о как лет
пятнадцать назад его предал любимый ученик,  он никому больше не доверял
и не изменял своему принципу даже тогда,  когда это вредило делу.  Таких
примеров было немало,  особенно в последнее время. Мастеру стало извест-
но,  что живых свидетелей захоронения контейнеров осталось  всего  двое.
Одного обнаружили в больнице с тремя ранениями. Решив дождаться его выз-
доровления,  Мастер приказал своему человеку, вхожему в эту больницу, не
выпускать из виду раненого,  а другому - организовать его похищение.  Ни
тот, ни другой не догадывались о существовании друг друга. Когда ранено-
го неожиданно выкрали неизвестные.  Мастер, подстраховывая более нужного
члена Братства, приказал убрать первого и тем самым, совершенно этого не
желая, устранил лишнего свидетеля, облегчая задачу людям Красавчика-Сти-
ва.
   Позднее Мастеру сообщили, что наконец-то отыскали еще одного участни-
ка экспедиции, но им интересуется какая-то криминальная структура, кото-
рая предлагает обменять его на раненого.  Естественно, никто из информа-
торов не знал всей картины,  известной только Мастеру. Соединив все раз-
розненные сведения в единое целое,  он моментально сообразил, что крими-
нальная  группа,  предложившая  обмен  захваченного ими Савелия на якобы
обыкновенного уголовника,  была прекрасно осведомлена,  что им  является
один из свидетелей захоронения контейнеров.
   Мастер сразу  понял,  что  к  поискам  контейнеров подключился новый,
весьма умный противник,  который все очень тонко рассчитывает наперед, а
криминальная структура выступает в качестве "подставного лица", чтобы не
вызывать излишнего любопытства к Седому. И если судить по тому, как опе-
ративно раскручивается дело по обмену, этот противник не только умен, но
и обладает большими связями в Органах.  Кто эти люди? Кто за ними стоит?
Если  до сих пор их пути не пересекались и они не мешали друг другу,  то
сейчас их интересы совпали.  Необходимо как можно скорее  выяснить  все,
что возможно, об этом неожиданно появившемся противнике.
   Тщательно все взвесив,  Мастер решил поменять свои планы, чтобы сразу
насторожить неизвестного противника. Он мог бы начать играть в открытую,
с другой стороны,  мог бы залечь на дно.  Попробуй тогда найди его! Нет,
если появился хищник,  который выслеживает добычу, другому хищнику, если
он умнее,  нужно сберечь силы.  И когда первый хищник отыщет добычу, на-
пасть и отобрать ее.
   Однако он понимал и то,  что сейчас появился  не  один  противник,  а
двое,  и кто из них первым найдет добычу, было неизвестно. Это означало,
что нужно создавать не один отряд,  а два,  и каждый будет  бороться  со
своим противником.
   Георгий отвечал за российский отряд, и Мастер был уверен, что лучшего
командира не найти.  Но он также догадывался, что второй противник будет
действовать вне территории России. С этим вариантом было и легче и слож-
нее одновременно. Легче потому, что можно было набрать первоклассных на-
емников  для выполнения задачи,  а труднее - потому что классные специа-
листы известны многим, и вряд ли о них не знает потенциальный противник.
Поэтому Мастер начал с разработки российского варианта, чтобы больше ос-
тавалось времени для обдумывания другой задачи.  На ошибку он просто  не
имел права.
   Порывшись в памяти, он вспомнил, что среди специалистов такого рода у
него есть человек, прошедший, как говорится, огонь, воду и медные трубы.
Он  довольно  часто  выполнял сложные поручения Ордена и пока ни разу не
подводил.  Правда,  Мастеру не нравилось,  что он был излишне  жесток  с
людьми, и не щадил никого: ни детей, ни женщин, ни стариков. Но для дан-
ного дела он будет самым подходящим человеком.
   Этого человека звали Честер Уоркер,  и он носил прозвище Бешеная Аку-
ла.


Обмен состоялся

   Получив необходимые бумаги от прокурора,  генерал Богомолов вручил их
Воронову,  и тот,  на всякий случай взяв с собой пару надежных сотрудни-
ков,  отправился в Бутырку.  Как и было обговорено,  их служебную машину
впустили прямо на территорию тюрьмы,  хотя и не обошлось без проволочек.
Начальник спецчасти Бутырки был явно недоволен странным переводом  подс-
ледственного в ведение госбезопасности.  Он очень долго изучал привезен-
ные документы, явно стараясь найти зацепку, чтобы придраться и не выдать
строптивому гэбэшному майору своего подопечного.  Скорее всего он бы так
и поступил,  но, на счастье, неожиданно появился прокурор Зелинский, ко-
торый  извинился за то,  что задержался по такой заурядной причине,  как
поломка машины во время следования в Бутырку.
   Сразу же узнав Воронова,  он,  однако,  не показывал этого и в резких
тонах  обрушился  на капитана спецчасти за то,  что тот подверг сомнению
документы, лично им подготовленные. Пожилой капитан переступал с ноги на
ногу, как школьник, что-то бормоча в свое оправдание. Воронову даже ста-
ло жалко старика, и он решил прийти ему на помощь.
   - Ладно, товарищ прокурор, все в порядке! Возможно, капитану не часто
приходилось сталкиваться с такими делами.
   - Если откровенно, то это первый случай за время моей работы здесь! -
Капитан, как за соломинку, ухватился за подсказку Воронова и с благодар-
ностью  посмотрел на своего неожиданного защитника.  - Хорошо,  - кивнул
Зелинский.  - Если майор Воронов не имеет к вам претензий, то будем счи-
тать это недоразумением.  Идите и приведите сюда подследственного Бонда-
ря.
   - Да-да,  сейчас будет здесь! - засуетился капитан и направился к вы-
ходу,  но на пороге остановился и виновато предложил: - Может, чайку или
кофе?
   - Отличная мысль! - улыбнулся Воронов и взглянул на Зелинского. - Мне
чаю, а вам?
   - Аналогично, - усмехнулся Зелинский и наконецто присел на стул.
   - Комарин! - крикнул капитан, и в комнату тут же заглянул молоденький
сержант. - Чайку пару стаканов, и покрепче! - Сей момент! - бодро козыр-
нул тот.  Когда они остались одни, Зелинский встал и подошел к Воронову.
- Ну, здравствуй, Андрей!
   - Здравствуй,  Саша... - Он не договорил, и они крепко, по-мужски об-
нялись.
   - Сколько же мы с тобой не виделись? - покачал головой Зелинский.
   - Много, Саша, много! - вздохнул Воронов. - Но мы о тебе не так давно
вспоминали с одним нашим общим знакомым...  - Он замолчал и хитро  уста-
вился на Зелинского.
   - С Говорковым?  - сразу же догадался тот. - Он жив? Как у него дела?
Где он?
   - Надо же!  - с удивлением произнес Воронов. - Как это ты сразу дога-
дался, что речь идет именно о нем?
   - Сам не знаю,  как у меня вырвалось,  - признался Зелинский. - Я его
очень часто вспоминал.  В этом человеке есть что-то такое,  что  в  наше
время довольно редко встречается в людях. Сразу даже и не знаю, как объ-
яснить: сила духа, что ли? Чистота неимоверная! Вера! Точно, в нем всег-
да живет вера! Скажи, капитан, когда ты видел его в последний раз? - Ви-
дел-то я его совсем недавно, - Воронов тяжело вздохнул. - Но это отдель-
ный и долгий разговор...
   - Что  ж,  буду с нетерпением ожидать,  когда мы сможем встретиться и
поговорить.  Вот мои телефоны,  служебный и домашний. - Зелинский достал
визитку и протянул Воронову. - А я его несколько лет не видел...
   - Он мне рассказывал, как ты его вытащил из тюрьмы.
   - Не я один!  - возразил Зелинский. - А некоторые из тех, кто помогал
Савелию,  ушли из жизни.  Савка столько усилий потратил, чтобы задержать
эту скотину, и все напрасно.
   - Имеешь в виду Воланда? Я думал, прокуратуре доложили, что он отпра-
вился в ад, - усмехнулся Воронов.
   - Воланд? Когда? - с удивлением воскликнул Зелинский.
   - Совсем недавно,  - нехотя ответил Андрей, начиная жалеть, что расс-
казал Зелинскому об этом. - Правда, за точность информации не ручаюсь. -
Он попытался улыбнуться.
   - Вот что,  дорогой мой однополчанин,  ты со мною не финти.  Если  не
должен  был говорить - одно;  если действительно это только слухи - дру-
гое! - В глазах прокурора было столько печальной усталости, что Воронову
даже стало его немного жаль.  - Извини, Саша, рефлекс сработал, - чисто-
сердечно признался он. - За то время, как ты не виделся с Савкой, столь-
ко всего произошло, что... - Воронов махнул рукой.
   - Могу  себе  представить,  если наш "вечный капитан" получил наконец
звание майора, да еще в органах! - добродушно заметил Зелинский. - Ты не
подумай чего,  это я так, от боли за Савку. Особенно в последние дни за-
метил: ноет за него душа, и все тут!
   - И не напрасно, - вздохнул Воронов. - Сейчас отвезу к нам этого Бон-
даря,  и если ты свободен,  то можем встретиться.  Тогда и побеседуем, -
многозначительно добавил он.
   - Отличная мысль,  - оживился Зелинский. - Я буду ждать твоего звонка
на работе, хорошо?
   Пока они разговаривали,  капитан спецчасти спешил в камеру, где сидел
подследственный Бондарь. Он шел и, мысленно ругая себя, благодарил майо-
ра, которого сам и "волынил". Интересно, хватило бы у него порядочности,
случись ему оказаться на месте этого майора?  Вряд ли - признался он сам
себе. Капитан Сидоров действительно был в том возрасте, когда нормальные
сотрудники носили полковничьи,  подполковничьи,  в крайнем случае -  ма-
йорские погоны. В том, что он оставался капитаном было трудно винить его
самого и тем более кого-то другого.  Его нельзя было назвать  неисполни-
тельным или некомпетентным работником, нет, он был толковым и старатель-
ным служакой,  но... все это было в меру. Причем эта мера была такой ма-
ленькой,  что  некоторые думали о нем гораздо хуже,  чем он был на самом
деле.
   В своих мечтах Сидоров сразу  становился  смелым,  даже  безрассудным
парнем,  любимцем окружающих.  Но в действительности все обстояло иначе.
Он был застенчив,  неприметен,  никогда не высовывался. И начальство его
не замечало.  Даже кадровики, случайно наткнувшись на его документы, де-
лали удивленные лица,  обнаружив,  что он столько лет ходит в капитанах.
Они давали себе слово,  что попытаются узнать,  с чем это связано,  и...
через пару дней напрочь забывали об "этом Сидорове" до следующего раза.
   Надо заметить, что и должность начальника спецчасти он получил не как
все.  Несколько  лет  назад бывший начальник ушел по возрасту на пенсию.
Исполняющим обязанности стал Сидоров,  и не потому что был назначен при-
казом,  а потому, что был его заместителем. "Наверху" решили вернуться к
этому вопросу позднее и... естественно, забыли об этом. А Сидоров добро-
совестно работал,  постепенно к нему прилипло - "начальник спецчасти", с
чем и свыклось руководство.  Но если бы кто-то решился  найти  приказ  о
назначении Сидорова на эту должность, то поиски ни к чему бы не привели.
Никому и в голову не приходило,  что приказа просто не существует. Таких
людей вокруг нас много,  и только их неприметность и ненавязчивость зас-
тавляет думать, что их раз-два и обчелся.
   А в это время подследственный, к которому шел начальник спецчасти Си-
доров,  стоял посередине камеры перед тремя "накачанными" парнями.  Судя
по тому, что для этого противостояния сокамерники дружно освободили мес-
то, ему должно было предшествовать что-то неординарное.
   Все началось несколько дней назад. В тот день в камеру втолкнули трех
приятелей,  которые сразу же повели себя нагло. По всем тюремным законам
вновь прибывший должен первым делом осведомиться,  есть ли в камере "вор
в законе" или хотя бы "хозяин камеры", а потом уже пытаться "качать пра-
ва", если имеет для этого основания. Парни нарушили неписаные законы.
   Естественно, это не понравилось блатным.  Началась потасовка, которая
могла закончиться поражением новичков,  но двери  распахнулись,  влетели
надзиратели и похватали нарушителей режима,  но не новичков, а "старожи-
лов", среди них и хозяина, и потащили в карцер.
   Новички же,  дождавшись,  когда стихнут шаги вертухаев,  стали насме-
хаться над "баранами".  А потом,  словно для того,  чтобы утвердить свой
авторитет, начали избивать одного из самых безобидных стариков. Никто не
встал на его защиту,  все прикрылись древней как мир формулировкой: "Моя
хата с краю, я ничего не знаю!" Трудно сказать, что подтолкнуло Бондаря:
то ли ему помешал шум, то ли вспомнился Афганистан, где убивали безоруж-
ных и беззащитных людей,  но он неожиданно для всех громко бросил: - Мо-
жет,  хватить  над стариком измываться?  В его голосе было что-то такое,
что парни как по команде отвернулись от бедного старика  и  взглянули  в
сторону Бондаря, сидевшего на втором ярусе.
   - Это  кто  там пасть разевает?  - зло ощерился тот,  что был похилее
всех из этой тройки.  С первых минут парень давал понять,  что  является
самым "крутым" из них.  - Тебе бы рядом с аптекой жить, - спокойно заме-
тил Бондарь и даже зевнул.
   - Зачем это?  - машинально поинтересовался тот.  - Чтобы яд свой было
удобнее сдавать! - ответил Бондарь, и этот ответ вызвал хихиканье старо-
жилов камеры,  перешедшее в общий смех.  Это настолько задело приятелей,
что те наперебой начали выкрикивать угрозы в его адрес.
   - Это кто там хрюкает! - спросил один. - Ты, псятина, а ну слезай сю-
да: посмотрим, какой ты смелый! - кричал другой.
   - А то я сам поднимусь сейчас к тебе! - с угрозой бросил "хилый".
   - Не нужно утруждаться, - усмехнулся Бондарь. В камере мгновенно нас-
тупила  тишина,  и вокруг тройки стало освобождаться пространство,  люди
стали пятиться по сторонам.  Когда стало посвободнее.  Бондарь  спокойно
спрыгнул со второго яруса на кафельный пол и застыл в метре от новичков.
Прыжок был сделан настолько профессионально и уверенно, что это несколь-
ко  озадачило  приятелей.  И только "хилый",  опомнившийся быстрее своих
дружков,  сплюнул себе под ноги и процедил: - Ты чего тут раскудахтался?
Напомню  читателю  некоторые  особенности тюремнолагерной жизни.  Дело в
том,  что именем такой благородной домашней птицей,  как петух, в местах
не столь отдаленных называют педерастов. И любое упоминание о принадлеж-
ности к этому птичьему семейству есть самое грубое оскорбление. Тот, кто
пропускал  мимо  его ушей и не давал отпора,  мог действительно подверг-
нуться притязаниям со стороны окружающих.  Как говорится, если не возра-
зил, то, значит, и есть такой!
   И безусловно, бросив в лицо Бондарю "раскудахтался", парень знал, что
пути назад уже не будет.  Он с такой наглой усмешкой уставился на Бонда-
ря,  что тот на выдержал:  неожиданно выбросил вперед свой кулак, и удар
пришелся точно в переносицу наглеца.  Удар был настолько силен, что бед-
нягу  отбросило на несколько метров в сторону.  После падения он кувырк-
нулся и вмазался прямо в дверь. Это было сделано столь быстро и виртуоз-
но, что его приятели раскрыли рты и несколько секунд, словно в замедлен-
ном кино, хватали ртами воздух.
   Наконец один из них пришел в себя.  - Ах ты,  сявка, да я тебя сейчас
порву на части!  - Он с яростью бросился вперед, но Бондарь вдруг сделал
шаг вбок и тут же,  вдогонку, ударил его локтем сзади, точно под основа-
ние черепа.  Коротко ойкнув, тот рухнул на колени, потом ткнулся лицом в
железный угол стола, упал и остался лежать неподвижно. Все лицо его было
в крови.
   Растерянно осмотревшись вокруг,  третий парень с явным испугом взгля-
нул на Бондаря и быстро залепетал:
   - Ты чо,  паря?  Мы ж пошутили!  Мы ж не хотели!  Бля буду, не хотели
этого! - В его голосе слышался страх. Казалось, он вот-вот заплачет.
   Неизвестно, чем бы все это кончилось, но послышался скрежет замков, и
кто-то из стоящих рядом шепнул Бондарю:
   - Присядь,  земеля, и не вмешивайся! - Бондарь не видел, кто ему шеп-
чет,  но голос был дружелюбным.  Он послушно присел на нижнюю "шконку" и
взглянул в сторону распахнувшейся двери.
   - Что здесь происходит?  - взвизгнул корпусной  дежурный,  а  капитан
спецчасти  оглядел всех прищуренным взглядом.  Давно сидевшие знали этот
взгляд и приготовились к самому худшему:  разгону по другим камерам. Та-
кое почти всех не устраивало, особенно "старожилов" - они уже притерлись
друг к другу.
   Все молча переглядывались, но отвечать никто не спешил.
   - А ну,  подними его! - приказал капитан, указывая на того, что начал
шевелиться у дверей.
   Молоденький круглолицый  прапорщик быстро наклонился и помог бедолаге
подняться на ноги.
   - Что произошло? Почему ты на полу валяешься? - спросил его капитан.
   - А где мне еще валяться в этом свинарнике?  - процедил  сквозь  зубы
хилый,  а сам огляделся,  чтобы отыскать своего обидчика.  В этот момент
очнулся и второй пострадавший. Он громко простонал, и капитан быстро по-
дошел к нему.
   - А  что  с  тобой,  милай?  - насмешливо воскликнул он,  всплескивая
по-бабьи руками. - Только не говори, что о крылечко споткнулся. Вставай,
вставай, милай!
   Тот, охая,  потихоньку поднялся,  помогая себе руками.  Было заметно,
что он - пока с трудом соображает: глаза смотрели совершенно бессмыслен-
но.
   - Это,  гражданин капитан,  от неожиданности, - серьезно заметил тот,
что шептал на ухо Бондарю.
   - От какой еще неожиданности? - спросил капитан.
   - Вы так быстро вбежали в камеру,  что он, увидев вас, удивился, сва-
лился с верхней "шконки" и ударился о край стола. - Он говорил это таким
серьезным тоном, что капитан не ощущал никакого подвоха.
   Другое дело дежурный и прапорщик:  они давно знали этого шутника и  с
трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться.
   - Я что-то не понял: что же здесь неожиданного? - недоумевал капитан.
   - Как что, гражданин капитан? - удивился парень. - Он же о вас каждую
ночь думает, а тут вы возьми и появись наяву! Вот вам и неожиданность!
   Здесь уж не выдержала вся камера:  громкий гогот вырвался из открытых
дверей и гулом пронесся по коридорам. Прыснул и корпусной, за ним и пра-
порщик.  Не было смешно только капитану и пострадавшему. Правда, по раз-
ным причинам:  если второй до сих пор не пришел в себя и почти ничего не
понимал, то капитана распирало от злости. Но он прекрасно знал, что если
сейчас сорвется и покажет, что шутка его задела, то весьма усложнит себе
работу в тюрьме.
   - Ну,  слава тебе, Господи! А я все думаю, кто это мне спать по ночам
мешает? Хоть теперь стало ясно, благодаря вам, молодой человек! Спасибо!
- искренне произнес капитан,  чем ввел в замешательство даже шутника.  -
Но всякое благородное дело требует поощрения!  - Он сделал паузу и обвел
взглядом молчаливо стоящих обитателей камеры. - А потому подследственно-
му... - Он ткнул пальцем в грудь пострадавшего. - Как твоя фамилия?
   - Подсевалов,  гражданин капитан!  - с трудом выговорил тот разбитыми
губами.
   - Отлично! Подследственный Подсевалов - десять суток карцера! А подс-
ледственный... как тебя? - Капитан ткнул пальцем в грудь шутника.
   - Корчагин, гражданин капитан, - с улыбкой ответил тот.
   - Очень хорошо! Подследственный Корчагин - пять суток карцера!
   - За что, гражданин капитан? - удивленно воскликнул тот.
   - Чтобы  внимательно сумел прочитать "Как закалялась сталь",  - с ус-
мешкой ответил капитан.  Раздался взрыв хохота.  Теперь смеялись уже над
незадачливым шутником, который и сам подхватил этот смех.
   - Гражданин капитан!  - перекрикивая смех,  выкрикнул снова шутник. -
Слушаю! - отозвался тот.
   - Я ж плохо читаю, - с серьезным видом заметил Корчагин. - И что?
   - Маловато пять суток-то, - глуповато улыбаясь, выдохнул тот.
   - С этим проблем не будет,  - спокойно заметил капитан.  -  Ты  такой
шутник, что лишние пять суток в момент нашутишь! - Он подмигнул и напра-
вился к выходу, бросив по пути, как бы мимоходом: - Бондарь! На выход! С
вещами!
   Выполняя распоряжение  начальника  спецчасти,  надзиратели подхватили
наказанных и повели их в карцер. Бондарь, помахав на прощание сокамерни-
кам,  направился к выходу.  - А вещи?  - напомнил капитан.  - Не накопил
еще!  - пожал плечами Бондарь и вышел.  В камере  вдруг  снова  раздался
громкий хохот. На этот раз было непонятно, чему радовались обитатели ка-
меры:  то ли последней "шутке" капитана, то ли за их неожиданного защит-
ника по