ти  Жанны?
Скорей всего нет, потому что он его терпеть не мог, несколько  раз  при  мне
назвал ликер "водкой с молоком" и сообщил, что его от одного запаха  тошнит.
К тому же у Бориса Львовича просто нет  такого  количества  денег,  чтобы  с
легкостью отдать почти восемьдесят долларов за напиток, который он сам  даже
не попробует! Работая у Ани в прислугах, я хорошо  поняла  -  хозяин  жаден.
Доходило до смешного. Он мог купить для себя коробочку конфет, пронести ее в
мастерскую и там, в одиночестве, пить кофе с шоколадом. Хотя, наверное,  Аня
не давала ему много денег, вот он и жмотничал. Кстати, Анна  совсем  другая.
Крайне расчетливая в бизнесе и обыденной жизни, для  гостей  она  не  жалела
ничего. Это было вполне в ее духе забежать в "Рамстор" за ликером для Жанны.
Но зачем она купила бутылку, если  дома  уже  была  одна?  Забыла  про  нее?
Уверена, что нет.
   В тот злополучный день, уходя на работу, хозяйка при мне  открыла  бар  и
пробормотала:
   - Ну, водки хватит, вина полно...
   Значит, она знала, что ликера нет, и специально понеслась в "Рамстор". Но
тогда...
   От неожиданной  догадки  я  села  на  диван,  судорожно  сжимая  в  руках
злополучный "Айриш Крим". Тогда вот что!
   Кто-то из гостей, великолепно зная о привычке Жанны  пить  только  ликер,
принес с собой "фаршированную" бутылочку. Улучил момент и  поменял  бутылки.
Купленную Аней сунул в бар, а свою выставил на столик у  окна.  Сделать  это
было легче легкого, если остаться в гостиной на пару минут одному.  А  гости
несколько раз в полном  составе  выходили  сначала  в  мастерскую  к  Борису
Львовичу, потом Аня, хвастаясь новой шубой, поволокла всех ее показывать...
   Почему же убийца поставил бутылку в бар? Да очень просто.  Он  знал,  что
цианид  подействует  моментально,  начнется  шум,  приедет  милиция,   могут
обыскать гостей, и бутылка дорогого ликера, запечатанная,  лежащая  в  сумке
или портфеле, вызовет ненужные подозрения. А в  баре!  Стоит  себе  и  стоит
среди десятка графинов, бутылок и штофов, ничего особенного. Бар у Ани забит
до отказа, никого наличие ликера не удивит! Значит, я права, Аня ни при чем,
всю историю проделал кто-то из гостей, великолепно  знающий,  что  Жанна  не
пьет ничего, кроме "Айриш  Крим".  А  Борис  Львович?  Интересно,  почему  я
сбросила его со счетов? Так, теперь следует установить, та ли  это  бутылка,
что купила Аня. Хорошо еще чек есть!  Сегодня  же,  прямо  сейчас,  поеду  в
"Рамстор" на Шереметьевской, покажу бутылку директору и...
   - Ты что здесь  делаешь,  дрянь!  -  донесся  из  прихожей  голос  Бориса
Львовича.
   От ужаса я юркнула за кресло и присела там, крепко обнимая "улику".
   - Я у себя дома, - ответила Ира, - прихожу когда хочу!
   - Отдай ключи и не смей сюда шляться!
   - Отвали, сам верни ключи и катись на... это мамина квартира.
   - Как бы не так! - взвизгнул Борис Львович. - Анна подарила ее мне!
   - Офонарел, шизик блевотный!
   Раздались шум, звон, грохот падения, короткий вскрик Ирины. Я  сидела  ни
жива ни мертва, не зная,  как  поступить.  Воцарилась  тишина.  Затем  Борис
Львович  размеренно  и  четко,  словно  телевизионный  диктор  прежних  лет,
произнес:
   - Слушай внимательно, девушка! Сюда более в мое  отсутствие  не  приходи,
иначе сообщу в милицию, что обворовала квартиру!
   - Я здесь прописана, - тихо сказала Ира.
   - Вовсе нет, - хмыкнул Борис Львович, - маменька твоя решила  перехитрить
государство, чтобы налоги не платить!
   - Не понимаю, - пробормотала Ириша.
   - Тогда слушай, - неожиданно мирно сказал отчим.
   Есть такой закон, придуманный, очевидно, богатыми людьми  для  облегчения
собственной жизни.  Если  покупаешь  в  текущем  году  недвижимость,  только
обязательно  в  России,  то  освобождаешься  от   уплаты   налогов,   причем
проделывать такие операции можно бесконечно хоть  каждый  год.  Главное,  не
продавать  квартиры,  а  покупать  их.  То  есть  нельзя,  приобретя  жилье,
избавиться от него через несколько месяцев и снова купить новое.  Не  хочешь
платить налоги - становись собственником второй квартиры,  затем  третьей...
Вот Аня и придумала хитрую комбинацию.
   В декабре 1999 года она стала хозяйкой небольшой однокомнатной  квартирки
на Грачевской улице и прописала туда Иришу. Так что за прошедшие  двенадцать
месяцев,  кстати,  крайне  удачные  для  ее  бизнеса,  она  не  должна  была
государственной казне ничего. Решив повторить хитрый ход,  Анна  предприняла
дальнейшие шаги. Она не могла продать свою квартиру и  приобрести  новую,  в
этом случае она моментально бы потеряла право на  льготы.  А  вот  с  Бориса
Львовича взятки гладки, что потребовать с нищего художника? Он и в налоговую
инспекцию-то никогда не ходил, потому что зарабатывал копейки. Вот Анечка  и
оформила дарственную на муженька. Борис Львович  стал  юридическим  хозяином
отличной квартиры. Аня собиралась продать ее и приобрести на свое имя новую,
такую же, только в другом районе. Геморрой с переездом полностью окупился бы
отсутствием налогов в 2000 году. Впрочем, в 2001-м Анна надеялась заработать
на дачу и вновь оставить государство с  носом!  Уже  был  найден  подходящий
вариант апартаментов на Кутузовском проспекте, возле гостиницы "Украина".  В
конце апреля Аня собиралась сбыть с  рук  квартиру,  хозяином  которой  стал
Борис Львович, но не успела. И теперь художник преспокойно заявил Ирине:
   - Ясно? Забирай, что хотела, и мотай отсюда, это моя жилплощадь!
   - Но, - забормотала в растерянности Ирина, - почему мама  мне  ничего  не
сказала про однокомнатную квартиру? И  как  она  прописала  меня  без  моего
согласия? Нет, ты врешь, Борька!
   - Во-первых, я для тебя Борис Львович, - с достоинством парировал  отчим,
- а насчет того, что не сказала... Хотела тебе, дуре, подарок  на  окончание
школы преподнести.
   - Врешь, - отрезала Ира, - без моего согласия не пропишут.
   - Ой, не могу, . - засмеялся художник, - ты что,  в  Англии  живешь,  где
закон - святое? Да дала она "барашка в бумажке", и все чин-чинарем,  в  зубы
паспорт твой взяли, в зубах назад  приволокли.  Ты  хоть  в  свои  документы
заглядываешь?
   - Нет, - растерянно ответила Ирина, - а зачем?
   - Ну так поинтересуйся, какой штамп стоит в паспорте, - хмыкнул отчим,  -
придешь туда, где сейчас обитаешь, и глянь!
   - Паспорт тут в шкафу...
   - Тем лучше, - обрадовался Борис Львович и вошел в гостиную.
   Я вжалась в кресло, мечтая превратиться в невидимку.
   - Какого черта ты в баре рылась? - заорал художник.
   - Ничего я  не...  -  начала  Ириша,  но  потом,  сообразив,  моментально
осеклась и закричала в ответ:
   - Хотела и полезла, здесь все на мамины деньги куплено!
   - Здесь все теперь мое! - заявил Борис  Львович.  -  Давай  собирайся,  и
пошли. Хорошо еще, что  я  кошелек  дома  забыл  и  вернулся,  давай,  давай
шевелись!
   - Но мне надо кой-чего забрать.
   - Позвони на неделе, и договоримся, сейчас мне недосуг, клиент ждет.
   Он стал выталкивать Иришу из квартиры. Снова послышался шум и треск.
   - Погоди! - со слезами в голосе вскрикнула девочка. - Я  отцу  пожалуюсь,
он тебе нос отрежет!
   Отчим оглушительно захохотал:
   -  Ну  только  не  смеши,  откуда   у   тебя   папенька   возьмется!   Да
Анька-проститутка даже не помнит, под каким кустом тебя сделала!
   - Подонок, козел, сволочь! - завизжала Ирина.
   - А ну  пошла!  -  заорал  Борис  Львович,  и  входная  дверь  со  стуком
захлопнулась.
   Я сделала глубокий вдох и попробовала пошевелить занемевшими ногами.  Вот
это новость!  Бедная  Аня,  с  какой  стати  она  доверилась  мужу?  Кое-как
успокоившись, я встала, и тут раздался звонок  в  дверь.  В  ужасе  я  вновь
присела за  кресло,  но  трель  заливалась  безостановочно.  На  цыпочках  я
подобралась к двери и глянула в "глазок" - на лестнице стояла Ирина.
   - Сволочь, гадина,  мразь,  падаль  рогатая!  -  заорала  она,  влетая  в
квартиру. - Ключи у меня отнял, говно, скунс вонючий!
   - Пошли скорей, вдруг он опять вернется!
   - Нет, - злобно прошипела Ира, - в такси  сел,  к  заказчице  спешит!  Ну
сейчас ему мало не покажется...
   И она вихрем понеслась по комнатам.
   - Ира, не надо, - попробовала я остановить ее.
   - Отвяжись! - отмахнулась та. - Свое  беру.  Лучше  иди  на  проспект  да
поймай машину - "Газель" или грузовик!
   Пришлось  выполнять  приказ.  Примерно  через  час  Ирина,  тяжело  дыша,
запихнула последний тюк в такси.  Лифтерша,  наблюдавшая  за  нами,  ласково
поинтересовалась:
   - Куда едешь, Ирочка?
   - Отвянь, - буркнула та и понеслась вновь наверх.
   Я пошла за ней. В еще недавно аккуратной квартире царил полный разгром. Я
с удивлением осмотрелась. Да уж! Зрелище из рук вон.
   Пол был усеян осколками, занавески содраны, подушки распороты,  в  ванной
разбиты зеркало, раковина и биде, в  туалете  -  унитаз.  Роскошные  диваны,
сделанные Аней на заказ, изрезаны ножом, а в кухне  линолеум  устлан  ровным
слоем из рассыпанного кофе, чая, сахара и круп.
   - Ира! Зачем все разгромила!!!
   - Ничего! - в ажиотаже заорала она. - Что увезти не  смогла,  то  разбила
или сломала! Ой, погоди!
   И она унеслась в мастерскую. Я нервно дергалась на пороге: не  ровен  час
Борис Львович, не нашедший у метро "Мерседес", решит вернуться Домой.  Тогда
нам мало не покажется.
   Уже в машине я робко сказала:
   - Не надо было тебе безобразничать!
   Ирина повернула лицо с лихорадочными красными пятнами на щеках и тихо, но
зло произнесла:
   - Он - бл...ь!
   - Ира! Девочки так не выражаются!
   - А ты можешь назвать его по-другому?
   Я молчала. Самое ужасное, что  она  права,  для  Бориса  Львовича  просто
невозможно подобрать печатный эпитет.
   - Там все, абсолютно все куплено моей мамой, - шипела Ирина.
   - Ну а в мастерской что ты сделала? Надеюсь, полотна не трогала?
   - Нет, - неожиданно миролюбиво ответила она, - это его личные картины,  я
к ним даже и пальцем не прикоснулась.
   - Зачем тогда ты ходила в студию? Иришка хитро прищурилась.
   - Кисти ему постригла ножницами,  такой  сэссон  на  них  навела!  Борька
подохнет, как их увидит, чисто ежики тифозные.  Он  с  ума  сойдет,  хорошая
кисть жутких бабок стоит!
   Повисло молчание. Потом Ирина рассмеялась.
   - Боже, что еще?
   - Представила, как у ублюдка морда вытянется, когда он в квартиру войдет!
   Ее смех, какой-то нервный и дерганый, перешел в резкий  хохот,  затем  по
щекам покатились слезы, и она громко  зарыдала,  икая  и  всхлипывая.  Икота
перемежалась  взрывами  хохота.  Я  обняла  ее  и  прижала  к  себе.   Ириша
вздрагивала, ее била дрожь.
   - Тише, тише, - бормотала я, пытаясь удержать ее  крупное  тело,  -  баю,
бай, все хорошо, маму скоро отпустят, баю, бай!
   Ирочка уткнулась сопливым  носом  мне  в  шею.  Еще  пару  раз  судорожно
всхлипнула и затихла. Ее тело  обмякло  и  отяжелело,  из  груди  вырывалось
мерное, хрипловатое дыхание. Машина стояла в  ужасающей  пробке  на  Садовом
кольце. Уставшая от истерики Ира спала у меня на груди.  Я  прижимала  ее  к
себе и изо всех сил желала Борису Львовичу заболеть проказой.
   В "Рамстор" я попала только к вечеру. Сначала  мы  перетаскивали  узлы  в
нашу квартиру. Ириша, недолго думая, упаковала вещи в постельное белье.  Что
помельче запихнула в наволочки,  а  более  габаритные  предметы  завязала  в
простыни.
   - Какой  красивый,  -  протянула  Лиза,  разглядывая  роскошный  шелковый
пододеяльник.
   Желтую ткань украшала явно ручная вышивка  -  синие  ирисы  и  фиолетовые
анютины глазки.
   - Нравится? - поинтересовалась Ирина, сдувая со лба прядь волос.
   - Да.
   - Сейчас отстираем и тебе постелим,  -  моментально  пообещала  Ириша,  -
давай, Лизка, шевелись, скатерть на стол, хрусталь в стенку,  а  ты,  Кирка,
пока пледы разбирай и на кровати ложи, ваши покрышки на тряпки пустить надо!
   Я  тихо  улизнула  на  кухню,  даже   не   поправила   глагол   "ложить",
употребленный Ирой. Не буду сейчас с ней спорить, ребенок только  что  вышел
из одной истерики, не хватало, чтобы тут же впал в другую. Если  ей  хочется
развесить и разложить свои вещи, пожалуйста. Вот Аня освободится, и они  все
заберут.
   Я поставила на стол чашки  и  пригорюнилась  возле  кулебяки,  испеченной
Лизой. Интересно, удастся ли доказать, что Аня ни при  чем?  Все-таки  какая
страшная вещь современное правосудие  -  словно  стена,  в  которую  бьешься
головой с разбега... Бац, бац, а она стоит, даже не шелохнувшись.
   "Ладно, Лампа, хватит, - приказала я сама себе, - нечего нюни распускать,
двигай в "Рамстор".
   У входа в супермаркет гордо реял  плакат  -  огромный,  зеленый  кенгуру,
фирменный знак магазина. Последнее время я отношусь к сумчатым настороженно,
поэтому мимо изображения животного пробежала как можно скорей.
   Миновав   бастионы   прилавков,   я   нашла   администрацию   и   вежливо
поинтересовалась у  довольно  полной  дамы,  сидевшей  за  красивым  офисным
столом:
   - Можно узнать, не у вас ли куплена эта бутылка?
   Женщина механически улыбнулась и заученным тоном ответила:
   - Если качество напитка не соответствует стандарту, при наличии чека  вам
обменяют товар на кассе.
   - Нет, я даже не открывала ликер. Просто хочу знать,  не  у  вас  ли  его
брали?
   Администраторша вскинула чересчур черные брови:
   - Зачем?
   - Мне очень надо, прошу  вас.  Женщина  взяла  бутылку,  повертела  ее  и
ответила:
   - Да, ликер приобретен здесь.
   - А как вы это определили?
   - Очень просто, видите, сбоку наклейка  со  штрих-кодом?  Мы  обязательно
маркируем таким образом нашу продукцию, на  кассах  установлены  компьютеры,
кассир только подносит "утюжок" и  моментально  видит  на  экране  стоимость
товара. Очень удобно.
   - А про чек что можете сказать?
   Женщина взяла бумажку.
   - Он пробит нашей кассой номер два в восемнадцать часов сорок  минут.  Ну
разве что покупатель член клуба "Рамстор".
   - Это еще что такое?
   - Вы из милиции? - поинтересовалась администратор.
   - Вас трудно обмануть, - ушла я от прямого ответа.
   Она выдвинула ящик и вытащила оттуда темно-синию карточку. В  левом  углу
улыбался зеленый кенгуру с оранжевым бантом на шее, посередине  шла  надпись
"Рамстор-клуб".
   - Покупатели, делающие покупку на определенную сумму, - начала  объяснять
служащая, - получают вот эту карту, видите, внизу идет номер?
   Я кивнула.
   - Карта дает право на скидку, когда кассир пробивает чек, он  обязательно
указывает номер, вот на вашем чеке, внизу, строчка.
   Я уставилась на набор цифр 10950. Да, далеко шагнул прогресс!
   Дома я едва удержалась, чтобы не заорать с порога: "Ириша, была  ли  мама
членом клуба "Рамстор"?" И хорошо, что не успела, потому что на кухне  сидел
Володя, мирно жующий пирожок.
   - У вас будто цыганский табор поселился, - отметил майор, оглядывая  горы
посуды. - Откуда столько барахла?
   - Ира привезла, - пояснила Лиза и поинтересовалась:
   - Как кулебяка?
   - Так себе, - спокойно ответил Володя, - теста много, а начинки чуть,  да
и невкусная, капуста как тряпка.
   - Вот и не правда, - обозлилась Лиза, - я ее по всей науке готовила!
   - Это ты пекла? - испугался приятель и попытался исправить положение:
   - То-то гляжу, тесто волшебное, во рту тает, объеденье.
   - Не ври, - совсем рассердилась Лизавета и треснула майора полотенцем.
   Они начали шумно возиться и о чем-то спорить. Я уставилась в  окно.  Надо
же, опять валит снег, и темнота стоит, как в декабре.  Настроение  на  нуле,
ничего у меня не получается. Надо бы сесть  тихонько  у  стола  и  раскинуть
мозгами. И зачем только я пошла у Иры на поводу и подрядилась искать убийцу!
Чем больше узнаю, тем сильнее запутываюсь. Ну почему я  не  учительница,  не
продавец и не врач! Милые, мирные профессии. Так нет,  понес  меня  черт  на
службу в "Алиби". Ведь если бы я не пошла на работу в агентство, то  никогда
бы не попала в  дом  к  Ане  и  не  мучилась  бы  сейчас  с  распухающей  от
разнообразной информации головой... Хотя в "Алиби", пока  не  отравили  Сеню
Гребнева,  мне  очень  хорошо  работалось,  отличный  коллектив,   достойная
зарплата...  Минуточку!  Сеню-то  тоже  отравили  цианистым   калием...   От
неожиданной мысли я вспотела и принялась нервно почесывать голову. Ну как  я
могла забыть про  Гребнева!  Милиция  моментально  решила,  что  несчастного
мужика тоже Аня убила.
   Простоватый и слишком молодой для оперативной работы  Максим  Иванович  в
свое время на мой вопрос: "Что может грозить Ремешковой" - спокойно ответил:
   - Уж не поездка в Турцию! За два убийства-то!
   - Почему за два?
   - А Гребнев?
   - Вы думаете...
   - И думать нечего, - хмыкнул Максим Иванович, изображая из себя  опытного
"убойщика - ясно как день. Сначала гражданка  Ремешкова  отравила  гражданку
Малышеву, а потом произвела те же действия в отношении гражданина Гребнева.
   - Да зачем ей убивать Сеню!
   - Очень просто. Она все время твердит, что Гребнев не  успел  ей  назвать
имя любовницы мужа. Дескать, хотел показать фото, но она к нему не  заехала,
задержалась  в  своем  магазине  на   рынке   ЦСКА,   увольняла   продавцов,
заподозренных в воровстве, а потом понеслась  домой,  правда,  факт  покупки
ликера не отрицала. Только на самом деле  все  по-другому  было.  Секретарша
Гребнева Надежда Варфоломеева видела, как Ремешкова влетела в кабинет  к  ее
хозяину, потом выскочила и завопила: "Где он?"
   Семен, отлучившийся в туалет, тут же вошел в приемную, и Анна  накинулась
на него с кулаками.
   - Ну и что? -  растерянно  спросила  я.  -  Как  же  она  ухитрилась  его
отравить?
   Максим Иванович с жалостью глянул на меня и строго сообщил:
   - Тайна следствия не подлежит разглашению.
   По моему мнению, он уже и так разгласил все, что только можно, и  ему  не
следовало останавливаться.
   - Просто вы сами не знаете как, - подначила я мальчишку.
   Максим  Иванович,   едва-едва   вышедший   из   подросткового   возраста,
моментально возмутился:
   - Кто? Я? Между прочим,  это  моя  идея!  Ремешкова  вбежала  в  кабинет,
плеснула в рюмку отравы и выскочила. И ведь верно рассчитала,  никто,  кроме
Гребнева, из этой синенькой склянки никогда не пил.
   От нахлынувших воспоминаний я еще сильнее зачесалась. Но если Жанну убила
не Аня, то за каким чертом ей травить Сеню? Значит, это был другой  человек!
Интересно, какая связь существовала между Семеном  и  Жанной?  А  может,  их
отравили два разных человека? Ага, одним способом. Ну и что? Всякое  бывает,
казусов полно.
   - Казусов и впрямь полно, - мирно согласился Володя.
   Я упала с небес на землю и обнаружила, что  сижу  на  табуретке  в  кухне
напротив улыбающегося  майора.  Неужели  я  так  задумалась,  что  принялась
размышлять вслух?
   - Не понимаю...
   - Ну ты говоришь: "Всякое бывает,  казусов  полно",  -  спокойно  ответил
приятель, - а я соглашаюсь - казусов и впрямь много.
   - Что такое казус? - поинтересовалась Лизавета, оторвавшись  от  чашки  с
чаем.
   - Если говорить официальным языком, то это случайное действие, которое, в
отличие от умышленного или неосторожного, имеет внешние  признаки  проступка
или преступления, но  лишено  элемента  вины  и,  следовательно,  не  влечет
юридической  ответственности.  Таким  образом,  понятию   случая   в   праве
противополагается вина  лица.  От  казуса  следует  отличать  также  понятие
непреодолимой силы...
   - Класс, - прервал разглагольствования майора Кирюша, - и  долго  ты  так
говорить можешь?
   - Пока не исчерпаю багаж знаний, - хмыкнул Володя и  стал  намазывать  на
внушительный кусок хлеба толстый слой "Виолы". И как он может столько есть!
   - Здорово, - одобрила Ирина, - только все равно непонятно.
   - Ладно, - усмехнулся майор, - тогда слушайте  пример.  Нам  этот  случай
преподаватель по уголовному праву приводил в пример как классический казус.
   Один мужчина, назовем его Иван Иванов, решил покон