жизненный путь, - расшифровала непонятное слово  целительница.
- Помните русские сказки? В них содержится  много  мудрости.  Вот  стоит
витязь на перепутье  и  читает  надписи  на  камне:  "Налево  пойдешь  -
погибнешь, направо - женишься, прямо - коня потеряешь". И дальнейшая его
судьба зависит исключительно от личного  выбора.  Можно  сколько  угодно
ругать злую участь, но  если  припомнить,  то  у  каждого  человека  без
исключения была ситуация выбора. Учиться - не  учиться,  жениться  -  не
жениться, врать - не врать, убивать - не убивать... Вы выбрали свой дао,
пошли по жизни и получили то, что заслужили. Если отправились  на  курсы
парикмахеров, то смешно ожидать, что вас там  обучат  китайскому  языку!
Приняли решение и получили то, что  из  него  вытекает.  Каждый  человек
достоин своей судьбы. Впрочем, можно и изменить ситуацию.
   Понимая, что Инну Семеновну сейчас унесет бог знает в какие степи,  я
заныла:
   - Ну неужели вам жалко, а? Черкните для Галки  пару  строк,  ведь  ей
очень плохо! Я заплачу. Она уверена, что ваш автограф ее спасет.  Только
напишите так: "Галине Сорокиной желаю излечиться от..." - и  укажите  ее
болячку.
   Инна Семеновна придвинула стопку бумаги на  другую  сторону  стола  и
сдалась:
   - Ну хорошо, обычно я не делаю этого, но раз вы так просите...  Точно
название болезни писать не стану, просто сделаю мысленный приказ,  этого
достаточно!
   Она потянулась к ручке. Я буравила экстрасенса  глазами,  посылая  ей
телепатический сигнал: "Ну,  давай  же,  открывай  скорей  нужный  файл,
посмотри, приходила ли к тебе Галка, ну, не тормози, живей".
   Инна Семеновна сняла колпачок, встряхнула ручку, потом отложила ее  в
сторону и взяла мышку.
   Я постаралась скрыть бурное ликование. Так, я верно  рассчитала!  Она
же не помнит ничего про Сорокину, а "мысленный приказ" отправить надо!
   Внезапно Топильская нервно отбросила ручку:
   - Нет!
   - Что "нет"? - удивилась я.
   - Не стану ничего писать!
   - Вы же согласились!
   - Да, потому что не знала, в чем проблема, а  теперь  понимаю,  вашей
подруге  ничего  не  поможет,  кроме  искреннего  раскаяния,  молитв   и
многодневного  поста.  Галина  ходила  к  Сокирко,   я   вообще   против
присутствия сей дамы в нашем учреждении, это ужасно! Извините,  я  очень
устала, мне надо отдохнуть перед следующим сеансом.
   - Но...
   - И не просите,  -  твердо  перебила  меня  Инна  Семеновна,  -  есть
ситуации, в которых я бессильна помочь, потому что человек несет  вполне
заслуженное наказание. Он сам виноват, полностью. Вот  обратись  ко  мне
вновь Альмира, я сразу бросилась бы ей на помощь, там беда, болезнь, а в
случае с Сорокиной гадость и грех! Пусть господь простит меня за  резкие
слова. Извините, если я сейчас не лягу, то потеряю сознание.
   Я  встала,  пошла  к  двери,  увидела  на  столике  у  входа  бутылку
минеральной  воды,  вспомнила,  как  Альмира,   отхлебывая   из   такой,
произнесла: "Когда сильно заболеешь, во все поверишь. Вот  мне  кажется,
что заговоренная водица от Топильской помогает" - и спросила:
   - Разве вы сейчас не работаете с Богачевской?
   - Нет, - прошелестела Инна Семеновна.
   - И воду ей не посылаете?
   - Нет. А вы подождите немного в приемной, - слабым  голосом  сообщила
экстрасенс, - через некоторое время принесут вашу бутылку.

Глава 22

   Я вышла из кабинета и  вновь  увидела  Аллу  Марковну,  та  заботливо
воскликнула:
   - Устали? Идите сюда!
   Взяв меня под  руку,  Алла  Марковна  толкнула  дверь,  расположенную
позади ее стола, и мы оказались в уютной комнате, похожей  на  гостиную.
На буфете стоял чайник, на столе чашки и вазочки, наполненные конфетами,
печеньем и пряниками.
   - Вы садитесь на диванчик, - захлопотала Алла Марковна, - сейчас  вам
чайку сделаю. Или больше кофейку хотите? Мы, правда, не рекомендуем кофе
после сеанса, но если очень тянет, то можно!
   - Спасибо, - улыбнулась я, - право, не стоит так хлопотать.  Впрочем,
я с удовольствием выпью чаю.
   - Вот и отлично, - сказала Алла Марковна, - а я с вами поболтаю, пока
Инна Семеновна соберется с силами и водичку для вас зарядит. Уж извините
за  задержку,  но  сразу  у  нее  не  получается,   устает   очень,   ей
восстановиться надо.
   Я кивнула:
   - Понятное дело.
   - Инна Семеновна, -  щебетала  Алла  Марковна,  -  гений,  она  очень
честный, ответственный человек. Чего  греха  таить,  встречаются  иногда
такие, с позволения сказать, целители. Возьмут больного, ширь, пырь -  и
готово, платите денежки. А Инна Семеновна всю себя отдает  без  остатка,
отсюда и результат. Конечно,  такая  работа  изматывает,  отнимает  силы
полностью. Мне иногда страшно смотреть  вечером  на  Топильскую,  просто
тень, а не человек. Я уж грешным делом  тут  сказала:  "Инна  Семеновна,
душечка, нельзя же себя так загонять! Откажите кому-нибудь". А  она  так
рассердилась! "Как тебе, Алла, не стыдно! Люди ждут моей помощи!"  Очень
уж Инна Семеновна добрая, во вред себе!
   - Мне Топильская не показалась излишне доброй,  -  усмехнулась  я,  -
наоборот, она такая  категоричная.  Не  захотела  даже  за  деньги  моей
подруге, вашей клиентке, письменно  здоровья  пожелать,  а  Галочка  так
мечтает о ее автографе.
   - Странно, - удивилась Алла Марковна, - вообще говоря, Инна Семеновна
свои подписи не раздает, она на воду наговаривает, но ведь черкнуть пару
слов нетрудно.
   - Я тоже так считала, ан нет, - изобразила я из себя обиженную.
   - Вот уж совсем на Инну  Семеновну  не  похоже,  -  недоумевала  Алла
Марковна, - мы с ней несколько лет вместе, и никому она на  моей  памяти
никогда не отказывала. А чем она мотивировала нежелание писать?
   - Ну, Галя ходила не к Топильской. Ее лечила другая доктор.
   - Кто?
   - Сокирко.
   Алла Марковна прижалась к буфету:
   - А-а-а... ну тогда ясно! Да уж! И какая беда  приключилась  с  вашей
подругой?
   - Заболела, подцепила неизвестную науке  гадость.  Диагноз  никак  не
определят!
   Алла Марковна внезапно подскочила к двери,  выглянула  наружу,  потом
плотно прикрыла ее и пробормотала:
   - Да уж! И чего ее понесло к Олесе! Теперь ей хана!
   - Кому? - тоже понизив голос, поинтересовалась я.
   - Вашей подруге.
   - Почему?
   - Да так, - попыталась уйти от ответа Алла Марковна.
   Но я вцепилась в нее, словно терьер в тряпку:
   - Нет уж, договаривайте! Галине очень плохо, она просто  погибает,  в
таком случае вы не имеете права молчать!
   Алла Марковна принялась  вздыхать,  поправлять  волосы,  чесать  шею,
наконец она решилась:
   - Ну хорошо, только дайте честное  слово,  что  никому,  никогда,  ни
одной живой душе не расскажете. Инна Семеновна очень  рассердится,  если
узнает о моей болтливости, она никогда ни о ком, даже об Олесе  Сокирко,
плохого слова не скажет. Но вашу приятельницу ни уколы, ни  таблетки  не
спасут. Тут иной способ нужен.
   - Чтоб мне провалиться сквозь землю! - с жаром воскликнула я.
   Алла Марковна еще раз выглянула за  дверь  и,  тихонько  прикрыв  ее,
приступила к рассказу:
   - Ладно, слушайте. Только  начать  придется  издалека,  иначе  вы  не
поймете.
   - Хорошо, - кивнула я. Алла Марковна  села  около  меня  на  диван  и
зашептала.  Чем  дольше  она  говорила,   тем   сильнее   я   удивлялась
человеческой глупости.
   Топильская была в свое время врачом, обычным терапевтом,  работала  в
районной поликлинике и стаптывала башмаки, бегая по  участку.  Служба  в
муниципальном учреждении приносит доктору мало  радости.  Вызывают  его,
как правило,  пенсионеры  да  те,  кому  срочно  понадобился  бюллетень.
Лечиться  же  мало-мальски  обеспеченные  люди  предпочитают  у   своего
доктора. Бесконечные подъезды, квартиры,  каменные  от  усталости  ноги,
рабочий день, имеющий тенденцию превращаться в  безразмерный.  В  общем,
очень и очень благородная, но крайне тяжелая служба. У районных  врачей,
большинство из которых женщины, вырабатывается  некий  пофигизм.  Входит
докторица в квартиру, видит существо, обвешанное соплями, и мигом ставит
диагноз: острая респираторная инфекция или грипп.
   Но очень часто именно с  насморка  начинаются  самые  разные  недуги,
допустим, корь. Это, конечно, детская инфекция, но иногда  ею  болеют  и
взрослые.
   Так  вот,  Инну  Семеновну  всегда  отличала  добросовестность.   Она
тщательнейшим образом обследовала занедужившего, тратя на каждого  очень
много времени. В результате домой Инна Семеновна являлась за полночь. Ее
нещадно ругал муж, но Топильская ничего не могла с собой  поделать,  она
родилась такой, слишком правильной, жалостливой, ответственной.
   Однажды она пришла по вызову к двадцатилетнему Коле Сафоненко. Парень
медленно  умирал  от  цирроза  печени,  помочь  ему,   наверное,   могла
пересадка, но их и сейчас-то делают мало, а в те  времена  и  вообще  не
слыхивали об этом. Визит Инны Семеновны был зряшным, вылечить юношу  она
не могла. Но в тот день вызовом к Сафоненко  завершалась  ее  работа,  и
Топильская просто села у кровати несчастного, взяла его за руку и  стала
рассказывать разные истории. Ей было до слез жаль этого  юношу,  еще  не
успевшего пожить.
   Когда доктор стала собираться домой, Коля неожиданно попросил:
   - А завтра вы не придете? Мне легче делается! Из  вашей  руки  словно
сила течет.
   Инна Семеновна не смогла отказать умирающему. И целый месяц, закончив
обход, звонила в дверь к Сафоненко. Неожиданно к Коле вернулся  аппетит,
он начал толстеть, потом встал... А  через  некоторое  время  выяснилась
совсем уж невероятная вещь: цирроз исчез. Врачи, лечившие юношу, впали в
ступор.  Сам  Коля  утверждал,  что  выздоровел  из-за  того,  что  Инна
Семеновна держала его за руку. Естественно, в это никто не  поверил,  на
дворе стояли семидесятые годы, а в  стране  Советов  даже  к  гомеопатам
относились настороженно. Об экстрасенсах  же  предпочитали  помалкивать.
Хотя сведения о том, что Брежнева держат на плаву  непонятные  личности,
"вкачивающие" в него энергию, упорно гуляли по московским кухням.
   Инна  Семеновна  сочла  чудесное  исцеление  Коли  одной  из  загадок
медицины. Но потом другой ее больной, суровый  военный  Иван  Самойлович
Анисимов, страдавший на почве высокого давления дикими головными болями,
тоже стал ее просить:
   - Доктор, миленькая, ну  посидите  около  меня,  совсем  в  черепушке
хорошо, когда вы здесь.
   Один  раз  Инна  Семеновна  положила  свою  ладонь   на   лоб   Ивана
Самойловича, и тот чуть не зарыдал.
   - Только не убирайте, руку, боль прошла.
   Топильская удивилась до глубины души, получалось,  что  она  способна
лечить наложением  рук,  как  Христос.  Впрочем,  такое  сравнение  Инна
Семеновна, женщина верующая, отбросила сразу.
   Слух  о  волшебных  руках  доктора  разнесся  по  округе,  и  кабинет
Топильской начали осаждать страждущие. Закончилось все гневными  криками
главврача и изгнанием Инны Семеновны из поликлиники.  Но  Топильская  не
унывала, она уже поняла, что обладает неким необъяснимым даром, и  стала
принимать людей на дому. Будучи человеком  щепетильным,  Инна  Семеновна
предупреждала всех:
   - Диагноз поставить не могу. Отчего народ выздоравливает, не понимаю,
помогаю отнюдь не всем.
   Но людской поток делался только шире. Вскоре  слух  о  необыкновенном
докторе, способном поставить больных на  ноги  без  операций  и  уколов,
разлетелся  по  всей  Москве.  Страждущие  теперь  сидели  на  лестнице,
толпились в подъезде. Соседи не жаловались, многие из них сами бегали за
помощью к Топильской.
   Но потом начались неприятности. Сначала от Инны Семеновны  ушел  муж.
Когда жена превратилась в целительницу, супруг очень обрадовался:
   - Вот здорово! - восклицал он. - Если  с  каждого  по  десять  рублей
брать, в день легко сотня получится, а в месяц  три  тысячи.  Ну  клево!
Можно и машину купить, и дачу, и в Сочи съездить! А если  по  пятнадцать
слупить...
   Но Инна Семеновна сразу разочаровала мужа:
   - Не стану я брать денег.
   - Это почему? - обозлился сребролюбивый муженек.
   - Не хочу наживаться на людском горе.
   - Дура! На моей шее сидеть решила! - заявил супруг. - Значит, ты  тут
из себя мессию изображать станешь, руками  размахивать,  а  я  паши  без
роздыху? Хорошо устроилась! Ладно, слупи с  них  хоть  по  пятерке,  нам
хватит.
   Но Инна Семеновна поступила по-своему. Она признала  правоту  мужа  и
установила цену - 30 копеек. В месяц у нее  выходило  девяносто  рублей,
примерно такой была и ставка в районной поликлинике.
   Муж  просто  взбесился.  Пару  месяцев  он  грыз  жену,  призывая  ее
немедленно одуматься, а потом попросту ушел, бросив напоследок:
   - Тебе место в психушке!
   Затем случилась еще одна неприятность.  К  Инне  Семеновне  на  прием
принесли десятилетнюю девочку с жалобами на высокую температуру и боль в
горле. Топильская ничем не смогла помочь ребенку и велела родителям:
   - Не нравится мне ее состояние,  срочно  везите  дочь  в  Филатовскую
больницу, я не педиатр.
   Но отец  с  матерью  оказались  тупоголовыми,  ленивыми  особами,  не
пожелавшими поздним вечером катить через весь  город  в  клинику.  Ночью
несчастный ребенок умер,  уже  потом  выяснилось,  что  у  девчушки  был
дифтерит.
   Узнав о происшедшем, Инна Семеновна очень переживала, хотя ее вины не
было никакой. Ведь она честно  предупредила  родителей,  но  они,  можно
сказать, собственными руками уложившие чадо в могилу,  рассудили  иначе.
Они отнесли заявление в милицию. В нем дело было представлено  совсем  в
ином свете. Семейная  пара  обвинила  врача  во  всех  смертных  грехах,
главным из которых было занятие медицинской деятельностью незаконно,  на
дому.
   Напомню, все происходило в  самом  начале  восьмидесятых,  и  с  Инны
Семеновны спросили по всей строгости.  Ее  осудили  на  большой  срок  и
отправили к черту на рога, в лагерь, в Республику Коми.
   "Не было бы  счастья,  да  несчастье  помогло",  ох,  не  зря  людьми
придумана сия пословица. В бараке, на соседней койке с Инной,  оказалась
Анастасия  Швырева,  обладающая  теми  же,   что   и   Инна   Семеновна,
способностями. Но  в  отличие  от  Топильской,  узнавшей  о  своем  даре
совершенно случайно и не умеющей им как  следует  пользоваться,  Швырева
происходила из семьи потомственных целителей. И прадед, и  дед,  и  отец
Насти были теми, кого  сейчас  принято  называть  экстрасенсами.  Умение
лечить руками передавалось в семье Швыревых из поколения в поколение,  и
Настя стала обучать Топильскую. Сидеть им предстояло долго, и  Анастасия
не торопилась. Впрочем, Инна схватывала науку  на  лету  и  очень  скоро
догнала  преподавательницу  по  эффективности  воздействий,  а  потом  и
перегнала ее.
   Срок они до  конца  не  отмотали,  перестройка  распахнула  дверь  на
свободу.  Инна  Семеновна  вернулась  в   Москву.   Первое   время   она
бедствовала, но потом, словно  червяки  после  дождя,  стали  появляться
всякие центры нетрадиционной медицины,  вот  Топильская  и  нанялась  на
работу в один, потом перешла в другой, затем в третий и в  конце  концов
оказалась в "ТИСе". Инна Семеновна сейчас очень известна, и люди ничтоже
сумняшеся зовут "ТИС" центром Топильской.
   Алла Марковна перевела дух, помолчала и добавила:
   -  Я   с   Инной   Семеновной   третий   год   вместе,   она   как-то
разоткровенничалась и рассказала про свою жизнь.  Как  подумаю,  сколько
ей, несчастной, ради людей вынести пришлось, так плакать хочется!
   - А Сокирко-то тут при чем? Она кто такая? - весьма невежливо  влезла
я в ее плавную речь.
   С Топильской все понятно. Лично я не верю экстрасенсам и  никогда  не
пойду к ним лечиться. Но если кому-то от их пассов делается легче, то  и
слава богу.
   - Олеся страшный человек, она ведьма, - ляпнула Алла Марковна,  -  не
белая, а черная!
   - Негритянка? - изумилась я.
   - Да нет же, -  отмахнулась  Алла  Марковна,  -  ну  с  чего  вы  так
подумали?
   - Вы сами только что сказали, - осторожно напомнила я, - черная!
   - Ведьма, - быстро добавила Алла Марковна  и  заморгала  глуповатыми,
прозрачными, словно лесной ручеек, глазами, -  колдуньи  бывают  разные:
белые и черные.
   - Да? - совершенно искренне воскликнула я.  -  Я  полагала,  что  все
ведьмы одинаковые: варят зелье  из  жаб,  летают  на  метле,  проклинают
прохожих.
   Алла Марковна перекрестилась:
   - Вовсе не так. Белая ведьма работает с  божьего  благословения,  она
верующая и никогда никому никакого вреда не причинит,  а  вот  черная...
это да! Тут можно ожидать чего хочешь: приворота, наговора на  смерть...
Такая ни перед чем не остановится, лишь бы денежки платили. Вот Олеся  -
черная ведьма. Она, ясно, прикидывается белой, но мы-то хорошо  с  Инной
Семеновной знаем правду!
   - Ну и почему Топильская отказалась дать автограф Галке? Извините, но
я не понимаю.
   - А  наверное,  она  какой-нибудь  ужасный  заказ  у  Олеси  сделала,
приворот, например. За это теперь и расплачивается, - на полном  серьезе
объяснила Алла Марковна, - вашей подруге теперь  поможет  лишь  глубокое
раскаяние, молитва, пост. Ох, трудное это дело! Инна Семеновна никогда в
подобном случае  помогать  не  станет,  потому  что  вполне  может  дара
лишиться, да и грех большой ваша подруга совершила,  пойдя  к  колдунье,
нельзя карму ломать. Это же ей божье наказание за проступок.
   - Алла, - послышался голос Топильской, - ты где? Возьми воду.
   - Ага, ваше лекарство готово, - засуетилась моя собеседница, - сейчас
принесу!

Глава 23

   Сжимая в руке самую обычную пластиковую бутылку минеральной  воды,  я
вышла из кабинета, дошла до рецепшен и, убедившись,  что  Аллы  Марковны
нет поблизости, спросила у администратора:
   - Скажите, как попасть  на  прием  к  Сокирко?  Не  выказав  никакого
удивления или порицания, дежурная сообщила:
   - Могу вас записать на сегодня, только на вечер, свободное место есть
в семнадцать ноль-ноль.
   Я быстро произвела в уме расчеты. Так, меня  вполне  это  устраивает.
Сейчас смотаюсь домой, сделаю ужин, потом опять сюда,  а  затем  у  меня
эфир на радио "Бум" - очень удачно получается.
   - Да, да, отлично, я приду в пять часов. Администратор кивнула:
   - Только не сюда.
   - А куда? - удивилась я. - Сокирко принимает в другом месте?
   - Здание это же, но вход с обратной стороны, - объяснила регистратор.
- Со двора, увидите там зеленую дверь.
   Я закивала:
   - Не беспокойтесь, найду. На поиски я и  впрямь  не  потратила  много
времени. Единственное, о чем я пожалела, стоя возле зеленой двери, это о
решении съездить домой, чтобы приготовить  ужин.  Ну  с  какой  стати  я
собралась  делать  бефстроганов?  Почему  не  вспомнила  про  пробки  на
дорогах?
   В результате я добиралась до квартиры два с  половиной  часа,  потом,
прикинув, что и назад ехать столько же,  естественно,  не  стала  делать
мясо в подливке, а вытащила из  морозильника  упаковку  своего  любимого
филе грудки в кляре. Только на этот раз,  наученная  горьким  опытом,  я
поставили блюдо  с  вкусными  куриными  кусочками  на  холодильник.  Вот
туда-то Адюше, прожорливой любительнице кур, ни за что не добраться.
   Сев опять в машину, я страшно рассердилась на  себя  за  тупость.  Ну
зачем гонять по Москве туда-сюда? Не легче ли было провести это время  с
пользой? Пошляться по  магазинам,  посмотреть  на  шмотки,  косметику  и
всякие другие мелочи. Еще следовало пробежаться по книжным  магазинам  и
накупить новинок. Большое спасибо радио "Бум", теперь у меня появилась в
кармане  вполне  приличная  сумма  и  не  придется,  ощущая   внутренний
дискомфорт, тратить на детективы средства из семейной кассы.
   Нет, все-таки  хорошо  быть  обеспеченной  женщиной.  Месяц  назад  я
мучилась в  магазине  "Молодая  гвардия",  решая  жуткую  проблему:  что
купить? Нового Акунина или Устинову? Акунина я очень люблю,  но  за  его
книгу просят восемьдесят рублей, Устинову просто обожаю, и к тому же  ее
рома