глазами, а фигуре любой позавидует.
Рост  высокий,  сам  плечистый,  стройный,  Ален  Делон,  словом.  Ездит  на
"Мерседесе", да так аккуратно, прямо крадется по лужам, чтобы кого ненароком
не забрызгать. Очень, очень милая пара!
   Я внимательно слушала панегирик. Что ж, все верно, Михаил  красив,  умен,
добр, тактичен, просто кладезь талантов. Есть лишь одно небольшое пятнышко в
облике данного ангела. Он женат не на очаровательной Танюшке,  а  на  мне  -
женщине, ничем особо не выдающейся. Впрочем, как только  выясню,  где  можно
найти гориллоподобного Славу, и освобожу Катю, моментально дам развод  этому
безупречному во всех отношениях принцу.
   Чувствуя, как волна злобы начинает подступать к горлу,  я  слишком  резко
спросила:
   - Где живет Георгий Львович Дааз?
   - В тридцать девятой, - ответила тут же Ирина Федоровна.
   - Он дома?
   - Почти всегда, болеет очень, еле ходит...
   - Позвоните и скажите, что сейчас к нему придет представитель органов.
   Домоуправша мигом схватилась за телефон.

Глава 25

   Тридцать девятая квартира оказалась в третьем подъезде. Ирина  Федоровна,
накинув на плечи шубку из цигейки,  лично  довела  меня  до  дверей,  обитых
красивой блестящей кожей.
   - Спасибо, - проговорила я и строго добавила:
   - Вы, естественно, понимаете, что речь идет  о  государственной  тайне  и
никакие разговоры о моем визите невозможны.
   - Конечно, конечно, - испуганно закивала домоуправша и нажала на звонок.
   Дверь тут же растворилась. На пороге, тяжело  опираясь  на  палку,  стоял
худой, горбоносый старик в неожиданно ярком молодежном спортивном костюме.
   - Только вы предупредили, душечка, - обратился он к Ирине Федоровне, -  и
я сразу в  путь  пустился,  пока  по  всем  коридорам  проковыляю,  входите,
сделайте милость.
   - Нет, спасибо,  -  залепетала  домоуправша,  явно  собираясь  бежать  от
"капитана" без оглядки, - работы много, сейчас из пожарной инспекции придут.
   И, не попрощавшись, она метнулась в лифт.
   - Уж простите старика, душечка, - улыбнулся Георгий Львович,  -  не  могу
резво бегать, побреду кое-как.
   - Совершенно никуда не тороплюсь, - заверила я  его,  и  мы  поползли  по
длинному, извивающемуся коридору мимо гигантских пустых комнат.
   Наконец, шаркая ботинками, именно  ботинками,  а  не  тапками,  профессор
добрался до помещения, служащего, очевидно, кабинетом.
   Три стены были густо заставлены книжными полками. Впрочем, тома в той или
иной степени растрепанности  виднелись  повсюду:  на  подоконнике  давно  не
мытого окна, на огромном письменном столе, даже на полу,  возле  гигантского
глобуса в деревянной подставке. Тут и там  были  расставлены  артиллерийские
снаряды, скорей всего ненастоящие. А на столе стоял  а  чудовищно  уродливая
бронзовая фигура: обнаженный мужчина поднял над головой нечто,  напоминающее
пушку, тут же красовалась табличка "Георгию Львовичу в день шестидесятилетия
от войск ПВО".
   - Садитесь, садитесь, - радушно предложил хозяин, указывая на кресло.
   Я осторожно опустилась на подушку, слушая жалобный  писк  пружин.  Кресло
сравнялось возрастом с Георгием Львовичем и могло развалиться в любую минуту
даже под моим весом.
   - Надо же, - восхитился Дааз, - каких очаровательных женщин  стали  брать
на работу в КГБ!
   - ФСБ, - поправила я его. - Комитет государственной  безопасности  теперь
именуется Федеральной службой.
   - Ох, милочка, - усмехнулся хозяин, - ваше славное  ведомство  так  часто
меняет названия, что и уследить трудно - ГПУ, НКВД, КГБ... Наверное, думают,
что сущность тоже изменится. Хотя, следует  признать,  подвижки  происходят.
Когда я взаимодействовал с органами, женщин не встречал!
   - Вы были агентом?
   Георгий Львович расхохотался и  принялся  вытирать  глаза  большим  синим
носовым платком.
   -   Вы,   однако,   шутница!   Конечно,   нет,   деточка.   Работал    на
военно-промышленный комплекс под неусыпным надзором первого  отдела.  Только
не спрашивайте, чем занимался, разглашать не имею права.
   Я окинула взглядом артиллерийские снаряды, фигуру, подарок от войск  ПВО,
и усмехнулась про себя. Смешной старик! И так ясно. Прежде чем  намекать  на
тайны, людям следует внимательно  поглядеть  на  окружающие  вещи!  Еще  мой
папа-математик ехидничал, читая книжки про шпионов. "Ну что он так  мучился,
пытаясь узнать расположение наших военных частей, - недоумевал папа,  -  ежу
понятно: если в лесу, среди полного бездорожья и  грязи  возникает  отличная
"бетонка", а перед съездом на нее красуется "кирпич",  все  ясно  -  впереди
воинская часть!"
   - Я пришла не по поводу работы...
   - В связях с ЦРУ не замечен, - моментально  откликнулся  старик  и  вновь
оглушительно засмеялся.
   - Нас интересует ваша внучка, Молотова Татьяна...
   Старик сразу поскучнел:
   - А в чем дело?
   Я поколебалась минуту, но потом все же решилась:
   - Собственно, она ни в чем дурном не замечена, разве что  живет  с  чужим
мужем...
   - Как? - изумился Дааз. - Михаил не супруг Танюши?
   Я покачала головой:
   - Нет, он  связан  давно  узами  брака  с  некоей  Ефросиньей  Романовой,
впрочем, супружеская жизнь там  не  удалась,  детей  нет,  а  Молотова  ждет
ребенка... Но это, в конце концов, личное  дело  треугольника,  мы,  как  вы
понимаете, заинтересовались Татьяной совсем по  другому  поводу.  Вы  хорошо
знаете знакомых внучки?
   - Она моя племянница.
   - Так как?
   - Может, попробуете объяснить, что стряслось?
   - Мы разыскиваем близкого приятеля Молотовой, очень  толстого  мужчину  с
маленькой, змеиной головой по имени Слава. Не слыхали о таком? Он  убийца  и
похититель людей.
   Георгий Львович посуровел:
   - Уважаемая...
   - Евлампия Андреевна, - подсказала я.
   -  Чудное  имя,  старорусское,  редкое.  Так  вот,   уважаемая   Евлампия
Андреевна, я совершенно не имею понятия о круге общения Татьяны.
   - Как же так? -  изумилась  я.  -  Вроде  близкая  родственница,  вы  так
хлопотали о квартире для нее...
   Дааз дернул шеей и вздохнул:
   -  Ладно,  слушайте,  только  пожалейте  старика,  никому  из  наших   не
выдавайте.
   - Никогда в жизни, - пообещала я.
   - Она мне не племянница...
   - А кто?
   - Никто!
   - Как? - изумилась я. - Зачем же тогда спектакль устраивали?
   Георгий Львович тяжело оперся на палку и поднялся. Медленным шагом старик
добрел до письменного стола, взял красивую серебряную рамку и подал  мне.  С
фотографии смотрели счастливые, улыбающиеся лица: молодой худощавый мужчина,
крупная  блондинка  и  толстенький   щекастый   подросток,   мальчишка   лет
тринадцати-четырнадцати.
   - Это мой сын, невестка и внук, - пояснил Георгий Львович. - Не дай бог и
вам когда-нибудь пережить такое...
   - А что случилось?
   Дааз тяжело вздохнул и сел в кресло.
   -  Трагическая   случайность.   В   их   "Волгу"   врезался   троллейбус.
Единственное, что радует, - моя жена не дожила до этого ужаса, скончалась  в
1989 году... Я остался совсем один, как перст.
   Ужасное происшествие с сыном подорвало здоровье старика, впрочем,  и  лет
ему было уже много. Сначала отказали ноги, потом стала день-деньской  болеть
голова, и вот наступил момент, когда Георгий Львович оказался на пенсии.  Со
всевозможными надбавками и привилегиями выходило на круг чуть больше  тысячи
рублей. Естественно, бывшие подчиненные не бросали начальника,  наведывались
в гости, принося с собой подарки: конфеты, торты и сигареты. Но потом  поток
посетителей начал ослабевать. Немощный, полунищий старик оказался никому  не
нужен.
   И тут Георгию Львовичу пришла в голову славная мысль - он мог бы  продать
четырехкомнатные апартаменты сына и жить в свое удовольствие. Но  не  тут-то
было. Квартира, хоть и приватизированная, считалась служебной жилплощадью, и
совет жильцов прямо намекнул старику: посторонних не пропишем.  В  январе  к
Георгию Львовичу приехала  старинная  знакомая,  Мария  Леонидовна  Раух,  и
предложила отличный выход из, казалось, безвыходного положения.
   - Жорочка, - щебетала она, поправляя пухлой  ручкой  слишком  черные  для
натуральных кудри, - квартирка-то твоя не продается!
   - И не говори, Маша, - отмахнулся приятель, - сама знаешь, как  сейчас  у
ученых с деньгами...
   - Ну вот, совет жильцов все-таки экстремистская организация, -  протянула
Мария Леонидовна. - Ясно же, научным работникам не до квартир, что ж, теперь
с голоду подыхать?
   Георгий Львович  вспомнил,  как  сам  громче  всех  кричал  на  правлении
кооператива против хозяина ресторанчика, и ничего не сказал.
   - Радуйся, дурачок, - сообщила Раух, - слава богу, у тебя есть я.  Слушай
внимательно.
   Дааз покорно посмотрел на Марию Леонидовну.  Дело  оказалось  простым.  У
Раух есть подруга, а у той дочка - красавица, умница... Детка  вышла  замуж,
жить негде. Денег в семье навалом, но  молодые  хотят  не  просто  роскошные
апартаменты, а квартиру в элитарном доме, с приличными соседями. Здание, где
проживает Дааз  и  где  в  соседнем  подъезде  пустует  квартира  трагически
погибшей семьи, подходит идеально. Дело за малым, Георгию  Львовичу  следует
сказать, будто Танечка его племянница...
   - А вдруг попросят метрику? - робко заикнулся Дааз. - У нас знаешь  какие
люди в совете жильцов сидят.
   - Нет, вы поглядите! - всплеснула руками Мария  Леонидовна.  -  На  дворе
давно перестройка, Демократия, а у вас пятидесятые годы, "холодная война"  и
совет жильцов. Пойми, ты собственник квартиры, и никто не может запретить ее
продать.
   Георгий Львович вспомнил бесконечные несчастья, преследовавшие  владельца
ресторанчика, и только вздохнул.
   - Впрочем, - неслась дальше Раух, - не переживай, сделают метрику,  будто
она дочь твоей сестры, заткнешь рот вампирам.
   Сказано - сделано. Не прошло и двух недель, как жилплощадь перешла в руки
Тани и Михаила. Георгий Львович получил огромную сумму и теперь живет в свое
удовольствие, не отказываясь от хорошей еды, американских  сигарет  и  кофе,
даже нанял домработницу. "Племянница" оказалась приятной девушкой, а ее  муж
даже пару раз возил старика к врачу. Очень милые, приветливые люди, но об их
знакомых Дааз абсолютно ничего не знает.
   Забрав  у  престарелого  профессора  адрес  и  телефон   милейшей   Марии
Леонидовны Раух, я вышла на улицу. Время подбиралось к пяти.  Интересно,  до
которого часа работает Инюрколлегия? Впрочем, мне все равно по пути, загляну
в офис к даме, названной в газете.
   На стеклянной двери не висело никаких объявлений о служебном времени,  но
вход оказался открыт. Внутри, естественно, сидел охранник, глянувший на меня
суровым взглядом поверх газеты "Сегодня".
   - К Злобиной Регине Николаевне, - поспешила сообщить я.
   - Комната пятнадцать, - буркнул страж, вновь утыкаясь в печатный лист,  -
второй этаж, налево.
   Я послушно взобралась на следующий этаж и пошла по коридору,  устеленному
светло-коричневым ковролином. По дороге не встретилась ни одна  живая  душа,
тишина стояла могильная, из-за светлых полированных дверей не доносилось  ни
звука. Просто дворец Спящей красавицы. В нужной  мне  комнате  у  компьютера
сидела молоденькая девушка,  скорей  всего  вчерашняя  школьница.  Наверное,
секретарша, решила я, и спросила:
   - Злобину где можно найти?
   - Слушаю, - серьезно заявила девушка.
   - Регина Николаевна? - изумилась я.
   - Да, - совершенно спокойно подтвердила девочка и радушно сказала:
   - Садитесь, в ногах правды нет.
   Я плюхнулась в услужливо подставленное кресло.
   - Что за дело привело вас ко мне? -  участливо  осведомилась  девушка.  Я
замялась:
   - Видите ли, практически никогда не читаю газету "Неделя"...
   - Ну это нестрашно, - успокоила служащая, - я тоже...
   - А тут вдруг попался старый  номер,  гляжу  -  разыскивают  Катуковых  и
обещают вознаграждение!
   Злобина  встала  и  щелкнула  выключателем.  Небольшую   комнатку   залил
безжалостный неоновый свет, и мне стало понятно, что милой, хрупкой служащей
давно не двадцать лет, скорей всего - хорошо за тридцать.
   - К сожалению,  -  развела  руками  Регина  Николаевна,  -  вы  опоздали,
Катуковы  давно  введены  в  права  наследства.  К  нам  обратился  мужчина,
Ростислав Сергеевич Катуков. Насколько понимаю, они на днях вылетают с женой
в Париж...
   В моей голове слабо-слабо зашевелились  какие-то  смутные  мысли,  что-то
неоформившееся, туманное.
   - И много денег  они  получат?  Продолжая  улыбаться,  Регина  Николаевна
ответила:
   - Жаль, конечно, что зря ехали, могу угостить кофе.
   - Спасибо, - с удовольствием согласилась я и переспросила:
   - И все же,  какова  сумма?  Злобина  аккуратненько  насыпала  коричневые
гранулы в чашку.
   - Извините, но не имею права разглашать подобные сведения!
   Я поколебалась минуту, потом достала удостоверение ФСБ и мило попросила:
   - Давайте все же посмотрим!
   - Понятно, - посерьезнела Регина Николаевна и со вздохом открыла шкаф.  -
Так, Катуков, вот оно.
   Я слушала информацию затаив дыхание, ну бывают же на свете чудеса!
   Федулов Василий Николаевич, 1952 года  рождения,  проживал  в  Москве  по
адресу улица  Первого  жокея,  дом  19,  квартира  46.  Судя  по  всему,  он
приходился соседом Катуковым. Работал Василий Николаевич акробатом в цирке и
в 1974 году, оказавшись на  гастролях  во  Франции,  попросил  политического
убежища. Шли годы "холодной войны", и  французские  власти  уважили  просьбу
бегущего от Советов Федулова. Василий Николаевич остался  в  Париже.  Первое
время бедствовал, как многие эмигранты, нанялся дворником.  Потом  водителем
такси.  И  здесь  ему  повезло,  случайно  познакомился  с  Гастоном   Леру,
владельцем  небольшой  колбасной.  Гастон  взял  русского  к  себе  рабочим,
подносить фарш от мясорубки, мыть бараньи кишки, зачищать печенку от пленок.
   Василий превратился  в  Базиля,  отрубил  от  фамилии  труднопроизносимое
окончание "лов" и превратился в  почти  настоящего  француза.  Не  прошло  и
полугода, как Гастон понял, что к нему попал бриллиант.
   У Базиля оказались золотые руки  и  полная  немыслимых  рецептов  голова.
Вскоре жители квартала по достоинству оценили невиданные до этого кушанья  -
холодец, фаршированные яйцом рулеты... Удавались бывшему акробату сосиски  и
мясо в горшочке, заливной язык и буженина... Словом, через два  года  Базиль
расстался с Гастоном и открыл собственное дело.
   Нажил он к концу 90-х годов ни больше и ни меньше как  пять  с  половиной
миллионов франков, почти миллион в пересчете на доллары. А еще  была  уютная
квартира, симпатичный домик в деревне и ходкий автомобильчик "Пежо".
   Бывший акробат так и не женился, то ли не нашел пару,  то  ли  сторонился
женщин. Жить бы ему да радоваться, но господь скорей всего решил, что Базиль
выполнил свое земное предназначение, потому что в начале 1999 года колбасник
скончался в госпитале Святой Екатерины от рака. Перед  кончиной  он  завещал
все состояние Катуковым.
   - Почему? - удивилась я. Регина Николаевна вздохнула:
   - А кто его знает! Может, они кормили его, жили  рядом.  Нас  не  волнуют
причины, по которым юридическое лицо отказывает деньги,  мы  просто  обязаны
выполнить волю покойного. В случае с Катуковыми все оказалось просто.
   Запросили Центральное адресное бюро и узнали, что Катукова Анна Федоровна
и Катуков Ростислав Сергеевич проживают в столице. Отправили им  официальное
уведомление. А вот Катуковой Яны Сергеевны не было.
   - Она по паспорту Марьяна.
   - Да, -  согласилась  Злобина,  -  нам  объяснил  данный  факт  Ростислав
Сергеевич, только это случилось уже после того, как  мы  дали  объявление  о
розыске женщины. Вот смотрите.
   Я медленно перебирала бумажки.  Справки,  запросы.  Однако  интересно.  В
папке лежало официальное заявление  от  бывшей  директрисы.  Анна  Федоровна
отказывалась от наследства в пользу  Славы.  Бумагу  явно  подделали,  хотя,
может, просто велели полубезумной старухе  подписать  листок.  Впрочем,  Яна
также отказывалась от денег и также в пользу бывшего уголовничка.
   - Вас не смутило, что женщины решили не брать наследство?
   - Нет, так часто делают, если отношения в семье  хорошие  и  родственники
доверяют друг другу.
   - Да? - удивилась я. - Из-за чего?
   - Из-за налогов и пошлин, - разъяснила Злобина. - Мы даже иногда советуем
наследникам ввести в права наследства одного.
   Видимо, у меня на лице отразилось недоумение, потому что юрист пояснила:
   - Ну представьте, вас трое, и каждый должен заплатить, к примеру, по пять
тысяч рублей, уже пятнадцать  получится.  А  если  один?  Пятью  обойдетесь.
Другое  дело,  что  многие  не  доверяют  даже  ближайшим  родственникам   и
предпочитают официально оформлять права. Но у Катуковых,  очевидно,  дружная
семья, вот и решили сэкономить.
   - Вы встречались с Яной и Анной Федоровной?
   - Зачем? Ростислав Сергеевич объяснил, что мама и сестра живут  весь  год
на даче, в Москву наезжают редко. И потом, он же предоставил  все  правильно
оформленные  документы,   ксерокопии   паспортов,   нотариально   заверенные
заявления...
   Я только вздохнула. Интуиция подсказывает, что-то тут нечисто, но  Регина
Николаевна абсолютно спокойно убрала документы.
   - Давно Ростислав вступил в права? - поинтересовалась я.
   - В конце октября, - безмятежно ответила Злобина.

Глава 26

   Домой я влетела около восьми, усталая, злая и голодная.  Собаки  носились
по прихожей, беспорядочно лая. Велев им заткнуться,  я  втащила  неподъемные
хозяйственные сумки и грохнула их на пол  у  холодильника.  Сегодня  повезло
необычайно, купила форель всего по шестьдесят пять  рублей  за  килограмм  и
получила рецепт засолки этой рыбы.
   - Просто семга получится, - тарахтела торговка, бросая тушку на весы.
   Я  вытащила  ручку,  блокнотик  и  принялась  записывать.  Давно  поняла,
поваренные книги полная чепуха, там такое пишут! Например, "сварите мясо  до
готовности"! Ну как, скажите на  милость,  определить  готовность  неопытной
хозяйке? А мне так здорово объяснила  тетка  в  автобусе,  когда  плюхнулась
рядом на сиденье, держа на весу капающий красными каплями пакет.
   - Да потычь вилкой, будет хорошо входить, и готово!
   Стоя у плиты, я смешала три столовые ложки соли и две - сахарного  песку.
Потом принялась посыпать аккуратно  нарезанные  ломтики  смесью  и  заливать
маслом "Олейна".  Интересно,  это  правда  будет  вкусно  или  жуткая  дрянь
получится? На гарнир к котлетам можно отварить вермишель. Я открыла красивый
целлофановый пакетик, где лежали аккуратные снежно-белые ракушки. До сих пор
на моем пути попадались только желтоватые макаронные изделия,  но  торговец,
всучивший пачку, хриплый мужик с опухшими глазами и красным носом,  радостно
возвестил:
   - Бери, натурально из Англии прибыли, видишь, написано: "Маде ин Лондон".
Первый день торгую, да что там день, тебе  первой  продаю,  небось  вкусные!
Англичане все-таки, не турки.
   Честно говоря, выглядел английский продукт странно и  абсолютно  не  имел
запаха. Решив, что макароны всегда макароны и при  отсутствии  масла,  мяса,
муки и кетчупа все похожи друг  на  друга,  я  бухнула  содержимое  пачки  в
кастрюльку...
   - Лампочка, - донеслось из коридора, - ты дома?
   - Дома, дома! - крикнула я и вышла в прихожую.
   Там Кирюшка тихонько  ставил  сапоги  в  ботиночницу.  Так,  дело  плохо.
Симпатичный комодик служит в нашей семье лакмусовой бумажкой. Если  Сережка,
влетая в квартиру, швыряет ботинки на полочку,  значит,  получил  разнос  от
начальства или опять потерял бумажник.  Юлечка  заглядывает  в  ботиночницу,
только поругавшись с мужем, а Кирка, получив пару двоек. Обычно он  вносится
в прихожую, швыряет на стул куртку, ранец и разбрасывает  ботинки  в  разные
стороны: правый оказывается у вешалки, левый - возле входа в кухню.
   Но сегодня, тихий и какой-то прибитый, он аккуратно  надевал  сапожки  на
колодки.
   - Ну, - велела я, - быстро говори, в чем дело? Се