ки,  ноги,  то  хотя  бы  осложню
прекрасно  разработанный  план  Аллана.  С  этими  мстительными  мыслями   я
подобралась к началу лестницы и  зажмурилась.  Раз,  два,  три  -  ступеньки
ринулись мне на встречу. Все произошло  за  секунду.  Хлоп  -  и  я  лежу  у
подножия лестницы.
   Стул не подвел - спинка отскочила сразу, и свободными, дрожащими руками я
развязала ноги, но встать сразу не смогла. Тысячи иголок вонзались  мне  под
колени. Казалось, что в сосудах не кровь,  а  минеральная  вода  -  пузырьки
весело бегали туда-сюда... Ну уж и глупость -  свалиться  с  лестницы  и  не
встать, потому что затекли ноги. Не можешь идти - ползи, дура,  приказала  я
себе и встала. За спиной выросли крылья, и я вылетела на улицу.
   На дворе было совсем темно, даже луна не светила. Через секунду я поняла,
почему она не  светила  -  шел  дождь,  лил,  как  из  ведра.  Я  замерла  в
нерешительности - холод, дождь, а  на  мне  розовый  костюм.  Как-то  не  по
погоде! В темноте блеснул свет - фары машины. Мгновенным прыжком я улетела в
кусты и понеслась, не разбирая дороги. Мокрые ветки хлестали меня  по  лицу,
колючки раздирали то, что осталось от  колготок,  туфли  потерялись  еще  во
время падения с лестницы.
   Я бежала как больная кенгуру -  неровными  прыжками,  и  в  конце  концов
выскочила на какое-то поле. Посреди поля... - о, нет, это возможно только во
Франции!  Посреди  поля  стояла  новенькая  телефонная  будка.  Я   тихонько
подкралась к ней: наверное, мираж! Открыла дверь  -  чудеса,  да  и  только:
трубка не срезана, но, наверное, телефон вс„-таки не работает. Нет,  телефон
работал, и негнущимися пальцами я набрала номер.
   - Это полиция? Примите сообщение для комиссара Жоржа Перье. Срочно.  Речь
идет об убийстве. Передайте ему: мадам Даша, русская, ждет его в лесу, возле
телефонной будки, адреса не знаю, за мной гонятся, я спрячусь, а  он,  когда
подъедет, пусть запоет "Марсельезу", тогда я выйду.  Если  меня  не  найдут,
надо арестовать Аллана Гранжа, он убил Жана Макмайера, он мне  об  этом  сам
сказал, но доказательств нет.
   Я остановилась и перевела  дух.  Ну,  дежурный  явно  решил,  что  звонит
сумасшедшая. Русская посередине французского леса,  при  встрече  с  которой
нужно петь "Марсельезу"... Надо попытаться объяснить более понятно.
   - Алло, месье...
   - Да, мадам, полиция на проводе. Я все понял - передать комиссару  Перье,
что вы ждете его в лесу, вас зовут Даша,  вы  русская.  Чтобы  вы  вышли  из
укрытия,  комиссару  нужно  пропеть  "Марсельезу".  Пожалуйста,  не  вешайте
трубку, чтобы мы могли засечь местонахождение телефона. Оставьте  ее  просто
висеть. Я отключаюсь.
   Я бросила трубку, и в тот же момент  будку  осветили  фары.  От  ужаса  я
присела  на  пол  -  авось  не  заметят.  Но  не  тут-то  было.   Автомобиль
остановился, свет продолжал  бить  в  будку.  Я  чувствовала  себя  рыбой  в
аквариуме. Сейчас меня выловят,  а  потом  зажарят.  В  тишине  распахнулась
дверь, и знакомый женский голос произнес:
   - Могу подвезти.
   Я понеслась к машине. За рулем сидела пожилая седовласая дама,  очень  на
кого-то похожая.
   - Садись. Бог мой, да ты похожа на пугало!
   Я  оглядела  себя  -   да,   видок   еще   тот.   Розовый   костюм   стал
серо-буро-коричневым, юбка изодрана в клочья, колготки  свисают  лохмотьями,
ноги в синяках и ссадинах...
   - По-моему, тебе следует отправиться прямо в больницу, - продолжала дама.
   - Нет, нет, сейчас сюда приедет полиция!
   - Полиция! Этого нам не надо. С этими словами мадам завела  мотор,  и  мы
понеслись вперед. И как только она разбирала дорогу?
   - Не узнаешь меня? - спросила женщина.
   - Кажется, мы где-то встречались. И в этот момент я сообразила,  что  все
это время мы говорили по-русски.
   - Дошло наконец! Как до жирафа. Да... с соображением у тебя  плохо,  пора
пить стугерон. - Тетка за рулем захохотала во все горло. - Ну что, даже  так
не узнаешь?
   С этими словами она притормозила и стащила парик. На  свет  появилась  до
боли знакомая рыжая всклокоченная голова. В свете молнии я увидела Наташкины
волосы и лицо морщинистой бабы.  От  ужаса  я  распахнула  дверцу  машины  и
вывалилась наружу. Мы стояли возле небольшого кладбища.
   - Вампир... Боже, спаси меня! "Отче наш..."  Нет,  наверное,  французские
вурдалаки понимают  только  по-своему.  Как  это?  In  nome  Dias,  spiritus
santi...
   Оборотень тоже выскочил из "Пежо" и стал тянуть ко мне руки:
   - Дашка, не дури, это я, Наталья.
   Я в ужасе пятилась задом, пока не уселась на могилу. Рыжеволосый пришелец
приближался ко мне, зачем-то потирая морду платком. С  ужасом  наблюдала  я,
как морщины исчезают и появляется молодое лицо. А когда чудище вынуло что-то
изо рта, я свалилась как кегля.

Глава 18

   Серенький свет скупо сочился сквозь занавески. Первые минуты я  не  могла
сообразить, где нахожусь. Потолок в пятнах, обои в подозрительных  подтеках,
ковер с прожженной дырой, на нем обшарпанное кресло. А в кресле  -  Наташка.
Вполне живая, здоровая и веселая.
   - Наташка, - прошептала я, глупо прихихикивая, - Натулечка, ты живая?
   - Нет, - радостно сообщила моя подруга, - я умерла и явилась тебе в  виде
духа, весьма плотного телосложения. - Она рассмеялась и подошла к дивану.  -
Давай вставай, хватит валяться, нам надо еще кучу дел сделать.
   Я ухватила ее за руку - рука была теплой, нежной.
   - Господи! - вырвалось у меня. - Кого же мы похоронили?
   Наташка закурила:
   - Знаешь, что. Лучше начнем по порядку и так доберемся до похорон. Может,
сварим кофе?
   На крохотной кухне мы сварили кофе, и Наташка стала рассказывать:
   - Мы, русские бабы, идиотки. Любой иностранец для нас  -  Ротшильд.  И  я
такая же. Когда выходила за Гаспара замуж, знала, что у него есть  квартира,
машина, дом в деревне. Ну, думаю, убила бобра. Денег-то мне всегда  хотелось
больше всего на свете. И что же? Приехала я в Париж. Все  так,  да  не  так.
Квартира есть. В Пантене. Понимаешь, да?
   Я кивнула головой. Теперь, конечно, понимаю. Пантен  -  отдаленный  район
Парижа, рабочая, так сказать, окраина. Дешевые типовые квартирки.
   - Вот-вот,  -  продолжала  Наташка.  -  Комнаты  размером  в  клетку  для
канарейки, кухня как пенал. И  машина  тоже  была  -  "Симка",  двухдверная.
Заводилась, как я говорила, с полпинка. То есть пнуть надо, тогда заведется.
Да и дом в деревне тоже был, в Бретани, только там свекровь живет.  Свекровь
вообще-то всегда не подарок, а уж свекровь бретонка... Поймет лишь тот,  кто
знает. Вот такой расклад! К тому же мы  с  Гаспаром  начали  с  первого  дня
ругаться. Представляешь, он покупал на ужин два куска ветчины - нас же двое,
зачем больше!
   Я  расхохоталась.  Безалаберная,  мечтающая  о  богатстве  Наташка   была
чудесной  парой  прижимистому,  как  все  французы,  Гаспару.  Да  еще  мама
бретонка!
   - Ага, - возмутилась Наташка, - тебе смешно. Мне первую неделю тоже  было
весело. А потом пошли слезы. Работы нет, друзей нет, денег  нет.  Сижу  весь
день, как дура, у телевизора, а вечером приходит дорогой, любимый и заводит:
"Фасоль в банках не покупай - дорого, свет в  коридоре  туши,  в  кино  надо
ходить утром по льготному билету". Так мне хотелось послать его и  вернуться
в Москву! Одно останавливало: как представлю, что наши кафедральные бабы мне
сочувствуют...
   И вот под Новый год зовет меня мой благоверный в гости. Приехали вечером.
Особняк роскошный, народу полно, музыка играет, еды, выпивки завались.  Луи,
как мы приехали, двинул в столовую и давай нажираться  на  дармовщину.  А  я
стала по дому бродить. Чуть ли не во все комнаты заглянула, очень  любопытно
было, как живут богатые французы. Хозяев я не знала,  вот  и  бродила.  И  в
ванной комнате на третьем этаже нашла парнишку. Лежит, глаза закатил.  Я  на
него поглядела - очень уж на ломку похоже. У меня  в  Москве  были  приятели
наркоманы, тоже так лежали, пока не кольнут. Полезла в аптечку,  а  там  все
наготове: и ампулы, и шприцы.  Ну,  думаю,  не  погибать  же  ему.  Взяла  и
уколола. Минут через пять он глаза открыл, на меня поглядел, и, не успела  я
опомниться, как раз - уже под ним. Ну, прямо египетские страсти. Кончил он и
вроде как заснул, а я моюсь себе потихоньку. Минут через пятнадцать, я уже и
помылась и сигаретку выкурила, он, глаз не открывая, говорит мне:
   - Как тебя зовут?
   - Натали, - отвечаю.
   Вот тут-то он глаза не только открыл, но и вытаращил:
   - Ты женщина?
   - Нет, - говорю, - страус эму. Ты что, не понял? Вот  смотри:  две  ноги,
одна голова. Он как захохочет:
   - Ну и набрался же я. Я ведь гомик,  меня  бабы  не  интересуют.  У  тебя
стрижка короткая, брюки, задница, как у мужика, а груди, извини, я у тебя не
нашел.
   - Ничего, - успокаиваю, - не ты первый, много кто искал и тоже не  нашел.
Вот так я с Жаном и познакомилась.
   Проговорили мы с ним в ванной  до  утра.  А  к  рассвету  решили,  что  я
разведусь с Гаспаром и выйду за Жана. Назад в Пантен я больше не  вернулась.
Все уладили адвокаты. Мы с  Жаном  заключили,  так  сказать,  взаимовыгодный
контракт. Он откажется от наркотиков - я помогу ему, - зато я  должна  стать
ему матерью. По ночам же я превращаюсь в его любовницу, с  одним  нюансом  -
всегда одеваться в мужскую одежду. Мне потом один психолог  сказал,  что  мы
нашли гениальный выход - вроде бы я изображала из себя мужика и потакала его
гомосексуальным наклонностям, но, с другой стороны, я была женщиной, и после
контакта со мной его  не  мучили  угрызения  совести.  Тогда-то,  в  ванной,
получилось случайно!
   Конечно, первый год мы жили трудно. Характеры у нас двоих - о-го-го. А  к
тому же у наркоманов с нервами полный финиш. Но, знаешь, через год  мы  были
счастливы! Каждый получил, что хотел. Я наконец-то обрела деньги. Жан не был
жадным и франки не считал. Я могла делать, что  хотела,  покупать  все,  что
угодно... Это было так восхитительно!
   А Жан перестал мучиться оттого, что он -  педик.  Он  жил  с  женщиной  и
получал от этого удовольствие. А уж что мы  с  ним  делали  в  спальне,  как
переодевались, касалось только нас! Софи и Луи меня обожали, все  друзья  не
скрывали радости. Счастливое время. Вот только детей у нас не было,  что,  в
общем,  не  удивительно,  учитывая  пристрастия  Жана,  -  ну,  не  мог   он
по-человечески. И вот через несколько лет  мы  решили  усыновить  моих,  так
сказать, племянников.
   Наташка встала и подошла к окну.
   - Видишь ли, я никогда тебе раньше не говорила, но я очень благодарна  за
все,  что  ты  для  меня  сделала.  И  вот   наконец   представился   случай
отблагодарить.
   Я засмеялась.
   - Отблагодарила меня по-царски, только мне ничего не надо. Нам  всем  так
было хорошо в моей маленькой квартирке...
   - Нам будет еще лучше в трехэтажном  особняке  и  с  приличным  счетом  в
банке, - прервала меня Наташка. - Хорошо бы еще,  чтобы  кто-нибудь  из  нас
остался в живых и сумел потратить это богатство.
   - А что может с нами случиться? - удивилась я. - И вообще,  объяснишь  ты
мне все-таки, что произошло и кого мы похоронили рядом с Жаном?
   - А Бог ее знает, - беспечно махнула рукой Наташка. - Впрочем,  комиссару
Перье известно ее имя.
   Я остолбенела.
   - Постой-ка, ты хочешь сказать, что комиссар все знал? Он, что,  подсунул
нам чужой труп? Наташка закурила сигарету:
   - Ты дослушай меня до конца. Примерно за полгода до  твоего  приезда  Жан
чуть не погиб. Он ведь гонял на машине как сумасшедший. И отлетело  переднее
колесо! Как ему удалось удержать машину, не понял никто. Тогда  все  решили,
что механик, меняя колесо, плохо затянул гайки. Жан пожаловался, и  механика
уволили. Через месяц после этого случая он приехал домой поздно, шел  дождь,
было холодно. Я увидела в окно, как он пошел открывать дверь гаража. У  нас,
ты знаешь, такая коробочка на стене: нажимаешь  кнопку  -  и  гараж  открыт.
Прошло  минут  пятнадцать,  я  опять  выглянула  в  окно  и  вижу  -  машина
по-прежнему стоит на улице. Мне это показалось странным, и я вышла на улицу.
   Жан лежал перед гаражом в  странной  позе:  руки  вытянуты  вперед,  ноги
раскинуты в разные стороны. Оказалось, что электронный  замок  гаража  не  в
порядке, и Жана ударило током. На этот раз он оказался в  больнице.  Сильный
ожог правой руки. И  опять  все  решили,  что  это  неприятная  случайность.
Знаешь, шел дождь, руки у него были  мокрые...  Но  мне  все  это  очень  не
понравилось. Хотя я не понимала, кому и зачем было  убивать  Жана?  Родители
погибли, сестра тоже.
   Предположим, что кто-то таким образом решил получить  деньги  Макмайеров,
но ведь, кроме Жана, еще была я. Короче говоря, со всеми этими размышлениями
я и заявилась к комиссару Перье. Ты не думай, он не дурак. Такой  маленький,
толстенький, лысенький, настоящий клоун... с виду.  Он  этим  и  пользуется,
прикидывается полным идиотом, а на самом деле  очень  умен  и  хитер.  Одним
словом, выслушал он меня и сказал, что можно пока не нервничать.  И  правда,
какое-то время продолжалось затишье, а  потом  приехали  вы,  и  Жан  погиб.
Тут-то комиссар Перье решил, что  дело  плохо,  и  предложил  меня  "убить".
Вскоре в его распоряжении оказался труп женщины примерно моих лет и похожего
телосложения. Несчастная бродяжка свалилась в пьяном виде с десятого этажа.
   - То-то мне показалось, что ты слишком изуродовалась, падая с третьего, -
прервала я ее.
   - Поздно вечером, - продолжила Наташка, - фургон с телом несчастной стоял
возле садовой калитки. Комиссар сам был за рулем. Я увидела в окно,  как  он
поморгал фарами, и спустилась к нему. Бедная женщина уже была  одета  в  мою
одежду. Мы взяли ее - надо сказать, было ужасно тяжело, - и потащили в  сад,
потом уложили  на  канализационный  люк  лицом  вниз,  и  предусмотрительный
комиссар залил все вокруг  жидкостью,  ужасно  похожей  на  кровь.  Потом  я
отправилась на эту квартиру, а комиссар направился в дом: он сделал вид, что
ему надо срочно со мной поговорить. Софи  вошла  в  спальню,  и...  началась
суматоха. Комиссар якобы сам нашел тело и никого к нему не подпустил. Ну а в
гробу, ты знаешь, изуродованное лицо было прикрыто маской.
   Во всем этом  прекрасном  плане  был  единственный  прокол:  я  настолько
изнервничалась, ожидая комиссара с трупом, что забыла про деньги.
   Вернее я все приготовила.  Сняла  со  счета  большую  сумму  наличными  и
положила ее в сейф. Нужно было только сходить в банк  и  забрать  коробку  с
деньгами. Но я - вот идиотка!  -  забыла  взять  с  собой  ключ  от  ячейки.
Пришлось прибегнуть к помощи еще одного лица.  Очень  не  хотелось  мне  это
делать. Честно говоря, боялась, что мое доверенное лицо проболтается.
   - Да знаю я, к кому ты обращалась! Наташка удивленно подняла брови:
   - Да? И к кому же?
   - Как зовут, понятия не имею, а вот описать внешний вид могу.  Невысокого
роста, полненькая брюнетка с очень ярким макияжем и в нелепых очках.
   Моя подруга от души расхохоталась:
   - Полненькая брюнетка с ярким макияжем! Ну и ну.  До  чего  ж  ты  глупа.
Меня, например, за час превратили в пожилую даму. Седой  парик,  специальный
грим, да еще вот эта накладка во рту...
   - Да я чуть не умерла от ужаса, когда ты стала вынимать изо рта челюсть!
   - Не могу понять, чего ты так испугалась!
   - Испугаешься тут, когда вурдалак, загнавший тебя на  кладбище,  начинает
скалить зубы! Как ты вообще там оказалась?
   Наташка махнула рукой:
   - Ведь мы с  комиссаром  придумали  такой  чудесный  план!  Жан  убит,  я
убита... Кто-то явно должен заявить свои права на наследство. Ну, может,  не
сразу. И надо было тебе разыгрывать из себя  Эр-кюля  Пуаро!  Полезла,  куда
тебя не просили, сунула свой нос, и вот результат: в  тебя  стреляли,  потом
пытались отравить. Бедный Банди, как он там?
   - Да ничего, поправляется. Каждый день  получает  от  Луи  дополнительное
питание. Кстати, сегодня меня пытались убить окончательно.
   - Вот, вот, пришлось мне постоянно за тобой следить. Сегодня ты  сказала,
что поедешь покупать подарок ко дню рождения Аллана. А у него. день рождения
в декабре. Это показалось комиссару подозрительным, и он велел приглядеть за
; тобой. Я ехала с тобой до  "Северного  вокзала",  потом  увидела,  что  ты
встретилась с Алланом. Честно говоря,  подумала,  что  у  вас  роман.  Затем
увидела, как вы сели в машину и двинули по шоссе. Схватила такси  и  поехала
за вами. Проследила, как вы вошли в дом, и позвонила комиссару по мобильному
телефону. Он и пообещал прислать мне машину с водителем. Ну, значит, лежу  в
кустах и вижу, как Аллан вышел из дома, сел в машину и  уехал,  а  тебя  как
нет. Ладно, думаю, подожду немного. Тут как раз и моя машина подкатила. И  в
этот момент ты из-за двери как выскочишь и давай сквозь ежевику переть.  Вид
у тебя был просто сумасшедший:  костюм  разорван,  туфель  нет...  Я  велела
водителю Аллана караулить, а сама за тобой подалась.
   - Да... Напугала ты меня!
   - Ничего не поделаешь. Я вообще не собиралась так скоро воскресать, но...
- Наташка вздохнула. - А что там в доме произошло? Аллан  захотел  добраться
до белого тела, а ты решила блюсти девичью честь?
   Я вздохнула и рассказала Наташке, что произошло.

Глава 19

   День клонился к вечеру, когда мы  с  покойницей  въехали  в  ворота  дома
Макмайеров. До этого мы связались с комиссаром Перье  и  были  уверены,  что
основные действующие лица уже на сцене.
   Я расплатилась с таксистом и тихо  вошла  в  холл.  Наташка  до  поры  до
времени спряталась в гараже.
   Возле вешалки топтался Банди. Увидев меня, он радостно  взвыл  и  огласил
весь дом трубным лаем. На шум прибежала Софи.
   - Мадам! - Она чуть не кричала. - Мадам, где же вы были, на  вас  напали?
Боже, что за вид! Мы искали  вас,  а  сейчас  в  столовой  полно  гостей,  и
комиссар приехал!
   Не слушая Софи, я пошла в  столовую.  За  накрытым  столом  сидели  Маша,
Прудоны, Яцек, Жаклин, комиссар и, что возмутило меня больше  всего,  Аллан.
Он-то первый и отреагировал:
   - Даша, дорогая, где вы опять пропадали?
   - Как это где? - возмутилась я такой наглости. - Вы же сами увезли меня к
себе в загородный дом, а потом решили убить и поехали за киллером... Да  вот
не вышло!
   Аллан сочувственно вздохнул:
   - Дорогая, может, стоит обратиться  к  психиатру?  Я,  конечно,  понимаю:
после всех этих переживаний ваши нервы не выдержали.
   Маня ласково обняла меня за плечи:
   - Мамулечка, пойдем.  Софи  принесет  тебе  в  кровать  чай  с  коньяком.
Выспишься, а завтра все расскажешь!
   От злости  у  меня  выступили  слезы.  Ну  вот,  теперь  из  меня  делают
сумасшедшую. Нет уж, дудки. Я рванулась к комиссару:
   - Комиссар, вы-то мне верите? Жорж Перье сладко улыбнулся:
   - Даша, вы явно переутомились. Жаклин сочувственно вздохнула:
   - Да ведь у Аллана нет загородного дома, и  вчера  он  весь  день  был  у
нас... Меня понесло:
   - А ты, Жаклин, молчи, я-то знаю, что вы с Алланом любовники!
   Всегда молчавшая госпожа Прудон всплеснула руками, а Тина перекрестилась.
Аллан расхохотался:
   - Это просто смешно, ангел мой.
   - Оставьте ее в покое, - сказала Маня. - Не видите - она вне себя. С  ней
что-то произошло, это шок. Срочно надо вызвать врача.
   Я бессильно опустилась на диван:
   - Мне Наташка рассказывала, что у вас с Жаклин давняя связь!
   Аллан сочувственно покачал головой:
   - Даша, друг мой, к сожалению, ваша покойная сестра была большой лгуньей.
Это она обманывала Жана со мной. Каюсь, грешен, не сумел отказаться от того,
что само плыло в руки. Потом эта связь приелась, но, чтобы Натали  не  очень
скандалила, мне приходилось иногда с ней встречаться!
   - А вот у русских есть такая пословица: "О  мертвых  -  или  хорошо,  или
ничего", - раздался голос из-за дверей.
   Через секунду створки распахнулись, и Наташка вошла в столовую.
   Эффект превзошел все ожидания. Маня села на диван. Жаклин пронесла