ь?" - муж  швырнул  на  пол  бисерную  торбочку.  Завязочки
распустились, выпало письмо.
   - Наверное, надо идти в милицию, - вздохнула я.
   Олег Яковлевич прищурился и довольно зло сказал:
   - Ну уж нет! Я предпочитаю не иметь дело с ментами. Гадкие, подлые  люди,
даже заявление не возьмут.
   - Почему? Писемский хмыкнул:
   - Эти сволочи не хотят лишней работы, поглядят на письмо и заявят:  "Ваша
супруга не пропала, а  ушла  к  другому,  мы  не  ищем  неверных  жен.  Сами
разбирайтесь".
   Резон в его словах был.
   - Отчего вы решили, что Ксюта у любовника?
   Бензинщик всплеснул руками:
   - А у кого еще? Ясное дело, подогнал  машину  к  дверям  театра  и  увез.
Сейчас небось посмеиваются надо мной.
   И он скрипнул зубами. Я аккуратно положила листочки на стол и со  вздохом
сказала:
   - Завтра верну задаток.
   - Ну уж нет, - нахмурился Писемский, - нанялись, теперь работайте,  ищите
Ксению.
   - Зачем? - изумилась я. - Вы  хотели  ясности  и  получили  ее.  Любовник
имеется, она к нему съехала. Разводитесь и забудьте.
   - Нет уж, - побагровел Олег Яковлевич, - давайте действуйте. Желаю  знать
имя, отчество, фамилию и адрес счастливчика.
   - Да зачем? - недоумевала я.
   - Какое вам дело, - вызверился бензинщик, - может,  хочу  удостовериться,
что девочка попала в хорошие руки, она мне дорога...
   Я только вздохнула и велела:
   - Хорошо, показывайте ее комнату. Писемский повел  меня  по  бесконечному
коридору и ткнул рукой в три двери:
   - Вот - будуар, ванная и спальня.
   Я приступила к осмотру. Очевидно, квартира делилась  на  две  половины  -
женскую и мужскую. На Ксюшиной стороне располагалась ванная, сплошь  забитая
парфюмерией и косметикой. Огромное розовое джакузи с латунными  кранами,  на
небольшой полочке - пузатая бутылочка "Арманьяка".
   - Она пила?
   - Нет, упаси бог, наливала в воду, когда  ополаскивала  голову,  говорит,
очень хорошо волосы после коньяка блестят.
   Да уж, до такой феньки даже я не додумалась в прошлой жизни.
   Десятки баночек, флакончиков, тюбиков громоздились в шкафчиках. В воздухе
витал слабый  аромат.  Я  повела  носом.  Надо  же,  Шанель,  старая  добрая
классика. Сейчас молодежь  не  слишком  жалует  старушку  Коко,  предпочитая
"Кензо", "Эскаду" и другой новомодный, но  не  всегда  качественный  парфюм.
Ксюша же обладала хорошим вкусом и не гналась за модой.
   Будуар напоминал комнату девочки-подростка, никак не желавшей  расстаться
с детством. Повсюду  -  на  диване,  креслах  и  комодиках  сидели  плюшевые
игрушки:  мягкие  собачки,  кошечки,  слоники...  Да  и  обстановка   сильно
смахивала на  домик  Барби.  Розовые  занавески  с  рюшечками,  ковер  цвета
молочного  поросенка,  мебель,  обитая   ярко-красным   бархатом,   и   куча
позолоченных статуэток,  изображающих  псевдогреческих  богов  и  богинь.  В
общем, мрак. Да еще повсюду торчали плошки с ароматическими свечами, и запах
в будуаре стоял соответственный, меня чуть не стошнило от  сладко-приторного
аромата. Но Олег Яковлевич принюхался, грустно сказал:
   - Детка так любила эту комнату, сама обставляла, украшала...
   Из будуара дверь вела в супружескую спальню. Она  была  обставлена  более
скромно. Из мебели лишь огромная кровать с  резной  дубовой  спинкой  и  две
тумбочки. Но покрывало опять цвета закатного солнца и все усеяно  бантиками.
Подушки вдеты в чехлы. Очевидно, справа было место Олега Яковлевича,  потому
что там на тумбочке стоял пузырек с валокордином,  лежали  очки  и  стопочка
детективов Незнанского.  Слева  же,  на  такой  же  тумбочке  валялся  новый
"Космополитен" и пульт от телевизора. Большой "Филипс" был  повернут  влево,
около него видик, внизу батарея видеокассет. В основном комедии, мелодрамы и
порнуха. Ни шкафа, ни комода, ни трюмо...
   - Где ее носильные вещи?
   - В гардеробной.
   Мы вновь вышли в коридор, и  Олег  Яковлевич  толкнул  небольшую  дверку.
Сказать, что я обомлела, это значит не сказать ничего.
   Почти десятиметровое пространство было просто забито вещами. От  стены  к
стене тянулись ряды полок, вешалок. Платья, костюмы,  юбки,  брюки,  пальто,
полушубки, дубленки, шубы... Сбоку,  на  специальных  подставках  устроилась
обувь, просто целый магазин! Здесь же был комодик, под  завязку  заполненный
бельем и колготками. И лифчики, и трусики неожиданно  оказались  простыми  и
даже элегантными. Никакого синтетического кружева, ленточек,  завязочек,  не
было и сексуальных боди, поясов с резинками, чулок  с  подвязками.  Отличное
белье дорогой немецкой фирмы "Триумф". Такое носят добропорядочные бюргерши,
матери семейства -  чистый  хлопок,  абсолютно  закрытое,  без  прибамбасов.
Странный выбор для девочки, выскочившей замуж за человека в  два  раза  себя
старше и сбежавшей с любовником...
   - Где она хранит драгоценности?
   Мы вернулись в кабинет,  и  хозяин  открыл  небольшой  сейф,  скрытый  за
чудовищной картиной с мордастым оленем.
   - Вот, - вздохнул Писемский, вынимая на свет "золотой запас".
   Я осторожно перебирала вещицы. В  основном  это  были  дорогие  кольца  с
брильянтами и изумрудами. "Новодел"  -  так  презрительно  называют  ювелиры
подобную продукцию. Ничего оригинального или  просто  привлекающего  взгляд.
Дорого, но неинтересно, скорей вложение денег.
   - Она ничего не взяла с собой?
   - Нет, - покачал головой Писемский, - даже обручальное кольцо оставила.
   - Да? - удивилась я.
   - Вот оно - показал Олег Яковлевич на довольно широкий золотой  ободок  с
россыпью мелких алмазиков.
   - И вас не удивило, что жена, собираясь в театр, не надела украшений?
   - Да нет, - пробормотал обманутый муж, - на ней было вечернее  платье  от
Юдашкина, глухой воротник и почти голая спина. К такому наряду  ни  цепочки,
ни кулоны, ни ожерелья не подходят. Спереди грудь украшает обильная  вышивка
из стразов.
   Да, это логично.
   - А серьги, кольца, браслеты?
   - Ну браслеты она не любила, говорила, будто  они  похожи  на  наручники.
Серег просто не заметил, у Ксюши волосы закрывают уши, а кольца...  Она  еще
вчера  жаловалась  на  боль  в  суставах,  все  вздыхала:  "Старею,   артрит
начинается".
   Вот и не надела ничего на пальцы, наоборот, все сняла,  говорила,  мешают
очень и руки сильней болят.
   Я вздохнула, похоже, взбалмошная дама и впрямь ушла голая и нищая.
   - Ладно, давайте телефоны ее родителей и ближайших подруг.
   - У меня их нет, - сказал Писемский.
   - Как это? - обалдела я.
   - Ксюша не москвичка, - принялся бестолково объяснять мужик, - родители у
нее умерли, вроде есть тетка в Подмосковье, сейчас посмотрю.
   Он порылся в бумажках и радостно сообщил:
   - Точно, тетя, Раиса Константиновна Федина, проживает в  Селихове,  улица
Космонавтов, девять, телефона нет.
   - Тогда давайте номера подруг.
   - Да она ни с кем не дружила...
   Молоденькая девчонка не имела подружек? Студентка, живущая  в  общежитии,
не бегала на дискотеки и  вечеринки?  Днями  сидела  на  лекциях,  а  вечера
проводила в библиотеке, чтобы в  один  прекрасный  день  упасть  под  колеса
шикарного "Мерседеса", а потом завести любовника и убежать от богатого мужа?
Чем больше я думала об этой истории, тем невероятней она мне казалась.
   На следующее утро, выгнав домашних, кого на  учебу,  кого  на  работу,  я
поехала в экономическую академию.Все-таки нельзя разрешать  любому  учебному
заведению гордо именовать себя университетом или академией.  Большинство  из
них и на звание института  не  тянет,  кафедрами  заведуют  кандидаты  наук,
иностранного языка нет и в помине, а профилирующие предметы  читают  древние
старушки, поминутно теряющие нить рассказа.
   Экономическая академия, где обучалась  Ксюша,  была  как  раз  из  таких.
Грязные,  обшарпанные  стены,  тесные  аудитории  с  поломанной  мебелью   и
безвозрастные преподаватели в кургузых пиджаках. Интересно,  как  угораздило
Ксюшу отдать  сюда  заявление!  Хотя,  если  подумать,  небось  в  аттестате
теснились тройки, навряд ли в этом Селихове в школе давали отличные  знания.
Ну не в МГУ же поступать, там проходной балл  о-го-го!  Не  всякий  медалист
преодолеет порог вступительных экзаменов. А в эту богом  забытую  "академию"
скорей всего принимали всех.
   Я толкнула  заляпанную  дверь  с  надписью  "Канцелярия"  и  оказалась  в
довольно просторной  комнате,  заставленной  желтыми  шкафами.  У  окна,  за
письменным столом, мирно пила чай закутанная в платок  тетка.  Сегодня  было
холодно, противный северный ветер так и обжигал лицо, лучше всего  сидеть  в
тепле и вкушать ароматный напиток. Причем, судя по  отвратительному  запаху,
это был персиковый "Пиквик". И как только людям не жаль свои желудки?
   - Вы ко мне? - довольно приветливо спросила служащая, отставляя дымящуюся
чашку. Я кивнула.
   - Здесь учится моя племянница, Ксения Федина. Приехала навестить, пошла в
общежитие, а девочки сказали, вроде она на  занятиях.  Подскажите,  в  какую
группу податься?
   Заведующая канцелярией нахмурилась:
   - Федина, Федина... Факультет какой?
   - Не знаю.
   - А курс?
   - Вроде второй.
   Дама  с  неохотой  вылезла  из-за  стола  и  принялась  рыться  в  шкафу,
периодически чихая и кашляя. Наверное, у нее  аллергия  на  пыль.  Время  от
времени в канцелярию заглядывали студенты и заводили:
   - Любовь Павловна...
   - Потом, сейчас занята, - отвечала Любовь Павловна.
   Наконец пальцами с облупившимся лаком она ухватила  тоненькую  папочку  и
торжествующе оповестила:
   - Нашла. Ксения Федина, только ее отчислили полтора года тому назад.
   - За что? - изумилась я. Любовь Павловна развела руками:
   - Обычное дело, соблазны большого  города  сгубили.  У  нас  такое  часто
бывает. Чаю хотите?
   Терпеть  не  могу  напитков  "с  запахом",  но  под  чаек  беседа  станет
доверительней, и я с жаром выкрикнула:
   - С удовольствием, большое спасибо, обожаю "Пиквик"!
   Любовь Павловна вытащила из своей чашки  мокрый  пакетик,  сунула  его  в
огромную кружку с надписью "Кофе Глобо" и стала лить  кипяток.  Я  приуныла.
Мало того что придется глотать отвратительный "Пиквик", так еще и спитой...
   - К нам в основном провинциалы поступают, - принялась разъяснять женщина,
завершив "чайную церемонию", - а точнее - девочки из  Подмосковья.  Приходят
на первый курс такие тихони, воды не  замутят,  глазки  в  пол,  косички  по
плечам. А к зимней сессии прямо метаморфоза. Юбки  короче  некуда,  на  лице
боевая раскраска, вместо косичек - "мокрая" химия. Им не до  учебы.  Ну  что
они в своей жизни видели? Родители - алкоголики, туалет во  дворе  и  корова
недоеная орет...
   Ошалев от огней большого  города  девчонки  напропалую  кидались  в  омут
развлечений.  Институт  -  не  школа.  Уроки  каждый  день   не   проверяют,
посещаемость в журнале не регистрируют, гуляй - не хочу. Большинство  так  и
поступало, отсыпаясь днем и бегая ночью  по  дискотекам  и  дешевым  клубам.
Отрезвление наступало во время  сессии.  Получив  пару  "неудов",  студентки
брались за ум  и  начинали  непрожеванными  кусками  заглатывать  знания  по
экономике. Кое-кому это  удавалось,  но  на  курсе  всегда  было  три-четыре
девчонки, которым море по колено. Таких не пугала ни сессия, ни  отчисления.
День, да мой. Вот Ксюша Федина оказалась из их числа.
   В зимнюю сессию на первом курсе она не сдала экзамен. Ей  сначала  просто
погрозили пальцем, потом в летнюю она завалила еще  два  и  следующей  зимой
вновь оказалась с "хвостом". Терпение  декана  лопнуло,  и  на  свет  явился
приказ о ее отчислении.
   - Вы скажите своей племяннице, -  внушала  Любовь  Павловна,  -  что  наш
ректор, Сергей Петрович, до безобразия добр. Сначала подписывает  бумаги,  а
потом  переживает  и  принимает  дурочек  назад,  на  следующий  год  просто
восстанавливает. Пусть Ксения приходит,  сдает  задолженности  и  учится  за
милую душу. Небось поумнела.
   Я вздохнула:
   - Ксюша - девушка  взбалмошная  и  своевольная.  Она  никому  из  нас  не
сообщила, что отчислена. И где живет, ума не приложу!
   - А вы идите к ее бывшим одногруппницам,  -  посоветовала  заведующая,  -
девчонки все друг про друга знают. Если поторопитесь, всех на третьем  этаже
застанете, группа 8 г, аудитория 34.
   Поблагодарив за  чай  и  дружеское  расположение,  я  побежала  вверх  по
выщербленным ступенькам. Тридцать  четвертая  аудитория  оказалась  закрыта,
коридор пуст, но из-за  угла  доносился  веселый  смех.  Я  прошла  в  конец
длиннющего коридора, обнаружила дверь на другую лестницу,  а  на  ступеньках
несколько девиц с сигаретами. При виде меня  они  настороженно  замолчали  и
попытались спрятать тлеющий "Парламент". Чтобы не пугать их окончательно,  я
быстро произнесла:
   - Здравствуйте, я ищу Федину.
   - Ксюшу? - спросила хорошенькая брюнеточка в невероятно коротком и  узком
красном платье.
   - Да.
   Девица надула очаровательные губки и сообщила:
   - А ее выперли.
   - Знаю, только домой Ксения не вернулась, не подскажете,  где  она  может
быть?
   - Зачем вам? - поинтересовалась маленькая, похожая  на  больного  кролика
девочка.
   - Федина отправила свою фотографию на "Мосфильм", в картотеку  статистов.
Ее лицо понравилось Никите Сергеевичу, и он хочет пригласить ее в картину.
   - Ох и не фига себе, - выкрикнули девицы в голос.
   Потом брюнетка с жалостью сказала:
   - Она не слишком с нами дружила.
   -  Да,  -  подтвердил  "кролик",  -  все  с  Викой  Поповой   гужевалась,
секретничала да хихикала. Ну да Викуша у  нас  девочка  богатая,  вот  Ксюха
небось и думала, что и ей обломится.
   - Попова в общежитии живет?
   - Нет, - усмехнулась черненькая, - ей западло, папашка квартиру снимает.
   - Адрес знаете?
   Девчонки покачали головами.
   - У богатеньких своя тусовка, - пояснил "кролик", - мы им,  так  сказать,
не пара. И они оглушительно захохотали.
   - Ксения тоже из обеспеченных?
   - Голь перекатная, - вступила в разговор рыженькая девчушка  в  очках,  -
нищая, как мы.
   - Как же богатые к себе пустили голодранку? - удивилась я.
   - Ну должен кто-то за Викой сумку таскать и колготы стирать,  -  довольно
злобно выплюнула брюнетка, - Ксюха просто в прислугу превратилась.
   - Да уж, - протянул "кролик", -  прямо  противно  смотреть  было.  Викуля
пальчиком поманит, а Ксюха сломя голову несется.
   - За кофточки старалась, - фыркнула рыженькая.
   - Один раз ей Вика шубу скинула, из козлика, всю потертую, а наша дурочка
в ней на занятия явилась, - ехидничал "кролик". - Хоть бы постеснялась,  все
кругом знали, с чьего плеча обновка.
   Они еще долго могли самозабвенно  сплетничать,  но  я  прервала  ядовитые
речи:
   - Кто-нибудь может знать координаты Вики?
   - Может, Антон? - неуверенно пробормотала молчавшая до сих пор  девица  с
прыщавым личиком.
   - Точно, - оживилась брюнетка, - у них роман был, идите в библиотеку,  на
второй этаж, и спросите его.
   - Думаете, он там?
   Девчонки засмеялись. Потом рыженькая подтвердила:
   - Где же ему еще быть, нашему Ломоносову. Там, там, не сомневайтесь.
   Я двинулась было к лестнице, но притормозила.
   - Как я узнаю его? Хоть фамилию скажите...
   Девушки вновь захихикали, они находились  в  счастливом  возрасте,  когда
любая сказанная фраза кажется остроумной.
   - Он там один сидит, в читальном зале, - улыбаясь во весь рот,  объяснила
рыженькая, - больше таких идиотов нет - в пятницу над курсовой чахнуть!
   - Красный диплом получить хочет, - хмыкнула рыженькая.
   - Знания копит, - заржала брюнетка, - прямо обидно,  такой  красавчик,  а
книжный червь!
   Провожаемая их глупыми репликами, я спустилась на этаж ниже  и,  поплутав
по темным и не слишком чистым коридорам, нашла наконец библиотеку.
   Девицы  оказались  правы.  Довольно  просторная   комната,   заставленная
стеллажами и письменными столами, оказалась пуста.  Никто  из  студентов  не
рвался изучать первоисточники и конспектировать обязательную литературу.
   Только у окна, обложившись томами, лихорадочно строчил что-то  в  тетради
темноволосый парень.
   - Вы Антон? - спросила я, подойдя поближе.
   Юноша  вздрогнул,  положил  копеечную,  пластмассовую  ручку  на  стол  и
посмотрел на меня.
   - Да.
   Что ж, девчонок-сплетниц можно  понять.  Парень  оказался  хорош,  словно
греческий бог. Большие, слегка раскосые темно-карие глаза,  легкая  смуглота
щек, прямой нос, будто нарисованные брови и рот, который авторы книг  времен
Возрождения  называли  "лук  Амура".  Каштановые  волосы   вились   крупными
кольцами,  а  руки  с  узкими  ладонями   и   длинными   пальцами   выдавали
артистическую натуру. Небось в детстве закончил музыкальную школу.
   - Вы знаете где найти Вику Попову?
   - Почему я должен давать вам ее адрес? - вопросом на вопрос ответил Ромео
и встал.
   Стало понятно, что и  фигура  у  парня  классная  -  рост  примерно  метр
восемьдесят пять, плечи  широкие,  под  тоненьким  свитерком  перекатываются
литые мускулы, а талия узкая, любая манекенщица позавидует.
   Я вновь рассказала сказочку о съемках у Михалкова и поинтересовалась:
   - А что, адрес Поповой - стратегический секрет?
   Парень улыбнулся:
   - Нет, конечно, только она не хочет, чтобы весь институт в гости  шлялся.
Тут такие кадры учатся, халявщики...  Вам,  конечно,  дам,  пишите  -  улица
Самсоновская, дом восемнадцать, квартира шесть.
   - Ксюша Федина у нее живет? Красавец пожал плечами:
   - Ксюха меня мало волнует.
   Я почувствовала, что начинаю злиться.
   - Разве я спрашивала о волнении? Живут они вместе?
   Антон замялся:
   - Сейчас не знаю, мы с  Викой  расплевались,  не  сошлись,  так  сказать,
характерами, но, когда дружбу водили, Ксюха у нее вместо домработницы была -
убрать, постирать, жратву приготовить...
   - Она ей платила?
   - Не деньгами, вещи сбрасывала, косметику дарила, ну и кормила,  сигареты
совала... Правда, пару раз баксы давала, вроде в долг, а  уж  вернула  Ксюха
или нет, честно говоря, не знаю, да и неинтересно мне это. А вам зачем?
   - Господин Михалков предъявляет высокие требования к моральным  качествам
актеров, - принялась я врать, - прежде чем пригласить неизвестную девушку  в
картину, сначала хочет собрать о ней сведения.
   - А-а, - протянул Антон, - понятно, только я грешным делом думал, что  на
студии все живут друг с другом. Езжайте к Вике, она все про  Ксюху  выложит,
как на ладони представит...
   Я кивнула и пошла к двери, на пороге  обернулась  и  увидела,  что  Антон
преспокойненько уселся за конспекты. Очевидно, его ничто не волновало, кроме
учебы.
   Самсоновская улица оказалась не так далеко, всего  в  двух  троллейбусных
остановках, а дом восемнадцать  выглядел  респектабельно,  если  не  сказать
богато. Просторный подъезд, застеленный ковролином, улыбающаяся  консьержка,
и в лифте пахло хорошими сигаретами.
   Вика Попова сидела дома.  Вернее,  лежала,  скорей  всего  вчера  вечером
девица  шумно  провела  время  в  компании  друзей  и  бутылок,  а   сегодня
расплачивалась за это головной болью и тошнотой.
   - Вы ко мне? - нехотя процедила она, прищуривая выпуклые глаза.
   - Да, - коротко ответила я.
   - Ну и зачем, интересно? - моментально встала в боевую стойку нахалка.  -
Кажется, мы незнакомы!
   Краем глаза я заметила, что в большой  комнате  на  столе  полно  грязной
посуды, а среди мисок и тарелок возвышаются почти опустошенные бутылки...
   - Мы с вами и впрямь незнакомы, - ласково пропела я, - только ваши соседи
снизу вчера пожаловались в домоуправление на  то,  что  в  верхней  квартире
ужасно шумят и им не дают отдыхать. А поскольку вы снимаете  квартиру,  меня
прислали разбираться в ситуации.
   Вика слегка присмирела и сбавила тон:
   - Ну какие странные люди, один-единственный раз пошумели, день рождения у
меня вчера был!
   - Поздравляю, - прочирикала я, входя в комнату.
   Судя по разгрому,  тут  гулял  целый  эскадрон  гусар,  причем  вместе  с
лошадьми.
   - Да и сидели