замужества,   окончила
педагогическое училище, но так и не перешагнула порога школы в  качестве
преподавателя. Затем на ней женился Глеб Лукич. Он в  советские  времена
тоже хорошо зарабатывал, конечно, не столько, сколько сейчас, но денежки
водились, причем немалые.
   - А кем он был?
   - Сначала заведовал секцией, потом директорствовал в одном из крупных
гастрономов.
   Я   прищелкнула   языком.   Хозяин    продуктового    магазина!    По
коммунистическим временам это было круто. В годы тотального  дефицита  и
полного отсутствия на прилавках масла, сыра, мяса, колбасы, чая  и  кофе
тот, кто мог предоставить ?заказик?,  считался  лучшим  другом.  Кушать,
знаете ли, хочется всем: актерам, писателям, художникам, милиционерам  и
учителям.
   - Они прожили вместе довольно долго, - продолжала Кара. -  Разошлись,
когда Ефиму исполнилось двадцать. Сама понимаешь, Розе Константиновне не
пришлось в жизни работать. Кстати, Глеб Лукич ушел от нее  почти  голый,
все оставил, как он говорил, сыну: квартиру, машину,  дачу...  По-моему,
это было в 80-м году, ну да, точно, потому что потом он получил квартиру
в Олимпийской деревне, женился, но та жена очень быстро скончалась... Ну
а уж затем появилась Рада.
   - Погоди, погоди, а как же Тина? Кара сморщилась:
   - Очень шумная девочка, от нее никакого покоя, целый день орет... Еще
эти кретинские розыгрыши. Представляешь, что она однажды  отчебучила?  К
Глебу Лукичу пришли гости, ну, поели, выпили и перешли в другие комнаты.
Входим в гостиную, а  в  центре  ковра  лежит  кучка  дерьма.  Ну  народ
захихикал. Глеб Лукич говорит:
   - Извините, собачка еще маленькая, горничная уберет.
   Тут Тина выскакивает:
   - Сейчас, сейчас!
   И начинает руками класть экскременты на салфетку, а потом  облизывает
пальцы и сообщает:
   - Ничего, очень даже вкусно. Я засмеялась:
   - Небось положила на ковер баклажановую икру.
   - Кабачковую, - вздохнула Кара, - меня чуть наизнанку  не  вывернуло.
Потом долго не могла  ее  есть,  хоть  и  люблю  ?заморскую?.  Но  самое
отвратительное, что Рада была в курсе дела и хохотала как  ненормальная.
Тина родилась в результате романа Глеба Лукича и Ольги. Уж как последнюю
угораздило родить ребенка, совершенно непонятно. Она целиком и полностью
принадлежит телевидению, замуж никогда не  собиралась,  да  и  зачем  ей
супруг? Зарабатывает столько, что  потратить  не  успевает,  а  характер
какой! Не дай бог  с  ней  поругаться,  любого  за  пояс  заткнет  и  не
поморщится. Впрочем, Тину следует пожалеть. У ребенка неплохие  задатки,
но с кого ей брать пример?  До  пяти  лет  девочкой  занимались  наемные
няньки, а потом Глеб Лукич обзавелся  Радой  и  забрал  Тину.  В  общем,
считай, получил двух дочек! Рада-то, насколько понимаю,  даже  школу  не
закончила, по характеру она совершенное дитя, образования нет... Вот они
с Тиной и ведут себя, как две подружки. Иногда смешно  смотреть,  иногда
противно. Спрашивается, что же получится из девочки, если  у  нее  перед
глазами придурковатая мачеха?
   - А Ольга не приезжает?
   - Практически нет, - фыркнула Кара. - Бросила ребенка и довольна.
   - Что станет с Тиной теперь, после смерти Глеба Лукича?
   Кара пожала плечами:
   - Извини, мне это все равно, сейчас, как видишь,  все  в  подвешенном
состоянии находятся.
   - Почему?
   Кара села и вытащила сигареты.
   - Господи, это же так понятно! Завещание составлено  в  пользу  Рады,
если она вступит в права, то мы будем зависеть от ее расположения.  Мне,
например, ничего не светит, я часто с  ней  цапалась,  теперь  ?мамочка?
точно отомстит. А вот если выяснится, что  все-таки  она  убийца,  тогда
иное дело. Возьмут прежнее завещание, составленное пять лет тому назад.
   - А в нем что, знаешь?
   - Да, Глеб Лукич ничего не скрывал, составил бумагу  и  прочел  всем.
Раде доставалось больше всех, Ефиму и Тине  чуть  меньше,  мне  какие-то
безделушки и драгоценности, всякая мура Розе Константиновне.
   - А Ольге?
   -  Хватит  того,  что  получила  бы  Тина,  она  же   дочь,   кстати,
несовершеннолетняя.
   - Макса дядя забыл?
   - Нет, ему перепадала малая толика, а  главное,  Глеб  Лукич  оставил
племяннику свою городскую квартиру, но  с  условием,  прямо  скажем,  не
слишком красивым.
   - Каким?
   Кара поморщилась:
   - Неохота рассказывать, ерунда, но Макс мигом выполнил  все,  что  от
него требовалось, он нуждается в деньгах.
   - Он сын брата Глеба Лукича?
   - Нет, сестры. Дядя всегда его опекал, взял на работу в  свою  фирму,
платил хороший оклад, но Максик у нас бабник, ему вечно не хватает.
   - Ну теперь у него есть невеста, перебесился! Кара рассмеялась:
   -  Сто  сорок  восьмая  любимая  девушка.  Если  уж  он  от  Светланы
отказался...
   - От кого?
   Кара выбросила окурок.
   - Ну ладно, правда, не хотелось мне рассказывать, но была у нас такая
история. Максик  свел  знакомство  с  девицей,  честно  сказать,  весьма
привлекательной. Собой хороша, да еще умна - обычно Максу достается либо
дура, либо красотка, а тут два в одном.
   Светлана всем чрезвычайно понравилась, она стала часто бывать дома на
правах невесты, почти жены. Отношения длились год, а  потом  Глеб  Лукич
вдруг обозлился на девушку. Чем была вызвана такая  перемена,  не  знает
никто. Он просто сказал Максу:
   - Выбирай: или я, или Светлана.
   Максим распсиховался, схватил чемодан и уехал. А  надо  сказать,  что
своего пристанища у него нет, имеется комната в  квартире  у  родителей.
Мать Макса страшно занудлива и без  конца  поучает  почти  сорокалетнего
сына: ?Мой руки перед едой?, ?Не спи с открытой форточкой?, ?Не  ешь  на
ночь?. Сестра Глеба Лукича учительница, всю жизнь проработала в школе, и
профессия наложила на нее несмываемый  отпечаток.  На  мир  она  смотрит
просто: люди вокруг либо отличники, либо двоечники,  третьего  не  дано.
Поэтому догадываетесь,  как  Максу  хорошо  дома.  Он  давно  мечтает  о
собственной жилплощади, но Глеб Лукич  денег  племяннику  не  предлагал,
правда, всегда радушно оставлял у себя. Сначала в старом доме, а потом в
Алябьеве. Макс обитал у дяди, изредка наведываясь к родичам.  Но  в  тот
раз он уехал, поругавшись со всеми. Глеб Лукич выждал какое-то время,  а
потом нанес  удар  из-за  угла.  Написал  завещание,  вызвал  Максима  и
обнародовал при всех свою волю.
   - Макса прямо перекосило, - сплетничала Карина, - когда он  узнал,  в
чем дело.
   Да и было от чего скривиться. Дядя, как  всегда,  оказался  щедр.  Он
оставлял племяннику  небольшую  сумму,  а  в  придачу  отдавал  отличную
трехкомнатную квартиру, с мебелью, посудой, занавесками и коврами.  Было
одно ?но?. Все это Макс мог получить, если мгновенно порвет со Светой.
   - Даю тебе на обдумывание неделю, - каменным тоном заявил Глеб Лукич,
- решай. Если через семь дней  не  вернешься  один,  перепишу  документ.
Извини, упоминания о тебе там не будет, кстати, вряд ли позову и жить  в
своем доме.
   Кара усмехнулась:
   - Глеб Лукич был очень умный, да дурак столько и  не  заработает.  Он
хорошо знал Максима. Тот вернулся на следующий  день,  естественно,  без
Светы, кстати...
   Она замолчала.
   - Что? - с  любопытством  воскликнула  я.  Кара  аккуратно  поправила
прическу.
   - Знаешь, мне кажется, он ее сильно любил. Спустя полгода после  этой
истории ко мне приехала подруга в  гости,  тоже  Светлана  по  имени.  Я
увидела, как она входит в гостиную, и воскликнула:
   "А вот и Света!? Макс  мигом  обернулся,  у  него  было  такое  лицо!
Испуганное, растерянное, жалкое,  но  одновременно  и  радостное!  Такая
надежда плескалась в глазах,  и  видела  бы  ты,  какое  там  поселилось
разочарование, когда он понял, что это другая Света... Вот  так!  Любить
любил, а на денежки променял. Наш Максик очень жадный.
   Несколько минут мы молчали, потом я спросила:
   - А Анжелика? Ей что доставалось?
   - Мы тогда ее не знали.
   - Как это? - изумилась я. - Она же внучка Глеба Лукича, или я  путаю?
Кара засмеялась:
   - Верно, только девица появилась в доме всего  год  назад,  до  этого
никто и не подозревал о ее существовании.
   - Но как же? - забормотала я. - Если есть  внучка,  значит,  был  еще
один сын, кроме Ефима.
   - Дочь, - поправила Карина. - Тут такая история. Глеб  Лукич  и  Роза
Константиновна поженились очень молодыми, двадцатилетними. Года  за  три
до свадьбы его, тогда первокурсника торгового  института,  отправили  на
практику в Ригу. Там он  и  нашел  Кристину,  девчонку  из  местных,  не
латышку, русскую. Сама понимаешь, дело молодое, в общем,  все  лето  они
провели вместе, а потом Глеб Лукич вернулся в Москву и  думать  забыл  о
той истории: мало ли приключений случается у семнадцатилетних парней. Да
к тому же мимолетная любовь не звонила, на его письма не отвечала, никак
себя не проявляла.
   Представь теперь степень изумления Глеба, когда  в  прошлом  году,  в
середине июня, на пороге появилась незнакомая девочка и заявила: ?Я ваша
внучка?. Глеб Лукич  сначала,  наверное,  впервые  в  жизни,  онемел  от
удивления, а  потом,  расспросив  нежданную  гостью,  узнал  невероятную
правду. Оказывается, тем веселым летом его юная любовница забеременела и
потом родила дочь. Попыток отыскать отца ребенка  она  не  делала,  себя
одну считая ответственной за то, что  случилось.  Новорожденную  назвали
Эстер, и она тихо росла в Риге, не  задавая  вопросов  об  отсутствующем
папе. Очевидно, всяческие рассуждения о ?венчике безбрачия?,  о  котором
часто толкуют современные колдуны и ведьмы,  все-таки  имеют  под  собой
какую-то основу, потому что у Эстер личная жизнь  так  и  не  сложилась.
Она, как  и  ее  мать  Кристина,  родила  вне  брака  ребенка,  девочку,
названную Анжеликой. Правда, произошло это  достаточно  поздно,  в  1982
году. После рождения дочери  Эстер  долго  болела,  а  потом  умерла  от
какой-то неизвестной заразы. Анжелику воспитала бабушка Кристина, и  она
никогда  не  упоминала  ни  о   каких   семейных   секретах.   Анжелика,
любознательная, живая девочка, пару раз  пыталась  разобраться,  где  ее
отец, но бабушка всякий раз старательно уходила от ответа, а про дедушку
девочка никогда не спрашивала. Дед - это  плюсквамперфект,  давным-давно
прошедшее время.
   Между тем жизнь стремительно менялась, Латвия стала суверенной, потом
латышей опьянил дух демократии, и они, решив  отомстить  коммунистам  за
годы оккупации, принялись методично выживать из республики тех, у кого в
графе ?Национальность? стояло:  ?Русский?.  Никакие  доводы  рассудка  и
замечания типа: ?Ну мы же тут родились? - не действовали. Анжелика  была
русской, школу она закончила только с  одной  четверкой,  по  латышскому
языку, но серебряной медали ей не досталось.  Директор  что-то  объяснял
про количество четверок  в  десятом  классе  -  в  Латвии  была  введена
одиннадцатилетка, - о новых правилах... Но Анжелике было ясно: противный
Ян Карлович просто не хочет, чтобы  ученица  с  фамилией  Петрова  стала
медалисткой.  Можно  было  пойти  в  министерство  образования,  поднять
скандал, но бабушка Кристина рассудила иначе.
   - Вот что, внученька, - сказала она, держа в руках аттестат  Анжелики
о среднем образовании, - смотри, что покажу.
   Дама взяла из шкафа газету  ?Вечерняя  Москва?  годичной  давности  и
протянула девочке:
   - Читай тут.
   - В столице открылось пятидесятое по счету кафе ?Быстро и вкусно?,  -
озвучила текст Анжелика и удивилась:
   - Ну и что? Как к тебе эта газета попала?
   Кристина улыбнулась:
   - Помнишь, наша соседка  Рита  ездила  в  Москву  и  привезла  мне  в
качестве сувенира гжельскую вазу?
   - Конечно.
   - Она ее в столичную ?Вечерку? завернула, чтобы не разбить.
   - И что в этом интересного?
   - Видишь фото?
   - Ну и что? - продолжала недоумевать девочка.
   - Прочти подпись.
   - Торжественное открытие кафе. Красную ленточку  перерезает  владелец
сети  ресторанов  ?Быстро  и  вкусно?  Г.Л.  Ларионов,  -   пробормотала
Анжелика.
   - Это твой дедушка, - спокойно пояснила бабка, - Глеб Лукич Ларионов.
Анжелика разинула рот:
   - Ни фига себе!
   Кристина мягко улыбнулась и вытащила конверт.
   - Дело давнее, мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас,  в
голове ветер гулял, а Глеб приехал из Москвы, столичный мальчик...  Вот,
смотри, здесь фото, мы снимались на  память.  Я  его  сразу  узнала,  он
практически не изменился, те же волосы, только седые,  фигуру  сохранил,
не слишком и постарел. А здесь его письма ко мне и несколько записок. Он
интеллигентный, воспитанный  юноша,  пару  раз  поздравил  меня  с  днем
рождения, а потом забыл о Кристине.
   - Что же ты, бабуся, не сказала ему, что ждешь ребенка? -  промямлила
Анжелика. Кристина мягко улыбнулась:
   - Знаешь, детка, из браков, заключенных ?по залету?, ничего  хорошего
не получается. Глеб, как честный человек, обязательно бы женился на  мне
и велел бы переезжать в Москву, абсолютно чужой город,  я  любила  Ригу,
мне хотелось провести в ней жизнь.  Правда,  сейчас  в  связи  со  всеми
происшедшими событиями мое отношение к Латвии  сильно  изменилось,  жить
здесь русским стало практически невозможно,  вот  поэтому  я  рассказала
тебе эту историю. Собирайся, детка, в дорогу.
   - Зачем?
   - Поедешь в Москву, адрес Глеба у меня есть.
   - Откуда?
   - Муж тети Юты, моей подруги, работает в  полиции,  он  раздобыл  его
координаты. Правда, телефона нет, позвонить я ему не смогу, но дам  тебе
с собой кучу документов: фотографии, его письма, копию  моего  паспорта,
свидетельство о рождении твоей мамы... Он поверит.
   - А зачем мне к нему?
   - В Латвии, радость моя, у тебя легкого пути  не  будет,  -  пояснила
Кристина, - всегда сначала продвинут вперед латышку. Вот, медаль ты  уже
не получила, и с таким  отношением  будешь  постоянно  сталкиваться,  мы
теперь на родине существа второго сорта. А Глеб, скорей  всего,  человек
очень богатый, он поможет тебе пристроиться в Москве, езжай, внученька.
   - Страшно очень!
   Анжелика, робкая девочка, провела ночь без сна, но потом,  поддавшись
на уговоры бабушки, собрала чемодан и отправилась в далекий,  неведомый,
казавшийся страшным город. Сначала  она  подала  документы  в  институт,
получила двойку и выбыла из  игры.  Понимая,  что  самой  ей  ничего  не
добиться, Анжелика явилась к деду.
   Глеб Лукич поверил гостье. Да и как ему было усомниться:  фотографии,
письма,  документы.  Естественно,  Анжелика  сообщила  телефон  бабушки.
Ларионов мигом позвонил  Кристине,  переговорил  с  ней  и  торжественно
объявил Анжелику своей внучкой.
   - Он был страшно рад, - криво улыбнулась Кара,  -  прямо  сиял  весь.
Ввел ее в гостиную и заявил:
   "Прошу любить и жаловать. Это Анжелика, я никогда  не  помогал  своей
дочери, вот теперь господь послал  мне  шанс,  чтобы  реабилитироваться.
Садись, детка, ты у себя дома?. Вот так она тут оказалась.
   Кара замолчала.
   - Анжелика очень тихая, - решила я подтолкнуть рассказчицу.
   Женщина поджала губы:
   - В тихом омуте черти водятся. Она со мной за весь год десяти слов не
сказала. Кивнет при встрече и прошмыгнет, словно тень, в  свою  комнату.
Утром и днем она в институте, вечером готовится к лекциям. Сейчас  лето,
каникулы, а она все зубрит без отдыха.
   - Очень положительная девушка, старательная.
   - Не знаю, - протянула Кара, - какая-то она странная, к ней даже Тина
не привязывается.
   - Помогите, - донеслось из столовой, - помогите, умираю...
   Мы с Карой, не говоря ни слова, ринулись сломя голову на зов.

Глава 15

   Открывшаяся перед глазами картина пугала. За большим красиво накрытым
столом,  возле  блюда  с  плюшками,   сидела   оравшая   дурниной   Роза
Константиновна.
   - Умираю, умираю, умираю! Я увидела, что  старуха,  по  крайней  мере
внешне, совершенно цела, и поинтересовалась:
   - Где у вас болит?
   Продолжая  реветь,   словно   несущаяся   со   сломанными   тормозами
электричка, Роза Константиновна ткнула пальцем в сидящую ко  мне  спиной
Галину Михайловну.
   - О-о-о...
   Быстро обогнув стол, мы с Карой взглянули на другую бабуську  и  чуть
не лишились разума.
   Галина Михайловна сидела абсолютно прямо,  будто  проглотила  кол  от
изгороди. Глаза ее были выпучены, а на губах пузырилась кровавая пена.
   - Мама, - кинулась к ней Кара, - что с тобой? Но  я  успела  ухватить
Карину за плечи.
   - Не подходи к ней.
   - Почему?
   - Видишь пену?
   - Да, конечно, ужасно, пусти, ей плохо.
   - Это бешенство.
   Роза Константиновна, судорожно взвизгнув, сползла со стула на  ковер.
Она явно пыталась, изобразив обморок, перетянуть одеяло на себя,  но  мы
не поддались на провокацию, Галине Михайловне было плохо  по-настоящему,
без дураков.
   - Бешенство? - отступила Кара.
   - Да, пена изо рта бьет, и воду она не пьет. Не дай бог,  попадет  на
тебя слюна, ты тоже  заболеешь!  Кара  попятилась  к  двери  и  крикнула
оттуда:
   - Мама, возьми стакан с минералкой, глотни, легче станет.
   Галину Михайловну перекорежило, и она даже  не  попыталась  протянуть
руки к ?Боржоми?.
   - Вот видишь, - прошептала я, - ее от воды отворачивает.
   Несчастная старуха тем временем схватила салфетку,  вытерла  губы  и,
высунув наружу язык, стала  тяжело  дышать,  словно  смертельно  больная
собака.
   Мы с Карой вжались в стену, а Роза Константиновна, кажется, и  впрямь
потеряла сознание от испуга, потому что язык Галины Михайловны  выглядел
как оживший кошмар  из  фильмов  ужасов:  темно-фиолетовый,  в  каких-то
ярко-красных точках.  Он  напоминал  язык  чау-чау,  но,  поверьте,  был
намного более жутким, чем у этой собаки.
   - Боже, - прохрипела Кара, - как поступить? Что делать?
   - Не знаю, - пролепетала я. - Собак  в  таком  случае  пристреливают,
чтобы не допустить распространения инфекции.
   - У нас нет ни винтовки, ни револьвера, - прошептала Карина.
   Я уставилась на нее. Однако странная реакция на больную маму! Тут  до
Кары дошло, какую глупость сказанула, и она взвизгнула:
   - С ума сошла, да? Предлагаешь пристрелить мою маму?
   - Ни в коем случае, просто я сказала про собак...
   - Зачем?
   - Ну...
   Тут в столовую влетел Макс и мигом вызвал ?Скорую?. До приезда врачей
мы тряслись в холле, сбившись тесной  кучкой.  Горничная  Зина,  которой
было велено убрать посуду, наотрез отказалась:
   - Можете уволить меня, ни за что не войду туда, боюсь!
   - Ладно, - отмахнулся Макс, - пусть останется бардак, наплевать.
   Я была с ним  абсолютно  согласна  и  тихо  радовалась,  что  куда-то
подевались дети. Ни  Тины,  ни  Кирюшки,  ни  Лизаветы  не  было  видно,
испарились и собаки.
   - Вы не знаете, где ребята? - спросила я у присутствующих.
   Неожиданно ответ прозвучал от Анжелики:
   - Купаться поехали на озеро и собак взяли.
   - На велосипедах?
   Лика кивнула. Я испытала  смешанные  чувства.  С  одной  стороны,  до
водохранилища почти два километра  по  шоссе.  А  я  не  разрешаю  своим
раскатывать среди потока машин. С другой стороны, хорошо,  что  их  нет.
Конечно, плохо, что они прихватили животных. Мулю и Аду небось  посадили
в корзиночки, укрепленные на руле, но  Рамик,  Рейчел  и  Чарли  несутся
своим ходом, уворачиваясь от летящих машин.  Но  все-таки  здорово,  что
четвероногие тоже отсутствуют. Будем надеяться, что кошки не  полезут  в
комнату через окно.
   - Что стряслось? - спросил врач, усталым взглядом окидывая нас.
   - Галина Михайловна взбесилась, - пояснил Макс, - мать Карины. Доктор
вздохнул:
   - Хорошо, ведите меня к больной. Да что вы так волнуетесь! В  пожилом
возрасте многие женщины подвержены перепадам настроения, сейчас в  нашем
распоряжении большой диапазон  препаратов,  от  элементарной  валерьянки
до...
   - Она в прямом смысле  заболела  бешенством,  -  влезла  я,  -  не  в
переносном, у нее водобоязнь.
   - Да? - недоверчиво повернулся ко мне врач. - С чего вы решили?
   Перебивая друг друга, мы рассказали о