о случилось?
   - Вы читали дневник!
   - Нет!
   - Да!!!
   - Нет!
   - А откуда вы знаете про мое здоровье?
   - Я просто так сказала - вы бледная, худенькая, под глазами синяки, вот и
вылетело.
   Внезапно Валерия заплакала. Я испугалась и забормотала:
   - Ну-ну, успокойтесь, подумаешь, ерунда какая. Вот у нас в  консерватории
преподавательнице сделали такие же операции, что и вам, аж в 1949 году. Ну и
что? Сейчас двухтысячный, а она здорова, весела  и  не  собирается  умирать,
ей-богу, не стоит расстраиваться.
   Лера уронила голову на руки, плечи ее мелко тряслись, я погладила  ее  по
волосам. Она дернулась, словно я сунула ей в шевелюру раскаленный  паяльник,
и с чувством произнесла:
   - Хорошо, если вам хочется, чтобы я сама это произнесла,  ладно,  у  меня
СПИД, только отдайте дневник.
   Я невольно отшатнулась.
   - Что?
   - То, - злобно ответила Лера, - теперь  довольны?  Влезли  во  все  своим
длинным  носом,  украли  чужую  тайну,  а  теперь  мучаете  меня.   Кончайте
издеваться, я же сразу предложила вам денег. Так нет, мало вам нажиться, еще
хотите, чтобы я плакала и унижалась. Довольны теперь? Так сколько?
   Я молчала, не в силах сказать ни слова. Лера вытерла лицо салфеткой.
   - У вас правда СПИД? - тихо спросила я. Валерия кивнула.
   - Откуда?
   Она помолчала, потом ответила:
   - Не знаю. Я никогда не изменяла мужу, но мне  несколько  раз  переливали
кровь, в больницу я ложилась без всяких  признаков  иммунодефицита,  анализы
перед операцией делала. А через месяц после того, как выписали  из  клиники,
опять потребовалось лечь в больницу, я снова пошла сдавать анализы и чуть не
умерла - диагноз СПИД. Правда, я всего лишь вирусоноситель, болезнь спит, не
развивается, но в любой момент вирус может активизироваться.
   - Вот почему вы придумали сказку об отсутствии  сексуального  влечения  к
мужу! А я-то недоумевала: ну, удалили матку с яичниками, и что? При чем  тут
радости семейной жизни?
   - Отдайте мне дневник, - прошептала Лера, - теперь я точно знаю,  что  вы
его читали.
   - Значит, ваш муж не в курсе? Валерия тихо покачала головой:
   - Нет.
   - Ну почему вы ему не рассказали?! Говорят, Андрей любит вас и безупречно
вел себя, пока вы восстанавливались после операции.
   Лера отодвинула совершенно остывшую пиццу и вздохнула.
   - Скажите, зная про болезнь, вы поздороваетесь сейчас со мной за руку?
   - Конечно, - удивилась я, - каждому ребенку известно, что СПИД передается
через кровь и сперму. По поводу слюны медики спорят. Одни говорят да, другие
нет. Кстати, та же проблема с грудным молоком. В постель с вами я не лягу, а
здороваться - сколько угодно!
   Лера посмотрела на мою протянутую ладонь и спросила: - .
   - Теперь подумайте. Вдруг у вас на пальцах  сорван  заусенец,  а  у  меня
царапина или ссадина?
   Я невольно отдернула руку. Собеседница печально засмеялась:
   - Да меня моментально, если узнают, выгонят с работы, и Андрей уйдет.
   - Не имеют права уволить!
   - Ладно вам, будто не знаете, как подобное делается, придерутся к  ерунде
- и привет. На службу нужно приходить к десяти, скажут, опоздала три раза  -
и все, трудовую дисциплину никто не отменял. А Андрей...
   Она махнула рукой.
   - Отдайте дневник, Никита хотел за него десять тысяч, это, думаю, хорошая
цена.
   - Что же ваш приятель такой мерзавец оказался?
   - Я никогда не дружила с Китом, впрочем,  Андрей  тоже,  их  только  дела
связывали. Никита жутко, патологически жадный, вам даже трудно  представить,
какой.  У  них  в  ванной  всегда  лежало  мыло,  из  обмылков   слепленное,
представляете?
   - Как это?
   - Ну, когда мыло заканчивается и остается крохотный кусочек, такой, что и
в руки не взять, что вы с ним делаете?
   - Выбрасываю, естественно.
   - А Никита брал новый кусок и "примыливал" к нему обмылок,  чтобы  ничего
не пропало. Пустой тюбик зубной  пасты  он  разрезал  и  выскребал  остатки,
ужинать старался в гостях и пилил Жанну за рваные колготы.  Это  он  ее  все
время под мужиков подкладывал. Жанночке не хотелось, а Кит  настаивал,  пару
раз даже колотил ее, сволочь он. Нашел после Жанкиной смерти дневник и решил
подзаработать!
   - Малышева давно вела записи?
   - Я вообще не знала, - сердито заявила Лера, - она скрытная, все даже мне
не рассказывала!
   - Может, никакого дневника нет?
   Валерия молча повертела нож, потом ответила:
   - Есть, откуда бы Никита узнал про мою болячку,  и  потом,  вы  его  тоже
читали, не притворяйтесь.
   Я залпом выпила стакан минеральной воды и решилась:
   - Лера,  только  не  нервничайте.  О  дневнике  я  услышала  случайно,  в
супермаркете, когда вы разговаривали с Никитой по телефону. О вашей  болезни
мне  рассказала  доктор  Мелкунян,  только  не   упоминала   о   СПИДе.   Об
иммунодефиците вы мне сами сейчас проговорились. Дневник я  не  читала  и  в
глаза не видела.
   Валерия покраснела, потом из ее глаз хлынули  потоком  слезы.  Прозрачные
капли падали на стол, на неаппетитно выглядевшую пиццу, исчезали в  чашке  с
кофе. Мне стало безумно жаль ее.
   - Лера, не волнуйтесь, Кит мертв, а я не болтлива,  сохраню  вашу  тайну,
считайте, что я уже все забыла.
   - Дневник, - прошептала Валерия, - кто-нибудь его прочтет...
   - Ну и что?
   - Там четко все про меня написано.  Хотя  со  стороны  Жанны  было  подло
доверить бумаге чужой секрет.
   - Секрет вообще никому не следует рассказывать.
   - Знаете, как трудно носить в себе такое!
   - Успокойтесь. Ну написано, и что? Там есть результаты анализов?
   - Нет, конечно.
   -  Тогда  смело  отвечайте  -  глупости,  выдумки,  фантазии.  А   Андрею
расскажите, он любит вас и воспримет неприятное  известие  не  так,  как  вы
думаете. И потом, носитель вируса - это еще не больной!
   Валерия продолжала плакать. Сквозь слезы она пробормотала:
   - Уйдите, пожалуйста, умоляю, уйдите.
   Я послушно встала и  пошла  к  выходу,  но  на  пороге  обернулась.  Лера
перестала рыдать  и  пыталась  закурить.  Ее  маленькая,  худенькая  фигурка
сгорбилась,  издали  она  походила  на   тщедушную,   взъерошенную   птичку,
отчаянного воробья, пытающегося бороться с морозом. Ощутив еще  один  острый
укол жалости, я вышла  на  улицу.  С  неба  валил  снег,  превращавшийся  на
тротуаре в жидкую грязь, было одновременно холодно и сыро, серые тучи висели
над Ленинградским проспектом словно грязное одеяло.
   Я медленно пошла к метро, старательно обходя  лужи.  У  каждого  человека
есть тайны, большие и маленькие, есть страхи, фобии,  нехорошие  привычки  и
пристрастия. И вообще, святых не бывает. Во всяком случае, я их  никогда  не
встречала! Сегодня случайно узнала чужой секрет, влезла,  так  сказать,  под
одеяло к Корчагиным, нащупала их слабое место... И что? А ничего. К убийству
Жанны они не имеют никакого отношения. Не выгодна была смерть  Малышевой  ни
Андрею, ни Лере. Значит, будем считать их отработанным материалом и займемся
двумя оставшимися  персонами  -  Зюкой  и  господином  Дубовским,  любителем
травить бабочек цианистым калием.

Глава 15

   Идти  к  Лене  Дубовскому,  бывшему  милиционеру,  а  теперь   удачливому
владельцу  картинной  галереи,  следовало   предварительно   подготовившись.
История про частного детектива или сотрудника правоохранительных органов тут
никак не прошла бы. Да он в мгновение ока выведет меня на чистую воду!
   Промучившись  около  часа  над  тем,  кем  лучше  прикинуться,  я  решила
представиться  учительницей  биологии,  этакой  энтузиасткой,  любительницей
бабочек. Правда, я ничегошеньки не знаю об этих милых насекомых, кроме того,
что  они  получаются  из  гусениц  и  наносят  непоправимый  вред  сельскому
хозяйству. Но, с другой стороны, дураки  встречаются  повсюду,  есть  они  и
среди школьных учителей. Единственное, что меня тревожило, - это мой внешний
вид. Конечно, на прислугу не очень-то обращают внимание, и  Леня,  будучи  в
гостях, не рассматривал меня в упор. Но тогда Борис Львович прилюдно обвинил
Аню в убийстве и с гневом заявил, тыча в "домработницу" пальцем:
   - Вот она подсматривала и подслушивала.
   Дубовский посмотрел в мою сторону. Взгляд его был цепкий и настороженный.
Бывший опер словно ощупал меня  глазами,  вроде  как  подержал  и  отпустил.
Внимательный и по-профессиональному быстрый осмотр. Может, я преувеличиваю и
Леня вовсе не запомнил меня, однако рисковать не хотелосъ, поэтому я  решила
кардинально изменить внешний вид.
   В обыденной жизни я мало крашусь, но не по  тому,  что  считаю  косметику
порочной, просто некогда, да и лень, честно  говоря,  проводить  по  часу  у
зеркала, наводя  красоту.  Набор  средств  в  моей  косметичке  минимален  -
тональный крем, губная помада и подводка для глаз. Но у Ириши в комнате явно
найдется богатый арсенал.
   Я побежала в спальню к девочке. Бог мой! Комната стала похожа на магазин.
Из шкафа выпали вещи, на кресле, стуле и даже письменном столе навалены горы
шмоток - кофточки, брюки, юбки, платья... На подоконнике  стоял  угрожающего
размера саквояж. Я открыла его  и  ахнула.  Просто  передвижная  лаборатория
гримера, я  не  знала  назначения  и  половины  вещей.  Вот,  например,  эта
тоненькая трубочка, из которой выдвигается бледно-голубой столбик...  Помада
или тени? Зачем нужны непонятного  вида  куски  поролона  на  липучках?  Что
делают маленькой железной щеточкой с изогнутыми щетинками? По мне,  так  она
очень похожа на собачью пуходерку...  И  жидкость  в  крохотном  флакончике,
переливающаяся всеми цветами радуги, она-то  к  чему?  Лак  для  ногтей?  Но
кисточки нет...
   Порывшись с полчаса в чемоданчике, я приняла наконец решение. Лицо покрою
пудрой  цвета  загара,  наведу  пожирней  брови   и   глаза,   губы   намажу
темно-вишневой помадой, а волосы спрячу под шапочку, которую надвину  пониже
- на улице холод, многие женщины не снимают головные уборы даже в помещении.
Наверное, клуб находится в подвале, а там, как правило, холодно...
   Интересно,  что  может  надеть  скромная,  слегка  придурковатая   училка
биологии? Я с сомнением начала перебирать Иринин гардероб. Ну  уж  точно  не
розовый топик, не синие бриджи и  не  ярко-голубое  платье-стрейч.  Впрочем,
кожаные штаны, жилетка с заклепками и панама тоже не подойдут. А  вот  очень
миленькая кофточка в английском стиле, на пуговичках, с длинными рукавами  и
круглым воротником.  Одна  беда  -  она  абсолютно  прозрачная  и  сшита  из
материала, больше всего напоминающего пленку для  парников,  в  пару  к  ней
штаны - брючины темно-серые, а зад словно сделан из стекла, впрочем, спереди
тоже все напросвет.  Представляю,  как  отреагируют  сексуально  озабоченные
мальчишки-подростки, если к ним в класс войдет учительница в таком  прикиде.
Наконец  я  вытащила  невесть  как  попавшую  в   Ирочкин   шкаф   клетчатую
темно-зеленую юбку самого банального покроя и длины, а сверху решила  надеть
ангорский свитерок, щедро украшенный искусственным жемчугом и бисером.
   Я немедленно принялась за дело. Свитерок болтался на мне, будто мешок  на
палке. У Иришки высокая, аппетитная грудь, у меня же она  еле-еле  тянет  на
первый размер. Я всегда завидовала  дамам  с  пышными  формами  и  научилась
ходить, как балерина, с абсолютно прямой спиной, чтобы  выглядеть  чуть-чуть
покрупней.  Вот  ведь  странность,  другие  женщины  изводят  себя  диетами,
тайскими таблетками  и  шейпингом.  Результат  у  несчастных,  как  правило,
нулевой. Стоит один раз поесть по-человечески, и стрелку весов  зашкаливает.
Я же спокойно лопаю на ночь восхитительную  шоколадку  "Красный  Октябрь"  и
просыпаюсь, похудев на полкило. Ей-богу, господь большой шутник, он  никогда
не дает человеку того, что тот хочет. Мне не нужна  худоба  и  наплевать  на
фигуру, но мои параметры, как у манекенщицы - 88-56-88, только рост  подвел.
Другая же все отдаст за плоский  живот  и  в  результате  весит  около  двух
центнеров.
   Продолжая философствовать, я запихнула  в  лифчик  огромные  куски  ваты,
стало чуть лучше. Теперь я походила на золотушного подростка с  силиконовыми
протезами. С юбкой тоже беда. Я влезла в нее, не расстегивая пуговиц, и  она
тут же свалилась на пол. В принципе можно было поискать  что-нибудь  другое,
но я с упорством осла пыталась приладить юбку на себя. Наконец я сообразила.
Нацепила плотные колготки и обмотала талию несколько  раз  полотенцем.  Юбка
села как влитая, свитерок спустился почти до бедер. Вид замечательный. Жутко
накрашенная бабища неопределенного возраста, грудь, живот и талия у  которой
слились в один ком, и из-под слишком длинной юбки торчат две тонких  ноги  в
больших тапочках. При росте около метра шестидесяти я ношу  полный  тридцать
девятый размер обуви.
   Оставшись довольна результатом, я схватила телефонную  трубку  и  набрала
номер галереи.
   - Слушаю, - ответил мелодичный женский голос.
   - Позовите господина Дубовского.
   - Минуточку.
   В мембране зазвучала бодрая музыка, мотив  повторялся  бесконечно  и  мог
довести человека с моим музыкальным  слухом  до  полного  паралича.  Наконец
раздался сочный бас:
   - Алло.
   - Господин Дубовский?
   - Он самый.
   - Извините за беспокойство, - заблеяла  я,  -  но  мне  сказали,  что  вы
коллекционируете бабочек...
   Леня молчал, в трубке слышалось его напряженное дыхание.
   - Простите, - снова завела я, -  я  преподаю  в  школе  биологию  и  тоже
интересуюсь  бабочками,  имею  некоторые  очень  недурные   экземпляры,   но
жалованье у меня маленькое, сами понимаете, бюджетница, нам мало  платят,  а
бабочки замечательные.
   - Что вы хотите? - прервал меня Леня.
   - Показать вам коллекцию, может, захотите купить...
   - В субботу приходите в клуб папионистов, знаете адрес?
   - Да.
   - К полудню, найдете меня во второй комнате.  Кстати,  кто  дал  вам  мой
телефон?
   - В нашей школе учится девочка Ирина, у нее отчим  художник,  вот  она  и
рассказала о вас и телефон сообщила.
   - Ясно, - бросил Леня и, не попрощавшись, отсоединился.
   Не   слишком   любезный   господин.    Да,    вышел    облом,    придется
разгримировываться. Потратив полчаса на то, чтобы принять нормальный вид,  я
вновь взялась за  телефон.  Если  визит  к  Лене  откладывается  на  завтра,
попробуем поболтать с Зюкой. И снова приветливое сопрано пропело:
   - Слушаю.
   - Будьте любезны госпожу Иванову.
   - Вам Зинаиду Ивановну или Зою Петровну? "3юку", - хотела сказать  я,  но
вовремя осеклась и ответил а:
   - Главного редактора "Века искусства".
   - Зинаиду Ивановну, - уточнила дама и добавила:
   - Секундочку подождите.
   Снова в  ухо  полилась  мелодия,  раздражающая  и  назойливая,  казалось,
музыкальной пьесе не  будет  конца.  Потом  что-то  щелкнуло,  и  секретарша
сказала:
   - Извините, но Зинаида Ивановна только что уехала на  открытие  выставки,
звоните в понедельник.
   Я швырнула трубку на диван. Нет, сегодня определенно  не  мой  день,  все
срывается. Внезапно раздался стук входной двери, и влетела Ирина.
   - Так рано? - удивилась я.
   - .Русалка заболела, а у англичанки флюс разнесло,  -  радостно  сообщила
она, - здорово повезло! Сейчас поем - и на  диванчик,  буду  телик  глядеть,
класс!
   - А ключи от маминой квартиры у тебя есть?
   - Конечно.
   - Дашь их мне?
   - Бери на здоровье, только зачем?
   - Надо кой-чего посмотреть.
   Ириша протянула брелок, на котором болтались ключики и две  пластмассовые
палочки, открывающие  домофон.  Я  обрадованно  схватила  связку  и  тут  же
пригорюнилась. Ну а как узнать о планах Бориса Львовича? Мне надо побывать в
доме в отсутствие хозяина. Он ни за что не разрешит мне войти в квартиру.
   - Чего ты расстроилась? - поинтересовалась Ирина.
   - Да вот думаю, как узнать, когда Борис Львович надолго уйдет из дому.
   - Борька-козел, - закипела Ира, - постоянно в квартире торчит,  урод,  ну
ничего, мы от него избавимся!
   - Как?
   - Элементарно, Ватсон, - хихикнула она, - ты, главное, молчи!
   Она взяла телефон, набрала номер и визгливым, совершенно не своим голосом
затрещала:
   - Господин Лямин, простите за беспокойство.  Мне  ваш  телефон  дал  Марк
Михайлович, знаете такого? Очень мило! Он сказал, будто у вас  есть  картина
как раз для моего загородного  дома:  лес,  луна  и  пруд,  такой  заросший,
романтичный...
   Мембрана заверещала, очевидно, Борис Львович моментально заглотил наживку
и начал расхваливать  достоинства  пейзажа.  Ириша  сморщилась  и  время  от
времени повторяла:
   - Да, да, да!
   Потом она вздохнула и снова затараторила:
   - К сожалению, дела бизнеса не позволяют мне  свободно  передвигаться  по
Москве, время - деньги, знаете ли. Поэтому сегодня, в два часа  дня,  я  жду
вас  у  метро  "Каховская",  там,  слева  от  выхода,  будет  стоять  черный
"Мерседес", номерной знак восемьсот сорок семь, садитесь, и  шофер  привезет
вас ко мне. Да, плачу наличными  сразу.  Как  вы  желаете  -  в  рублях  или
долларах?
   Трубка вновь зашлась в писке. Ирина сморщилась,  пару  раз  пробормотала:
"Хорошо, хорошо", - и отключилась.
   - Ну вот, - радостно потирая руки, заявила она. - Если мы поторопимся, то
увидим, как этот идиот бежит к клиентке.
   - Да тебе надо в театральный поступать,  -  изумленно  сказала  я.  Ириша
рассмеялась:
   - Нет, просто я прожила рядом с уродом  несколько  лет  и  знаю  все  его
больные места. Козел за рубль удавится, а: Марк  Михайлович,  старый  педик,
иногда  ему  и  впрямь  заказчиков  подсылает.  Он  работает  в  антикварном
магазине, там такие чудики иногда встречаются.  Прикиньте,  он  рассказывал,
один раз явился мужчина и закупил сразу весь зал, целиком  весь  ассортимент
взял. Так вот Марк  Михайлович  богатеньким  Буратино  телефончик  Борьки  и
подсовывает!
   Она натянула куртку.
   - Ты куда?
   - С вами пойду, хочу плед забрать.
   Без пяти час мы с Иришей вошли в булочную, расположенную  напротив  ворот
Аниного дома, и подошли к большому окну.
   - Во, бежит кретин! Намылился! А уж разоделся!
   Борис Львович действительно выглядел  импозантно.  Элегантное  пальто  из
легкой темно-синей шерсти, начищенные ботинки и кожаная кепка. Мы подождали,
пока художник исчезнет за поворотом, и смело пошли в дом.
   В прихожей стоял крепкий запах дорогого  одеколона.  Ириша  чихнула  и  с
чувством сказала:
   - Надушился, придурок, понравиться  богатой  бабе  захотел,  урод!  Пусть
поищет "Мерседес". Эх, жаль, не увижу, как Борька у метро скакать будет!
   Радостно смеясь, она побежала по коридору. Я  пошла  в  кухню.  Книжечка,
куда записывались расходы, толстая серая тетрадь в кожаном переплете, обычно
стояла на окне, между кувшином с кипяченой водой и тостером. Но  сейчас  там
было пусто. Впрочем, иногда  Аня  засовывала  кондуит  в  бар.  Я  прошла  в
гостиную, открыла зеркальный шкафчик  и  уставилась  в  его  нутро,  забитое
бутылками. Книжка нашлась сразу, она лежала  на  верхней  стеклянной  полке,
возле блока "Мальборо". Я схватила ее, потрясла и принялась разбирать  чеки.
Так, все не то, сахар, масло, яйца, стиральный порошок,  неужели  выбросила?
Но нет, все же сегодня мне везло - я нашла чек. Вот он. Ликер "Айриш Крим" -
одна тысяча девятьсот двадцать семь рублей, время покупки - 18.40.
   Я стала засовывать книжечку на место, но она никак туда не  лезла.  Ну  и
ладно, скорей всего Борис Львович не помнит, где лежала тетрадка.  Я  решила
засунуть ее между бутылками, пусть он думает, что гроссбух упал.
   Чтобы все выглядело естественно, я слегка раздвинула бутылки и наткнулась
на стоящую в самом дальнем углу емкость из темно-коричневого  стекла.  Ликер
"Айриш Крим"! Неужели милиция не  забрала  с  собой  бутылку  с  отравленным
содержимым! Быть того не может!
   Вытащив из бара находку, я  изучила  ее  с  большим  усердием.  Так,  она
запечатанная, новая, нетронутая! Ну зачем, скажите, покупать еще одну,  если
дома стоит полная! Может, Борис Львович приобрел ликер после  смер