опыт следствен-
ной работы. Он читал и перечитывал дело и все больше убеждался,  что для
того, чтобы понять несостоятельность обвинительного  заключения и приго-
вора,  составленного на основании выводов следствия, не нужно даже  юри-
дического образования. Зелинский знал, что многие  уголовные дела  реша-
лись одним звонком "сверху", интуиция говорила Зелинскому, что и  "дело
Говоркова" из таких.
Несколько дней  он  ходил под впечатлением,  пытаясь разобраться в самом
себе.  По натуре он был человек мягкий, не всегда уверенный в своей пра-
воте,  умеющий сострадать и жалеть людей. Зелинский часто мучался от то-
го,  что порой должен поступать не по совести своей, а по воле, навязан-
ной другими.
Он тяжело пережил моральный удар,  полученный в Афганистане.  Сколько ни
твердил он себе,  что эта война справедливая,  что  она  несет  братской
стране свободу и независимость,  все чаше и чаще возникал вопрос: почему
наши совсем еще молодые парни должны погибать в мирное время,  да еще на
чужой земле ? Полный крах навязанным ему убеждениям пришел даже не тогда,
когда он столкнулся с продажей оружия,  а когда понял,  что старший офи-
цер,  который  занимался  этим,  -  лишь винтик в отработанном механизме
преступной группы, связи которой тянулись в Москву.
Попытавшись намеками выяснить отношение своего непосредственного началь-
ства  к происходящему,  он мгновенно осознал,  какой опасности подвергал
себя:  его могли просто убить в Афганистане или потом в Москве, куда был
срочно отозван... Напряжение тех лет вылилось в запой.
Вполне возможно, что он так бы и спился, если бы не его жена. Женился он
рано,  еще на третьем курсе.  Зинаида Сергеевна,  так звали его жену,  -
красивая,  независимая в суждениях,  тогда тоже была студенткой.  К тому
времени,  когда он был уволен в запас, Зинаида Сергеевна, в звании майо-
ра, работала секретарем заместителя министра МВД СССР, в ведении которо-
го находились и исправительно-трудовые учреждения.  Конечно же, она была
посвящена в то, что знали далеко не все сотрудники органов МВД.
Зинаида Сергеевна,  а Зелинский ничего от нее не скрывал,  понимала, что
ему грозит реальная опасность и его нужно спасать.  Употребив  все  свои
связи, она добилась перевода на работу в качестве начальника спецчасти в
далекую таежную колонию строгого режима,  а для мужа ей удалось "выбить"
место  заместителя  командира роты,  хотя и с потерей его бывшего звания
(из майора он стал капитаном).
Пристальнее присмотреться к делу Савелия Говоркова заставил его разговор
с  женой.  В тот день,  придравшись к - строптивому зеку и посадив его в
ШИЗО,  Зелинский,  взвинченный разговором с Федором Федоровичем,  сорвал
свое настроение на жене. И сейчас он вспомнил тот разговор...
- Что  с тобой происходит,  Саша?  - измученно произнесла она.  - Что ты
взъелся на парня?  Тебе мало тех, кому ты раньше исковеркал жизнь? - Зи-
наида Сергеевна тяжело вздохнула.
- Ты опять за свое? - вспылил он. - Жена называется! Нет чтобы посочувс-
твовать, успокоить...
- Жена, потому и боюсь за тебя... Ведь только я знаю, как мучаешься, пе-
реживаешь... Как кричишь по ночам!.. Господи! Уезжая из Москвы в эту ть-
мутаракань,  я думала, что здесь, в глуши, ты сможешь забыть и то время,
и этот проклятый Афганистан! - Она неожиданно всхлипнула.
- Забыть?!  - Он даже оторопел,  ужаснувшись самой мысли.  - Забыть... -
Обхватив голову руками,  начал яростно тереть лицо.  -  Это  невозможно!
Не-воз-мож-но... Понимаешь ты, невозможно!!!
Зелинская с  жалостью смотрела на мужа,  не зная,  чем можно помочь ему,
как отвлечь, как вернуть того сильного, бесшабашного Сашу, каким она его
знала.  Неожиданно  ее  взгляд остановился на каком-то деле,  лежащем на
столе.  Как она сразу не подумала об этом?  Может, действительно она зря
его пытается отвлечь? Может, лучше попытаться лечить болезнь по народной
мудрости: клин клином? Она быстро встала, открыла железный шкаф с делами
осужденных и начала судорожно искать одно дело среди сотни других...  Не
то... снова не то... Ага, вот оно!
Капитан с недоумением наблюдал за ней и молча ждал, зная, что она никог-
да ничего не делает просто так.  Немного подумав, Зинаида Сергеевна мед-
ленно подошла к мужу и положила руку на плечо.
- Саша!.. Очень прошу тебя: почитай это дело...
Пожав плечами, он перевел взгляд с ее серьезных глаз на дело, положенное
перед ним.
- Говорков?! - удивленно воскликнул он. - Зачем?
- Саша!..  Я очень прошу тебя,  почитай это дело...  - повторила она еще
раз. - Ты бывший военный прокурор...
- Ну и что?
- Дело в том, что он тоже афганец...
- Афганец? - воскликнул капитан. - Валютчик?!
- Посмотри... Тебе нужно посмотреть это дело! - твердо проговорила Зина-
ида Сергеевна,  выделив слово "нужно", потом, как бы между прочим, спро-
сила: - Ты еще не потерял связи со своим приятелем?
- С каким?
- Владимир Петрович, кажется... майор госбезопасности...
- Богомолов?  Он уже полковник...  - не без зависти вздохнул Зелинский и
потянулся к делу Савелия Говоркова...
Сегодня, получив ответ от своего приятеля, он специально пришел на съем,
чтобы встретить Савелия,  поговорить с ним,  узнать подробности, которые
мог знать только он.  Прочитав увесистое  послание из Москвы, он развол-
новался настолько,  что не мог дождаться бригады Говоркова. По странному
стечению обстоятельств,  полковник Богомолов вплотную занимался этим де-
лом.  Зелинский сразу понял, несмотря на то что его приятель писал полу-
намеками,  дело Говоркова завязано в каком-то более крупном: госбезопас-
ность не занимается просто уголовными делами. Особенно Зелинского взвол-
новала небольшая приписка в конце его письма:  "Возможно, Саша, мы скоро
с тобой увидимся... Пришло время "покопаться" в твоих прошлых знаниях...
И еще подумай - не засиделся ли ты в своей глуши?.."
Чем больше  капитан  размышлял о деле Савелия,  о нем самом,  тем больше
приходил к мысли, что судьба предоставляет ему реальный шанс разобраться
в самом себе!  Понять, наконец, что он значит! Сохранилось ли в нем хоть
немного того,  что он получил от отца!  Этот своенравный парень странным
образом заставил его взглянуть на себя как бы со стороны... Сможет ли он
найти в себе силы стать на защиту справедливости?  Сможет ли он отстоять
свои нравственные позиции?  Зелинский понял,  что если не вмешается сей-
час, то ему уже никогда не удастся заставить себя уважать в себе Челове-
ка...  И он решил!..  Первым делом нужно поговорить с Савелием! Разговор
будет не из легких:  сообщить ему о предательстве будет трудно, но необ-
ходимо... Этим он окажет ему полное доверие, а значит, может и сам  рас-
считывать на такое же доверие со стороны Савелия... Приняв  решение,  он
сразу же почувствовал явное облегчение и тут же повернулся к нарядчику:
- Валеулин, сколько, бригад еще не снялось?
- Сейчас... - Он быстро пробежал по своей доске.
- Четыре... гражданин капитан!
- Юра, ты побудешь здесь до конца? - спросил Зелинский начальника режим-
ной части.
- Конечно! - отозвался тот, вытирая платочком пот со лба. - А ты куда?
- На промзону...  - бросил он, направляясь по колючему коридору, и зеки,
идущие навстречу, почтительно расступались, пропуская начальство...


Напарник Савелия

Савелий взглянул на цеховые электрические  часы,  висящие  над  комнатой
мастера:  до  ужина  оставался еще час!  Сипло вздохнув,  стальные полки
пресса начали раздвигаться: сработал автомат-реле.
- Мишка! - крикнул он своего напарника, дремавшего рядом на стопке дета-
лей.
Этот молодой парнишка пришел в зону недавно. Несмотря на свою молодость,
он уже третий срок отбывал за квартирные кражи.  Его распределили в бри-
гаду,  где работал Савелий. Поначалу парнишка старательно отказывался от
любой работы, да его и никто особенно не заставлял. Со временем бездель-
ничать надоело,  и он стал втягиваться в работу. Надо сказать, что этому
способствовало знакомство с Савелием:  Мишка даже согласился на  тяжелую
работу на прессе, лишь бы работать с Говорковым...
Миша рос в благополучной семье:  отец - полковник, преподаватель военной
академии,  мать не работала,  посвятив себя единственному чаду. Когда он
был маленьким и очень болел, она не давала никому и дышать на него, всю-
ду водила за ручку - не дай бог, упадет, ушибется! Когда же Мишенька вы-
рос в Михаила,  то его,  вполне естественно, потянуло на улицу, подальше
от наскучившей опеки.
Хотелось стать самостоятельным, смелым... Захотелось романтических  при-
ключений, а тут, совсем рядом, в их же дворе, - взрослые парни, сильные,
смелые, ловкие. Им все нипочем, и, конечно, Миша потянулся к ним. Они не
воображали из себя, не поучали и не отталкивали, а, наоборот, приближали
к себе, заранее зная, что этот юркий пацан может им пригодиться... Вско-
ре случай подвернулся. Используя его щуплую, худенькую фигурку и малень-
кий рост,  они предложили ему "сыграть в военную игру": "В Штабе против-
ника  находятся  очень  важные  документы для нашей страны,  и мы должны
взять их и вручить по назначению".  Ему, Мише, отводилась главная роль -
забраться  через  форточку в квартиру и открыть входную дверь...  Первое
"военное задание" было выполнено с блеском.  Появились деньги на карман-
ные расходы,  и это было особенно приятно: не нужно всякий раз просить у
родителей.  Потом были еще и еще такие же "военные"  поручения  -  одно,
второе, третье...
Конечно, он  давно  уже  понял,  что к военному искусству эти занятия не
имеют никакого отношениям но остановиться уже не мог...  На  пятом  деле
его поймали и направили в детскую колонию, где он не только не исправил-
ся, но и завоевал авторитет смелостью и наглостью. Так начался его путь,
путь преступной романтики,  за которую приходилось расплачиваться свобо-
дой...
Всю свою сознательную жизнь Миша мечтал о брате,  и больше всего о стар-
шем. В его мечтах тот старший брат был очень похож на Савелия.
Ему нравилось,  что Савелия уважают,  а некоторые и побаиваются.  Каждый
раз он пытался найти пути сближения и не находил. Когда его окликнул Са-
велий, он быстро вскочил и бросился к прессу, чертыхаясь про себя за то,
что уснул. Подхватывая руками в рукавицах горячие листы, толкаемые сзади
пресса  Савелием,  он  сбрасывал их вниз,  складывал детали в стопку,  а
стальные листы задвигал в специальные пазы для следующей загрузки...
- Говорков!  - крикнул подбегающий к ним дневальный начальника  цеха.  -
Иди в комнату мастера!
- Его же нет: домой ушел!
- Не мастер вызывает, ДПНК...
- Зачем, не знаешь? - поморщился Савелий.
- Не знаю... Зелинский за него... Иди скорее, ждет! - крикнул он и побе-
жал дальше.
- Чтоб тебя... - чертыхнулся Савелий.
- За что он тебя в этот раз? - осторожно спросил Мишка.
- А я знаю?  Чего  на  этот  раз ему на ум взбрело? -  вздохнул Савелий,
споласкивая руки ведре с теплой водой. -  Ты один не корячься,  вернусь,
вместе выгрузим...
- Да управлюсь я, Бешеный!.. Чего там... - смутился Мишка от неожиданной
заботы своего напарника...


Разговор начистоту

Когда Савелий вошел в комнату мастера,  капитан Зелинский молча рассмат-
ривал какие-то фотографии,  которые сразу же перевернул, словно не желая
показывать Савелию. Некоторое время он смотрел на хмурое лицо Говоркова.
Взгляд был непонятным и почему-то вызывал беспокойство.
- Наконец-то могу поговорить с тобой со знанием дела... - начал капитан,
чуть улыбнувшись. - Родители, говоришь, во Внешторге работают?
Савелий молча пожал плечами,  не понимая,  почему замкомроты так волнует
этот вопрос.
- И рана на спине, вероятно, "по пьяни", так? И снова Савелий промолчал.
- Что ж ты,  сукин сын, своих наград стесняешься?.. - вспылил капитан. -
Они что, за красивые глазки получены? - усмехнулся зло, с намеком. И это
задело Савелия, вывело из равновесия.
- Вы нашей войны не касайтесь!  Не вам судить о ней!  - резко бросил он,
сжимая кулаки.
И вдруг Зелинский среагировал не так, как ожидал Савелий. Опустив глаза,
тихо проговорил:
- Ошибаешься,  сержант...  - Помолчав, спросил: - Много за Речкой друзей
оставил?
Что-то в голосе было такое, что заставило Савелия поверить в то, что си-
дящий перед ним капитан имеет право говорить об этой войне. Не понял по-
чему, но может, имеет право.
- Из отделения нас осталось трое... из тех, с кем начинал... Игорь - без
руки, а мы... мы только шкуру попортили...
- Да-а-а...  - Зелинский снова начал яростно тереть лицо руками,  словно
желая содрать с него кожу.
- Присаживайся.
Секунду помедлив, Савелий опустился на стул.
- Несколько раз читал твое дело и ничего не понял!  Ничего!.. А я же "не
просто погулять вышел" - прокурор!  Военный, правда, и бывший, но... По-
лучить девять лет,  и за что?  Не понимаю! Ответь, зачем ты тащил все на
себя? Или боялся кого?
- Боялся?  - Савелий даже разозлился от одной только мысли.  - Еще чего!
Что вам нужно от меня?
- Фронтовики мы с тобой: неужели не поймем друг друга?
Савелий усмехнулся,  но промолчал, уставившись в какой-то плакат по тех-
нике безопасности.
Зелинский смотрел на этого парня и понимал, что тот не верит ему, не ве-
рит ни единому его слову. Не верит, а может, не слышит? Да, они стоят по
разные стороны барьера: он охраняет его. Какое странное слово - "охраня-
ет"!  Можно охранять от кого-то,  а можно охранять кого-то. Какое разное
значение?!  И неожиданно Зелинскому захотелось рассказать этому парню  о
себе. Рассказать, чтобы он понял его. Ему очень нужно было, чтобы он по-
нял его.
- Знаешь,  мне хочется,  чтобы ты не совершил ошибку,  за которую будешь
потом раскаиваться...  Нет,  я не хочу и не буду говорить тебе прописные
истины...  Я - расскажу о себе...  Все время я жил в каком-то выдуманном
мире:  родился, учился, женился... Жил, работал, верил во все, что писа-
лось в газетах,  в то,  что говорилось сверху... И вдруг Афганистан! За-
чем?  Почему?  Ради кого и ради чего? - Зелинский так разволновался, что
стал даже говорить громче.  - В моих мозгах все сдвинулось, все перевер-
нулось!  Все полетело к чертям собачьим!  Вера,  идеалы, убеждения! Все!
Все!.. Ты был ТАМ! Ты должен понять меня!..
Савелий посмотрел на него и так презрительно  усмехнулся,  что  капитану
стало, не по себе. Он еле заметно вздрогнул, но не опустил глаз.
- Нет, я не стал молчать, как ты сейчас подумал!
Он тяжело вздохнул и продолжил:
- Не стал молчать, но, когда попытался прояснить, то...  чудом  избежал
ареста, а возможно, и пули... как говорится, "случайной"... А потом...
решил спрятаться... Спрятаться от греха подальше! И спрятался сюда...
- Я тебе, капитан, не поп, чтоб грехи отпускать! - внятно, с презритель-
ной усмешкой бросил Савелий. - Таким грузом не поделишься!
- Эх,  не понял ты меня,  сержант!  Не понял...  а жаль! - Капитан долго
смотрел на Савелия, не говоря ни слова, потом вздохнул и тихо спросил: -
Кем тебе доводится Лариса Алексеевна Петрова?
Савелий вздрогнул, как от страшного раската грома, испуганно вскинул го-
лову и посмотрел на капитана в упор...


Неожиданная встреча в Ялте

В тот день, проводив старого соседа, Савелий переоделся в свою афганскую
форму и,  накинув полотенце на шею, пошел на пляж. Погода стояла теплая,
но  сезон купания еще не открылся:  пляж был пустынным.  В разных местах
человек пять,  не большее из самых  отчаянных  смельчаков,  окунались  в
прохладную воду и быстро выбирались на берег.
Солнце клонилось к западу, наступали сумерки, и морская вода становилась
все чернее.
Окунувшись у самого берега,  Савелий зябко передернулся: прохладная вода
и небольшой бриз мгновенно протрезвили его.  Быстро взмахнув руками,  он
проделал несколько специальных упражнений и хорошо растерся махровым по-
лотенцем.  После  этого почувствовал даже некоторый телесный комфорт,  и
ветерок показался теплым и приятным.  Одевшись, Савелий пригладил пятер-
ней волосы и несколько раз подпрыгнул с криком: "Я-я-я!.."
Проходящая рядом  влюбленная парочка посмотрела на него с явным недоуме-
нием.  Савелий улыбнулся, дружески помахал им рукой и пошел к своему до-
мику.  Когда  он вышел на асфальт,  то решил немного пройтись по широкой
улице,  подбегающей прямо к морю.  По обеим сторонам рос ровно  и  низко
подстриженный колючий кустарник.  В радостном возбуждении Савелий пробе-
жался вперед, затем оглянулся по сторонам и, никого не увидев, перепрыг-
нул  через  барьер кустов туда и обратно.  Перемахнув в третий раз с ас-
фальта через кусты,  он заметил в  просветах  между  деревьями  какое-то
оживление и подумал,  что это либо экскурсия,  либо гуляние, и решил по-
дойти поближе.
Еще издали он понял,  что ошибся:  на перекрестке грунтовых дорог стояли
несколько человек и что-то возбужденно обсуждали. Бросилось в глаза, что
они,  несмотря на сильный эмоциональный накал,  приглушали свои  голоса,
стараясь, видимо, не привлекать лишних глаз.
Савелий, любитель острых ощущений, бесшумно подошел поближе к перекрест-
ку.  Когда до него оставалось метров десять,  "дипломатические перегово-
ры",  судя по всему, между двумя группами закончились в началась жесткая
и беспощадная драка. Толпа была внушительная: человек десять-пятнадцать.
Кто  против кого дрался,  было непонятно.  Наблюдая со стороны,  Савелий
чувствовал себя как бы зрителем в театре.  Он уже хотел уйти,  но в этот
момент заметил среди дерущихся мужчин молодую женщину, которая бесстраш-
но набрасывалась то на одних, то на других, взмахивая белой сумочкой. Ее
длинные волосы взлетали то в одну сторону,  то в другую.  Несколько раз,
получив ощутимый удар,  она вываливалась из клубка дерущихся,  падала на
землю, но снова вскакивала и бросалась "в бой".
Зрелище оказалось  настолько  интересным  и  притягивающим,  что Савелий
остановился и решил посмотреть, что будет дальше.
Визгливый скрежет тормозов подъехавшей "Волги" на секунду заставил деру-
щихся замереть,  но,  рассмотрев,  что машина не милицейская,  а значит,
опасность не грозит, они продолжили "выяснять отношения".
Из "Волги" выскочил водитель и врезался в толпу дерущихся. Что-то знако-
мое было в его фигуре,  и Савелий, наморщив лоб, пытался вспомнить, кого
он напоминает.  Это неожиданное вмешательство сразу изменило соотношение
сил. Судя по всему, водитель был опытным бойцом, знакомым с боевым кара-
тэ:  Савелий сразу определил это.  Противники, осознав, что проигрывают,
стали  отступать.  Савелий вновь отметил интересную деталь:  все дрались
молча, без обычных криков. Создавалось впечатление, что дерутся глухоне-
мые.  Исключение составляла женщина, которая визгливо, по-бабьи выкрики-
вала угрозы, не чураясь крепкого словца.
Неожиданно длинный рыжий парень лет двадцати  пяти  обхватил  женщину  и
крикнул:
- Я  сейчас удавлю ее,  если не остановитесь!  Изо всех сил она пыталась
вырваться из цепких лап рыжего он крепко держал ее.  На помощь  бросился
парень из "Волги",  но рыжий выхватил из кармана нож и приставил к горлу
женщины.
- Не суйся: замочу враз!
Женщина, до этого отчаянно сопротивлявшаяся,  мгновенно обмякла и замер-
ла.  Переложив нож в руку,  сжимающую горло, рыжий нахально начал щупать
ее грудь, живот, все ниже опуская руку. Она дернулась.
- Стой спокойно,  сука! - процедил тот сквозь зубы и плотоядно усмехнул-
ся,  задирая  ей  подол.  - Ну что,  будем продолжать?  Женщина обречено
всхлипнула.
- Все, братва, кончай! - крикнул водитель из "Волги" и все вокруг засты-
ли, с, ненавистью сжимая кулаки.
Словно завороженный  стоял Савелий,  недоуменно глядя на странную сцену,
разыгравшуюся перед ним.  Он не  понимал,  что  происходит.  Из-за  чего
столкнулись эти люди? Чего не поделили? Что-то нереальное происходило на
его глазах.
В этот момент из яркого "форда" вылез элегантно одетый мужчина лет соро-
ка.  Уверенной походкой он подошел к месту инцидента и тоном,  в котором
чувствовалась привычка повелевать, сказал негромко, но внятно:
- Я предупреждал Воланда, чтобы не совался на нашу территорию... А он не
понял,  видно...  Пусть пеняет на себя, так и передай ему, Варлам.