олную мощь. Незамедлительно на поверхности  появились  противные  пузыри...
Поэкспериментировав минут пять, я поняла - огонь не должен гореть  в  полную
силу.  Крайне  гордая  собой,  я  набила  кастрюлю  под  завязку  овощами  и
задумалась о гарнире. Килограммовый пакет риса  показался  очень  маленьким,
хватит ли его на ужин? Наверное, следовало  купить  два...  Вытряхнув  белые
зернышки в ковшик, я налила воды и закрыла емкость крышкой.
   Никогда в жизни я еще не была так довольна  собой.  Чашечка  растворимого
кофе показалась восхитительной на вкус. Что ж, день удался. Всего  несколько
часов отделяют меня от разгадки тайны документов. Ясное  дело,  они  либо  у
Нины, либо у Яны. Завтра  поеду  сначала  к  парикмахерше...  Тут  от  плиты
послышалось шипение. Я оглянулась да так и подскочила на  месте.  Над  рисом
угрожающе  покачивалась  крышка,  а  из  самой  емкости  вываливались  белые
крупинки. В изумлении смотрела я на  рис.  Ну  скажите,  каким  таинственным
образом он ухитрился так увеличиться в объеме? Ковшик был явно мал.
   Я переложила зерна в другую кастрюлю и долила воды, но через десять минут
риса стало еще больше, и операцию пришлось повторить. Словом, через  полчаса
у меня получился огромный жбан отвратительной клейкой массы.
   Я зачерпнула "гарнир" чайной ложкой и попробовала. Так, забыла  посолить,
но это ерунда, приправу можно добавить прямо сейчас, но почему у Наташи  все
рисинки лежали автономно  друг  от  друга,  а  у  меня  представляли  единый
монолит? Нет, все-таки дешевые продукты и  после  приготовления  гадки.  Вот
купила крупу по двадцать пять рублей за кило, и пожалуйста, есть невозможно.
   Вздохнув, я уставилась на казан, набитый рисом. Может, надо сунуть в  эту
кашу масло?
   Но тут в кухню влетел Кирюшка и оповестил:
   - Ой, как есть хочется!
   - Что-то ты рановато, - сказала я, поглядывая на часы.
   - Тренер заболел, - сообщил Кирюшка. - А чем так странно пахнет?
   - Куриным супом, - гордо оповестил а я и сняла крышку.
   Взору предстало нечто невообразимое,  больше  всего  напоминающее  жидкое
овощное пюре с торчащими жилистыми ножками. Я зачерпнула жижу  половником  и
шмякнула в глубокую тарелку. Овощи окончательно разварились, и  понять,  где
морковка, где лук, а где картошка, оказалось  невозможно.  Кирюша  аккуратно
зацепил "рагу" и, пробормотав: "Густой какой супчик", - сунул ложку в рот.
   В ту же секунду  он  подскочил,  бросился  к  мойке  и,  выплевывая  еду,
закричал:
   - Ну и гадость, ты сама пробовала?
   Я аккуратно взяла губами "бульон". Моментально язык ощутил горечь, словно
в воду добавили хинин.
   - Что там лежит?  -  вопрошал  Кирка.  Я  тщательно  прополоскала  рот  и
ответила:
   - Ничего особенного, курица и овощи.
   - Ну и ну! - изумился Кирюшка. -  У  мамы  в  супе  вода  бывает,  и  все
отдельно плавает, а у тебя просто кошмар! Может, вместо соли чего сунула?  Я
попробовала на язык содержимое солонки. Нет, тут все  в  порядке.  Следующая
неудача поджидала с курицей. Она совершенно не хотела резаться даже огромным
тесаком, а когда мы с Кирюшкой, приложив все силы, кое-как отодрали  грудку,
выяснилась следующая деталь. Благородное куриное мясо оказалось не белым,  а
желтым, и на вкус  больше  всего  напоминало  резиновую  калошу,  обмазанную
горчицей.
   - Это не съедят даже собаки, - печально резюмировал мальчишка.
   Так и вышло. Муля и Ада отвернули морды сразу.  Рейчел  сначала  все-таки
взяла курятину в пасть, но тут же выплюнула.
   - Жуткая  у  тебя  дрянь  получилась,  -  подвел  итог  Кирюшка,  -  даже
стаффордширица не жрет, а она из помойки вытащит и не поморщится.
   Рис мальчик не стал пробовать, просто ушел в  комнату,  откуда  донеслоеь
бодрое пение. Я села у кухонного  стола  и  в  растерянности  уставилась  на
кастрюли. И отчего вышла такая жуткая ситуация?
   Минут через девять Кирка вошел в кухню и сунул мне потрепанный томик:
   - На.
   Красную обложку украшало изображение большого пирога, сверху шло название
"Книга о вкусной и здоровой пище".
   - Юлька купила, - пояснил мальчик, - только готовить ей  некогда,  может,
тебе пригодится. Здесь все просто. Вот смотри  -  бульон  куриный.  Возьмите
одну тушку, опалите над  огнем,  выпотрошите,  будьте  осторожны  с  желчным
пузырем, так как суп может приобрести горечь...
   Я слушала его как песню. Господи, оказывается, следовало сначала  удалить
внутренности и сварить саму курочку, а потом положить овощи!
   - Слушай, Лампа, - хитро прищурился Кирюшка, - я  тебя  не  выдам.  Давай
по-быстрому ликвидируем следы преступления.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Выкинем и суп, и второе, а Сережке с Юлькой не расскажем, прикинь,  как
издеваться начнут!
   Я с готовностью вывалила "вкусный" ужин в  помойку  и  вытряхнула  ведро.
Кирюшка сбегал за пельменями, и, когда в прихожей появились Сережа и Юля,  я
ловко кинула кусочки теста в крутой кипяток.  Слава  богу,  книга  оказалась
рассчитана на молодых хозяек, и процесс варки пельменей  ее  авторы  описали
детально.
   На следующий день около двенадцати я  входила  в  парикмахерскую.  Четыре
хорошенькие девушки, ловко орудовавшие  фенами,  даже  не  повернули  голов.
Наконец одна, черноволосая, недовольно процедила:
   - У нас по предварительной записи.
   Другая,  светленькая,  пухленькая,  похожая  на  только  что   выпеченную
булочку,  надменно  добавила,  окидывая  взглядом  мою  китайскую  куртку  и
кроссовки:
   - Прейскурант  на  стене,  прочитайте  вначале.  Я  подошла  к  листочку.
"Стрижка - 300 рублей, мытье - 150 рублей, укладка - 200 рублей".
   - Рядом, через дорогу, другая парикмахерская, - сообщила темноволосая.
   - Там дешевле, вам по карману, - добавила блондиночка.
   Неожиданно мне стало страшно обидно: неужели я так  похожа  на  нищую?  А
если и впрямь у меня мало денег в кошельке, так кто давал право этим  наглым
девчонкам разговаривать с клиенткой таким тоном. Небось предстань перед ними
дама в норковой шубе, живо бы заулыбались.
   Чувствуя, как от горечи сжимается горло, я  кашлянула  и  слишком  громко
сказала:
   - Разрешите представиться, майор Романова  из  уголовного  розыска,  веду
дело об убийстве Константина Катукова, кто из вас Нина Никитина?
   Моментально стих гул парикмахерских орудий.
   - Ой! - уронила фен черноволосая.
   - Это я, - медленно пробормотала блондинка и быстро добавила:
   - Пойдемте в служебное помещение, не здесь же разговаривать.
   Провожаемые любопытными взглядами, мы завернули за столик  с  маникюршей,
прошли  через  коридор  и  оказались  в  крохотной  комнатушке  с  маленьким
холодильником  и  двумя  стульями.  На  подоконнике  стояли  железная  банка
"Нескафе" и чайник, но  Нина  не  собиралась  предлагать  мне  напиток.  Она
прислонилась спиной к стене, скрестила на груди руки и резко проговорила:
   - Ничего не знаю, виделась с Костей последний раз во вторник, он был  жив
и здоров, больше ничего не скажу.
   Я постаралась улыбнуться как можно ласковей.
   - Ниночка, он давал вам ключи от квартиры?
   - Ну и что? - ощетинилась девушка.  -  Между  прочим,  у  него  несколько
комплектов было... Я согласно закивала головой.
   - А ваш где?
   Нина моментально буркнула:
   - Потеряла еще на прошлой неделе. Сумочку  у  меня  сперли,  а  там  все:
паспорт, права, косметика. Не верите, спросите в 12-м отделении, я заявление
туда отнесла, лейтенанту Корнукову.
   - И когда произошел сей прискорбный факт?
   - Говорю же, на прошлой неделе, в воскресенье. Поехала  на  Ленинградский
рынок, а кто-то и постарался...
   - Вы давно знали Костю? Нина повела плечом:
   - А какая разница, сколько? Встречались мы с ним раз в неделю  и  никаких
особых отношений, кроме постельных, не  поддерживали.  Ну  обед  иногда  ему
готовила, а так чистый секс, и все, потрахались и разбежались.
   Я вспомнила администратора Льва Валерьяновича и, нахмурившись, процедила:
   - Вот что, любезнейшая. Вы должны быть мне страшно благодарны за то,  что
пришла я к вам сама, а не вызвала на Петровку. Знаете,  как  там  неприятно?
Стол железный, стул  железный,  все  к  полу  привинчено...  А  я  пока  без
протокола разговариваю, по-дружески. Впрочем, если не нравится, могу вызвать
повесткой.
   В Нининых голубых глазах мелькнул откровенный страх, и она сразу  сбавила
тон:
   - Не хотите чаю?
   Я ухмыльнулась про себя и кивнула.
   Минут через пять в моих руках оказалась кружка с невообразимой  гадостью,
фруктовым напитком "Пиквик".  Данное  пойло  следует  называть  компотом  из
химических ароматизаторов, но Нине, очевидно, нравилось, потому что  девушка
с  наслаждением  отхлебнула  из  чашки  и  завела  рассказ.  Я  слушала   ее
внимательно, хотя ничего нового не узнала.
   Нина встречалась с Костей раз в неделю и, в отличие от Лены,  великолепно
знала  о  "соперницах"  Наличие  других  женщин  в  жизни  любовника  ее  не
волновало. Замуж парикмахерша не собиралась, готовить, убирать,  стирать  не
любила,  впрочем,  иногда  варила  для  Кости  суп,  правда,   без   особого
вдохновения. Необременительные свидания устраивали  ее  полностью:  вроде  и
мужик есть, и особо стараться не надо. К тому же Костик оказался не  жадным,
охотно делал подарки, возил на машине, приглашал в ресторан. Он  был  еще  и
хорошим другом: когда  Нинина  мать  сломала  ногу,  женщина,  растерявшись,
позвонила  любовнику.  Честно  говоря,  она  ожидала  услышать  что-то  типа
"извини, занят", но Костя только буркнул: "Жди" - и через  полчаса  приехал,
снес старушку на руках в машину, а  в  приемном  покое  сунул  замороченному
доктору пару  бумажек,  чтобы  пожилая  женщина  не  оказалась  на  койке  в
коридоре...
   Больше я от Нины ничего не узнала. Выйдя  из  парикмахерской,  я  увидела
рядом дверь в дверь магазин "Тюль" и зачем-то  зашла  внутрь,  устроилась  у
большого окна и призадумалась. Кое-что в  этой  истории  не  стыковалось.  И
Рита, и Лена, и Нина говорили о щедрости Кости и о его привычке  водить  дам
сердца в рестораны... К тому же  он  частенько  покупал  женщинам  презенты,
владел автомобилем, пользовался сотовым, да и квартира его выглядела  вполне
уютно, сверкая недавно отремонтированными стенами...  Возникал  естественный
вопрос: а где мужчина брал деньги? В театре он скорей всего получал копейки,
актером слыл никудышным, в кино и на телевидении не снимался.
   Поразмыслив пару минут на  эту  тему,  я  набрела  на  другую,  не  менее
интересную, мысль. А откуда Нина знает, что Костя мертв? Сама  же  говорила,
что встречалась с ним раз в неделю, а в другие дни только звонила, да  и  то
крайне редко? Кто же ей сообщил о кончине любовника?  Милиция?  Конечно  же,
нет, тогда бы она ни за что не стала со мной разговаривать.
   Я стояла у окна, тупо наблюдая, как  редкие  прохожие  бредут  по  улице.
Погода сегодня была отвратительная.  С  неба  валилось  нечто,  одновременно
похожее на снег и дождь, под ногами чавкала жидкая грязь. Молодые  мамаши  с
младенцами не рискнули выйти на  прогулку,  пенсионеры  отложили  до  лучших
времен поход в поликлинику и аптеку,  все  сидели  на  теплых  кухнях,  пили
восхитительный ароматный кофе, а может, еще  лучше,  улеглись  на  диваны  с
книжечками  про  таинственные   убийства...   Так   интересно   следить   за
расследованием, скользя глазами  по  бумаге...  На  деле  труд  оперативника
выглядит противно - мокрые ноги, голодный желудок и ничего  не  соображающая
голова... В книге можно быстренько пролистать странички и заглянуть в конец,
в жизни же...
   Тут  из  парикмахерской  быстро  выпорхнула  девушка  в  красивом   рыжем
полушубочке. Я  пригляделась  и  ахнула  -  Нина.  Интересно,  что  подвигло
мастерицу бросить посреди дня работу? Не  колеблясь,  я  натянула  на  брови
вязаный колпачок и побежала за женщиной.
   Никитина шла быстро, шлепая по лужам. Слежки она явно не ожидала,  потому
что ни разу не оглянулась. Через десять минут я устала и замерзла,  но  Нина
упорно шла дворами к неизвестной  цели.  И  только  когда  впереди  замаячил
знакомый дом, я поняла, куда так торопилась цирюльница. Прямо перед  глазами
возникло  здание,  где  находилась  квартира  Катукова.  Я  притормозила   у
подъезда, досчитала до ста и поднялась наверх.
   Все двери лестничной клетки  смотрели  на  меня  панорамными  "глазками".
Дверь Катукова не была опечатана. Достав из  кармана  подушечки  "Орбита"  я
разжевала их до однородной массы  и  залепила  окуляры.  Нет,  все-таки  зря
многие считают детективные романы литературой третьего  сорта.  Ну  где  еще
можно набраться такого количества разнообразных сведений? Ладно, подожду под
дверью, когда-нибудь же врунья, не мигнув глазом  сообщившая,  будто  у  нее
украли ключи, выйдет наружу.
   Минуты текли томительно. Примерно через  полчаса  дверь  другой  квартиры
распахнулась, высунулась неопрятная бабка, отодрала  от  "глазка"  жвачку  и
пролаяла:
   - Чего выжидаешь? Помер твой хахаль, в морг сволокли.
   Я отвернулась к окну.
   - Ох и дуры же бабы, - не успокаивалась старуха, но тут из двери потянуло
горелым, и бабулька, охнув, исчезла. Прошел  час.  Мне  в  голову  закралась
мысль: а вдруг Нина поехала вовсе не к Косте, вдруг просто сама живет в этом
же доме? Но тут тихонечко щелкнул замок, Нина выскочила наружу и повернулась
к окну.
   - Куда мы так торопимся? - вежливо спросила я.
   Никитина подпрыгнула на месте и выронила довольно  объемистый  пакет.  От
удара  о  пол  бумага  развернулась,  и  по  площадке   веером   разлетелись
стодолларовые купюры.
   - Господи, - забормотала парикмахерша, присаживаясь на корточки и собирая
дрожащими руками банкноты. - Господи, как только вы сюда попали...
   - Очень просто, - спокойно ответила я, - ногами, а вы,  выходит,  ключики
нашли? Оперативно работают, однако, в 12-м отделении  милиции  -  и  воришку
поймали, и ключи успели вернутъ... А  денежки  небось  тоже  из  потерянного
портмоне? Или решили  в  качестве  последнего  презента  забрать  отложенное
Катуковым на черный день?
   Внезапно Нина зарыдала:
   - Теперь вы ни за что мне не поверите.
   - Это точно, - "успокоила" я ее и продолжила:
   - Раз уж ключики все  равно  нашлись,  давайте  вернемся  и  потолкуем  -
думается, есть о чем.
   Парикмахерша кивнула, и мы вошли в холл. На  этот  раз  в  комнате  пахло
нежилым, смесью ароматов пыли, сырости и чего-то кислого.
   - Это мои деньги, - неожиданно сказала Нина, садясь на  диван,  -  просто
хотела забрать, чтобы не пропали.
   - Ну да, - кивнула я, - сначала потеряли на рынке, а теперь нашли.
   - Вы надо мной издеваетесь! - воскликнула женщина.
   - И в мыслях не было, - сообщила я чистую правду.  -  А  зачем,  если  не
секрет, вы хранили деньги у Кости?
   - Вы не поверите, - повторила Нина уныло.
   - Попробуйте меня убедить. Никитина вытащила сигареты и сказала:
   - Я живу в коммунальной квартире, а  соседи...  -  Она  махнула  рукой  и
замолчала.
   - Давайте, давайте, - поторопила я ее.
   -  Послушайте,  товарищ  майор...  Но  с  моего  языка  сорвались  где-то
прочитанные слова:
   - Тамбовский волк  тебе  товарищ!  Парикмахерша  вздрогнула  и,  побелев,
спросила:
   - Как же к вам обращаться? Я подумала немного и ответила:
   - Евлампия Андреевна.
   Нина  шмыгнула  носом  и,  без  конца  называя  меня  по  имени-отчеству,
принялась каяться.
   У нее две комнаты в коммунальной квартирке,  из  соседей  -  женщина  лет
шестидесяти,  бывшая  учительница,   с   сыном.   Преподавательница   милая,
интеллигентная дама, и никаких кухонных драк у них с Ниной  не  бывает,  все
чинно, мирно, шампунь в суп друг другу не подливают, камни в котлетный  фарш
не подбрасывают... Зато сыночек - полный караул, уголовник и  наркоман.  Две
недели на свободе, пять лет в тюрьме. Пока он, мотает срок, Нина и  Виктория
Федоровна живут спокойно, даже вместе смотрят телевизор  на  кухне,  но  как
только "дитятко" с чистой совестью выходит на свободу, начинается ад.
   - Ему любой замок нипочем, - всхлипывала Нина,  -  открывает  в  секунду.
Сколько раз у меня  из  комнаты  деньги  таскал,  до  долларов,  правда,  не
добрался, я  на  отдельную  жилплощадь  коплю...  Вот  и  решила  у  Костика
спрятать, лучше места и не сыскать.
   - Прямо-таки,  -  усмехнулась  я.  -  Самое  лучшее  место  в  банковском
хранилище, в ячейке, за свинцовой дверью ...
   Нина хмыкнула:
   - Ага, очередной кризис придет, и банк мои сбережения себе  захапает.  Ну
уж нет, у Котьки все приспособлено было, недаром порученцем работал.
   - Кем? - не поняла я. - Каким чеченцем?
   Никитина тяжело вздохнула и вновь достала  сигарету,  я  собиралась  было
грозно сказать, что с детства страдаю чудовищной аллергией, но вдруг поняла,
как свободно и хорошо дышу, даже в горле не першит! Чудеса, да и только.
   - Только не притворяйтесь,  будто  не  знаете,  кто  такой  порученец,  -
вымолвила Нина.
   - Естественно, знаю, - принялась я выкручиваться, -  но  для  порядка  вы
должны рассказать сами.
   - Ладно, Лампада Андреевна, - покорно согласилась Нина.
   Я с подозрением глянула на парикмахершу, уж не  издевается  ли  она  надо
мной? Но девушка потерянно сидела на диване, комкая в руках бумажный носовой
платок.
   - У Коти не слишком удалась карьера в театре, - завела  Никитина,  -  все
ролей не давали настоящих, зажимали, ну и оклад соответственный, слезы, а не
деньги...
   Но Костик совершенно не  тужил,  потому  что  давным-давно  считал  своей
основной профессией другую, актерство превратилось в  хобби.  И  потом,  как
шикарно он отвечал на вопрос очередной дамы: "Где ты работаешь?"
   "Я - служитель Мельпомены, - гордо говорил Катуков, -  артист  одного  из
ведущих московских театров..."
   Девушки просто складывались штабелями, ну мало того,  что  мужчина  хорош
собой и интеллигентен, так еще принадлежит к таинственному и влекущему  миру
кулис...
   Вот только денег у Костика никогда не было, и он перебивался с  хлеба  на
квас. Но  лет  семь  тому  назад  положение  изменилось.  Один  из  знакомых
Катукова, блестящий скрипач Леня Маслов, собрался  в  отпуск.  У  него  дома
лежала  скрипка  Амати.  Леня  страшно  боялся  оставлять  инструмент,  цена
которого исчисляется не одной тысячей долларов, в пустой  квартире.  Отнести
драгоценную виолу в банк и положить в ячейку  он  тоже  не  решался,  бывший
советский человек успел за время дикого  российского  капитализма  полностью
потерять доверие к  банковским  структурам.  Зная  патологическую  честность
Кости, Леня попросил приятеля покараулить скрипку.
   Катуков забрал черный футляр, положил в диван и протрясся двадцать четыре
дня, поджидая возвращения Маслова. Отдохнувший Леня дал ему триста долларов.
Костя сначала отнекивался, но приятель буквально силком запихал  банкноты  в
карман. Через неделю Леня позвонил вновь. На  этот  раз  требовалось  помочь
художнику, подержать пару деньков несколько статуэток,  и  вновь  в  кармане
приятно зашуршали бумажки.
   Скоро  слава  о  Костике  разлетелась  по  Москве.  Он   прятал   деньги,
драгоценности, столовое  серебро,  видеоаппаратуру,  документы  и  старинные
книги. На вырученные деньги Котя отремонтировал квартиру и оборудовал в  ней
несколько тайников. Потом начались другие дела. Например, следовало сесть  в
поезд и доставить  во  Владивосток  странно  молчащую  девушку.  Поездка  не
доставила актеру никакой радости, спутница за всю дорогу  не  раскрыла  рта,
отвечая только "да" или "нет" на предложения пообедать и выпить чаю. Зато за
труды дали отличную сумму. Потом Костя отправился на дачу в Снегири и  ровно
в восемь вечера подошел к телефону и сказал: "Герман  Сергеевич  скончался".
Зачем он  это  делал,  Костю  не  интересовало.  Скоро  ему  стали  поручать
пикантные  дела,  которые  стеснялись  делать  сами.  Например,  одна  дама,
театральный  критик,   личность   знаковая   в   актерской   среде,   крайне
интеллигентная, д