ойники.
     Я прочла имя, отчество и фамилию. "Свириденко Алла Борисовна". Потерянный документ принадлежал Аллочке.
     Вне себя от гнева, я ринулась было во двор, но потом все же остановилась. Спокойно, Лампа, спокойно, сейчас уже ночь, завтра с утра отправишься к наглой лгунье Алле и заставишь ее рассказать правду. Пусть ответит, по какой причине она разыскивала Леру, показывая ее фото торговкам капустой.
     Впрочем, утром мне следует быть у врача, у некоего Петра Лыкова, которого порекомендовала Ирина Петровна, та самая, которая делает томограммы в аптеке. Хотя, о боже, я же должна была пойти к нему сегодня, совсем крыша поехала - напрочь забыла!
     Ну ничего, пойду к нему завтра.

Глава 18

     В семь утра я с огромным изумлением увидела в ванной Юру, чистившего зубы.
     - Ты у нас ночевал?
     - Угу, - кивнул он, - зарапортовался вчера, все-таки велел морильщику полностью квартиру обработать. Тараканы жуткие существа, ушмыгнет один - потом армия народится. Убрал все, картошки почистил и пожарил. Катюша с Володей очень довольны остались.
     - Мы поедем за СВЧ-печкой? - заглянула в ванную Катя. - Лампуша, приветик.
     - Куда? - удивилась я.
     Катя неожиданно покраснела.
     - Да вот Юрик советует микроволновку приобрести, - объяснила она, - говорит, очень удобная вещь.
     - Странно, что у вас ее до сих пор нет, для работающих женщин это первое дело. Еда готовится за две минуты, мясо можно мигом приготовить, курицу, рыбу.
     - Суп, - подхватила Катя.
     - Нет, - предостерег Юра и начал, фыркая, умываться, - воду в СВЧ-печку ставить нельзя. Ну да в магазине при покупке инструкцию дают, в ней все сказано.
     - Давай собирайся быстрее, - велела Катя, - пойду пока машину разогрею.
     Напевая, она ушла.
     Я с немым удивлением посмотрела ей вслед. С чего это она такая веселая? Просто майский соловей, а не измученный работой оперирующий хирург, стоящий у стола по десять часов в сутки.
     Юра вытер лицо и неожиданно спросил:
     - Слышь, Лампа, вы с Катюшей сестры?
     Мне некогда было вводить его в курс дела, поэтому, отодвинув любопытного парня от рукомойника, я схватила зубную щетку, гель для умывания и, не вдаваясь в подробности, ответила:
     - Да.
     - А, - протянул Юра, - поэтому у вас отчества одинаковые и фамилии, да и похожи вы внешне.
     А кто старше?
     - Тебе зачем?
     - Ну так.., просто.
     - Раз так просто, то и отвечать не стану, обе молодые.
     - Мужья-то у вас были? - не успокаивался Юра.
     Бившая из крана теплая вода внезапно показалась мне ледяной. В свое время я носила на пальце обручальное кольцо, только меньше всего мне хочется сейчас вспоминать про человека по имени Михаил Громов. Нет, в то время, когда мы считались супругами, он был безупречно заботлив, вежлив, внимателен, покупал мне пирожные, делал мелкие подарки, лечил от многочисленных болячек. Я чувствовала себя просто сволочью: муж без устали хлопочет вокруг жены, а ту передергивает при виде любящего супруга. Я изо всех сил пыталась полюбить Михаила и делала это ради мамы, которая, сосватав меня с Громовым, посчитала свою миссию на земле выполненной и умерла. Я казалась себе неблагодарной дрянью и была абсолютно уверена: Михаил меня любит и печется о нашем благополучии. Впрочем, вспоминать сейчас все детали своей "долампиной" жизни мне крайне неприятно.
     Скажу лишь, что прозрение было горьким <См, книгу Дарьи Донцовой "Маникюр для покойника", издательство "Эксмо".>. Михаил осужден, мы развелись и потеряли друг друга из вида. Где Громов - я понятия не имею и, честно говоря, знать не хочу. Естественно, Катя в курсе моих неприятностей. И вот что интересно, ее бывший муж, Игорь, уже после их развода влип в криминальную историю и сейчас коротает время в бараке на зоне.
     Так что у нас с Катей не только одна фамилия и отчество, но и одинаковая женская карма. Шутница-судьба столкнула вместе двух женщин, отцов которых звали Андреями Романовыми. Хотя, если вдуматься, эти имя и фамилия вовсе даже не редкие.
     Кстати, Юра прав, мы слегка похожи внешне, но намного более важно иное: у нас с Катюней одна реакция на внешние раздражители, мы, если вас не покоробит пафосное высказывание, смотрим на окружающий мир одними глазами, и это делает нас, по крови чужих, ближе родных сестер. Впрочем, есть у нас и принципиальное различие. Я предпочитаю не вспоминать Михаила. Никогда. И на вопрос: "Были ли замужем?" - недрогнувшим голосом отвечаю:
     "Нет". Катюша же совершенно спокойно сообщает:
     "Да, дважды, может, мне в третий раз повезет".
     - Вы замуж-то выходили? - повторил вопрос Юра.
     - Я нет, а Катя да, два раза.
     - И где теперь ее мужья?
     - Понятия не имею. Один вроде эмигрировал из России, а второй сидит, за что, точно не скажу. С какой стати ты нашими анкетами заинтересовался?
     - Ну, - промямлил Юра, - из чистого любопытства.
     Я внезапно вспомнила покрасневшую Катю и мигом сообразила: вот оно что! Юра понравился моей подруге, а она ему. Почему бы и нет? Катюша еще молода, может, ей и впрямь повезет в третий раз. Юра не кажется противным, похоже, он человек внимательный, выгнал от нас тараканов, убрал квартиру, сейчас собрался за СВЧ-печкой. А что? Кирюшка, Сережка и Лиза вполне взрослые, квартира у нас большая. Наверное, на моем лице отразились эти мысли, потому что Юра вдруг произнес:
     - Оно, может, и смешно звучит, только мне десять лет назад гадалка напророчила, схватила на улице за руку и выдала: "Счастье найдешь через катастрофу, на улице, машина тебя сшибет, а за рулем судьба твоя будет сидеть". Так почти и вышло.
     - Почему почти?
     - Ну "Жигулями" - то ты управляла, - улыбнулся Юра, - а нравится мне Катя.
     Пришлось признаваться:
     - Я просто рядом сидела.
     Юра расцвел в улыбке:
     - Значит, сбылось предсказание. Слышь, Лампа, ты не против, если я за твоей сестрой поухаживаю?
     - Попробуй, - улыбнулась я, но продолжить фразу не успела.
     - Лампуся, - донесся из коридора голос Катюши, - пойди-ка сюда.
     Юра схватил меня горячей рукой.
     - Пожалуйста, не выдавай меня. Я ужасно влюбился, прямо как школьник.
     - Разве это стыдно? - удивилась я, но потом увидела умоляющие глаза Юры и кивнула:
     - Не волнуйся, я никогда не разбалтываю чужие секреты.
     - Ну спасибо, - зашептал Юра.
     - Имей в виду, - шепнула я в ответ, - обидишь Катюню, мало тебе не покажется.
     Потом быстро вытерла лицо полотенцем и вышла в прихожую.
     - Машина опять не заводится! - горестно воскликнула Катя.
     - Возьми мою.
     - А ты как?
     - Ерунда, прокачусь на метро. Вам же за печкой ехать.
     Катюша сняла с крючка ключи.
     - Спасибо.
     - Нема за що, - улыбнулась я, - все равно мои "Жигули" бывшие твои, пользуйся на здоровье. Кстати, как там наши дети, Лиза и Кирюшка?
     - Все в порядке, - ответила Катя, и они с Юрой удалились.

***

     Петр Лыков оказался лысым мужиком лет сорока.
     Взяв снимки, сделанные Ириной Петровной, он хмыкнул:
     - Да уж!
     - Все так плохо? - испугалась я.
     - Кто вас направил к Ирине?
     - Видите ли, я зашла в аптеку купить лекарство, фармацевт посоветовала сделать томограмму и отвела меня к доктору.
     - Куда? В какую больницу? - настаивал Лыков.
     - Так в соседнюю дверь.
     - Аптека находится при каком-то лечебном учреждении?
     - Нет, просто на первом этаже дома.
     - С ума сойти! Кто бы мог подумать! Просто обалдеть!
     - Мое состояние настолько плохо?
     - У вас большая проблема с головой! - рявкнул Лыков.
     - Знаю, - грустно ответила я, - из этой томограммы ясно, что я олигофрен с отсутствующим центром речи.
     Петр на секунду замер, потом уронил голову на стол, прямо на снимки, и разразился серией коротких звуков. Я попятилась, врач то ли лаял, то ли квакал. Может, лучше уйти? Или доктору самому требуется медицинская помощь?
     - Вам плохо? - осторожно осведомилась я.
     Петр поднял голову.
     - Давно так не смеялся, последний раз это было лет пять назад, когда явился больной, которому экстрасенс пообещал косые мышцы живота прямыми сделать <Косые мышцы - это название мышц, они никак не могут стать прямыми.>.
     Лично мне данное заявление совсем не показалось веселым, по-моему, если в организме что-то перекосилось, это следует выпрямить.
     - Уважаемая Евлампия, - торжественно заявил врач, - такое обследование не делают в аптеке. Томограф вещь дорогая, стоит не одну тысячу долларов, не всякая больница в столице обладает подобным оборудованием. То, что вам сделали в аптеке, не имеет никакого отношения к томограмме. Это какая-то компьютерная программа. Их расплодилось много. Из огромного разнообразия всяких средств лично мне более или менее нормальной кажется диагностика по Вернеру.
     - Как?
     - По Вернеру, - пояснил Лыков, - это фамилия такая, но не о ней сейчас речь. Ирина Петровна - дура.
     - Но она представилась профессором, - возмутилась я.
     - Точно, - кивнул Петр, - милейшая дама защитила все возможные диссертации, только ума ей это не прибавило. Если человек идиот, то он им останется, даже став трижды доктором наук. Я знаком с Ириной двадцать лет, сейчас она в придачу к своим слабым умственным способностям стала плохо видеть, путает очки и несет полнейшую чушь. Насколько я помню, она никогда не была замужем, живет одна и вынуждена подрабатывать к пенсии, поэтому и сидит при аптеке, пугает наивных людей своими "диагнозами".
     - Так я не олигофрен?
     Петр снова захохотал:
     - Не похоже. Никакая томограмма не дает представления об умственных способностях человека.
     - А позвонок? Атлант, который перекроет доступ крови в мозг? Я не умру?
     - Чушь собачья, ладно, пошли, - велел Петр.
     - Куда? - испугалась я.
     - Сделаем анализы, потом УЗИ.
     Подталкиваемая крепкой рукой, я оказалась сначала в лаборатории, а затем на кушетке, застеленной темно-зеленой простыней. Толстая тетка принялась водить по моему голому животу чем-то Похожим на утюг. Я скосила глаза на стоящий в изголовье экран монитора, но ничего не поняла. По нему носились пятна неопределенной формы.
     - Петя, - неожиданно сказала тетка, - глянь!
     - Да, - протянул врач, - ну и ну!
     - Нехорошо..
     - Просто отвратительно.
     - Во народ, твердят ведь им постоянно: проверяйтесь, проверяйтесь, - зазудела тетка, - и что?
     Теперь проток перекрыт.
     - Худо.
     - И не говори.
     Как бы вы себя чувствовали, лежа на моем месте?
     Простыня моментально прилипла к моей спине.
     - Что-то не так? - теряя сознание от ужаса, поинтересовалась я.
     - Все не так, - гаркнул Петр. - Вы нормально ходите?
     - В каком смысле?
     - Боли при ходьбе есть?
     - Н-нет.
     - Странно. Должны быть.
     - Небось отмерло все, - влезла тетка, - некроз, последняя стадия.
     - Чего? - пролепетала я.
     - Всего, - мгновенно отреагировала баба. - Вас тошнит?
     - Н-нет.
     - А должно!
     В то же мгновение я ощутила резкий приступ дурноты.
     - Дайте скорей тазик, - вырвалось у меня.
     Тетка протянула эмалированный лоток.
     - Вот, - удовлетворенно отметила она, - и зачем доктора обманывать? Ясно же, что в подобной фазе никакая пища не удержится! Ну народ, хотят, чтобы их вылечили, и соврать норовят. И ведь, обрати внимание, Петя, она не одна такая, косяком вруны идут, прямо один за другим!
     - Народ тупой, - сердито подхватил Лыков, - дотянут до последнего, когда медицина уже бессильна помочь, а потом являются, думают, им таблетки пропишут и все пучком, ан нет, оперироваться пора.
     - Господи, - пропищала я, - мне совершенно не с руки сейчас на стол ложиться.
     - А вам никто и не предлагает, - хором ответили врачи и понимающе переглянулись.
     Меня затрясло.
     - Тремор, - сказал Петр, - видишь, Соня, - Тремор <Тремор - дрожь.>.
     Я окаменела. Тремор? Это что? Название болезни?
     - Ступор, - подхватила Соня, - дело труба.
     - Мне не поможет даже оперативное вмешательство? - пролепетала я.
     Медики вновь переглянулись, затем Петр неожиданно навесил на лицо сладкую улыбку и засюсюкал:
     - С чего это мы так заволновались? С какой стати.занервничали? Вы одни пришли? Или с мужем?
     - Я не замужем.
     - Мама привезла?
     - Мои родители умерли.
     Повисло зловещее молчание.
     - Давно скончались-то? - участливо поинтересовалась Соня.
     - Достаточно.
     Доктора снова принялись корчить друг другу рожи, они поднимали брови, кривили рты, потом Соня вздохнула:
     - Да, генетика страшная вещь. Встречаются такие семьи, обреченные на вымирание.
     Я, было севшая на кушетку, упала на спину.
     - Спокойно, милая Евлампия, - бодро вещал Петр, - анализы пока не готовы, клиническая картина не ясна.
     Я застонала:
     - О-о-о!
     - Где болит? - участливо спросил Лыков.
     - Везде.
     - Правильно, - кивнул врач, - состояние соответствует симптоматике. Болезнь протекает согласно описанию. Можете ответить на некоторые вопросы?
     - Д-да, - прозаикалась я, вновь пытаясь сесть.
     - Вы лучше лежите, - посоветовала Соня, - берегите силы.
     - Утром легко встаете? - начал Петр.
     - Нет.
     - Спать хочется?
     - Да.
     - Завтракаете нормально?
     - Это как?
     - Ну, предположим, творог со сметаной, тарелка овсянки с вареньем, два яйца, стакан сока, хлеб и кофе.
     Я икнула. Господи, мне столько за неделю не слопать.
     - Нет. Беру тостик, мажу "Виолой", и все.
     - Почему так мало?
     - Не хочется больше.
     - Все верно, - влезла Соня, - отсутствие аппетита.
     - Вечером устаете? - продолжал Лыков.
     - Да.
     - В десять уже спать хотите?
     - Точно.
     - Домашняя работа раздражает?
     - Случается.
     - Выходите из себя?
     - Изредка.
     - Ночью просыпаетесь?
     - Ну, в общем, да.
     - Воду пьете?
     - Конечно.
     Доктора зацокали языками, меня опять заколотило.
     - Тремор, - сообщила Соня.
     - Да, - согласился Петр и приступил к новой серии вопросов:
     - Курите?
     - Совсем немного.
     - Пьете?
     - Нет-нет, никогда.
     - Ведете здоровый образ жизни?
     - Стараюсь.
     - Встаете и ложитесь всегда в одно время, питаетесь по часам, в основном блюдами из овощей и круп, вместо мяса употребляете куриные грудки и рыбу, не пьете чай, кофе, гуляете по два часа, дышите свежим воздухом?
     - Нет, но...
     - Ходите в спортзал три раза в неделю и занимаетесь там не меньше пятидесяти минут?
     - Нет.
     - Можете назвать цифры своего давления?
     - Нет.
     - Пьете витамины?
     - Есть пищевые добавки, но я забываю их принимать, - честно призналась я.
     - Ваш вес?
     - Сорок девять, нет, сорок восемь, нет.., не знаю!
     - Ходите много пешком?
     - В основном на машине рулю.
     - Нервничаете часто?
     - Иначе-то не получается!!!
     - Следовательно, ваш образ жизни никак нельзя назвать здоровым, - резюмировал Петр.
     - Не пугайтесь, - вдруг заявила Соня, - наука ушла далеко вперед. Вас, конечно, не вылечат, но дни ваши продлят.
     - Только качество жизни будет иное, - вздохнул Лыков.
     - Ничего, - возразила Соня, - зато поживете пока на этом свете, лысая, перекошенная, в инвалидном кресле, парализованная, но живая.
     Я почувствовала себя совсем скверно.
     - И когда со мной подобное произойдет?
     Соня выпятила вперед нижнюю губу.
     - Ну... Голова у вас болит?
     - Нет.
     - А должна!
     В висок мигом воткнулась тупая игла.
     - Уже схватило, - простонала я.
     - Вот! - Соня подняла вверх указательный палец. - Говорила же! А в спине колет?
     Я прислушалась к себе.
     - Да!
     - С правой стороны тянет?
     - Ага!!!
     - И желудок сдавливает?
     - Верно.
     Врачи зацокали языками.
     - Что со мной? - еле-еле дыша, спросила я.
     Петр кашлянул.
     - По-хорошему вас следует немедленно госпитализировать, но в стационаре мест нет. Вот что, оставьте телефон, позвоню вам на днях, постараюсь помочь.
     - Уж сделайте доброе дело, - закивала Соня, - видите, совсем человек загибается.
     - Анализы будут готовы, - протянул Лыков, - вы пока на строгой диете посидите.
     - Это как?
     - Ничего жирного, сладкого, мясного, рыбного, соленого. Фрукты и овощи тоже исключаются, яйца, сыр, молочные продукты вообще забыть следует.
     - Что же есть?
     - Ну.., чай без сахара и варенья, сухарики, еще гречку можно, но не сдабривать ее маслом.
     - Геркулес?
     - Яд! Чистая отрава, - засуетилась Соня, - вы сейчас осторожненько домой идите, ноги аккуратно ставьте, не ровен час, упадете.
     Кивнув, я побрела к двери. Нижние конечности подрагивали и подкашивались в коленях. Желудок противно сокращался, низ живота болел, в правом боку кололо, голову сжала мигрень. На пороге я очень осторожно повернулась. Доктора участливо, с неописуемой жалостью смотрели мне вслед.
     - Может, витаминчики попить или травки какие? - вырвалось у меня из глубины души.
     Соня и Петр вздохнули, помолчали, потом хором сказали:
     - А какой смысл?

Глава 19

     Еле дыша, я выбралась на улицу и поискала глазами своего верного коняшку. Не увидев "жигуленка", я пришла в ужас и уже собралась заорать: "Помогите, угнали машину!" - но внезапно вспомнила: пользуюсь сегодня метро, и потом, мое авто не тронут угонщики. Продать ржавые останки невозможно, их не возьмут даже даром, разбирать на запчасти - глупо. Ну кто станет покупать детали, срок годности которых истек пару лет назад? Да еще салон внутри напоминает поле после танкового сражения.
     Именно в этом кабриолете мы возим на дачу собак.
     А если вспомнить, что в дороге Мулю всегда тошнит, Рамика схватывает энурез, а Рейчел ухитряется влезть на сиденье с грязными лапами, то становится понятно, что никакая химчистка тут не поможет.
     Одна Ада ведет себя прилично, она тихо лежит на сиденье и методично, без стона, воя, визга и лая обгрызает край кресла. Единственное, что у моей машины в порядке, это колеса, не так давно я обула ее в зимнюю резину.
     Голова кружилась, я прислонилась к забору, ограждавшему больницу. Что делать? Сообщить Кате о моем состоянии здоровья? Если уж ложиться в клинику, то лучше в ту, где работает любимая подруга.
     Но Катя испугается, забросит все дела, возьмет отпуск и осядет около моей койки, начнет выхаживать бедную Лампу. Впрочем, судя по последней фразе, которую изрекли Петр и Соня, мои дни сочтены и помочь мне не сможет ничто. Следовательно, подруга потеряет время зря. А еще эта Соня пообещала, что мне в принципе могут сохранить жизнь, и я, парализованная, немая, слепая... Ой нет, лучше умереть сразу, чтобы близкие люди помнили тебя нормальной. Не хочу никого обременять и никому не собираюсь портить жизнь.
     И еще, если я сейчас лягу на койку и стану тихо отъезжать на тот свет, кто же разгадает до конца страшную историю? И кто даст гарантию, что не найденная мною цыганка не заявится вновь и не попытается еще раз посягнуть на жизнь Ады, Кирюшки и Лизы? Нет, я совершенно не готова оказаться на том свете, у меня на этом полно неоконченных дел.
     Дурнота стала отступать. Я осторожно пошевелила руками, кажется, двигаются. Значит, так! Сейчас еду к Аллочке, продолжаю расследование и никому ни слова не говорю о своей смертельной болячке, кстати, что со мной? Ни Петр, ни Соня не сообщили мне диагноз. Вот Ирина Петровна мигом разболтала про олигофрению и кривой позвонок. Может, все-таки она права, а Петр ошибается? Хотя какая разница! И доктор наук, и Лыков пообещали мне скорую смерть, ей-богу, все равно, по какой причине она наступит, главное, успеть найти цыганку.
     Неожиданно мигрень ушла. Я обрадовалась, вот и хорошо, значит, еще поживу. В голове прояснилось, перестали трястись коленки, мне стало жарко. Я распахнула куртку, не стоит расстраиваться. Во-первых, подождем результата анализов, во-вторых, все детство, отрочество, юность и большую часть зрелости, до моег