на  жизнь,  и,  уж
конечно, наперсница не поведала ей о десяти тысячах, содранных с Андрея.
   Вовремя вспомнив, что в доме нет продуктов, я  вбежала  в  супермаркет  и
уставилась на полки. Люблю ходить по продуктовым  магазинам,  в  особенности
заглядывать в те, которые находятся вдали от дома. В тех ассортимент заранее
известен, а вот возле Лериной  фирмы  оказался  замечательный  гастроном.  Я
изучала полки. Так, вот этот йогурт мы еще не  пробовали,  да  и  селедка  в
баночках выглядит привлекательно. Маленький  на  первый  взгляд  магазин  на
самом  деле  оказался  огромным.  Узкие  торговые  залы,  изгибавшиеся   под
немыслимыми углами, были тесно заставлены стеллажами,  от  ярких  баночек  и
упаковок рябило в  глазах...  Я  бесцельно  шаталась  между  холодильниками,
разглядывая  горы  жратвы.  Интересно,  как   здесь   ухитряются   пролезать
покупатели, носящие сорок восьмой размер одежды? Я с моим сорок четвертым  и
то еле-еле протиснулась к банкам с кукурузой...
   Вдруг прямо над ухом раздалась трель. Я невольно вздрогнула,  но  тут  же
успокоилась. С другой стороны высоких, почти в потолок, витрин ходил  кто-то
с мобильным телефоном.
   - Алло, - раздалось высокое сопрано, и я узнала голос Валерии. - Слушаю.
   Очевидно, собеседник поинтересовался, где она, потому что Лера ответила:
   - Спустилась в магазин, пирожные купить к чаю. Вот что,  Кит,  ты  завтра
когда освободишься?
   Я осторожно заглянула в щель между двумя  витринами  и  увидела  Валерию,
спокойно держащую в правой руке мобильник, а  в  левой  коробочку  с  куском
торта. Внезапно она  швырнула  пластиковый  лоток  в  холодильник  и  злобно
прошипела:
   - Хватит! И так уже два раза деньги получал ни  за  что.  Надоело,  нашел
дуру! Вчера договорились, за Жанкин дневник  получишь  десять  тысяч.  Между
прочим, отличная цена, но больше не дам ни копейки. Хочешь - неси в  газету,
только там тебе дадут мизерный гонорарчик! Тоже мне,  секрет  Полишинеля,  я
дневничок хочу выкупить только из-за того, чтобы отца не дергать,  а  так  -
тьфу, а не тайна! Ничего позорного в ней  нет,  Андрюша  полностью  в  курсе
дела!
   Воцарилось молчание, потом Лера спокойно сказала:
   - Хорошо.  Послезавтра  в  кафе  "Ласточка"  в  пять  вечера,  только  не
опаздывай. Деньги принесу наличными.
   Потом она сунула  сотовый  в  карман,  схватила  пирожные  и  убежала.  Я
осталась стоять возле банок с консервами. Что ж, ели мы  и  кое-что  получше
фасоли, горошка и кукурузы, а вот более  интересного  разговора  не  слышали
никогда. Значит, покойная Жанна вела дневник, и там  написано  про  какую-то
тайну Леры. А безутешный Никита решил поправить свое материальное  положение
и начал шантажировать Корчагину.
   Не разбирая дороги, я понеслась к выходу. Дневник Жанны!
   Он-то мне и нужен, скорей всего там разгадка тайны. Надо во что бы то  ни
стало добраться до него раньше Корчагиной. Нужно срочно позвонить Никите, но
у меня нет сотового, придется  искать  телефон  в  метро.  Но  не  успела  я
донестись до кассы, как увидела симпатичный  черненький  "Сименс",  стоявший
возле плаката - "Телефон к услугам наших покупателей бесплатно".
   - Можно поговорить? - обрадовалась я. Кассирша ответила:
   - Аппарат исключительно для покупателей!
   - А я кто?
   - Вы просто прохожая, покупатель тот, кто приобретает продукты,  -  потом
она улыбнулась и добавила:
   - Так директор велел.
   - Можно я сначала позвоню, а потом что-нибудь куплю?
   - Ладно.
   Вне себя от возбуждения я принялась тыкать пальцем в кнопочки.  Вообще-то
я не способна запомнить и двух цифр, но телефон Малышева - 123-45-67,  такое
даже у меня зафиксировалось в мозгах.
   - Алло, - баском ответил парень.
   - Никита? Вы дома?
   - Нет, на Марсе, - хмыкнул Малышев, - туда и звоните.
   - Беспокоит Евлампия Романова, помните такую?
   - Ну.
   - Никуда не уходите, еду к вам.
   - Это невозможно, - отрезал художник, - я уже в ботинках, клиент ждет.
   - Тогда встретимся вечером.
   - Исключено.
   - Почему?
   - Потому.
   - Но мне очень надо!
   - А мне нет!
   - Ладно, вызову вас на завтра повесткой, пришлю автозак с конвойными.
   - Хорошо, - испугался Никита, -  правда,  я  вечером  не  могу,  ей-богу,
занят, давайте завтра утром.
   - Хорошо, в девять у вас.
   - Во сколько?!
   - В девять, а что, рано?
   - Раньше одиннадцати я не встаю, потом еще надо душ принять...
   - Ага, и выпить шампанского! Ладно, в полдень.
   - Отлично, - буркнул Никита и отсоединился.
   Я аккуратно положила трубку и почувствовала  неимоверную  жажду.  Во  рту
пересохло, а язык превратился в кусок  наждака.  Руки  сами  собой  схватили
первую попавшуюся баночку. Жидкость полилась в горло.  Уже  делая  последний
судорожный глоток, я сообразила, что  пью  нечто  непонятное,  резко-кислое,
совершенно не похожее ни на колу, ни на спрайт, ни на  фанту...  Оторвавшись
от мерзкого напитка, я уставилась на зеленую баночку - "Капустный рассол  со
свеклой". Ничего  себе,  его  что,  специально  для  алкоголиков  выпускают?
Отвратительная, однако, штука на вкус!

Глава 11

   Рассол оказался не только  противный,  но  и  страшно  коварный.  Проехав
четыре остановки на троллейбусе, я была  вынуждена  выскочить  из  него,  не
добравшись до метро. Мне срочно требовался туалет. Но не тут-то было. Узкая,
длинная улица, забитая магазинами, простиралась передо мной. Чего тут только
не было - одежда, видео-техника, книги - все, кроме сортира.  Я  забегала  в
торговые точки, но отовсюду была изгнана  с  позором.  Впрочем,  из  аптеки,
парикмахерской, химчистки и библиотеки тоже. Только не подумайте, что в этих
заведениях не было туалета, просто никто не собирался пускать туда  тетку  с
улицы. Положение становилось угрожающим. Может, опять забежать  в  аптеку  и
купить памперсы для взрослых? Не могу же я  сесть  прямо  в  подворотне,  на
глазах у прохожих!
   В полном отчаянии я спросила у женщины, торгующей пирожками:
   - Куда вы ходите пописать?
   - А у метро, - пояснила та, -  голубенькие  будочки,  двором  иди,  здесь
близко.
   Кое-как я добрела до цели. Будочки и впрямь  стояли  слева  и  справа  от
выхода из метро. Неопрятного вида баба  взяла  с  меня  четыре  рубля,  и  я
наконец получила доступ к основному благу цивилизации.
   Спустя десять минут я вышла на площадь и обшарила все ларьки  и  палатки.
Домой я  не  спешила.  Каждый  человек,  в  конце  концов,  имеет  право  на
заслуженный  отдых.  Только  войду  в  квартиру,  все  сразу  набросятся   с
просьбами, нет уж, лучше поброжу  тут  бесцельно.  Тем  более  что  я  вдруг
увидела хозяйственный магазин со всякой мелочовкой. Обожаю копаться в ерунде
и любоваться на чайники, кастрюли и хорошенькие банки  для  риса  и  сахара.
Словом, у прилавков я протолкалась примерно с полчаса и вышла наружу страшно
довольная собой. В руках я держала пакет  с  очаровательной,  но  совершенно
бесполезной покупкой. Мне приглянулась розовая керамическая свинка с дырками
в спине, куда можно  втыкать  всякие  необходимые  на  кухне  вещи  -  ножи,
ножницы, лопаточки... Путь к метро опять пролегал мимо  кабинок,  но  теперь
около них никого не было, зато из одной из них доносились стук и вопли.
   - Откройте немедленно!
   Я пригляделась.  Дверь  была  закрыта  на  шпингалет  снаружи.  Очевидно,
шаловливые  мальчишки,  воспользовавшись  тем,  что   дежурная   отлучилась,
замуровали в тубзике какого-то несчастного. Подойдя к будке, я увидела,  что
рядом валяются сто рублей.
   - Открывай, сволочь, - ревел мужик, стуча кулаком в дверь.
   - Сейчас, - пробормотала я и отодвинула засов.
   В ту же секунду из сортира вылетел парень  лет  тридцати,  здоровенный  и
неуклюжий, как белый медведь. В мгновение ока он ухватил  меня  за  рукав  и
проорал:
   - Попалась, гадина!
   - Ничего себе! - возмутилась я. - Мог бы и спасибо сказать.
   - Ах ты, дрянь! - озверел он и достаточно сильно и  больно  пнул  меня  в
живот кулаком.
   - С ума сошел! - взвизгнула я и ударила его носком ботинка по  колену.  -
Крыша поехала, что ли?
   - Сейчас у тебя голова съедет, - пообещал выпущенный из сортира хулиган и
попытался приложить меня о железную кабинку.
   Я заорала и начала отбиваться что есть сил, на шум сбежались зеваки и тут
же, откуда ни возьмись, появились два милиционера,  которым  на  двоих  едва
исполнилось сорок лет.
   - В чем  базар,  граждане?  -  спросил  один,  розовощекий  и  пухлогубый
блондин, старающийся выглядеть солидно.
   - Да бабы у вас тут, в Москве сраной, все дряни, -  с  чувством  произнес
мужик,  продолжая  пинать  меня  тяжелыми  ботинками,  -  бизнес  придумала,
сволочь.
   - Изложите внятно суть  происшедшего,  -  потребовал  второй  мент,  -  и
попрошу документы. Парень вытащил паспорт.
   - Ага, - удовлетворенно отметил  сержант,  -  гражданин  Украины,  а  где
регистрация?
   - Ты чего, с глузду  съехал?  -  поинтересовался  мужик.  -  Какая  такая
регистрация? Я проездом тут, ночью уезжаю.
   - А где билет?
   - Не купил еще.
   - Пройдемте в отделение, - хором велели менты.
   - Интересное дело! - завопил мужик. - А эту дрянь отпустите? Знаете,  чем
она занимается?
   И он рассказал невероятную историю. Звали его Николай Кружко, и ни в  чем
плохом он никогда не был замешан. Абсолютно добропорядочный гражданин,  даже
налоги в своем Киеве платит аккуратно.
   - Сто лет мне ваша Москва чумная не нужна, - злился  он,  -  да  тетка  в
Тамбове заболела.
   Поезда Киева-Тамбов не существует. Вот и пришлось Мыколе ехать до Москвы.
Но в столицу экспресс прибыл в девять утра, а тамбовский скорый отправляется
только в одиннадцать вечера.  Кружко  пошел  шататься  по  Первопрестольной,
дивясь на изобилие товаров и  продуктов  да  пугаясь  цен.  В  конце  концов
организм потребовал свое, и тут Николай увидел голубые будочки, а около  них
простого вида тетку в китайской куртке.
   Заплатив четыре рубля, Кружко воспользовался туалетом,  а  когда  захотел
выйти, дверь оказалась запертой, Решив, что произошло недоразумение,  парень
постучал. Но дежурная не собиралась отпирать, более того, она  заявила,  что
вход в туалет стоит четыре рубля, а выход - сотню.
   Я хихикнула. Ну надо же. Володя Костин рассказал мне, что подобный бизнес
существует в арабских странах, где  дурят  туристов  из  Европы.  Предлагают
глупым белым людям покататься на верблюде за копейки и самым честным образом
их возят. Вот только когда приходит время слезать  с  горбатого,  начинаются
проблемы. Покинуть "корабль пустыни" можно лишь тогда, когда он  лежит.  Так
вот за то, чтобы уложить верблюда, погонщики просят немалую  сумму.  И,  как
правило, получают ее. Привыкшее к зною животное может безо всякого вреда для
здоровья простоять целый день под палящим солнцем, а  туристы  не  настолько
выносливы, через минут десять ломаются и готовы отдать что угодно,  лишь  бы
убраться в тенек. У нас  верблюдов  нет,  зато  есть  общественные  туалеты.
Мыкола в полном негодовании принялся колотиться в кабинке, но железная дверь
даже не дрогнула, а дежурная была непреклонна. В конце концов мужик  сдался,
просунул в щель сторублевую бумажку, но дверь не открылась. Взвыв от  обиды,
Кружко  забил  в  створку  кулаком,  и  тут  наконец   мошенница   загремела
шпингалетом.
   - Я шла мимо, - отбивалась я, -  услышала  вопли  и  отодвинула  щеколду,
думала, мальчишки баловались.
   - Врет, - заявил парень, - это она,  я  узнал.  Куртка  розовая,  шапочка
серая...
   - Да в таких куртках пол-Москвы ходит!
   - Ага, - заявил Николай. - А это что, глядите! Милиционеры уставились  во
все глаза на сторублевую купюру, валявшуюся на снегу.
   - Выбросила, гадина, - бушевал Кружко, - чтобы улик не было!
   Ну не идиот ли! Да у меня в кошельке лежат три точно  такие  же  бумажки,
все одинаковые, розовые...
   Но патрульным последний аргумент показался весомым, и они потащили нас  в
отделение.
   В дежурной части я строго сказала:
   - Вот что, господа, я имею право на телефонный звонок.
   - Ты адвокат? - насторожился полный, похожий на небритого кабана капитан.
   - Нет, но закон я знаю!
   - Здесь я закон, - хмыкнул капитан,  -  а  ты  мошенница.  Давно  поймать
хотели.
   - Немедленно  позвоните  вот  по  этому  номеру  майору  Костину,  майору
Самоненко или майору Митрофанову...
   - Зачем? - насторожился капитан. - Да кто вы такая?
   Отметив, что "кабан" перешел со мной на "вы" я гордо ответила:
   - Полковник Романова, к сожалению, не имею при себе  документов,  но  эти
люди подтвердят мою личность. Давайте, капитан, шевелитесь,  мне  недосуг  с
вами время терять...
   То, что произошло дальше, лишний раз доказывает: если держаться в милиции
нагло и с апломбом, бравые сотрудники правоохранительных органов теряются. К
тому  же  они  все   боятся   начальства.   Капитан   поверил   "полковнику"
безоговорочно, потому что до выяснения личности запер не в обезьяннике, а  в
кабинете,  правда,  с  решетками  на  окнах,  и  даже  дал  почитать  газету
"Петровка, 38".
   Я легла на продавленный диван, вытянула  ноги  и  поежилась.  Топить  уже
перестали, а холод стоит зверский, так и простудиться недолго, могли бы  чаю
предложить с булочками!
   Где-то через час загремел замок, и в "тюрьму" вошли неизвестный мне майор
и Слава Самоненко.
   - Полковник Романова, - сказал Славка, - за вами приехали.
   Решив не выпадать из роли начальства, я рявкнула:
   - Почему так долго, просто безобразие!
   - Уж извините, - сказал майор, - но у нас столько жалоб на  женщину,  что
возле туалетов промышляет, никак не поймаем!
   - Что же тут трудного? - удивилась я. -  Она  же  двери  открывает  после
того, как деньги получит? Неужели никто еще ее за руку не схватил?
   - Хитрая она очень, - пояснил майор, - работает на пару с мужиком-бомжом.
Дожидается, когда настоящая дежурная на обед уйдет,  и  садится  у  будочек.
Всех подряд не обирает, выискивает хорошо одетых мужчин и женщин да каким-то
невероятным образом вычисляет  провинциалов,  справедливо  полагая,  что  те
будут менее конфликтны, чем москвичи. Затем запирает  щеколду,  требует  сто
рублей, но сама никогда не открывает туалет, отходит в сторону и смешивается
с  толпой.  Потом  к  сортиру  подходит  бомж  и  освобождает  узника.  Его,
естественно, не бьют. Мужик с самым честным видом бормочет:
   - Иду мимо, а ты орешь, вот и решил помочь.
   Поскольку в туалет впускала женщина и сто рублей требовала тоже  она,  то
бомжу доставались благодарность и мелочь на пиво.
   - Почему же сегодня она деньги не взяла? - удивилась я. -  Сторублевка-то
у будки валялась!
   - Черт  ее  знает!  -  в  сердцах  воскликнул  майор.  -  Может,  патруля
испугалась!
   - Пойдемте, полковник, - велел  Самоненко.  Мы  вышли  на  улицу,  Славка
открыл побитые "Жигули" и сурово сказал:
   - В следующий раз представляйся генералом или уж сразу маршалом!
   - А что, бывает маршал милиции? - изумилась я.
   Самоненко сердито сказал:
   - Садись.
   - Спасибо, на метро быстрей.
   - Садись, говорю.
   Я покорно влезла в салон, и  "пятерка",  дребезжа  всеми  внутренностями,
покатила по проспекту. Кто уверен, что сотрудники МВД  все  поголовно  берут
взятки, пусть взглянет на этот,  с  позволения  сказать,  автомобиль,  сразу
изменит свое мнение.
   - Здорово тетка  придумала,  -  вздохнула  я,  чтобы  нарушить  тягостное
молчание.
   Славка притормозил у светофора и, закуривая, ответил:
   - Бизнес на говне прибылен для всех.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Сама  посуди.  Передвижная  кабинка  стоит  примерно  тысячу  долларов,
сколько это по курсу?
   - Ну, примерно двадцать девять тысяч!
   - Давай считать тридцать. Теперь раскинь  мозгами:  один  заход  приносит
четыре рубля, в день такую кабинку посещает около трехсот человек, значит...
   - Тысяча двести, - протянула я, - за месяц окупится.
   - И начнет приносить чистую прибыль, - закончил Славка. -  Представляешь,
какой богатенький Буратино хозяин клозетов? Обслуживать  их  копейки  стоит,
бабульки-дежурные ерунду получают, очищать бак тоже недорого. Между  прочим,
у будок есть срок эксплуатации, угадай, куда их  девают,  когда  он  прошел?
Дачникам продают.
   - Правда?
   - У меня приятель такую за двести баксов купил и на огороде  поставил,  -
пояснил  Самоненко,  сворачивая  к  дому,  -  доволен  страшно,   деревянный
построить дороже обойдется, а тут железка, и дверь с замком, можно запереть,
и никто из посторонних не влезет. Все, выходи, приехали.
   Подхватив покупки, я пошла домой. И правда,  выгодный  бизнес.  При  всех
режимах и пертурбациях, в любую погоду и  в  любое  время  года  люди  будут
ходить в туалет.  Только  как-то  не  слишком  удобно  отвечать  на  вопросы
знакомых.
   - Кем работаете?
   - Владею сортирами.
   Хотя, может, человек представляется по-иному, как-нибудь  так  -  "хозяин
санитарно-гигиенического предприятия". Нет, это больше похоже на  баню.  Или
так - "имею в собственности канализационное сооружение". Да, не звучит. Даже
"торговец прокладками и тампаксами" звучит приятней. Хотя, что  это  во  мне
поднял голову сноб? Главное, честно трудиться, и потом - деньги не пахнут.

Глава 12

   Ровно без пяти двенадцать я стояла у  входа  в  квартиру  Никиты.  Но  на
настойчивый звонок никто не отозвался. Я нажимала на кнопку до тех пор, пока
палец не устал. Нет ответа.  Неужели  парень  убежал,  не  дождавшись  меня?
Навряд ли, скорее всего проспал, а теперь моется в ванной и за плеском  воды
ничего не слышит. Ладно, подождем.
   Поднявшись на один пролет вверх, я  уселась  на  подоконник  и  принялась
самозабвенно раскуривать длинную коричневую дамскую сигарку. Если признаться
честно, я курить по правилам не умею. Люди вдыхают дым, а я -  глотаю.  Если
начинаю затягиваться, моментально открывается дикий кашель, а дым,  попавший
в желудок, приятно согревает и расслабляет. Володя и  Катя  издеваются  надо
мной почем зря, но  я  не  обращаю  внимания  на  глупые  шутки.  Кстати,  я
научилась разбирать сигареты по вкусу. "Малъборо" - кислые, "Вог" - горькие,
а ментоловые напоминают жвачку. Я  самозабвенно  пробую  все  новинки.  Даже
безумно дорогие сигареты мне по карману, дело в том,  что  я  "курю"  только
одну в день. Катюша говорит, что я пользуюсь табаком, как  конфетой.  Верное
сравнение.
   Внезапно дверь квартиры Никиты тихонько  приоткрылась.  Из  нее  выглянул
человек и опасливо посмотрел  на  лестничную  площадку.  Мне  его  поведение
решительно не понравилось, и, когда мужик  спиной  вперед  начал  выбираться
наружу, я крикнула:
   - Стой, ну-ка, что ты там делаешь? Мужчина повернул бледное,  как  снятое
молоко, лицо, и я узнала... Андрея Корчагина.
   - Вы, - залепетал художник. - А как вы сюда попали, зачем?
   Судя по бегающим глазкам и вспотевшему лбу, художник  пребывал  в  жутком
страхе. Я мгновенно сбежала по лестнице и железным тоном сообщила:
   - Меня сюда привели дела службы, а вы что  делаете  в  чужой  квартире  в
отсутствие хозяев? Корчагин забормотал:
   - Вот пришел, мы договорились на одиннадцать, а дверь закрыта, стою жду.
   - Вы же вышли из квартиры!
   - Да? Впрочем, верно, я случайно толкнул дверь, она подалась, заглянул  в
прихожую - никого, стал выходить, а тут вы.
   - Прекратите врать, - велела я, - пошли в квартиру.
   - Нет, - пробормотал Андрей, - только не туда.
   Но я довольно сильно пихнула его большое тело в холл. Отчего-то  сильный,
самоуверенный мужчина не оказал мне никакого сопротивления, он  только  тихо
просил:
   - Не надо, не хочу, отпустите...
   Такое поведение мне показалось подозрительным, я ухватила его  за  потную
ладонь и потащила в гостиную. Возглас  изумления  вырвался  из  моей  груди.
Красиво обставленная комната была  полностью  разгромлена.  Вещи  из  шкафов
вывалены на  пол,  диванные  подушки  изрезаны  ножом,  кресла  вспороты,  а
небольшой пуфик просто разло