Сижу", на самом деле не эротична. Вот  обтягивающее,  почти  до  полу
платье, в разрезе которого вдруг  показывается  точеная  ножка,  дает  полет
фантазии. А уж мужчины горазды на выдумки. Словом, осечек не случалось. Рано
или поздно начинался роман со всеми аксессуарами  -  поездками  на  природу,
походами в театр и ресторан. На  Жанночку  сыпались  подарки,  как  правило,
дорогие. Наконец наступала завершающая стадия, отношения плавно перетекали в
постельные. Затем следовала кульминация. В спальню влетал разъяренный Никита
и с воплем набрасывался на "супругу"  и  ее  любовника.  Перепуганный  Ромео
обычно пытался уладить дело миром. Но успокоить Никиту могла только  крупная
сумма денег. Отвешивая рыдающей Жанночке сочные оплеухи, Кит орал:
   - Убью заразу, а потом к твоей жене пойду! Доведенные почти  до  обморока
ловеласы моментально расстегивали кошельки. Никита и  Жанночка  были  хитры,
жертв выбирали из разряда стареющих донжуанов, интеллигентных и  мягкотелых,
неспособных на физический  отпор.  Так  они  и  жили,  занимаясь  "любовным"
бизнесом. Кстати, он приносил не только деньги. Один  из  мужиков  пристроил
Жанну в журнал "Вехи",  другой  помог  Никите  стать  главным  художником  в
рекламном объединении. Теперь они получали  приличные  зарплаты,  но  своего
основного занятия не бросили. Денег ведь сколько ни дай, все мало.
   - С Борисом Львовичем давно "роман" крутили?
   - Полгода, - пояснил Никита.
   - Так долго? - изумилась я. - Почему?  Никита  со  вздохом  пояснил.  Они
всегда,  прежде  чем  разыграть  сцену  бешеной  ревности  с  пощечинами   и
выдиранием  волос,  как  следует  "вытряхивали"  кавалера,  заставляя   того
основательно раскошелиться. Жанночка охотно принимала всевозможные  презенты
- драгоценности или машину, шубу,  произведения  искусства.  Тусовались  они
исключительно  в  художественно-писательско-артистических   кругах.   Просто
удивительно, что никто из обобранных любовников никогда никому не  рассказал
о сделке с Никитой. Правда, по  тусовкам  ходили  упорные  слухи  о  бешеной
ревности Малышева, но и только. Более того, иногда Жанночка  сталкивалась  в
Доме кино или Доме литераторов нос к носу  с  бывшими  обожателями.  Девушка
быстро шептала мужикам: "Лучше нам не разговаривать, вдруг Никита узнает", -
и исчезала.
   Словом, бизнес  был  удобным,  денежным  и  необременительным.  Они  даже
подумывали "запустить в дело" Никиту,  жадных  до  красивого  мужского  тела
стареющих, весьма обеспеченных дам в их кругу было полно. Но они  не  успели
претворить задуманное в жизнь.
   - Сколько времени, как правило, длились "романы"?
   Никита насупился:
   - Месяца три, не больше. Жанне начинало надоедать, она  говорила,  что  в
кровати с ними долго не выдерживает, раздражали  очень,  противные,  потные.
Она дома, когда возвращалась со свиданий, по часу в ванне сидела. Все лила в
воду всякие пены, ароматы. Выйдет, так благоухает, как парфюмерная лавка.  Я
ее спросил: "3ачем так крепко душишься?" А она в ответ: "3апах чужого мужика
забиваю".
   Да уж. Впору пожалеть бедняжку, труд проститутки, даже элитной, отнюдь не
веселое и не  приятное  занятие.  Только  в  моей  душе  отчего-то  не  было
сочувствия к Жанне.
   - Почему же с Борисом Львовичем вы так затянули?
   Никита развел руками:
   - Жанка приказала. Он ей подарок сделал, сейчас покажу.
   Вскоре на столе появилась синяя бархатная коробочка. Я откинула крышку  и
щелкнула языком от удивления. Внутри находилось  кольцо,  вернее,  перстень,
сделанный явно не современными ювелирами. Вещица выглядела  богато  и  очень
изысканно. Тонкая золотая оправа, в середине переплетенные буквы Е и  В,  по
периметру шла окантовка из мелких темно-синих сапфиров, в  четырех  углах  -
довольно крупные бриллианты.
   - Ничего себе, - присвистнула я, - вот это сувенирчик.
   - Потом он ей дал вот это, - продолжал Никита  и  выложил  длинный  узкий
замшевый футляр. Там находилось жемчужное ожерелье. И  вновь  было  понятно,
что его нанизывали в XIX веке. Довольно крупные  жемчужинки  чередовались  с
неизвестными мне самоцветами - розовыми, серыми  и  фиолетовыми.  Посередине
свисал квадратный медальон. На золотой крышке был выгравирован вензель Е.В.,
и опять шла окантовка  из  сапфиров  с  алмазами  по  углам.  Это  был  явно
комплект, и стоил он дорого. Вряд  ли  он  принадлежал  Ане.  Во-первых,  ее
инициалы А.Р., а во-вторых, хозяйка с большой гордостью демонстрировала  мне
свои украшения, которые стала приобретать, достигнув благополучия.
   - Вон смотри, красота какая, - радовалась она, тыча мне под нос уродливые
куски золота с выступающими булыжниками. - В Египте брала, а эти в Тунисе...
   Но пара, оказавшаяся у Жанны, явно  сделана  не  трудолюбивыми  арабскими
ремесленниками. Интересно, как эти вещи попали к Борису Львовичу?  Наверное,
он очень любил девушку, если подарил ей эти штучки.
   - Борька говорил: от матери остались, - пояснил  Никита,  -  она  у  него
вроде из княжеского рода, Евдокия Вяземская, а бабка была Екатериной.  Эгрет
и кольцо для бабки делали, а она уж потом  дочь  специально  назвала  на  Е,
чтобы вензель совпал, все-таки семейная реликвия. Вот мы и подумали,  что  у
Борьки много чего еще запрятано...
   Понятно, решили вытрясти мужика под завязку.
   - Ну-ка, рассказывай быстро, какие отношения  были  у  вас  с  остальными
гостями? Никита поморщился:
   - Зюку эту терпеть не  могу.  Жанка  ее  тоже  недолюбливала.  Валерия  в
"Искусствфонде" работает, путевки там  на  отдых  выдает.  Еще  всем  всегда
обещает: "Приходите ко мне, устрою на  лето  в  Лутонино,  будете  с  живыми
классиками рядом гулять  и  обедать".  Леня  -  владелец  картинной  галереи
"Москва-арт".
   Мужик,  похожий  на  генерала  Лебедя,  хозяин  художественного   салона?
Грубиян, таскающий в кармане вечернего костюма пистолет? Вот уж  никогда  бы
не подумала!
   Никита замолчал и начал размазывать пальцем по столу  небольшую  кофейную
лужу.
   - Ну, - поторопила я, - а Андрей Корчагин, муж Валерии?
   "Информатор" нахмурился.
   - Ну!
   - Дюша-индюша, - пробормотал Никита.
   - Что?
   - Его Жанка так звала - Дюша-индюша.
   - Вы его тоже "пощипали"? Парень кивнул.
   - Только  он  очень  противный,  Жанка  рядом  с  ним  всего  две  недели
выдержала. Почему Лерка его терпит, удивляюсь. Жадный, злой, с деньгами, как
с жизнью, расстается. А ведь есть копеечка, есть, и не  маленькая!  Валеркин
папа знаете кто?
   Я молча смотрела на Никиту.
   - Очень богатый человек!
   - И кто же?
   - Не знаю, слышал только, что денег  у  мужика  как  тараканов,  всех  не
перевести ни в жизнь. Жанка у них на даче была, вернулась потрясенная -  три
этажа, у входа колонны, в холле мраморный  пол,  внутри  бассейн!  А  теперь
угадайте, сколько нам с него содрать удалось?
   - И сколько?
   - Десять тысяч!
   - Нормальная сумма, между прочим, вполне приличные  "Жигули"  две  тысячи
стоят.
   - Так то долларов! А он дал российскими...
   - Рублями?
   - Ага, а потом заныл: режьте, бейте, ни копейки нет.
   Я Жанке оплеухи раздаю, она рыдает: "Андрюшенька, заплати гаду,  он  меня
убьет!" Да все мужики, как только я Жанне одну затрещину отвешивал, мигом  к
сейфам за заначками кидались, ни разу облома не  вышло.  А  тут  прямо  руку
отбил, Жанка потом дома две недели отсиживались - по всей морде синяки шли.
   - Что же ты так здорово ее отходил?
   - Так не в театре, - пояснил Никита, - все должно  натурально  выглядеть.
Если руку придержу, сразу заметно, а так - на щеке пятна,  Жанна  плачет,  у
любовников сердце и разрывается, у  всех.  Вот  только  Дюша-индюша  кремень
оказался, выложил десять деревянных кусков, и все. Я ору:  "Убью  падлу!"  А
он: "Убивай, пожалуйста, только не в моем доме, а  на  улице,  денег  больше
нет!"
   И сигаретку закурил. Еще знаете что?
   - Что?
   - Ну, обычно после того, как мне  мужики  деньги  швырнут,  я  Жанку  для
порядка еще раза два пну  и  уйду.  А  она  остается  с  кавалером.  Плачет,
убивается... Ну, чтобы подозрений не было. Мужчины,  как  правило,  утешают,
кое-кто даже предлагал квартиру  снять,  чтобы  от  супруга-урода  спрятать.
Такси ловят, усаживают, интеллигентные люди. А Дюша! Ну прикиньте! Он ей при
мне платье швырнул и велел: "Убирайтесь, оба!"
   Жанка лепечет: "Дюшенька, он же меня сейчас на лестнице прибьет".  А  тот
так спокойненько в ответ: "Ваше дело, семейное. Между прочим, я  бы  Валерию
тоже придавил".
   Я засмеялась: ай да Дюша-индюша, молоток, а не парень.

Глава 8

   Домой я шла в расстроенных  чувствах.  По  дороге  зарулила  в  ближайшую
булочную, купила стаканчик кофе и  уставилась  в  большое  окно.  По  улице,
подняв воротники и затянув потуже шарфы, скорым шагом неслись прохожие.  Вот
вам и апрель, да в декабре теплей было. Впрочем, чего уж тут  удивляться.  У
нас всегда на Новый год сыплет дождь, а в мае ударяют морозы. Причем природа
обладает каким-то иезуитским коварством. Сначала на майские  праздники,  кои
растягиваются на целых десять дней,  стоят  великолепные  теплые,  солнечные
деньки. Обрадованные дачники споро вскапывают  грядки  и  быстренько  сажают
морковку, редиску, лучок,  петрушку,  кое-кто  рискует  побросать  картошки,
намереваясь в  июле  полакомиться  молоденькой  скороспелкой.  Одиннадцатого
числа, как по заказу, небо затягивают свинцовые тучи.  Градусник,  словно  в
обмороке, валится вниз, и к утру грядки покрываются ровной коркой льда.  Да,
не всегда в жизни получается так, как задумываешь. Вот и у Никиты  случилось
несчастье. Понятно теперь,  отчего  парень  так  убивается,  потеряв  Жанну.
Наверное, он все же любил сестру, но главное, с ее смертью исчез  прекрасный
и необременительный для него источник финансирования. Всего  и  дел-то,  что
отхлестать сестричку  по  морде,  да  многие  совершают  подобную  процедуру
бесплатно, из любви к искусству, так сказать...
   Напиток на вкус  оказался  отвратительным.  Я  посмотрела  на  пакетик  -
"Маккофе".  Тот  самый,  столь  широко  разрекламированный  по   телевизору.
Впрочем, мне никогда не нравился идиотский ролик. Сначала стая негров  бежит
за перепуганной коровой, потом стадо коров гонится за  жилистым  африканцем.
Иногда посередине "фильма" показывают картинно трясущегося коренного  жителя
Замбии, на кудрявую голову которого падают хлопья ваты,  якобы  изображающие
снег из сахара. Полная порнография! Хотя Лиза и Кирюша каждый  раз  радостно
смеются, и даже мне в голову запал слоган - "В норме  сливки,  сахар,  кофе,
вот гармония "Маккофе".  Так  что  свою  роль  реклама  выполнила.  Руки  же
схватили сейчас у кассы именно этот пакетик, хотя  рядом  лежали  "Якобс"  и
"Чибо". Швырнув пакетик в урну,  я  побежала  к  метро.  В  прихожей  стояла
звенящая тишина.
   -  Есть  кто  дома?  -  крикнула  я.  Из  ванной  послышалось  сдавленное
хихиканье, потом два голоса ответили разом:
   - Погоди, сейчас.
   Я покорно стащила сапоги и, дивясь на отсутствие собак, вошла  на  кухню.
На столе, раскинув в стороны все четыре лапы, спала Пингва.
   - Это что еще такое! - возмутилась я и шлепнула наглую киску тряпкой.
   Пингва лениво мяукнула и скатилась на пол. Нет,  в  первый  раз  встречаю
такое хамское животное! Устроиться на ночлег на обеденном столе!
   - Лампа, - раздалось за спиной.
   Я повернулась и невольно разжала руки. Тряпка шлепнулась прямо  на  мирно
посапывающую Пингву. Кошка  в  негодовании  фыркнула  и  в  один  миг  вновь
взлетела на стол, где как ни в чем небывало плюхнулась рядом  с  сахарницей.
Но мне было не до плохо воспитанной киски.
   В кухню, загадочно улыбаясь, вошла девочка. По голосу я поняла,  что  это
Лиза, но внешний вид! Светло-русые волосы  превратились  в  каштаново-рыжие.
Совершенно прямые еще пару часов назад, сейчас они вились "мелким бесом". Во
времена моего детства такая прическа носила  название  "Анджела  Дэвис",  по
имени легендарной черной американки, боровшейся за права угнетенных народов.
Правда, потом выяснилось, что она банальная уголовница, нападавшая на банки,
но прическа ее от этого  не  изменилась  -  пружинообразные  пряди,  стоящие
дыбом.
   Впрочем,  метаморфоза  произошла  не  только  с  волосами.  Лицо  девочки
покрывал  ровный  слой  тональной  пудры  цвета   загара,   щеки   пламенели
климактерическим румянцем, губы в тон  ланитам  были  бордово-свекольные.  И
вырядилась она как  на  карнавал  в  Рио-де-Жанейро.  Ярко-зеленые,  вернее,
невероятно салатные, или  нет,  ядовито-изумрудные...  словом,  нет  в  моем
словарном запасе эпитета, чтобы описать цвет брючек, красовавшихся на  Лизе.
Да и не брюки это  были  вовсе,  а  скорей  бриджи.  Хотя  длинноваты,  ниже
середины икры, а заканчиваются бахромой из висюлек с бусами.  Брючата  сидят
так плотно, словно вторая кожа, и также обтягивают попу - надо сказать,  что
она у Лизы не такая уж и маленькая. Сверху на ней был свитерок. Похоже,  что
Лизе пришлось предварительно намылиться, чтобы влезть в этот футляр розового
цвета. Рукава, горловину и низ джемпера украшали цветочки.
   - Ну как? - гордо спросила Лиза. - Красота? Завтра так в школу пойду, все
умрут!
   Это  точно,  первой  скончается  классная   руководительница,   милейшая,
интеллигентнейшая Людмила Геннадьевна. Впрочем, учительница продленного дня,
скромная и всегда со вкусом одетая Галина Алексеевна Криворучко, тоже скорей
всего схватится за пузырек с валокордином. Хотя, может, это и впрямь  модно?
Ну носили же мы невероятно узкие джинсы "Ливайс"? Очень  хорошо  помню,  что
после каждой стирки драгоценные штаны,  приобретенные  за  двести  рублей  в
туалете возле магазина "Ванда", следовало натягивать на себя в мокром  виде,
лежа. И потом ходить в компрессе из джинсовки до полного высыхания  прикида.
Только таким образом можно было добиться идеального внешнего вида.
   - Мне идет? - не успокаивалась Лиза, хлопая накрашенными ресницами.
   - Очень, - покривила я душой.
   Если мне не нравится одежда, это еще  не  значит,  что  Лизе  следует  ее
снять. Ну не ходить же ей в деловых костюмах  и  элегантных  шляпках.  Стиль
"английской  королевы"  не  для  тинейджеров.  Да  к  тому  же   она   давно
останавливалась у витрин в нашем переходе к метро,  разглядывая  несусветные
на вид тряпки. Правда, не просила, только смотрела. А теперь такое  везение:
в дом явилась щедрая  Ирочка  с  десятью  сундуками,  забитыми  под  завязку
барахлом.
   - Еще ботинки есть, - счастливо взвизгнула Лиза и показала нечто,  больше
всего похожее на небольшие чемоданчики из красной лаковой кожи.
   Произведение     сапожного     "от     кутюр"      украшали      примерно
пятнадцатисантиметровые платформы.
   - Прикол! - радовалась Лиза. - Стебно!
   - Отличная вещь, - похвалила я, - только смотри, ногу не сломай.
   - Не, они удобные, - влезла Ирочка, - я в таких же хожу.
   - А эти чьи?
   - Тоже мои, - пояснила она. - Да вы не волнуйтесь, у  меня  бареток  этих
двадцать пар. Пусть Лизка носит. Лампа, а ты ничего не замечаешь?
   Отметив, что она  перешла  со  мной  на  "ты",  я  отрицательно  покачала
головой.
   - Ну погляди  внимательно,  -  настаивала  Ира,  -  изучи  Лизку  строгим
взглядом!
   Я принялась разглядывать девочку. Вроде все  нормально,  кроме  одежды  и
макияжа.
   - Ага! - завопила Лиза. - Проспорила! Говорила тебе, не заметит!
   - Да, - вздохнула Ира, - десять баксов твои.
   - В чем дело? - спросила я. Лиза ткнула себя пальцем в грудь.
   - И теперь ничего не замечаешь?
   Тут только я  обратила  внимание,  что  еще  утром  плоская,  как  доска,
Лизавета обзавелась роскошным бюстом размера третьего, не меньше.
   - Как ты этого достигла?
   Девчонки захихикали и показали специальный  лифчик,  в  чашечки  которого
были вложены силиконовые прокладки. Да,  далеко  зашел  прогресс.  Помнится,
наши консерваторские девицы, стремясь поаппетитней выглядеть,  напихивали  в
бюстгальтер вату.
   - А где собаки?
   - С Кирюшей гуляют.
   - Он пошел один? С Рейчел, Мулей, Адой и Рамиком? Со сломанной рукой?
   - Мы волосы красили, - обиделась Лиза, - я ему сказала:  подожди,  сейчас
высушу и пойдем, а он убежал!
   Странно, однако,  обычно  мальчик  гуляет  во  дворе,  но  сегодня  перед
подъездом никого не было.
   В задумчивости я вошла в спальню, влезла в халат и с опаской  глянула  на
балкон - никого, надо бы попить чаю да лечь в кровать. Только куда подевался
Кирюша? В этот момент прозвенел звонок. Обрадованная, я распахнула дверь, не
поглядев в "глазок". Все собаки, отчаянно толкаясь, влетели  в  квартиру  и,
оставляя повсюду черные, грязные следы, понеслись на кухню, за ними,  словно
вожжи, волочились поводки. Я разозлилась. Мы никогда  не  разрешаем  собакам
врываться домой с грязными лапами.  У  входной  двери  специально  приделаны
крючки, на них привязываются поводки, и члены стаи покорно ждут, пока их  по
одному пригласят в ванную для обмывания животов и лап.
   - Кирюша! Ну какого черта ты их спустил, - крикнула я и тут увидела,  что
паренек, пришедший с псами, на самом деле Сережа Боков из  тридцать  девятой
квартиры. - Сережа? - удивилась я. - А где Кирка?
   - У булочной лежит, - спокойно ответил подросток.
   - Как лежит? Зачем?
   - Похоже, ногу сломал!
   Вне себя от гнева и страха, я выскользнула из халата, нацепила  куртку  и
понеслась к булочной. За мной,  еле-еле  поспевая  на  уродских  платформах,
ковыляли плачущие Ира и Лиза.
   Но возле кондитерской  никого  не  было.  Мы  притормозили,  я  принялась
оглядываться, девицы перестали рыдать. И то дело, зачем пускать сопли, когда
еще не ясно, что к чему, может, Сережа так пошутил, хотя первое  апреля  уже
позади...
   - Эй-эй! - крикнула в приоткрытую дверь толстая женщина лет  шестидесяти.
- Мальчика ищете?  Он  у  нас,  к  директору  в  кабинет  втащили.  Чуть  не
столкнувшись лбами, мы с девчонками ринулись внутрь. В маленькой комнатке на
диване "Малютка" как-то не по-человечески отставив  правую  ногу,  полулежал
Кирюшка.
   - Лампа, - сказал он, увидев мое перекошенное лицо, - только не бей меня,
как всегда, палкой от швабры по голове.
   От возмущения у меня пропал голос, и я просто открывала и закрывала  рот,
как гигантская рыба. В негодование пришла и  заведующая  хлебным  магазином,
простоватая тетка лет пятидесяти в чудовищной ярко-красной кофте с люрексом.
   - Не волнуйся, детка, - утешила она Кирюшку и набросилась на меня, словно
змея на жабу:
   - Как только не стыдно! Выгнать больного  ребенка,  со  сломанной  рукой,
одного, в гололед гулять со сворой собак! Мы прямо  онемели,  когда  он  тут
шлепнулся.
   - Но меня даже дома не было...
   - Бедный мальчик, - неслась дальше булочница, - нет на вас теперь отделов
народного образования, вот бы на службу сообщили, как с сыном обращаетесь!
   - Я не работаю...
   - Понятно, - фыркнула тетка.
   - Дома были девочки, они...
   - Вот эти? - поинтересовалась баба и ткнула пальцем в Лизу и Иру.  -  Вот
эти?
   - Да.
   - Как вам  не  стыдно,  -  завила  директриса  новый  виток  скандала,  -
размалевались,  раскрасились,  разоделись,  а  братишку  на  улицу   выгнали
больного...
   - Он нам не брат, - хором возмутились девицы, - просто мы живем вместе.
   - Значит, сироту обижаете, - резюмировала  баба,  -  то-то  гляжу,  девки
разодеты, а у паренька куртешка-обдергашка.
   - Она мне никогда ничего не покупает,  -  фальшиво  всхлипнул  Кирюша  и,
закрыв лицо рукой, сделал вид, что рыдает.
   - Прекрати, идиот, - обозлилась Лиза и треснула Кирку по затылку.
   Как правило, после такого  обращения  Кирюша  моментально  дает  Лизавете
сдачи или ухитряется, повалив ее на пол,  сесть  сверху  с  громким  воплем:
"Ио-хо-хо, победа!"
   Но сейчас он весь сжался и запищал:
   - Лизонька, пожалуйста, не бей, теперь буду не только  кровать  за  тобой
убирать, но и всю комнату.
   Заведующая побагровела, но тут в комнатенку  вошел  врач  -  о