отправят на тот свет, Уд-
ди ощерился и крикнул Людмиле:
   - Давай вылезай, милая, поговорим!
   Людмила выбралась из подвала.
   - Куда меня теперь?
   - Поедем в Хасавюрт, - сказал незнакомый парень.
   - Зачем?
   - Там узнаешь.
   - А где мои коллеги?
   - По пути захватим.
   Неожиданно Людмила все поняла.
   - Господи! - воскликнула она. - Мушмакаев же обещал, что отпустит ме-
ня! - Людмила постаралась взять себя в руки. - Меня убьют?
   - Да не дергайся ты, - сказал незнакомый парень, и Людмиле  почему-то
послышалось в его голосе сочувствие.
   - А ты мастак с бабами общаться, - с завистью  произнес  Удди  по-че-
ченски. - Сразу успокоилась, а то я уже подумывал кляп ей  в  рот  засу-
нуть... кожаный... - Он заржал, довольный своей шуткой. -  Ты-то  будешь
ее трахать?
   - Я трахаюсь только по обоюдному согласию, понял?
   - Как хочешь. - Удди пожал плечами. - А я лично немного  побалуюсь  в
дороге.
   - А кто машину поведет?
   - Ты.
   - А я не умею, - сказал незнакомец.
   - Как это? - Удди даже остановился и чуть не налетел на Людмилу, иду-
щую впереди со связанными за спиной руками. - Ты же в ВДВ служил!
   - Служил. БТР могу водить, а машину - нет.
   - А какая разница?
   - Машина - это машина, а БТР - трактор.
   Удди сплюнул от досады.
   - Ладно, доедем до места, тогда отведу душу. Правда, девушка? -  ска-
зал он по-русски и ущипнул ее за задницу.
   - Убери руки, шакал! - брезгливо бросила Людмила.
   - Я не шакал, девушка, я волк из отряда "Горные волки". - Удди  вновь
заржал.
   Они вышли к машине.
   - Погоди минуту, я тебе стволы принесу.
   В этот момент Михаил понял, что Удди "на взводе"  -  слишком  странно
блестели у него глаза.
   - Ты журналистка? - спросил Гадаев у Людмилы.
   Она с некоторым удивлением посмотрела на него и кивнула.
   - Не смотри на меня, - тихо сказал Михаил, едва шевеля губами. -  Как
в плен попала?
   - Нас подставили. Вы... поможете мне?
   - Постараюсь. Только сама не проявляй никакой инициативы.
   - Кто вы?
   - Какая разница? Человек.
   - Человек здесь - большая редкость. Здесь были еще две девушки. Вы не
знаете, что с ними?
   - Убиты, - коротко ответил Михаил.
   - Какие звери! - простонала Людмила. - А вы почему с ними оказались?
   - Молчите!
   В дверях дома показался Удди. Он подошел и отдал  Михаилу  автомат  с
двумя рожками и пистолет. Гадаев понял, что не ошибся насчет наркотиков:
глаза у Удди совсем остекленели.
   - Ты не слишком дурью-то увлекайся, - почеченски сказал Михаил. -  Не
хватало еще в аварию попасть! Так, бабе в сортир нужно.
   - Потерпит.
   - Я не хочу, чтобы в машине мочой воняло.
   - Не поведу же я ее в дом! По дороге остановимся.
   Они сели в военный УАЗик: Удди - за руль, а Михаил  и  Людмила  -  на
заднее сиденье.
   - Сколько нам ехать до того места, где остальные? - спросил Гадаев.
   - Час с небольшим. - Удди обернулся и осклабился. - Ты уж  не  обижай
парня-то! - бросил он Людмиле, по-своему поняв вопрос Михаила, и  рванул
с места.
   Отъехав немного от поселка, Удци притормозил возле одиноко  стоявшего
дерева.
   - Со всеми удобствами, - хмыкнул он. - Давай ссы быстрее!
   Людмила посмотрела на Михаила, но его лицо оставалось непроницаемым.
   - Может, руки мне развяжешь? - спросила она.
   - Я готов с тебя сам штаны снять, - услужливо сказал Удди и заржал.
   - Хватит, парень! - разозлился Михаил.  -  Дай  бабе  спокойно  опра-
виться.
   - Шуток не понимаешь? Просто не хочу, чтобы она сбежала. - Он вытащил
из-за пояса пистолет Макарова.
   Михаил развязал девушке руки, и она вышла из машины.
   Людмила ждала, что сейчас что-то должно произойти - недаром же незна-
комец придумал, будто ей надо помочиться. Однако он продолжал сидеть,  и
девушке ничего не оставалось, как бесстыдно  снять  рейтузы  и  трусики,
оголить зад и помочиться.
   - Ты посмотри, какая жопа! - воскликнул Удди.
   Людмила вернулась в машину и протянула  Михаилу  руки,  вопросительно
глядя на него.
   - Ладно, так обойдемся. Только не вздумай шутить! - угрюмо  предупре-
дил Михаил.
   Вскоре они въехали  в  небольшой  городок  и  остановились  у  здания
больницы.
   - Посиди с ней, я тех двоих притащу. -  Удди  выскочил  из  машины  и
скрылся за дверью больницы.
   - Я думала... - начала девушка, но Михаил резко оборвал ее:
   - А о своих друзьях ты подумала?
   - Нет, - смутилась Людмила. - Слушайте, как вас зовут?
   - Михаил.
   - А меня Людмила. Вы не сердитесь... - Она умолкла, взглянув на  зда-
ние больницы. - Странно! Второго я не знаю.
   - Разберемся, - шепнул Михаил, присматриваясь к двум мужчинам,  кото-
рых вел Удди.
   Одному из них, с измученным бледным лицом, было лет  сорок.  Другому,
светловолосому, лет тридцать. Правая рука его вместе с плечом была зако-
вана в гипс.
   Удди открыл УАЗик. Тот, что с гипсом, сел назад, к Михаилу и Людмиле,
а второй - рядом с Удди.
   - Это что, ее приятели? - по-чеченски спросил  Михаил,  когда  машина
рванула с места.
   - Только дохляк. - Удди кивком показал соседнее сиденье. - А безруко-
го наши вчера прихватили. Он тоже оператор, только питерский.
   Михаилу вдруг показалось, что Людмила  внимательно  прислушивается  к
разговору, и у него мелькнула мысль, что она понимает по-чеченски.
   Ехали долго. Сослуживец Людмилы был очень слаб и, когда машину  подб-
расывало на ухабах, тихо постанывал. Питерскому, очевидно, хорошо доста-
лось: глаз заплыл, брови рассечены, сломан нос. Дышал он  со  свистом  и
хрипом - наверное, отбиты легкие или переломаны ребра. Он  тоже  стонал,
когда УАЗик трясло на ухабах.
   - Ты что, земляк, нарочно ни одной ямы не пропускаешь? - не выдержав,
рявкнул Михаил по-чеченски.
   - А тебе что, жалко ублюдков?
   - Придурок! Мне себя жалко, ты мне поспать не даешь!
   - Так бы сказал сразу, - протянул Удди и повел аккуратнее.
   Людмила легким прикосновением поблагодарила Гадаева.
   Они ехали всю ночь.
   - Сколько нам еще трястись? - спросил Михаил.
   - Часа через два-три прибудем. Можешь дальше дрыхнуть. Только смотри,
чтобы они тебя во сне не придушили! - хохотнул Удди.
   - Думаешь, могут? - насмешливо спросил Михаил и  посмотрел  на  часы.
Было девять утра.
   - Ты бы видел, что этот однорукий вытворял, когда его брали!  -  про-
должал Удди. - Троих наших ребят