ко мне:
   - Даша, вы должны простить меня. Я не думал вас убивать. Поймите, я хотел
спасти свою дочь. Уверен, что Эдуарда и Сью убил Жан.
   - Вчера, однако, вы были настроены очень решительно,  -  возразила  я.  -
Помнится, привязали  к  стулу,  заткнули  рот  какой-то  грязной  тряпкой  и
собирались привезти киллера, чтобы он, сделав мне укол, отправился со мной в
Швейцарию. А уж там мой маленький трупик должен был исчезнуть без следа...
   Аллан обнял меня:
   - Дорогая, я повторяю...
   - Отойдите от мамы как можно дальше, - подала голос Маня.
   Аллан отодвинулся к дивану.
   - Я повторяю, я не собирался вас убивать. Хотел только  временно  вывести
из игры. Вас отвезли бы в пригород Женевы и подержали  там  недельку-другую,
вот и все. Вы просто очень мешали мне освободить  Лизу,  всюду  совали  нос.
Несколько дней в Швейцарии, и все! Но убивать?.. Нет, поверьте!
   - Ну да, - фыркнула я, - и потому вы  прихлопнули  Ренальдо  и  чудом  не
пристрелили бедную русскую подданную.
   Аллан расхохотался:
   - Ну и бред!
   - Вы же сами мне сказали!
   Аллан опять обнял меня.
   - Даша, я шутил.  Вы  так  увлеклись  ролью  сыщика,  что  совершенно  не
понимали, что происходит.
   - Я сказала,  отойдите  от  мамы,  -  проговорила  опять  Маня,  медленно
вставая. - Отойдите на пять шагов в любую сторону.
   - Но это же смешно... - протянул Аллан.
   - А кто убил Ренальдо? - встряла Маня.
   - Не знаю, - отмахнулся Аллан.
   - Да нет, знаете прекрасно, - ответил  комиссар.  -  Знаете  это  так  же
хорошо, как и я. Его убил...
   В этот момент во дворе послышался шум мотора. Жаклин выглянула в окно:
   - Надо же, кто-то уезжает на машине Аллана. Комиссар подскочил к балкону.
Через секунду он уже выбежал из столовой.  Обрадованные  собаки  неслись  за
ним. Мы все молча проводили его взглядом. Аллан тоже выглянул во двор, потом
посмотрел на меня:
   - Вы велели Лизе  идти  в  кабинет  и  там  переодеться?  Голову  даю  на
отсечение: сейчас она уже мчится по направлению...  сам  не  знаю  куда,  но
удирает.
   - Вы правы, - проговорил комиссар, входя  в  комнату.  -  Лиза  попросила
полицейских остаться за дверью и  подождать,  пока  сменит  одежду.  Сержант
проверил комнату и вышел. Он, конечно, болван,  но  оправдывается  тем,  что
комната расположена на втором этаже. Когда этот дурак вышел за  дверь,  Лиза
открыла окно...
   - Вылезла на козырек, который прикрывает вход, а к нему всегда прислонена
садовая лестница, - вырвалось у меня.
   - Как? - изумился комиссар. - Вы знали об этом и не предупредили?
   - Только что вспомнила, - пробормотала я растерянно. -  Видите  ли,  Пьер
один раз так залез в кабинет, и...
   Комиссар замахал руками:
   - Замолчите, ради Бога. Лиза очень  опасна,  а  вы  невольно  помогли  ей
бежать. О Боже!
   - Вы что, не можете ее поймать? - возмутилась Маня? - В  России  в  таком
случае перекрывают дороги.
   - Лиза не только опасна, но еще и умна, - разозлился комиссар.  -  Дороги
уже  перекрыты,  да  только   преступница   наверняка   бросила   машину   и
передвигается пешком или автостопом! Какую одежду и косметику вы ей дали?
   Он грозно посмотрел на меня.
   - Не знаю, - растерялась я окончательно. - Софи принесла какое-то  платье
или брюки... Надо спросить.
   - Действительно, - бросил комиссар, - пойду сам узнаю. А насчет того, кто
убил Ренальдо, так это сделал господин Гранж.  Только  вот  доказательств  у
меня нет, хотя не сомневаюсь, что  это  был  он  и  двигали  им  благородные
чувства.
   С этими словами комиссар вышел из комнаты и хлопнул дверью с такой силой,
что стоявшая на столе ваза упала и рассыпалась на мелкие кусочки.
   - Вот это да... - проговорила Маня, и мы все. одновременно уставились  на
Аллана.
   - Это правда? - сурово вопросил господин Прудон.
   - Что - правда? - переспросил Аллан.
   - Ну вот это, что сказал комиссар. Вы же понимаете, я не  могу  разрешить
дочери выйти замуж, если...
   - Прости, папа, но это касается только меня и Аллана. Я обещала выйти  за
него замуж и не собираюсь отступать от своего слова.
   - Дорогая, - расплылся в очаровательной улыбке Аллан, -  боюсь,  что  вам
придется меня забыть. Ведь  это  я  убил  Ренальдо.  Но,  поверьте,  не  мог
поступить иначе.
   Тина подошла к жениху и обняла его:
   -  Расскажи   все.   Здесь   друзья   и   родственники,   мы   не   будем
свидетельствовать против тебя. Покайся, тебе станет  легче.  Нельзя  жить  с
таким грузом на душе.
   Аллан оттолкнул Тину и рухнул в кресло. Мне показалось, что из него,  как
из воздушного шарика, вышел воздух.  Затем  он  посмотрел  на  свои  руки  и
усмехнулся:
   - "Никакие ароматы Аравии не отмоют этой  руки".  Если  вы  думаете,  что
терзаюсь, как леди Макбет, то ошибаетесь. Я просто  раздавил  змею,  опасную
гадюку. Ренальдо никому не принес счастья и заслужил смерть.
   Я вспомнила заплаканную Анриетту и осиротевшую крохотную квартирку  возле
Ла Бурже. Тина погладила своего будущего мужа по голове:
   - Ну говори, говори же, не молчи. И Аллан начал рассказывать:
   - Я сидел дома и спокойно читал. Вдруг раздался звонок, удививший меня, -
ведь часы уже пробили одиннадцать ночи. Но все-таки дверь я открыл и  увидел
Андре. Конечно, несмотря на свое изумление, я предложил ей пройти в кабинет.
Но девушка направилась прямо к дивану, села и тут же спросила:
   - Не узнаешь?
   Я удивился еще больше - Андре была со мной на "вы". Но потом сказал:
   - Конечно, я тебя узнаю, Андре, детка. Что случилось?
   - Значит, не узнаешь, - констатировала девушка и сдернула с головы парик,
потом моментальным движением сделала что-то с глазами, и, честно  говоря,  я
обалдел.
   Коротко стриженная блондинка, похожая на погибшую  Лизу,  тянула  ко  мне
руки и плакала:
   - Папочка, это же я, твоя Лиза. Я жива, неужели ты этого не понимаешь?
   И она бросилась мне на шею. Тут уже заплакал и я. Ведь я очень любил свою
девочку, и не по моей вине она росла в семье у  матери.  Но  рассказать  обо
всем Мартине я не мог. Не забудьте, что весь капитал принадлежал жене,  и  в
случае развода мне не доставалось ни сантима. Да и Эдуард признал Лизу - она
официально считалась его дочерью. Представляете, какие бы  пошли  разговоры,
если бы я сказал вслух, что Лиза моя дочь? Позор для Сью, позор для Эдуарда,
а я и Лиза лишаемся всех денег. Вот так я и  жил.  Ведь  Мартина  не  успела
родить ребенка...
   Мы с Лизой проплакали почти всю ночь. Она рассказала, как Жан убил отца и
мать, как она убежала, как ее подобрал Яцек, как ее преследует Ренальдо.
   - Папочка, - захлебывалась дочка,  -  папочка,  Ренальдо  грозится  убить
меня, если я не выйду за него замуж! Он изнасиловал меня в ангаре,  когда  я
пряталась там от Жана. Папочка, помоги мне!
   От ненависти и ужаса у меня просто помутился  рассудок.  И  на  следующий
день я поехал в Ла Бурже и с удовольствием всадил  пулю  в  этого  мерзавца.
Представьте теперь мой ужас, когда я нашел там Даша и понял, что  эта  гнида
рассказал ей все о Лизе. А ведь мы с дочерью хотели уехать тихонько в Англию
и оттуда заявить о ее правах на наследство. И вот весь  план  рушился  из-за
любопытства Даша. Голова закружилась, и пистолет сам выстрелил еще раз. Даша
упала, а я успел скрыться. Собственно, это все. Впрочем, я рад, что не  убил
вас. - Аллан посмотрел на меня.
   - Спасибо, - вырвалось у меня. -  Только  не  понимаю,  почему  Лиза  так
боялась, что ее настоящее  имя  будет  раскрыто?  Я  могу  понять,  что  она
опасалась Жана: он мог рассказать, что  не  убивал  Эдуарда  и  Сью,  и  все
подозрения пали бы тогда на Лизу. Но чего она ждала после его смерти, почему
не раскрылась?
   - Кажется, я понимаю, -  спокойно  проговорил  господин  Прудон.  -  Срок
давности за  убийство  -  девять  лет.  Ей  оставалось  продержаться  совсем
немного, и все - она неподсудна. А если бы господин  Гранж  уехал  с  ней  в
Лондон, все стали бы думать, что  они  просто  любовники.  Я  полагаю,  Лиза
уговорила бы Аллана подождать еще некоторое время не открывать ее  настоящее
имя.
   - Я не верю ничему из того, что здесь рассказывала моя дочь. Ее заставили
оклеветать себя. Я глубоко убежден, что Лиза - чистый и невинный ребенок.
   - Да уж, чистый, - усмехнулся Яцек. - Когда выходит из ванной.  А  насчет
невинности - тут простите. Детка весьма искушена в разных вопросах. Как  она
потешалась над вами всеми, поднимаясь ко мне в спальню!  Прости,  Жаклин,  я
вел себя как  свинья.  Слышали  бы  вы,  как  она  вас  всех  обзывала,  как
издевалась над  Алланом.  Она  называла  его  "папашка-промокашка,  засратая
бумажка".
   - Не верю! - закричал Аллан. - Не верю ни одному  слову,  вонючий  поляк.
Сам-то зачем все это выслушивал, ехидничал вместе с ней?
   - Я любил ее, - просто ответил Яцек. Аллан пошел к двери, на полдороге он
обернулся:
   - Тина, если хочешь, поедем вместе со мной!
   - Да, дорогой, - сказала девушка. И они вышли из столовой.

Глава 20

   Новый год мы  встречали  у  Галины  Владимировны.  Старая  дама,  страшно
довольная, приготовила "ужин по-русски". Жаклин не возражала, и стол поражал
изобилием: холодец, салаты, пироги с капустой, поросенок с гречневой  кашей,
грибы, соленая капуста, моченые яблоки -  всего  не  перечислить.  Особняком
стояли неизвестно как затесавшиеся на "русский" стол сациви и лобио. Мы пили
и ели почти всю ночь без остановки, тупо глядя на экран  телевизора.  Галина
Владимировна  смотрела  первую  программу  из  Москвы,  и  к  двум  часам  я
окончательно обалдела от однообразных песен и певцов, как будто размноженных
под копирку. Поэтому тихонько отползла в дальний угол.
   Через некоторое время ко мне присоединились Наташка и Жаклин. Маша  мирно
подремывала на диване, а Яцек с Галиной  Владимировной  играли  в  триктрак.
Меня удивило, что за весь вечер Жаклин не выпила ни капли спиртного,  только
чуть пригубила шампанского. Очевидно, это поразило и Наташку.
   - Ты что, записалась в общество  анонимных  алкоголиков?  -  съехидничала
она, глядя на стакан с соком в руках Жаклин.
   - Нет, - вздохнула та, - просто не хочется родить урода.
   - Вот это да! - ахнули мы разом. - Вот это новость!
   Жаклин грустно улыбнулась.
   - Столько лет хотела ребенка, но ничего не получалось. И надо же,  именно
сейчас, когда я уже махнула на все рукой!
   - Нет, за такую новость надо выпить шампанского! - воскликнула Наташка  и
пошла к столу.
   Воспользовавшись тем, что  мы  остались  одни,  я  бестактно  спросила  у
Жаклин:
   - А кто отец будущего младенца? Аллан? Жаклин вздохнула:
   - Даша, ты неподражаема. Нет, надеюсь, что не Аллан. К сожалению, от него
рождались только монстры, вроде Жана или Лизы. Искренне надеюсь, что отец  -
Яцек.
   - А ты с ним останешься?
   - Знаешь, мы многое обговорили и решили начать сначала.  Я  простила  ему
Лизу, а он мне мои бутылки. И потом, у ребенка должны быть отец, и  мать,  и
бабушка...
   - А что, об Аллане  и  Тине  ничего  не  слышно?  -  спросила  подошедшая
Наташка. Жаклин отрицательно покачала головой.
   - Последнее письмо  от  них  пришло  из  Австралии.  Мадам  Прудон  долго
плакала, прежде чем показала его мне.
   - И что в письме? - поинтересовалась я.
   - Да ничего особенного. Всем привет, все хорошо.  Обратного  адреса  нет,
сообщение ниоткуда, как с того света.
   - Бог с ними, - махнула рукой Наташка. - Я  рада,  что  все  закончилось.
Давайте лучше выпьем за предстоящую радость.
   - А какая радость нам предстоит? - поинтересовалась внезапно проснувшаяся
Маня.
   - У Жаклин скоро родится ребенок, - ответила я.
   - Девочка или мальчик?
   - Кого Бог пошлет.
   - Надеюсь, он не пошлет Жаклин чудовище  вроде  Лизы,  -  дернула  плечом
Маня. - Интересно, ее когда-нибудь поймают?
   - Сомневаюсь, -  сказала  Наташка,  -  слишком.  хитрая,  слишком  умная,
слишком жестокая. Скорее всего спряталась где-нибудь, залегла, так  сказать,
на дно. И вообще хватит об этом, давайте выпьем за Новый год.
   - Давайте, - радостно согласилась я. - Я тоже рада, что все  закончилось.
Во всей этой истории есть только одно непонятное обстоятельство.
   - Только одно? - спросила Наташка. - Для меня, например, многое  осталось
непонятным. Я ни на минуту не верю, что Жан погиб в  результате  несчастного
случая. А отлетевшее колесо? А история с гаражом? Я вижу здесь руку Аллана.
   Жаклин замялась.
   - Может, это и не совсем верно. Аллан все-таки благородный человек, он не
профессиональный убийца. Если Жана и убили, то сделал это кто-то другой.
   - Три ха-ха! - воскликнула эмоциональная  Наташка.  -  Как  же,  как  же,
благородный человек! А кто отец Лизы? Чьи гены у этого монстра? Насколько  я
слышала, Сьюзен была милой и  интеллигентной.  Значит,  любовь  к  убийствам
детка унаследовала от отца. И никто не убедит меня в обратном!
   Жаклин нервно поправила роскошные волосы:
   - Яцек, подойди к нам. Яцек отодвинул триктрак.
   - Да, дорогая, ты хочешь, наверное, уже прилечь?
   - Расскажи им все, что рассказывал мне.
   - О чем, дорогая?
   - Не прикидывайся идиотом. Расскажи все о Лизе и Ренальдо.
   - Может быть, не надо снова ворошить эту кучу?
   - Надо, - отрезала Наташка, - давай! И Яцек стал рассказывать:
   - Лиза была, как я потом понял, человеком с больной психикой. Меня она не
стеснялась, в особенности после моей женитьбы на  Жаклин.  Мы  с  ней  стали
вроде  как  сообщники.  На  людях  она  была  мила,  тиха,  интеллигентна  и
воспитана. Вечером же в своей комнате  сбрасывала  маску  и  издевалась  над
всеми, ехидничала и строила всевозможные планы. Ей очень хотелось  добраться
до денег, но на пути стоял Жан. Лиза презирала его и  боялась  одновременно.
Поэтому ее планы касались в основном того, как избавиться  от  брата.  Какие
только мысли ни приходили  ей  в  голову:  яд,  нож,  веревка...  Ну  просто
Сицилия. Я настолько привык к ее кровавым мечтам, что  перестал  следить  за
ними, поэтому проглядел момент, когда планы стали превращаться в реальность.
Под рукой у нее оказался классный специалист - Ренальдо. Отвинченное  колесо
и испорченный электронный замок - его рук дело. Но Жана, как злобно говорила
Лиза, "черт бережет". Первый раз  он  чудом  удержал  машину,  во  второй  -
очевидно, ток был недостаточно сильный, в третий раз все получилось...
   - Так вот почему она так боялась Ренальдо... - дошло до меня.
   - Да, - грустно согласился Яцек. - Ей нужно было избавиться  от  него,  и
для этого понадобился Аллан. Лиза вообще первосортная  актриса.  Прикинется,
когда надо, таким ангелом!
   - Значит, ты знал, что Жана собираются убить, - протянула  Наташка.  Яцек
развел руками:
   - Ну, дорогая, ты очень категорична. Я  представить  не  мог,  просто  не
верил, что Лиза - она ведь была совсем ребенок - способна на убийство...
   - Ну а что  ты  подумал,  когда  Жан  чудом  спасся,  удержав  машину?  -
продолжала допытываться Наташка.
   - Ничего я не подумал, - начал оправдываться Яцек. - Мало ли какие бывают
случайности...
   - А испорченный замок? - встряла Маша.
   Яцек угрюмо молчал.
   "Что ему сказать, бедному?" - подумала я.
   - Я любил ее, - наконец выдавил он из себя. - Тебе,  Натали,  это  трудно
понять, ты прагматик, а я романтик, и я любил ее. Понимаешь?
   - Понимаю, - неожиданно спокойно отреагировала моя подруга. - Я  понимаю,
что ты ее любил, но еще я понимаю, что никогда не  сяду  срать  с  тобой  на
одном гектаре!
   От удивления Жаклин разинула рот.
   - Давай собирайся, - повернулась ко мне Наташка,  -  я  здесь  ни  минуты
больше не останусь.
   - Но уже ночь, - пробормотала Жаклин, - идет дождь, дорога  скользкая,  а
ты выпила...
   - Тронута вашим вниманием, - усмехнулась Наташка.
   С этими словами она ухватила мою сумку и буквально вытолкнула нас с Машей
за порог.

ЭПИЛОГ

   Январь в Париже безобразен.  С  неба  вместо  приличного  снега  сыплется
нудный дождь, ветер забивается под пальто, холодно, промозгло. Холодно  было
и в кабинете комиссара Перье. Сам комиссар  вырядился  в  толстую  шерстяную
фуфайку и стал похож на рекламу капель от кашля.  Мы  с  Натальей  сидели  у
стола, а комиссар  мерил  шагами  небольшую  комнату.  Я  искренне  пожалела
полицейского. Выдержать Наташкин напор неподготовленному человеку трудно.  А
Жорж Перье не успел подготовиться. Рано  утром  Наташка  притащила  меня  на
набережную Орфевр и, размахивая саблей над головой, понеслась в атаку.
   - Это что  же  за  дурацкие  законы  такие!  -  верещала  она  тонким  от
возмущения голосом. - Всем все понятно, а арестовать некого. Я  вам  русским
языком повторяю: Яцек сам признался, что он все знал, можно сказать, потакал
убийце! Вот и арестуйте его!
   Комиссар тяжело вздохнул:
   - Французским языком!
   Наташка не поняла:
   - Что?
   Комиссар опять вздохнул:
   - Вы говорили мне французским языком, а не русским. На русском  я  ничего
не пойму. А арестовать месье  Ярузельского  не  могу,  у  меня  нет  никаких
оснований.
   Я деликатно не стала напоминать ему о  том,  как  он  объяснял  мне,  что
задержать человека совсем нетрудно... Наташка безнадежно взмахнула рукой:
   - Вот вам и справедливость. Ваша Фемида не только с завязанными  глазами,
но и с заткнутыми ушами!
   Комиссар потер покрасневшую шею:
   - Вот что, дорогие дамы. Я сегодня не спал, всю ночь пришлось работать, и
поэтому сейчас  с  чистой  совестью  уйду  домой.  Но  перед  тем  собираюсь
пообедать. Если хотите, пойдемте со мной.
   Мы захотели и отправились в небольшой ресторанчик. В  зале  стояло  всего
восемь столиков,  посетителей,  кроме  нас,  не  было,  и  Жорж  Перье  явно
повеселел. Он весело подмигнул  хорошенькой  китаянке  и  стал  обстоятельно
заказывать еду.
   Через час, наевшись до отвала, мы смаковали  совсем  не  китайский  кофе.
Комиссар закурил сигарету и посмотрел на нас:
   - Ну вот, теперь я чувствую себя намного лучше.  Все  мужчины  наполовину
животные: поел, попил и доволен!
   Наташка засмеялась:
   - Да уж, сытый мужчина - ласковый котенок! Жорж закивал головой:
   - А теперь я, как частное лицо, подчеркиваю, как частное  лицо,  как  ваш
добрый хороший друг, изложу свои соображения. Во-первых, замечу  сразу:  мне
ужасно мешала Даша. Вместо того чтобы спокойно подождать  развития  событий,
она то и дело засовывала палку в осиное гнездо... Результат вы уже знаете  -
куча подозреваемых и ни одного обвиняемого. Ну ладно, давайте по порядку.
   Когда Натали обратилась ко мне  со  своими  подозрениями,  я  внимательно
пригляделся к узкому кругу родственников и друзей  Жана  Макмайера.  Первое,
что мне не понравилось, - это  беседа  с  поваром  Луи.  Он  сказал,  что  в
последнее время Жан опять начал принимать наркотики.
   - Это вранье, - отрезала Наташка.
   - Луи говорил, что в разных банках на кухне он обнаруживал использованные
ампулы. А ведь раньше молодой барон тоже  рассовывал,  так  сказать,  пустую
посуду по жестянкам с кофе, сахаром...
   - Печеньем, - глупо встряла я.
   - А, - оживился Жорж, - вы тоже находили ампулы?
   Я виновато замолчала: язык мой - враг  мой.  Еще  второй  муж  однажды  в
сердцах заорал, что длина моего языка сравнима  разве  что  с  длиной  языка
муравьеда.
   - Луи, конечно, забеспокоился и пошел к Натали, - продолжал комиссар. - А
вы, - он повернулся к Наташке, - устроили мужу допрос с пристрастием.
   - Да, - подтвердила та, - как в КГБ - свет в лицо и говори правду. Но  он
поклялся, что с наркотиками завязал навсегда.  Да  и  я  не  видела  никаких
признаков того, что он колется. В результате мы пришли к выводу, что  кто-то
просто издевается над нами.
   - И это мне не понравилось, - сказал Перье. - Потом мы  занялись  Жаклин.
Но  здесь  не  обнаружили  ничего  особенного,  кроме   обычного,   бытового
алкоголизма. Потом внимание привлек месье Ярузельский. Запросили  Варшаву  и
выяснили странную вещь - бывшая жена и дочь Яцека погибли несколько л