чкался в чем-то.  Ладно, не об этом сегодня речь... -
Зелинский  повернулся к Савелию и спросил,  словно сам забыл:  - Как его
фамилия?
   - Валентин Александрович Мартиросов, тут же отчеканил Савелий.
   - А-а!  - протянул полковник.  - Этого мужичка  я  знаю,  даже  лично
как-то беседовал...  На "рабочку" пойдете,  или сюда привести? Зелинский
бросил взгляд на Савелия и пожал плечами.
   - В общем-то,  все равно...  Но лучше туда сходим,  не возражаете?  -
спросил он, повернувшись к Савелию.
   - Можно и там,  - осторожно отозвался тот.  Не успели они войти в ос-
новной корпус,  как в нос ударил знакомый тошнотворный запах прогорклого
человеческого пота и кислых щей - запах, какой бывает только в тюрьмах.
   Савелий поморщился,  и сразу же нахлынули воспоминания.  Казалось бы,
прошло столько лет,  а все было словно вчера! Ему почудилось, что сейчас
он  снова  окажется в переполненной камере,  где на скопившийся табачный
дым можно,  казалось, спокойно положить топор и он будет висеть в возду-
хе, освещаемый вечно горящей тусклой лампочкой.
   Почему так устроена человеческая память? Почему она сохраняет в своих
уголках все мерзкое,  отвратительное, даже не пытаясь стереть все это из
своих глубин?  Хотя,  если хорошо подумать,  это и правильно, потому что
человек должен помнить не только хорошее,  но и плохое.  Иначе и быть не
должно.
   Неожиданно Савелий повернулся к Зелинскому и спросил:
   - Александр Васильевич, я могу хотя бы в глазок взглянуть на ту каме-
ру, в которой меня здесь держали?
   - Зачем это...  - начал Зелинский,  но вдруг увидел в глазах  Савелия
нечто такое, что ему расхотелось развивать эту тему. Он взглянул на пол-
ковника: - Это возможно?
   - Так вы у нас бывали и  в  качестве  подследственного?  -  удивленно
воскликнул тот.  - Да,  по недоразумению... - не вдаваясь в подробности,
ответил за Савелия Зелинский.
   - Что ж, проблем здесь не вижу... Какая камера?
   - Сначала девяностая, потом сто двадцать девятая.
   - Последняя на "спецу", - заметил полковник.
   - Думаю,  что и одной девяностой будет достаточно! - усмехнулся Саве-
лий.
   - Хорошо, идемте. - Полковник двинулся вперед, а они вслед за ним.
   Шли молча, каждый думал о своем. Шли по длинным коридорам, через каж-
дые пятнадцатьдвадцать метров перегороженным металлическими  решетчатыми
воротами, по которым прапорщик, сопровождавший их группу, проводил длин-
ным металлическим  прутом,  предупреждая  конвоиров,  ведущих  навстречу
подследственных. Делал это он привычно, автоматически.
   Наконец они остановились перед дверьми девяностой камеры.
   - Открой  "кормушку"!  - приказал полковник,  потом пояснил:  - Что в
глазок-то рассмотришь?  - Затем взял под руку Зелинского и  стал  что-то
ему нашептывать.
   - Спасибо...  -  тихо поблагодарил Савелий,  чуть присел и взглянул в
открытую "кормушку".
   - Смотри,  мужики,  какой-то фрайер зенки на нас вылупил!  -  крикнул
кто-то.
   - Ага, партнера себе ищет... - серьезно заговорил другой и добавил: -
По шконке! - Взрыв смеха потряс стены камеры.
   И вдруг,  перекрывая это веселье,  раздался громкий баритон:  - Стой,
мужики!  Это же Бешеный! Любопытная толпа расступилась и пропустила впе-
ред парня внушительных размеров,  в котором Савелий сразу же узнал Ники-
ту, телохранителя Лещи-Шкафа.
   - А мне говорили, что ты помер! - с удивлением заявил он.
   - Извини,  что не оправдал твоих ожиданий! - усмехнулся Савелий. - Ты
что,  вдвоем со своим шефом здесь загораешь? - спросил он в надежде, что
Леше все же не удалось отвертеться от тюрьмы.
   - Скажешь тоже!  - поморщился Никита. - Мой шеф никогда сидеть не бу-
дет: у него все схвачено, за все уплачено.
   - Что же он тебя-то не отмазал? - зло ухмыльнулся Савелий.
   - А это он для профилактики,  для моей же пользы, - на полном серьезе
пояснил Никита. - Зарвался я чуток, вот и отдыхаю! - Это он проговорил с
такой кислой миной,  что все вокруг рассмеялись, но Никита вдруг саданул
ближайшего весельчака по уху,  и тот тут же "выпал в осадок". Смех мгно-
венно оборвался,  а Никита, словно ничего не произошло, спокойно продол-
жил разговор:
   - Ничего, думаю, через недельку-другую он меня отсюда вытащит.
   - Может, передать чего? - спросил его Савелий.
   Полковник, заметив,  что  "уголовный  розыск"  слишком злоупотребляет
правилами,  хотел сказать, что разговаривать с подследственными не поло-
жено, но Зелинский предупредительно дернул его за локоть.
   - Передай только одно:  осознал,  мол, свою ошибку... - Никита тяжело
вздохнул. - Он там же живет? - Там же, куда он денется. - А Лолита так и
тащит свою "Викторию"?  - О,  у Лолиты сейчас несколько таких клубов,  а
один даже где-то за границей!  - Никита проговорил это настолько  уважи-
тельно, что было видно: Лолиту он ценит гораздо больше, чем своего Хозя-
ина.  Впрочем, вполне вероятно, здесь имело место совсем другое чувство.
- Послушай, а ты-то чего здесь делаешь? Неужели тоже загремел?
   - Да нет,  на опознание привели... - не моргнув глазом, ответил Саве-
лий.  - Из нашей "хаты",  что ли?  - А черт их знает! Менты, что привели
меня,  стоят у другой "хаты" и что-то выясняют...  Все,  идут!  Пока!  -
быстро прошептал он и тут же захлопнул "кормушку".
   Чтобы поддержать версию Савелия,  Зелинский, который слышал последние
его слова, грозно прикрикнул:
   - А ну отойдите от камеры, свидетель! Кто позволил? Почему не смотри-
те за ним?  - Он так вошел в роль,  что даже полковник встрепенулся,  но
тут увидел смеющиеся глаза прокурора и тоже подыграл:
   - Виноват,  товарищ прокурор, недоглядел! - Ладно, достаточно, - про-
шептал Зелинский. - Ведите нас на кухню...
   Минут через пятнадцать они уже были в  подсобном  помещении  тюремной
кухни.  Выгнав посторонних,  полковник приказал пригласить Мартиросова к
прокурору, а сам тут же предупредительно вышел, чтобы не мешать. Прапор-
щик лихо откозырял и буквально через минуту ввел осужденного.
   - Мартиросов?  - спросил Зелинский.  - Валентин Александрович, двести
шестая,  часть вторая,  два с половиной года строгого режима! - привычно
отрапортовал тот и вопросительно уставился на двух штатских. - "Баклан",
значит? - усмехнулся Савелий. - О, начальник "по фене ботает"? - хмыкнул
тот и было непонятно, с одобрением или с сарказмом.
   - Я  представитель  прокуратуры  города,  а этот человек представится
сам, - кивнул Зелинский в сторону Савелия.
   - Инструктор музея ветеранов КГБ Заславский.
   - Интересно, для чего я вам понадобился, гражданин прокурор? - Марти-
росов уставился на Зелинского.
   - Узнал?  - улыбнулся он.  - Тем лучше. Надеюсь, не забыл, что ты мне
кое-чем обязан?
   - Что вы, гражданин прокурор, я вашего добра по гроб жизни не забуду!
- с горячностью подтвердил Мартиросов, - Чем могу вам помочь?
   - Не мне, а моему приятелю. - А мне без разницы.
   - Да,  нам действительно нужна ваша помощь, Валентин Александрович, -
подтвердил Савелий.  - Мы сейчас готовим праздничный стенд  к  юбилейной
дате,  и  у нас возникло затруднение с вашим дядей,  генералом Рассказо-
вым...
   - А что с ним случилось?  Я вроде слышал,  он за границу  сдернул?  -
Мартиросов брезгливо сплюнул.  Его первоначальное напряжение спало, едва
только он услышал, что ему ничего не угрожает. - Не мог подождать, чтобы
меня отсюда вытащить!
   - Ошибаетесь,  Валентин Александрович,  - мягко возразил Савелий,- Он
не "сдернул", как вы выразились, за границу, а пропал там без вести. Это
заслуженный генерал и, судя по всему, враги убрали его! - не без пафоса,
но с большим усилием врал Савелий.
   - Так что вы хотите с меня?  - заключенный удивленно посмотрел на Са-
велия:  как бы там ни было, всегда приятно слышать, когда так высоко це-
нят твоих родственников.
   - Так получилось, что в архивах не сохранилось ни одной приличной его
фотографии... - Савелий говорил так, что вряд ли нашелся бы человек, ко-
торый мог усомниться в его искренности.
   - И только-то?  - Мартиросов усмехнулся. - Когда со мной по-хорошему,
то и Март не откажет в содействии. Есть у меня его фотография. Кстати, в
мундире,  при всех наградах... он мне подарил ее в день моего шестнадца-
тилетия.
   - И где же она?  - нетерпеливо спросил Савелий, быстро переглянувшись
с Зелинским.
   - У меня.  С месяц назад попросил сестренку принести ее,  а то братва
не верила, что у меня родной дядюшка - генерал.
   - Неужели  тебе  разрешили  такое фото иметь при себе?  - недоверчиво
нахмурился Зелинский.
   - Скажете тоже,  гражданин прокурор!  Кто же разрешит такое держать в
личных вещах осужденного?  Конечно, же нет! Фотография хранится у отряд-
ного, капитана Селиверстова. - Он хитро уставился на Зелинского, доволь-
ный тем,  что смог за глаза польстить своему непосредственному начальни-
ку, от которого многое зависело здесь, в местах лишения свободы.
   - Я могу ее позаимствовать? На время! - тут же добавил Савелий. - Ес-
ли с возвратом,  то без проблем.  - Благодарю! - Савелий взглянул на Зе-
линского. - Разрешите? - Он вытащил из кармана пачку "Явы".
   - Минутку! - Зелинский взял пачку, открыл ее, осмотрел и только после
этого разрешил передать осужденному.
   - Вот спасибо! - обрадовался Мартиросов. - Если что еще нужно будет -
наведывайтесь. Март завсегда поможет!
   - Непременно. Можете идти! - ответил за Савелия Зелинский.
   Как только Мартиросов вышел, к ним вернулся полковник.
   - Ну как,  удачно? - поинтересовался он. - Почти... - уклончиво отве-
тил Зелинский. - Капитана Селиверстова можно видеть? - А сколько сейчас?
- Пятнадцать тридцать, а что? - Через полчаса он заступает на дежурство.
Может, ко мне на рюмку чая зайдем? - Полковник выразительно посмотрел на
Зелинского.
   - Разве только на полчасика,  и только на  рюмку  чая...  -  согласно
вздохнул Зелинский.
   Странные, до  боли щемящие чувства овладели Савелием,  когда он снова
шел по бутырским коридорам до административного корпуса. Эти вонючие ла-
биринты навевали такую тоску,  что хотелось завыть во весь голос.  Каза-
лось, что он снова под конвоем и уже никогда не сможет вырваться отсюда.
Сколько  же  народу прошло через это тюремное сито?  Сколько проклятий и
стонов слышали эти стены? Сколько поломанных судеб и жизней видели они?
   Савелий настолько был погружен в свои мысли,  что очнулся только тог-
да, когда в кабинет вошел высокий, худощавый, похожий на туберкулезника,
капитан. - Вызывали, товарищ полковник? - Да, Серафим Петрович. Принеси-
те сюда личные вещи осужденного Мартиросова!
   - Что-то случилось?  - напряженно спросил капитан,  подумав,  что его
ожидают неприятности.
   - Ничего не случилось,  - с добродушной улыбкой заверил Зелинский.  -
Просто нам нужна фотография,  которая хранится в его личных вещах. Между
прочим, с согласия самого осужденного! - добавил он с той же улыбкой.
   - Господи!  Да я бы вам ее и без всякого согласия выдал, - облегченно
воскликнул капитан.
   - А без согласия нельзя!  - строго заявил Зелинский. - Только по пос-
тановлению суда. Это, между прочим, вам положено знать по должности.
   - Я,  конечно же,  знаю об этом,  но фотографии людей в военной форме
держать осужденному не положено, - упрямо возразил Селиверстов.
   - Ладно,  хватит о юридических тонкостях.  Несите фото! - прервал его
размышления прокурор.
   Вскоре они уже держали в руках фотографию генерала Рассказова. На них
смотрело упрямое сердитое лицо уставшего человека.  Его умные глаза, ка-
залось,  говорили,  что этот человек знает что-то такое,  о чем не знает
никто.
   Когда они  вернулись в прокуратуру,  цветной ксерокс с фотографии был
готов через несколько минут.
   - Никогда не думал, что его фотографию я найду у вас, - признался Са-
велий.
   - Чем еще могу быть полезен? - улыбнулся Зелинский.
   - Спасибо, вы и так столько времени на меня потратили...
   - Ты это брось!  - сердито оборвал его Зелинский.  - Какие могут быть
счеты между нами,  бывшими "афганцами"?  К тому же я у тебя в неоплатном
долгу.  - Почему?  - удивился Савелий.  - Только благодаря тебе я сейчас
нахожусь здесь. - Не понял...
   - Когда я тебя незаслуженно обидел в зоне...  -  начал  Зелинский.  -
Помнишь?
   Савелий пожал плечами и Зелинский продолжил:
   - Ты ничего не сказал, а просто посмотрел мне в глаза, но это был та-
кой взгляд,  что я несколько ночей не мог спокойно спать!  А потом  жена
сказала,  что  ты тоже "афганец",  и я решил во что бы тони стало разоб-
раться в твоей истории.  Ты помог мне подняться над самим собой!  Перес-
мотреть свою жизнь! - Он в волнении стал ходить по кабинету.
   - Но вы сами все для себя решили,  причем же здесь я? - Савелий вновь
пожал недоуменно плечами.
   - Как причем?  Именно благодаря тебе я и смог это сделать! Бели бы не
ты, то я, возможно, так и прозябал бы в местах не столь отдаленных и по-
тихоньку спивался бы там...
   - Каждый человек идет к той цели, какая у него написана на роду. Рано
или поздно вы все равно бы восстали против того, чем тогда занимались.
   - Рано  или  поздно!  -  перебил Зелинский.  - Но благодаря тебе - не
поздно!
   - Во всяком случае,  спасибо вам за помощь!  -  Савелий  улыбнулся  и
крепко пожал Зелинскому руку. - Я пошел... - Если что, обращайся, - бро-
сил тот на прощанье. - Непременно!
   Как только Савелий пришел к себе домой,  то сразу же набрал номер Бо-
гомолова:
   - Константин Иванович,  можете дать отбой по фотографии нашего общего
знакомого!  - Как?  - с удивлением воскликнул генерал.  - Она уже у меня
есть. - Каким образом? Ты уверен, что на ней изображен именно он? - Да.
   - Хорошо,  в  восемнадцать тридцать жду у себя!  - Генерал явно горел
желанием узнать подробности.
   - Непременно!  - Савелий положил трубку, подошел к кушетке и с огром-
ным удовольствием растянулся на ней.  Сейчас ему казалось, что посещение
Бутырок было во сне,  но настолько реальном,  что тюремный специфический
запах засел у него в носу.
   Как же повезло ему с этим походом в Бутырки! Хорошо, что он обратился
к Зелинскому.  Мало того,  что удалось найти фотографию Рассказова,  так
еще и встретил Никиту,  который лишний раз убедил его в правильности ре-
шения по поводу Леши-Шкафа.  Этот "шкаф" ему очень  сильно  задолжал!  И
должен за это ответить!  Слишком он задержался на этой земле,  как и его
Лолита.  Пора и на покой...  Савелий не "накручивал" себя:  у него и так
было достаточно оснований вынести свой приговор.
   Теперь нужно  подумать о цепочке,  которая может привести к тем,  кто
похитил в свое время его самого.  Какие у него есть  ниточки?  Наверняка
похитители как-то были связаны с больницей. Иннокентий рассказывал о се-
рии странных убийств в больнице: был убит доктор, который был единствен-
ной ниточкой к похитителям или к их сообщникам, постовой милиционер, ко-
торый наверняка оказался случайным свидетелем преступления,  или на свою
беду увидел кого-то,  кто не хотел "светиться". Значит, нужно начать по-
иски с самой больницы, найти санитарную машину, на которой его вывезли к
той даче. Кстати, неплохо было бы прощупать и дачу: наверняка ею пользо-
вались не единожды!
   Он взглянул на часы:  до встречи с Богомоловым времени было предоста-
точно. Савелий включил телевизор и вдруг услышал мелодию, которую слышал
на той самой даче, где он некоторое время находился в беспамятном состо-
янии. Савелий закрыл глаза и попытался настроить себя на то время. И это
принесло результат: Савелий явственно услышал два голоса.
   "Как ты думаешь, Хитрован, он не отдаст концы, пока мы его не обменя-
ем?" Голос был бархатистым,  красивым,  с явным акцентом,  скорее всего,
американским. Точно, американец!
   "Ничего, парень крепкий - выдюжит!  - Этот голос был хрипловатым, по-
добострастным. - Вы извините, Красавчик-Стив... не возражаете, что я вас
так называю?"
   Красавчик-Стив! Теперь Савелий все вспомнил.  С Красавчиком-Стивом  у
него  еще  будет  возможность пообщаться,  когда он отправится на поиски
Рассказова.  Сейчас его больше интересовал тот, по кличке Хитрован. Судя
по всему,  он принадлежит к криминальным структурам,  а значит,  на него
можно выйти через того же Лешу-Шкафа. Впрочем, и Леша не нужен: вспомнив
голоса, Савелий вспомнил и внешность Красавчика-Стива и Хитрована. А уз-
нать его имя и адрес ничего не стоит.
   Выходит, люди Рассказова используют местных "авторитетов". Хотя, если
хорошенько поразмыслить,  на кого еще они могут опереться? С них и спро-
сить можно, не то что с чиновников!
   Сейчас, когда многое прояснилось,  нужно было  решить:  приступить  к
"чистке",  как  Савелий мысленно назвал свою будущую работу,  немедленно
или дождаться перемены своей внешности.  После недолгих размышлений,  он
понял, что в ожидании "смерти", возможно, пройдет не один день. А сидеть
и ждать у моря погоды - не в его духе.
   Савелий отодвинул от стены диван,  залез за обшивку и вытащил неболь-
шую коробку.  В ней он держал оружие и спецснаряжение, о котором напоми-
нал Богомолов. Он откинул крышку и достал из коробки предмет, напоминаю-
щий обыкновенную авторучку. Она стреляла тончайшими четырехсантиметровы-
ми иголками,  которые выкидывались мощной пружиной.  Скорость их  полета
была  такой большой,  что стальная игла спокойно пробивала даже берцовую
кость. Немного подумав, он взял еще очки-монитор и авторучку-камеру.
   Он уже хотел уходить,  но подумал о Воронове. Чтобы тот не беспокоил-
ся, Савелий написал ему записку:
   "Пошел прогуляться, вернусь поздно вечером. Рэкс".
   Первым делом  он  направился к телефону-автомату и набрал номер клуба
"Виктория".  Трубку взяла сама Лолита.  Изменив голос, Савелий с ужасным
акцентом попросил к телефону Лешу-Шкафа.
   - Извините,  а кто его просит? - любезным тоном поинтересовалась она.
- Судя по голосу,  вы,  вероятно,  приехали из-за границы? - Да, вы пра-
вильно определять. Я иметь такой мой ужасный русски! Я от Лондон. Роберт
Максвелл.
   - О,  вашего звонка он давно ожидает! - Савелий с трудом удержался от
смеха:  как быстро она "гнет подковы"! - По всему видно, что вы давно не
звонили ему.  Здесь он почти не бывает:  его офис расположен на  Большой
Полянке,  тридцать четыре... Пожалуйста, запишите телефон, сейчас он как
раз должен быть на месте.
   Савелий вежливо поблагодарил "столь любезную леди с  фантастик  голо-
сом" и обещал обязательно нанести ей визит.
   Офис на Большой Полянке был знаком Савелию: о нем довольно часто упо-
минал ЛешаШкаф в разговорах с Лолитой.  Он взглянул на  часы.  Если  Ле-
ша-Шкаф не изменил своих привычек,  то там он будет еще не меньше сорока
минут.  Что ж,  этого времени как раз достаточно, чтобы успеть навестить
Лолиту, которая наверняка звонит сейчас "своему милому", чтобы предупре-
дить о приезде какого-то англичанина по имени Роберт Максвелл.
   Хорошо зная Лешу-Шкафа,  Савелий предположил,  что тот сейчас же зай-
мется поисками в своих записях заметок об этом англичанине. На это уйдет
минут тридцать, а значит, у Савелия будет уже более часа. И поэтому пер-
вым делом - Лолита!
   Он остановил  частника  и назвал улицу рядом с клубом "Виктория".  Он
знал, как выманить Лолиту из клуба, и потому не занимал этим свои мысли:
сейчас он больше раздумывал над планом возмездия Леше-Шкафу...


Хитрости Рассказова

   После того памятного дня, когда Мэтьюз сообщил Рассказову о Малайзии,
прошло двое суток. С десяток боевиков, возглавляемых Красавчиком-Стивом,
добросовестно сидели в засаде и терпеливо ожидали самолета.
   Инструкция Красавчика-Стива была коротка и проста:  "сидеть тихо и не
подавать признаков жизни!" Запрещалось курить даже в ночное время.
   Они сидели попарно вокруг небольшой, тщательно замаскированной взлет-
но-посадочной полосы. Каждый имел с собой питание на три дня и достаточ-
но  боеприпасов,  хотя  все были предупреждены,  что операцию желательно
провести без шума и в любом случае сберечь "живой товар",  находящийся в
самолете.
   Чтобы не  привлечь  любопы