выступления. На
первом сидит ползала. Появляется Гема и давай шаманить, и тут из третьего
ряда выходит инвалид, бросает костыли и бежит к сцене с воплем: "Я
здоров!!!"

Зал гудит, народ в экстазе, на следующих выступлениях яблоку некуда упасть,
билеты за три километра от зала спрашивают.

- Она так здорово лечила?

Саврасов подскочил в кресле:

- Ты еще дурее, чем кажешься! Инвалид-то подставной, чистый цирк! Актер
нанятый, докумекала? Гема такие бабки загребала! Нам на кладбище год
работать надо, чтобы получить то, что она за месяц имела. Эдька жутко
комплексовал, и баб себе поэтому подбирал нищих, чтобы на их фоне богатым
выглядеть. Нет, искать убийцу надо среди его любовниц.

- Вы их всех знаете?

- Ну, всех, пожалуй, и сам Эдька не помнил.

Последняя его герла, Лена, в стрип-баре плясала, когда он с ней
познакомился, вокруг шеста кривлялась. Абсолютно безголовая, у нее вместо
мозгов счетчик, знаешь, такие в такси раньше стояли: чик-чик, в окошечке
циферки скачут. Эдька ей на фиг не нужен, лишь кошелек его привлекал. Нет,
она не тянет на убийцу. И потом, он ее с работы забрал, квартиру снял,
бабки давал.. Ленке без него хуже... А вот предыдущая...

Жора замолчал и полез за сигаретами.

- Ну, - поторопила я, - кто она?

Жора раздавил окурок в пепельнице, прокашлялся и сообщил:

- Отелло.

- Кто?

- Ревнивая, жуть! Эдьке по каждому поводу скандалы закатывала, один раз в
конторе стекла побила. Представь, явилась к любовнику на работу и давай
камнями швыряться! Ну вот тебе бы такое в голову пришло?

- Нет, конечно.

- Вот видишь, - радостно заржал Саврасов, - даже такая, как ты, и то бы не
стала идиотничать!

Я молча проглотила оскорбление и поинтересовалась:

- Имя ее знаете?

Саврасов издал звук, больше всего похожий на хрюканье, потом пробормотал:

- Эфигения.

- Издеваешься, да? - обозлилась я.

- Почему? - веселился Жора. - Кое-кого у нас зовут Евлампией, а эту красоту
неземную Эфигенией кличут.

- Таких имен не бывает!

- Вот и я об этом же думаю, - сообщил Жора, - псевдоним у нее, так сказать,
для работы. Ну знаешь, как писатели на обложках одно имя пишут, а в жизни
совсем по-другому зовутся. Маринина совсем не Маринина...

- Я в курсе того, что такое псевдоним. Только зачем он этой Эфигении
понадобился? Она актриса, певица или романы строчит?

- Не, - заржал Жора, - покруче будет, гадалка.

- Кто?

- Потомственная цыганка в десяти поколениях, Эфигения Роме, гадание по
линиям судьбы и на картах, - отчеканил Саврасов.

- Ну и где эта дама живет?

- Понятия не имею.

- А настоящее ее имя знаешь?

- Кто ж его мне скажет?

- Хороша информация, - вскипела я, - предлагаешь искать бабу, имя которой
"никак" и живет она "нигде"?

- А зачем ее искать? - удивился Саврасов.

- Сам же сказал, что ревновала Эдьку...

- Просто как зверь, - подтвердил Жора, - стекла била и орала: "Имей в виду,
если не мне, то и никому не достанешься. Узнаю, что с другой бабой
связался, - убью!" Только искать ее нет нужды.

- Почему?

- Да она все время в своем салоне сидит, клиентов поджидает.

И такой человек еще смеет упрекать меня в глупости!

- Быстро говори адрес салона, - прошипела я.

- Не знаю!

Честное слово, мне захотелось его стукнуть.

- Не знаю, - как ни в чем не бывало повторил Саврасов, - только название
слыхал, "Дельфийский оракул", небось по справочной легко отыскать. Ох, чует
мое сердце, из-за бабы сгинул Эдька, и потом, знаешь...

- Что?

- Я немного знаком с криминальным миром... Малевича убили заточкой...

- Ножом!

- Ну да, считай, что это одно и то же, острая железка. Вот ты видела труп,
скажи, куда ударили, в спину?

- Нет, в левый бок.

- Ну теперь подумай сама. Это же надо близко подойти и пырнуть. Да ни один
профессиональный киллер на такое в месте, подобном "Макдоналдсу", не
пойдет. И зачем вообще убивать в ресторане? Прямо мексиканский сериал!
Обычно проще делают.

- Как?

- О боже, ты что, "Новости" никогда по телику не смотришь? Убивают в
подъезде, во дворе, когда жертва из машины выходит... Пиф-паф, и готово.
Оружие бросят, и ищи ветра в поле, заказные убийства редко раскрывают, даже
такие громкие и шумные, как устранение этого, из телевизора, ну как его...
"Поле чудес" еще вел.

- Влад Листьев.

- Точно. Вся милиция искала, а толку чуть. У Эдьки никогда охраны не было,
плевое дело его шпокнуть. А тут "Макдоналдс". Нет, думаю, это баба сделала!
Знакомая. Подошла к столику, подсела, он ей сказал, что с другой обедает...
Ну бабенка и ткнула бывшего любовничка, не сдержалась от злости, типично
женский поступок. Ищи эту Эфигению, не ошибешься, ее рук дело.

Я в задумчивости посмотрела в окно. Много ли найдется в столице женщин,
носящих в сумочках заточки?

- И у нее с собой всегда нож был, - продолжал Жора. - Мы один раз ужинали
вместе в ресторане, а Эдьке Тема позвонила, зачем-то он срочно ей
понадобился. Ну Малевич и затряс хвостом: "Эфигения, давай тебя домой
отвезу, а то, извини, надо уезжать". А она глазищами своими огромными как
сверкнет: "Беги, беги к любимой женушке, без тебя обойдемся". Одним словом,
они поругались. Эдька психанул и уехал. А мне неудобно, на улице темно, не
ровен час к бабе кто пристанет. Она девка красивая, золотом обвешанная... Я
и предложил: "Поехали, домой в лучшем виде доставлю".

Девица, красная от злости, рявкнула: "Обойдусь!"

"Ладно тебе сердиться, собирайся, подвезу", - спокойно предложил я, но она
дернула плечом и сказала: "Такси возьму, не нуждаюсь в твоих услугах!"

Тогда я спросил: "И не боишься ночью к незнакомому мужику садиться? А ну
как завезет тебя в темный уголок и под юбчонку полезет?"

Эфигения раскрыла сумочку, показала заточку и прошипела: "Пусть попробует,
мигом яйца отрежу".

Не баба, ядовитая змея, да и только.

Когда мы, закончив разговор, вышли из конторы, с неба повалил крупный,
мягкий, картинный снег, кладбище вмиг стало белым. Возле одной из стен
колумбария ярко светил фонарь. Пока Жора прогревал мотор своего автомобиля,
я стала читать надписи на досках. Где здесь кошки и собаки? "Караваева Анна
Петровна. 1927- 1999 гг.", "Велехов Сергей Андреевич. 1942-2000 гг."...
"Любимый сыночек семьи Рогозиных. 1988-2000 гг.", а вот еще: "Спи спокойно,
дорогая доченька Марта Федина. 1990-2000 гг.". Интересно, как бы отнеслись
Анна Петровна и Сергей Андреевич, узнай они, кто оказался их соседями по
колумбарию? Хотя, если подумать, люди намного противней собак и кошек, во
всяком случае, им в голову приходит совершать такие поступки, какие никогда
не сделает ни одно животное. Например, пырнуть ножом бывшего любовника.

ГЛАВА 10

Домой я вошла на цыпочках. Дверь по-прежнему отсутствовала, но пустой проем
украсился занавесками, на которых болтался листок с объявлением:
"Осторожно, в квартире четыре страшно злобные собаки".

Усмехнувшись, я отодвинула цветастые шторки, шагнула вперед и наступила в
нечто большое и мягкое... Раздалось рычание и потом гневный, возмущенный
лай стаффорширдской терьерихи.

- Фу, Рейчел, фу, - бормотала я, выпутываясь из шубки, - да замолчи, совсем
с ума сошла? Хозяйку не узнала?

Но собака не успокаивалась. "Гав, гав", - заливалась она все громче и
громче.

Поведение Рейчел меня удивляло. Обычно она издает одно короткое "вау" и тут
же умолкает, это Ада любит брехать по каждому поводу, впрочем, и без повода
тоже. Но сейчас мопсиха молчала, зато Рейчел просто заходилась.

Застучали двери, вспыхнул свет. Домашние вылетели в коридор кто в чем
был... Кирюшка в трусах, Сережка в пижамных штанах, Юлечка, Катя и Лиза в
ночных рубашках. В довершение картины с лестницы донесся сонный голос
Костина:

- Что случилось, почему шум? Грабители лезут?

- Нет, - крикнула Катя, - иди спать. Это Лампа домой явилась.

- В три утра! - возмущенно фыркнула Юлечка. - Мало того что мы из-за нее
без двери остались, так она еще и всех перебудила ночью!

- Ты где была, Лампудель? - грозно насупился Сережка. - Отвечай немедленно!

- Между прочим, приличные женщины не шляются по ночам, - возвестил Кирюшка,
- они приходят домой с работы, готовят ужин, кормят несчастных голодных
деток и садятся у телика с вязаньем в руках.

- Некоторые, кстати, - продолжила Лиза, - пишут своим детям доклады по
биологии...

Не знаю, какая перспектива испугала меня больше: путаться в петлях, держа
пальцами две отвратительные острые железки, или сидеть над справочниками,
составляя доклад о человеческих внутренностях.

- Гав, гав, гав... - не утихала собака.

- Рейчел, заткнись, - грозно вел ела я, но тут же, переведя глаза вниз,
увидела на полу мирно спящую терьериху. Она даже не проснулась, когда
хозяйка наступила ей на спину. Клыкастая стражница, очевидно, стала слегка
глуховатой.

- Гав, гав, гав, - неслось из кухни.

- Этого попугая можно заткнуть?! - заорал Сережка.

- Этого попугая можно заткнуть, - словно эхо, повторил Арчи, - можно
заткнуть, можно заткнуть...

- Первый раз в жизни мне хочется кому-то свернуть шею, - вздохнула Юля.

- А мне во второй, - заявил Сережка. - Впервые я испытал это желание,
увидав сейчас Лампуделя. Отвечай немедленно, где шлялась? Между прочим, все
жутко волновались...

Я посмотрела на их растрепанные головы, заспанные лица и усмехнулась:

- Похоже, испытывая тревогу за мою судьбу, вы полностью лишились сна и
покоя!

- Она еще и издевается, - всплеснула руками Юлечка. - Кстати, имей в виду,
тебе завтра придется сидеть дома.

- Почему?

- У меня две операции, - пояснила Катя, - у Сережи переговоры с заказчиком,
Юля ведет номер, дети в школе, а к десяти утра привезут дверь. Должен же
кто-то быть в квартире?

- Но я занята!

- Чем это, интересно? - хмыкнула Юля. - Из школы тебя уволили.

- Откуда ты знаешь?

Девушка схватила со столика тоненькую серенькую книжечку и помахала ею
перед моим носом.

- Трудовую принесли. Так что сидеть тебе.

- Не могу, правда...

Юлечка фыркнула и исчезла в спальне.

- Если хотите, я останусь, - влез Кирюшка. - С радостью.

- Как же, - отозвался Сережка, - номер не пройдет, в школу пойдешь. Кстати,
Лампецкий, мы так и не услышали от тебя ответ на четко поставленный вопрос.
Где ты была?

Ну надо же так привязаться к человеку.

- На свидании!

- Где? - хором спросили домашние. - С кем?

Понимая, что делаю страшную глупость, я сообщила:

- В ресторане, с мужчиной.

Воцарилось молчание. Потом Сережка протянул:

- Ну, это другое дело, танцуй, пока молодая!

Утром я проснулась от толчка. Над моей кроватью стояла Юлечка.

- Что случилось? - испуганно спросила я.

- Лампа, - пробормотала девушка, - ты меня удивляешь!

Я села в кровати и глянула на часы: без десяти восемь.

- Если мужчина позвал тебя вчера в ресторан, почему ты мне не сказала?
Отправилась на свиданку лахудра лахудрой, без косметики...

Я хлопала глазами.

- Если сегодня вечером надумаешь вновь с парнем встречаться, изволь
прилично выглядеть, вот!

Жестом фокусника она швырнула в кресло брючный костюм нежно-бирюзового
цвета. Воротничок коротенького пиджачка был оторочен серым мехом.

- Самая мода, - вещала Юля, - бешеных денег стоил, надевай, всех затмишь.

- Спасибо, - пробормотала я, натягивая одеяло, - непременно воспользуюсь.

Через минуту дверь стукнула вновь. На этот раз в спальню ворвалась
Лизавета.

- Лампуша, - жарко зашептала она, - ты у нас темная, так имей в виду,
мужики тащатся от хороших запахов, прямо балдеют, как духи учуют.

- Откуда такая информация? - поинтересовалась я.

- В "Космополитене" прочитала, на. - И она сунула мне в руки странный шар
ярко-красного цвета.

- Что это?

- Духи сезона, Мияки, "Огненный шар", побрызгаешься - и кавалер твой, вот!

Быстрым движением Лизавета нажала на распылитель. Ароматное облачко повисло
в воздухе. Спящая на кровати Муля пару раз энергично чихнула и полезла под
одеяло.

- Дорогие небось, - протянула я. - Где взяла?

- Накопила, - пояснила Лизавета, - целых полгода собирала.

Когда через пятнадцать минут я выползла на кухню, там меня поджидали две
записки. Одна от Кати: "Лампуша, мне кажется, тебе лучше взять эту сумку".
Я уставилась на элегантный ридикюльчик, который подруга прихватывает с
собой только в исключительных случаях, потом прочла другое послание:
"Лампудель, уехал на твоей "копейке", старой развалине, которую давно
требуется пристрелить. Садись в "Нексию", даме она больше подходит". Сверху
лежали ключи и техпаспорт.

Не зная, плакать или смеяться, я включила чайник. Сережка до недавнего
времени катался на "Форде", выпущенном бог знает когда. С виду тачка
выглядела очень прилично, белая, блестящая, просто замечательная, но
внутри... Просто несчастье, а не автомобиль. Задние дверцы у него не
открывались, и приходилось лезть через переднее сиденье, регулярно выпадал
глушитель, портился стартер, заклинивало руль, пробивало какие-то
сальники... А летом Сережка явился на дачу, и я увидела, что на
водительском месте лежит брючный ремень, одним концом привязанный к
какому-то штырьку, торчащему из днища.

- Это зачем? - поинтересовалась я.

- Педаль газа отвалилась, - весело пояснил парень, - теперь у меня ручное
управление!

Потом они с Катей укатили в Америку на заработки, а вернувшись, Сережка
первым делом купил себе новехонькую "Нексию" и теперь не нарадуется. Он
вообще не жадный человек, но к машине никого не подпускает. Не далее как в
субботу не дал "Нексию" Юлечке. Супруги тогда жутко поругались, обвиняя
друг друга во всех смертных грехах. И вот теперь он оставил мне ключи.

- Лампа, - сказал Кирюшка.

Я вздрогнула:

- Господи, как ты меня напугал! Отчего не в школе?

- А мне ко второму уроку, - сообщил мальчик, потом добавил: - Знаешь,
Лампа, мы с тобой люди взрослые, можем говорить начистоту и откровенно, да?

- Конечно.

- Ну так вот! Незачем тебе с кавалером по ресторанам шляться, приводи его
сюда.

Я прикусила дрожащую от смеха нижнюю губу, а потом, справившись с собой,
сказала:

- Думаю, любой мужчина убежит, увидав наше семейство.

- Ты не поняла, - сурово ответил мальчик, - приходите днем. Ни мамы, ни
Серого с Юлькой не будет, а мы с Лизкой в школе часиков до шести посидим,
уроки там сделаем. Хватит вам времени до девятнадцати, а?

Я не знала, что и ответить.

- Так что не волнуйся, - вздохнул Кирюшка, - до семи в квартире никого.

Он быстро проглотил какао и двинулся к двери, но на пороге притормозил и
спросил:

- Надеюсь, ты пользуешься индивидуальными средствами защиты?

Я совсем растерялась:

- Что ты имеешь в виду?

Кирюшка тяжело вздохнул:

- Эх, Лампа, всему-то тебя учить приходится. В стране эпидемия СПИДа, а
лучшая защита от ВИЧ-инфекции - презерватив.

Он ушел. Я осталась стоять с разинутым ртом, потом потрясла головой и
крикнула:

- А ты откуда это знаешь?

- На уроке по сексологии рассказывали, - бодро ответил Кирюшка и убежал
вниз по лестнице.

Я окончательно потеряла дар речи. Урок сексологии... Интересно, что бы
случилось с моей мамочкой, узнай она о таком предмете в школьной программе?

Вспомнив о пицце с чернилами, я сварила суп и навертела котлет. Стрелки
часов подобрались к одиннадцати утра, а от мастеров, собравшихся ставить
нам дверь, не было ни слуху ни духу. Я отыскала бланк заказа и набрала
номер.

- Фирма "Аргус", - ответил бодрый мужской голос.

- Ко мне сегодня должны были в десять часов приехать устанавливать дверь...

- Женщина, - прервал парень, - мы никогда не называем точно время, мастера
прибудут в течение дня.

- Но мне сказали в десять!

- Мы работаем с десяти утра до одиннадцати вечера, ждите, обязательно
приедут.

- А когда?

- Сказал же, в течение дня!

Я положила трубку на стол. Вот незадача! Что же мне теперь, и из квартиры
не выйти? Честно говоря, я думала, что мастера прибудут к указанному
времени... Ну сколько им надо, чтобы повесить уже готовую дверь? От силы
минут сорок, а оказывается-то, вон какое дело!

- Эй, Лампа, - донесся из коридора голос, - подь сюда...

Я высунулась из кухни. На пороге стояла Люська, соседка по этажу.

На нашу лестничную клетку выходят три двери. За одной обитаем мы, за другой
Володя Костин... Несколько лет назад Сережка женился на Юлечке. Девушка
жила в соседней с Катюшей квартире, и после свадьбы стену между
апартаментами сломали, соединив жилплощадь. Вот откуда у нас появилась
громадная квартира с просторной кухней. Так что теперь, когда сюда переехал
Вовка, почти весь этаж принадлежит нам. Диссонанс вносит Люська. С соседкой
дико не повезло. В доме живут приличные работящие люди. Может, вам это
покажется странным, но у нас никто не писает в лифте и не пишет на стенах
"Спартак" - чемпион" или "Цой жив". Год тому назад жильцы повесили домофон
и наняли лифтершу. Теперь в подъезде постелен палас и стоят цветы в
горшках, а на Новый год нарядили елку.

Единственная неприятность - Люська, и она, как назло, наша соседка. Дама
пьет горькую, а налившись ею до ушей, горланит народные хиты "Калина
красная" и "Паромщик". У нее часто собираются компании, вечеринки
заканчиваются визгом и вызовом милиции. Больше всего я боюсь, что в один
далеко не прекрасный день Люся заснет в кровати с непотушенной сигаретой и
мы все сгорим.

Но у Люськи есть и положительные качества. Несмотря на пьянство, она
ответственный человек. Она работает сутки через трое уборщицей в метро и
никогда не нажирается в тот день, когда идет на службу.

- Слышь, Лампа, - завела соседка, - дай сто рублей в долг.

- Напьешься ведь!

- Не, мне завтра в пять утра на работу.

- Тогда зачем тебе деньги?

- Колготки купить хочу, смотри.

Она задрала юбку и продемонстрировала драные чулки.

- Вот заразы, совсем истлели, нечего и надеть.

Внезапно меня осенило, и я сказала:

- Колготки тебе сейчас дам, хорошие, "Омса"-велюр, и еще сто рублей подарю,
просто так, без отдачи.

- Что делать надо? - деловито спросила Люська.

- Дверь нам сегодня должны ставить, а мне уходить пора, будь другом,
посиди.

- Ага, - кивнула Люська, - без проблем. Не боись, пригляжу.

Я протянула ей квитанцию.

- Приходи через полчаса.

- Лады, - кивнула соседка, потом помолчала и добавила: - Ежели двести
рублей дашь, я тебе всю хату отпылесошу и сортир вымою, а то вон грязь
какая.

Я посмотрела на клоки пыли и сказала:

- Идет. Убираешь квартиру и получаешь за все двести рублей да новые
колготки.

Довольная, Люська побежала к себе. Я взяла трубку, набрала номер платной
справочной и спросила:

- Дайте телефон и адрес салона "Дельфийский оракул".

- Пишите, - ответил мелодичный девичий голос.

Через пару минут я услышала фразу:

- "Дельфийский оракул", помощь при любых случаях.

- Простите, у вас работает Эфигения?

- Да.

- А как к ней попасть на прием?

- Первая консультация стоит семьсот рублей.

Однако! Ну и цены у современных гадалок!

- Записываться не надо?

- Нет, просто приходите.

Насвистывая, я стала натягивать брюки, наверное, у "Дельфийского оракула"
не слишком много клиентов.

Вход в салон украшала железная дверь с панорамным глазком, сбоку висел
звонок. Я ткнула в пупочку.

- Вы к кому? - каркнул то ли женский, то ли мужской голос.

- На прием к Эфигении.

Замок щелкнул, я вошла в холл. Интерьер впечатлял. Темно-синие обои, почти
черный ковер, такого же цвета потолок, на котором загадочно мерцали звезды
и планеты, очевидно, нарисованные краской с фосфором. С левой стороны стоял
стол, за ним сидела дама, от одного вида которой волосы по всему телу
вставали дыбом. Огромная, словно русская печь, с квадратным, мужеподобным
лицом, на котором фанатичным огнем горели огромные глаза. Черные волосы,
скорей всего крашеные, спускались почти до талии. Шея и запястья дамы бьши
обмотаны километрами бус из бисера, камней и кусочков кожи.

- Я к Эфигении.

- Первый раз? - спросило небесное создание.

Я кивнула.

- Тогда семьсот рублей.

Спрятав розовые бумажки