чить с собой и  прыгнул
с десятого этажа, но он не учел, что на уровне девятого натянута сетка, были
такие раньше в высотных домах,  кстати,  крайне  полезная  вещь  -  сосульки
задерживали... Иван Иванов, упав на сетку, по идее, не должен был  разбиться
насмерть, но приехавшие милиционеры обнаружили труп. Эксперт определил,  что
в голову мужика попала пуля.  Было  возбуждено  дело  об  убийстве.  Что  же
выяснилось? Да, забыл сказать, стояло жаркое  лето,  и  у  людей  были  окна
нараспашку. Значит, наш Ванюша  падает  с  десятого  этажа,  пролетает  мимо
распахнутого окна девятого, а там вовсю ссорятся муж с женой. Супруг  грозит
своей бабе незаряженным, подчеркиваю, незаряженным, револьвером, нажимает на
курок и... оттуда вылетает пуля и попадает прямехонько  в  голову  падающего
Иванова.
   - Ни фига себе! - воскликнул Кирюшка.
   - Погоди,  это  еще  не  все,  -  остановил  его  Володя.  -  Следователь
возбуждает дело об  убийстве.  Стали  разбираться  и  выяснили  удивительную
деталь. Супруги с девятого этажа ссорились  каждый  день,  и  муж  постоянно
наставлял на жену  пистолет,  нравилось  им  это,  наверное,  адреналина  не
хватало.  Так  вот,  родной  брат  мужа  и  зарядил  "макаров",  зная,   что
родственник  обязательно  нажмет  на  курок.  Он  хотел  получить   в   свое
единоличное пользование дачу. Но не успел, потому что имя его - Иван Иванов,
и по странной случайности  пуля  попала  в  того,  кто  все  задумал!  Тогда
возбудили дело о самоубийстве. Случай действительный, произошел в 50-х годах
в Ленинграде и с тех пор гуляет по страницам учебников. Поняли  теперь,  что
такое казус?
   - А что такое непреодолимая сила? - спросил с набитым ртом Кирюшка.
   Володя вновь пустился в разъяснения, а  я  тихо  ускользнула  в  спальню,
юркнула в кровать и погасила свет - пусть домашние думают, что  сплю.  Минут
через десять дверь тихонько приоткрылась, и майор шепнул:
   - Лампуша, спишь?
   Я постаралась погромче засопеть. Дверь, скрипнув, захлопнулась.  Я  села,
вытащила сигареты  и  принялась  бездумно  таращиться  на  балконную  дверь.
Занавески были раздвинуты, и в комнату смотрела ночь. Когда за окнами темно,
мне делается не по себе от незанавешенных окон. Наверное,  просыпаются  гены
первобытных предков, боявшихся враждебных сумерек. Пришлось встать и подойти
к балкону; дернув портьеры, я невольно глянула на балкон  и  застыла.  Прямо
перед моим носом  метались  две  тени  -  большие,  с  круглыми  головами  и
длинными, ниже колен, руками. Мартышки в полной тишине мутузили друг  друга,
потом одна издала резкий гортанный крик, и приматы, подпрыгнув, растворились
в воздухе.
   Я прижалась лбом к ледяному стеклу. Господи, что же это делается? Неужели
я потихоньку схожу с ума, может, и впрямь нужно пойти к психиатру?  Говорят,
в нашем доме живет великолепный специалист!
   Утром я  стала  решать  трудную  задачу.  Как  ухитриться  переодеться  и
накраситься, чтобы домашние ничего  не  заметили?  В  противном  случае  они
зададут столько вопросов, что ни в какой клуб папионистов я не попаду. Так и
не придумав решения проблемы, я выползла на кухню.  Дети  в  полном  составе
сидели за столом.
   - Вы чего вскочили? Суббота же!
   - В зоопарк идем, - радостно объявила Ира. - На обезьян смотреть и мишек!
Погуляем там, погода - шик!
   Я молча налила кофе и взяла сыр. Какие они еще маленькие! Красят головы в
непотребный  цвет,  натягивают  невероятные  вещи,  тоннами  изводят  губную
помаду, вроде уже девушки, и, пожалуйста, зоопарк!
   - Там на пони катают, в  повозочке,  -  радовался  Кирюша,  -  и  продают
сладкую вату на палочке! Повеселимся!
   Проглотив  наспех  завтрак,  они  кинулись  к  двери.  На   пороге   Лиза
притормозила и поинтересовалась:
   - Может, ты с нами?
   - Нет, нет, - быстро пробормотала я, - развлекайтесь.
   Заурчал лифт, и мои  "малыши"  исчезли.  Погода  действительно  радовала.
Откуда ни возьмись появилось яркое солнце, тучи разбежались, и  сразу  стало
тепло. Я вышла на балкон посмотреть, как Лизавета, Ирина и Кирюша  переходят
улицу.
   Внезапно Ира подняла руку. Тут  же  около  детей  притормозила  роскошная
иномарка с тонированными стеклами. Ириша села вперед, Лиза и Кирюша  исчезли
сзади. Я почувствовала легкий укол беспокойства. Правда, их все же трое,  но
нужно сказать Ирине, что не следует пользоваться  леваками,  мало  ли  какой
отморозок сидит за рулем!
   Прогнав тревожные мысли, я загримировалась, но прежде чем предстать  пред
очи Лени Дубовского, следовало решить мелкую проблему - где взять  коллекцию
бабочек? Я же обещала привезти какие-то особо ценные экземпляры на  продажу!
Не слишком мучаясь, я позвонила в ближайший зоомагазин и спросила:
   - Бабочки есть?
   - Отечественные, средней полосы, - любезно ответил молодой мужской голос,
- приходите, работаем без обеда.
   Обрадовавшись столь простому решению проблемы, я натянула куртку и  пошла
за "коллекцией". Бабочки продавались  в  двух  видах.  Подороже  и,  на  мой
взгляд, очень красивые, лежали в небольших коробочках с  прозрачным  верхом.
Подешевле и какие-то серые - в пакетиках на картонной подставке.  Продавался
еще убогонький альбом "Насекомые - вредители сельского хозяйства".
   -  Школьники  покупают,  -  пояснил  продавец,  сам,  очевидно,   недавно
закончивший школу. - Зададут учителя на лето коллекцию собрать, а они к нам.
   - Вот лентяи, - рассмеялась я.
   - Не скажите, - возразил продавец, - представляете, как  трудно  ребенку,
который любит животных, создать подобную экспозицию!
   - Почему?
   - Бабочку-то надо убить! Насадить живую на булавку. Я, например, на такое
не способен. И  вообще,  коллекционирование  трупов,  пусть  даже  красивых,
отвратительно!
   Честно говоря, я была с ним совершенно согласна. То, что погибло,  должно
быть похоронено. У Кати есть весьма странная знакомая Алена Решетилова.  Так
вот, когда у нее скончалась кошка, Алена  отнесла  тело  к  таксидермисту  и
заказала  чучело.  Потом  похожую  до  отвращения  на  настоящую  киску  она
водрузила на телевизор. По-моему, безумная затея. Катюша как-то  призналась,
что теперь не. слишком охотно заходит к Алене в гости, а все из-за  Маркизы,
загадочно поблескивающей стеклянными глазами. Причем учтите,  что  Катюша  -
хирург и в своей жизни видела не один труп, мало того, она вообще ничего  не
боится.
   Но делать было нечего, я  приобрела  три  коробочки,  четыре  пакетика  и
альбом.
   На улице царила жара, солнце  палило,  как  в  Африке.  Весна  ухитрилась
захватить город всего лишь два часа назад и теперь  мстила  зиме  за  долгий
холод. Под ногами текли грязные реки,  с  крыши  весело  звенела  капель.  В
куртке, свитере, тяжелой юбке и сапогах мне стало жарко. Еще учтите,  что  я
обмоталась парой полотенец, а ноги упаковала в теплые шерстяные колготы.  До
цели я добралась,  изнывая  от  жажды.  Надеюсь,  папионисты  размещаются  в
прохладном помещении ниже уровня земли.
   Клуб действительно находился в  подвале,  но  там  стояла  влажная  жара.
Женщина, сидевшая у входа, была одета в легкое платье.
   - Вы к кому?
   - Я договаривалась с господином Дубовским.
   - Вот тут курточку повесьте, - предложила дежурная.
   Я покорно пристроила пуховик среди  элегантных  пальто  и  отправилась  к
владельцу картинной галереи.
   Может, Дубовский и был в прошлой жизни неудачливым опером, но в  этой  он
выглядел безупречно. Изумительный  темно-коричневый  костюм,  безукоризненно
подобранный галстук,  дорогая  сорочка,  из-под  манжеты  которой  виднелись
простого вида плоские часы на кожаном ремешке, Но  я  примерно  представляла
себе их стоимость. У моего бывшего  мужа,  благополучно  отбывающего  сейчас
срок  на  зоне,  были  похожие.  "Ролекс",  дорогая   марка,   такие   носят
по-настоящему  богатые  светские  люди,  те,  которым  нет  нужды   кичиться
благосостоянием. Да и руки у Лени были ухоженные, наверное, делает  маникюр,
а на пальцах нет  вульгарных  перстней.  Впрочем,  обручальное  кольцо  тоже
отсутствует, может, он не женат?
   Впечатление портила голова: красную короткую шею  венчал  круглый  бритый
череп с маленькими настороженными глазками. Широкий плоский  нос  растекался
между гладкими щеками, а рот с большой  выпяченной  нижней  губой  без  слов
свидетельствовал, что хозяин не привык себе отказывать в земных радостях.
   - Вы ко мне? - улыбнулся Леня.
   Его  губы  приветливо  растянулись,  но  глаза   остались   холодными   и
неподвижными. В присутствии подобных людей мне всегда делается не по себе, и
я излишне громко сказала:
   - Я звонила вам на днях по поводу коллекции... Учительница биологии.
   - Ну, и что у вас? - поинтересовался Дубовский.
   Я  вытащила  альбом.  Очевидно,  собеседник  все   же   получил   хорошее
воспитание,  потому  что,  не  моргнув  глазом,  перелистал  наманикюренными
пальцами странички и вежливо ответил:
   - Очень интересная коллекция, но меня из нее ничего не интересует.
   - Вот еще кое-что, - бодро сообщила я и вывалила пакетики.
   Леня посмотрел на пеструю кучку и вздохнул:
   - Нет, спасибо. Вам лучше приехать еще раз в воскресенье, около двух.
   - Почему?
   - В этот день приходят начинающие коллекционеры...
   - У меня есть и раритетные экземпляры, - не сдавалась я.
   - Давайте!
   Я вывалила на стол коробочки с прозрачным верхом. Очевидно, терпение Лени
кончилось, потому что он довольно резко ответил:
   - Должен вас огорчить - ничего необычного в них нет.
   - Как! - фальшиво  изумилась  я.  -  Мне  говорили,  что  это  уникальные
бабочки, да и стоили они дорого!
   - Сколько, - усмехаясь краем рта, поинтересовался Дубовский. - Сколько?
   - Триста рублей штука,  -  преувеличила  я  ровно  в  три  раза  ценность
насекомых. Леня откровенно засмеялся:
   - Вас обманули. Вот эта бабочка-белянка, а вот эта озимая совка... Ничего
особенного, стоимость этих экземпляров примерно  восемьдесят-сто  рублей.  В
любом магазине продаются. Уж извините!
   - Надо же, - расстроилась я, - как обидно! А я  думала,  раз  так  дорого
заплатила, значит, приобрела нечто уникальное.
   Леня расхохотался:
   - Дорогая, как давно вы занимаетесь бабочками?
   - Ну, в общем, как бы сказать... недавно.
   - А откуда про меня узнали?
   - Я преподаю в школе  биологию,  в  одиннадцатом  классе  у  меня  учится
девочка, Ира Ремешкова, она и рассказала про вашу коллекцию...
   - Ага, - буркнул Леня и уставился на меня в упор.
   В комнате стояла невыносимая жара, голова у меня под  шапкой  вспотела  и
немилосердно чесалась. Впрочем, тело,  обмотанное  полотенцами,  чувствовало
себя еще хуже, наверное,  лицо  у  меня  приобрело  радующий  глаз  здоровый
оттенок зрелой свеклы.
   Внезапно Дубовский поинтересовался:
   - Вам не душно?
   Я покачала головой, кажется, сейчас упаду в обморок. Леня внезапно встал,
быстро запер дверь, ключ сунул к себе в карман, потом  подскочил  ко  мне  и
осведомился:
   - Дорогуша, а Ирина Ремешкова не предупреждала вас об опасности?
   - О какой? - пискнула я, чувствуя, как по спине; между лопатками, стекают
струйки пота.
   Коллекционер положил мне на плечи тяжелые руки и сообщил:
   - Я страшный развратник, обожаю  пухленьких,  потных,  глупых  учительниц
биологии, ничего не понимающих в бабочках. Ну-ка, кисонька,  разденемся  для
начала!
   Ловким движением он сорвал с моей головы шапочку и уставился на спутанные
русые пряди. Потом вновь ухватил за плечи и приблизил свое лицо к  моему.  Я
попыталась отшатнуться, но тщетно - бывший милиционер, как бульдог,  обладал
мертвой хваткой. Он наклонился совсем близко к моему  лицу,  два  его  глаза
слились в один,  в  нос  мне  ударил  аромат  хорошего  мужского  одеколона,
качественного коньяка и чего-то сладкого, похожего  на  ваниль.  Я  вдохнула
смесь запахов, и свет померк.

Глава 16

   - Вам лучше? - поинтересовался женский голос.
   Я открыла глаза. Так, лежу на кожаном диване,  а  рядом  стоит  приятного
вида женщина с дурно пахнущим пузырьком в руках.
   - Уберите нашатырь, у меня на него аллергия.
   - Простите, я не знала, - вежливо ответила дама.
   - Иди, Ольга, - прозвучал бас, и я увидела Дубовского.
   Оля  моментально  испарилась,  я  попыталась  сесть  и  тут  поняла,  что
произошла  катастрофа.  Юбка  расстегнута,  кофта   тоже...   Машинально   я
прикрылась руками. Леня хмыкнул:
   - Не бойтесь, никакой я не насильник, да и вы не в моем вкусе, терпеть не
могу тощих селедок.
   - А мне не по душе мужчины, похожие на генерала Лебедя, - не осталась я в
долгу. Дубовский засмеялся:
   - Дура! В другой раз, когда  решишь  прикинуться  любительницей  бабочек,
хоть чуть-чуть предмет изучи, цирк да и только. А уж разоделась!
   - Значит, вы меня сразу узнали?
   - Нет, - веселился галерейщик, - только после того, как Ольга тебя  умыла
и шмотки сняла. А до этого я, грешным  делом,  решил,  что  за  понты  такие
корявые - учительница биологии! Ну так зачем явилась, Борька подослал?
   - Какой?
   - Простой! Лямин.
   - Нет.
   - Тогда кто?
   - Никто.
   - Ой-ой-ой, только не начинай снова про любовь к бабочкам, - заржал Леня,
- не поверю!
   - А что ты мне сделаешь? - поинтересовалась я. -  Прикуешь  к  батарее  и
начнешь лупить шлангом по почкам?
   Леня в сердцах сплюнул.
   - Да я никогда баб не трогал, даже таких дурных, как  ты!  Ну,  кто  тебя
нанял за мной следить?
   Я посмотрела в его злое лицо и неожиданно сказала правду:
   - Я больше не работаю в "Алиби".
   - Что так?
   - Агентство перешло в другие руки, хозяин погиб и...
   - Тебя, как лучшую сотрудницу, выгнали, - захихикал Дубовский, - ну, а  я
зачем понадобился?
   В своей жизни я не раз  совершала  глупые  поступки,  частенько  попадала
впросак, а пару раз в совсем уж отвратительные ситуации, но  иногда  в  моей
душе просыпается невероятная, звериная интуиция. Так  лиса,  спасающаяся  от
охотников, инстинктивно находит единственно правильное направление для  бега
- несется в ту сторону, где егерь забыл поставить человека с  ружьем...  Так
отчаявшийся  волк  неожиданно  для  всех  совершает  невероятный  для  зверя
поступок - подныривает под веревку с красными флажками и растворяется в чаще
леса. Внезапно я почувствовала, что Леня Дубовский ни при чем, ну не  трогал
он ни Жанну, ни Сеню... Я даже не успела обдумать пришедшую в голову  мысль,
как мой рот мгновенно открылся и я брякнула:
   - Меня наняли найти настоящего убийцу.
   - Кто?
   - Ее муж.
   - Который? Ясно, что не Лямин, так кто?
   - Господин Гвоздь. Леня присвистнул.
   - Ну, влипла ты, кисонька, по самую  маковку.  Этот  субъект  страшно  не
любит, когда что-то нарушает его планы. Знаешь,  за  что  он  столь  славную
кличку приобрел?
   - Нет.
   - Дело давнее, - вздохнул Леня. - Паренек на зоне попал по  недоразумению
в отряд к крутым мальчикам. Обычно стараются осужденных...
   - Осужденных, - машинально поправила я.
   - Что? - удивился Леня.
   - Ну, ты сказал осужденных, а правильно -  осужденных,  ударение  не  там
ставишь, не на "у", а на "е" надо.
   Дубовский круглыми глазами уставился на меня, потом, ни слова не  говоря,
включил  чайник,  вытащил  банку  дорогущего,  совершенно  недоступного  мне
колумбийского кофе "Амбассадор", выставил  набор  конфет  "Синий  бархат"  и
сообщил:
   - Это из меня бывший ментяра вылез, а ты подметила. В легавке все говорят
- осужденный, сленг такой! Но я никак в толк  не  возьму  -  ты  явилась  за
чистоту русской речи бороться или дело узнать?
   - Дело узнать!
   - Так слушай молча, тоже мне Бархударов и Крючков в одном флаконе. Тебе с
сахаром?
   -   Только   без   цианистого   калия,   пожалуйста!   Леня   крякнул   и
поинтересовался:
   - Хочешь глотну из твоей чашки?
   - Буду очень благодарна, только слюни туда не пускай!
   Дубовский отхлебнул кофе и протянул мне стакан.
   - Спасибо, - вежливо сказал а я и спокойно отпила глоток.
   Да, не зря "Амбассадор" стоит таких денег, вкус превосходный.
   - Значит, - продолжил Леня, - попал наш Родион Громов, а если меня память
не подводит, так зовут сэра Гвоздя по паспорту, в отряд к деловым парнишкам.
Обычно первоходку к таким же молокососам селят, а тут недоглядел кто-то. Ну,
и решили авторитетные салагу поломать. Молодой слишком,  гоношистый,  правил
не знает. Времена стояли  советские,  и  все  зэки  в  обязательном  порядке
посещали промзону. Другое дело, что воры в законе, коим правил  а  запрещают
работать, старались избежать производства, но сделать это тогда было трудно.
Сидел отряд Громова на монтаже панцирных сеток для кроватей. И  вот,  улучив
момент,  когда  охранник  пошел  покурить,  к  Родиону  подступилась  тройка
отморозков. Громов на их глазах схватил несколько железных толстых штырей  и
забил  себе  в  руку.  Больше  всего  нападавших  поразило  то,  что   Родя,
заколачивая в живое тело  железки,  даже  не  поморщился,  только  усмехался
глядя, как на грязный пол мастерской ручьем льет кровь. Даже  видавшие  виды
уголовники слегка прибалдели от такого расклада, а Родион, положив  молоток,
как ни в чем не бывало произнес:
   - Поняли, козлы, что  я  совершенно  не  ощущаю  боли,  более  того,  мне
приятно, когда меня бьют, слыхали про такое?
   - Садист, что ли? - поинтересовался самый грамотный из отморозков.
   - Мазохист, - поправил Родион, - а  еще  станете  приставать,  я  с  вами
знаете чего проделаю?
   - Чаво? - оторопели парни,  привыкшие,  что  предназначенная  к  закланию
жертва трясется и умоляет о пощаде.
   - Чаво, - передразнил Громов, - а вот чаво!
   Он схватил длинный, заостренный с одного конца штырь и метнул в  висевший
на стене календарь. Зэки разинули рты. Родион  попал  бессмертному  творению
Леонардо, "Джоконде", прямо в левый глаз. Потом просвистел второй  штырь,  и
загадочно улыбающаяся дама лишилась правого ока.
   - Ну, - нехорошо ухмыляясь, спросил Родя, - кто из вас первый?
   Парни  переглянулись,  но  тут  прибежал  охранник,  увидел   испорченный
календарь и заорал:
   - Кто посмел, суки?
   - Я, - преспокойно ответил Родя.
   Не  обращая  внимания  на  его   окровавленную   руку   и   ругая   парня
"мастырщиком", охранник надавал Громову оплеух.  Родион  держался  стойко  и
отморозков не выдал. Его все же отволокли в медпункт, подталкивая кулаками в
спину.
   Вечером в бараке один из нападавших подошел к Роде и буркнул:
   - Чифирек глотнешь?
   Громов  пошел  к  столу,  получил  кружку,  сахар  и  две  твердокаменные
карамельки без бумажки. Отряд признал парня  за  своего  и  дал  ему  кличку
Гвоздь.
   Услышав историю, я  перепугалась  окончательно.  Леня  только  усмехался,
глядя, как гостья судорожными глотками опустошает чашку.
   - Понимаешь теперь, что с тобой наш Гвоздик сделает? Я кивнула.
   - Молодец, - одобрил Леня, - хорошо, когда  человек  осознает  опасность!
Ну, рассказывай, чего разузнала.
   Полностью деморализованная, я выплеснула  всю  "оперативную  информацию".
Про то, что Никита и Жанна на самом деле брат и  сестра,  про  "антикварные"
драгоценности, про квартирные аферы Ани и про  ликер.  Единственное,  что  я
опустила - это сведения о болезни Леры. В конце концов, никакого отношения к
смерти Малышевой они не имели.
   - Ну и ну, - покачал головой Леня, - налицо явный талант  и  удивительная
работоспособность,  ты,  котеночек,  просто  клад.  А  я-то  как  попал  под
подозрение?
   - Я проверяла всех, кто в тот вечер пришел в гости, остались только  Зюка
и ты... Да еще люди сообщили, будто ты травишь бабочек цианистым калием!
   - Что?! - изумился Леня. - И кто же придумал такое?
   Я призадумалась. А и правда, кто?
   - То ли Валерия, то ли Андрей...
   - Интересно, - протянул Леня и пояснил:
   - Действительно, есть такой метод, когда  бабочку  уничтожают  цианидами,
только им давно никто не пользуется, опасно очень, можно самому  отравиться.
Впрочем, я предпочитаю  покупать  уже  о