я
пятиэтажка самой первой серии, сейчас такие разбирают,  поскольку  стало
ясно, что жить в них невозможно. Прямо  возле  подъезда  источал  миазмы
огромный мусорный контейнер,  но  двор  был  забит  иномарками,  правда,
старыми,  подержанными.   Бедные   российские   мужчины,   десятилетиями
мечтавшие прежде о собственном ?Запорожце? или  ?жигуленке?,  наконец-то
получили возможность беспрепятственно иметь четыре колеса, пусть хоть  и
не новые. Сначала приобретается вожделенная тачка, а уж  потом  начинают
думать о  нормальном  жилье.  Многие  мужчины  обожают  свои  автомобили
больше, чем жен, предпочитая проводить время в гараже,  а  не  ходить  с
супругой в кино. Вот и сейчас возле красивой новой иномарки курили парни
бандитского вида, здоровенные ?шкафы? с бритыми черепами.
   Но в семье Ломакиных о личном транспорте скорей всего даже не думали.
Бедность била тут из всех щелей, она не была  аккуратной,  так  сказать,
интеллигентной. Я, естественно, бывала в квартирах с  потертой  мебелью,
хозяева которых одевались  более  чем  скромно.  Но  окна  там  блестели
чистотой, накрахмаленные занавески торчали колом,  старательно  натертый
паркет  сверкал.  У  Ломакиных  же,  стоило  хозяйке  распахнуть  дверь,
возникла иная картина.
   Маленькая темная прихожая. На стене просто на  вбитых  гвоздях  висит
верхняя одежда. Куртки, пальто, пара турецких дубленок, сильно  потертая
шуба из цигейки, купленная скорее всего в шестидесятые  годы.  На  дворе
конец июня, люди давным-давно почистили  зимнюю  одежду,  пересыпали  ее
средством от моли и убрали подальше. Но Ломакины решили не тревожиться о
такой ерунде.
   Весь пол был  усеян  обувью.  Довольно  симпатичные  белые  босоножки
лежали вперемешку с демисезонными туфлями и высокими сапогами на меху.
   Старуха,  распахнувшая   дверь,   выглядела   под   стать   прихожей.
Неопрятная, с сальными волосами, спускавшимися почти до плеч,  она  была
одета в нечто, отдаленно напоминающее  халат,  хотя  я  бы  постеснялась
использовать сию вещицу в качестве половой тряпки.
   - Чаво? - прохрипела она.
   В нос мне ударила смесь тошнотворных запахов. ?Аромат? грязных волос,
давно не стиранного женского белья и кошачьей мочи. Стараясь не  дышать,
я ответила:
   - Можно Асю?
   - Ково?
   - Асю!
   - Чаво?  Какова  такова  Васю?  Нету  тута  таких!  Я  в  изнеможении
прислонилась к косяку и заорала:
   - Асю!!!
   - Чаво визжишь-то? - неожиданно спокойно сказала  бабка.  -  Чай,  не
глухая, Аська в спальне, ступай по коридору.
   Я перешагнула через груды ботинок, краем глаза увидела, что в большой
комнате стоят диван, две раскладушки  с  неубранным  бельем,  и  шагнула
туда, куда указывала  старуха,  в  крошечное  пространство,  похожее  на
спальню Дюймовочки.
   Ася стояла спиной к двери, второму человеку в  этой  комнате  уже  не
хватало места, хотя тут явно проживало двое, так как у  стены  виднелось
нечто, похожее  на  двухэтажную  кровать.  На  нижнем  ?этаже?  виднелся
чемодан,  куда  Ася  швыряла  вещи.  Услышав   мое   покашливание,   она
обернулась,  выпрямилась,  стукнулась  головой   о   верхнюю   койку   и
вскрикнула:
   - Вы!
   - Я.
   - Но как вы узнали мой адрес?
   - Это мой секрет.
   - Что вам надо? - залепетала Ася, пытаясь отступить к окну.
   На дороге ей попался колченогий стул,  и  девушка  со  всего  размаха
шлепнулась на потертое сиденье.
   Я подошла к чемодану, увидела в нем аккуратно  сложенные  футболки  и
ласково поинтересовалась:
   - Отдыхать собралась?
   - Не ваше дело!
   - Хорошо, займемся моим делом. Скажи, дружочек, Рада  Ларионова  тебя
чем-то обидела? Отчего ты хочешь засадить  женщину  на  долгие  годы  за
решетку?
   - Не ваше дело! Я поморщилась:
   -  Знаешь,  ты  однообразна.   Если   собираешься   ссориться,   будь
изобретательнее. Меня привлекают люди, которые все делают  со  вкусом  и
умением.
   - Иди на... - заявила Ася, - убирайся!
   - Очень грубо и совсем некрасиво.  Я  знавала  в  свое  время  людей,
которые матерились виртуозно, ей-богу,  их  было  интересно  слушать,  а
ты... Плоско и примитивно, да подобные фразы в любой канаве услышишь!
   - Убирайся на... - не дрогнула Ася.
   - Ладно, - миролюбиво ответила я,  -  естественно,  я  уйду,  раз  не
желаешь разговаривать, только выгляни в окно.
   Ася машинально уставилась в стекло.
   - Видишь, у детской площадки джип, а около него двое парней курят?
   - Ну? - насторожилась грубиянка.
   - Я сейчас уйду, а  они  поднимутся  сюда.  Поверь,  разговор  пойдет
другой. Я же тебе говорила, что меня нанял некий Тарзан,  который  хочет
оправдать Раду. Он сразу решил применить силу, но мне,  честно  сказать,
стало тебя жаль, если  и  не  убьют,  то  изуродуют.  Мальчики  горячие,
нервные, привыкли действовать ломом и кувалдой, вот я и попросила:
   "Дай, Тарзан, я попробую с девочкой поговорить, она умная, сообразит,
что не нужно молчать?. Ася помертвела.
   - Так как, мне уходить? - мило улыбнулась я.
   - Нет, - прошептала девушка, ?стекая? на стуле. - Что хотите?
   - Зачем ты наврала следователю?
   - Я всегда говорю только правду. Я обозлилась:
   - Дорогая, не надо считать, будто вокруг  одни  идиоты!  Какую  такую
правду ты имеешь в виду? Твой вдохновенный рассказ о  супружеской  ссоре
Глеба Лукича и Рады? Хоть помнишь, как выглядит шкафчик,  в  котором  ты
якобы сидела? Он что, резиновый?  Твоим  семидесяти  килограммам  там  в
жизни не уместиться!
   - Я вешу всего шестьдесят пять!
   - Неважно, между альбомами и двадцать не поместятся.
   Внезапно Ася закрыла руками лицо, плечи ее затряслись.
   - Рыдать после станешь, - заявила я, - рассказывай.
   Ася подняла заплаканное личико:
   - Господи, да поглядите, как мы живем. В этой комнате двое, в большой
отец, мать и бабка.  Бабулька  совсем  плохая,  иногда,  правда,  вполне
нормальной кажется, но чаще  безумная,  под  себя  может  сходить,  орет
постоянно, глухая, вот и визжит.  Отец  пьет  по-черному,  каждый  вечер
никакой приходит, на бровях, а мама старается  дома  вообще  не  бывать.
Брат недавно женился на Ленке, она  тоже  сюда  въехала,  а  через  пять
месяцев у них ребенок появится. Хорошо  вам  надо  мной  издеваться,  вы
небось всю жизнь в своей квартире провели, да еще дачу имеете...
   - Я не понимаю, какая связь между жилплощадью и лжесвидетельством?
   - Я хочу иметь свою собственную квартиру,  не  могу  с  этими  вместе
жить, - прошептала Ася. - А он денег дал, вернее,  не  денег,  но  и  их
тоже...
   - А если более подробно? Кто? Зачем?
   - Ефим Глебович, - ответила Ася, - пришел в наш  домик,  посмотрел  и
говорит:
   - Миленько у тебя тут, занавески красивые, мне нравятся, только  свое
собственное жилье лучше.
   - Это  правильно,  -  осторожно  согласилась  Ася.  Она  была  крайне
удивлена. Хозяева никогда не заглядывали в  ?сторожку?.  Ефим  присел  у
стола и завел разговор, суть которого сводилась к одной  простой  мысли:
если Ася согласится рассказать следователю то, что предлагает Ефим,  она
получит  однокомнатную  квартиру  в  новом  районе  Фаломеево.   Правда,
расположен  он  очень  далеко,  до  ближайшего  метро  сорок  минут   на
маршрутке, магазины еще не открыты, и рядом железная дорога, по  которой
с грохотом проносятся днем и ночью поезда. Квартира без  отделки,  голые
бетонные стены. Но это будут  свои  стены,  а  остальное  можно  нажить,
упорно работая.
   Поэтому Асенька ответила классической фразой:
   - Сначала деньги, потом стулья. Ефим кивнул:
   - Конечно.
   На следующий день он привез красивую бумажку с печатями. Ася, не веря
своему счастью, схватила документ  и  чуть  не  завизжала  от  восторга.
Квартира в неведомом Фаломееве была ее. Конечно, она сказала следователю
все, что велел Ефим.
   - Очень глупая выдумка про шкаф, - вздохнула я. - Что делать станешь,
если милиционерам придет в  голову  мысль  об  обмане?  Кстати,  знаешь,
лжесвидетельство преследуется по закону!
   Ася вздрогнула и промолчала. Я похлопала ее по плечу.
   - Ладно, авось обойдется. Кстати, куда ты собралась?
   - В Фаломеево.
   - Так квартира же без отделки!
   - Ничего, вода есть, канализация  тоже,  и  электричество  подведено,
поставлю раскладушку, все лучше, чем здесь.
   Я помолчала и сказала:
   - Ну хорошо, а адрес какой?
   - Улица Ковригина, дом семь, квартира  сто.  Потом  вновь  на  работу
устроюсь, через ?Домовой?, с проживанием, деньги-то нужны.
   Я ничего не сказала, повернулась и, стараясь не дышать,  пошла  через
вонючую прихожую к двери.

Глава 11

   Сев в  машину,  я  закурила  и  медленно  повернула  ключ  зажигания.
?Жигуленок? заворчал, пару раз чихнул  и  поехал.  Значит,  Ефим.  Решил
избавиться от дорогой  мачехи  и  состряпал  убийственные  (простите  за
идиотский каламбур)  показания.  Внезапно  в  голову  пришла  мысль,  от
которой я чуть не заорала. Ну и дурака  я  сваляла!  Поболтала  с  Асей,
узнала массу интересного, но... Это же просто  разговоры,  вот  если  бы
рассказ был произнесен в присутствии адвоката или  нотариуса,  тогда  он
превратился бы в показания, которые могут помочь Раде.
   Я нажала педаль газа и помчалась  в  Алябьеве.  В  доме  должен  быть
телефон Олега Павловича.
   Не успев войти в дом, я налетела на Макса.
   - Послушай, ты знаешь координаты Олега Павловича?
   - Вересова?
   - Адвоката, который сейчас защищает Раду.
   - Это он, Вересов Олег Павлович.
   - Подскажи его телефон или адрес.
   - Посмотри в книжке, там на столике, а зачем тебе?
   - Поговорить с ним хочу.
   - Он сейчас в столовой, обедает вместе со всеми.  Последовав  примеру
Лизы и Кирюшки, я опрокинула  напольную  вазу  и  ринулась  по  коридору
вперед.
   К сожалению, за большим  столом  сидело  очень  много  народа.  Кара,
закутанная с головы до пят в черное, прошелестела:
   - Садись, Лампа, поешь спокойно.
   Для женщины, которая только  что  трагически  потеряла  супруга,  она
выглядела  на  удивление  хорошо.  Но  еще  больше  изумила  меня   Роза
Константиновна. Та сидела во главе стола, весело блестя глазами.  Из  ее
пухлого красногубого ротика потоком лились фразы:
   - В тот  день  погода  стояла  отвратительная,  мы  сидели  дома.  А,
Лампудель, здравствуйте, садитесь, угощайтесь!  Зина,  подай  немедленно
второе. Вот послушайте, что было дальше.
   Я вытаращила глаза. В моем понимании  мать,  которая  лишилась  сына,
должна впасть в полубезумное состояние, забыв про сон  и  еду.  Но  Роза
Константиновна с завидным  аппетитом  уничтожала  и  впрямь  удивительно
вкусную мясную солянку. Черпая ложкой гущу, в которой виднелись  кусочки
языка, сосисок и  оливок,  она  как  ни  в  чем  не  бывало  предавалась
воспоминаниям. Голос ее гремел под сводами столовой,  и  ей  было  очень
комфортно ощущать  себя  хозяйкой.  Рядом  с  говорливой  старушонкой  с
мрачным лицом жевал Олег Павлович, далее сидели  Лиза,  Кирюша,  Тина  и
Анжелика. Макс и Настя отсутствовали. Завершала  картину  хрупкая  дама,
облаченная  в  нечто,  более  всего  похожее  на  мешок   для   картошки
темно-коричневого цвета.
   - Знакомься, - бесцветным голосом представила ее Кара,  -  моя  мама,
Галина Михайловна.
   - Приехала поддержать дочь в трудную минуту, - вздохнула та. -  Разве
можно бросить человека в такой момент?
   - Да, совершенно ужасно, - мигом подхватила  Роза  Константиновна,  -
жизнь так печальна. Сегодня ты жив, а завтра нет. Вот, помнится, в  1959
году...
   - Молодые не должны уходить  раньше  стариков,  это  несправедливо  и
жестоко, - слащаво протянула Галина Михайловна. - В 1967-м  мы  с  мужем
отдыхали в Карловых Варах, забыть не могу...
   Роза  Константиновна,  удивленная  сверх  меры,  что  кто-то   посмел
прервать ее речи, на секунду заткнулась, но потом опомнилась и  ринулась
в бой:
   - В 1959-м мы как раз ездили в Коктебель, в тот год вся интеллигенция
была там...
   -  Удивительные  источники  Чехословакии,  -  повысила  голос  Галина
Михайловна. - Просто поставили меня на ноги, там дают...
   - Только директора мясных магазинов, естественно, катались в  Карловы
Вары, - легко перекричала соперницу Роза Константиновна,  -  воспитанные
люди...
   - ..кружечку с длинным носиком, чтобы удобней пить минеральную  воду,
а к источнику...
   - ..ездили только в Коктебель, место, где...
   - ..принято ходить в белом утром, а вечером...
   - ..живут музы. Я даже написала там стихи о...
   - ..все облачались в синее, удивительно красиво...
   С каждой фразой старухи,  желая  перебить  друг  друга,  кричали  все
громче и громче. Я заметила, что Тина,  опустив  голову,  изо  всех  сил
пытается сдержать рвущийся наружу смех. Впрочем, и Лиза, и Кирюшка  тоже
старательно корчили серьезные мины, но  в  их  круглых  глазах  мелькали
черти.
   Неожиданно Галина Михайловна взвизгнула так, что спокойно дремавшая в
кресле Ада сначала с громким лаем подскочила, а потом обвалилась на пол.
   - Хрусталь Чехословакии считается лучшим в мире.
   Роза Константиновна решила взять реванш и завопила:
   - Мы украшали свое жилище книгами и  картинами,  дурацкие  стеклянные
рюмки никогда не выставлялись напоказ.
   Но Галина Михайловна оказалась стойким, закаленным в битвах бойцом.
   - Чтобы хрусталь ?пел?, в него добавляют серебро.
   - А... - хотела было влезть мать Ефима,  но  мать  Кары  не  дала  ей
возможности высказаться.
   - Чем больше процент серебра...
   - Но...
   - Тем дороже изделие.
   - А...
   - У нас с мужем...
   - А-а-а-а, - закричала Роза Константиновна. - А-а-а-а, помогите!
   Кара устало положила вилку и без всякого интереса спросила:
   - Ну что еще?
   - Сердце, умираю, инфаркт, а-а-а-а, помогите, врача!
   Дети кинулись на  помощь.  Лиза  схватила  телефон,  Тина  и  Кирюшка
подхватили под мышки кренившуюся на бок Розу Константиновну и  поволокли
к дивану. Даже Анжелика проявила заботливость и наполнила стакан  водой.
Олег Павлович обмахивал старуху  салфеткой,  Кара  осторожно  закидывала
ноги свекрови на софу. Галине Михайловне пришлось замолчать.
   Наконец Розу Константиновну, громким, бодрым голосом оповещавшую всех
о том, что до ее смерти осталась пара секунд, благополучно  уместили  на
подушках.
   - Дорогие мои, - белугой ревела бабушка, полузакрыв веки, - уходя  на
тот свет, хочу сказать, что всю свою жизнь провела достойно, заботясь  о
других, радея о благополучии сына. Кара, иди сюда, тебе  достанется  мой
несессер, тот, весь из серебра, который я привезла в 1960-м  из  Латвии.
Вот где делали настоящие вещи, он до сих пор как новый...
   На мой  взгляд,  Роза  Константиновна  выглядела  живее  всех  живых.
Завершив очередную фразу, она бросала торжествующие взгляды на притихшую
Галину Михайловну. У матери Кары на лице читалась  явная  досада:  такая
замечательная фишка с инфарктом - и не ей первой пришла в голову!
   На пороге гостиной замаячили двое в белых халатах.
   - Ax, ax, ax! - закудахтала при виде врачей  Роза  Константиновна.  -
Ой, умираю!
   В следующую секунду она закрыла глаза и  крайне  фальшиво  изобразила
обморок.
   - Попрошу оставить нас наедине с больной, - вежливо  сказал  один  из
врачей.
   Все, кроме Кары, переместились в гостиную. Воспользовавшись тем,  что
дети, Галина Михайловна и Анжелика уставились в телевизор, я  подошла  к
Олегу Павловичу.
   - Как дела у Рады?
   - Плохо, -  нервно  бросил  тот,  -  хуже  не  бывает  -  Что-то  еще
случилось? - испугалась я.
   - Да.
   - Господи!
   Олег Павлович почиркал зажигалкой.
   - Дурацкая ситуация, ну кто же мог подумать, что именно нам попадется
честный идиот!
   - Вы о чем?
   Олег Павлович вышвырнул в сад недокуренную сигарету.
   - Естественно, вы слышали о том,  что  наши  доблестные  органы,  как
охраняющие порядок, так  и  судебно-исполнительные,  сплошь  состоят  из
взяточников?
   - Наверное,  нельзя  так  огульно  говорить  обо  всех,  -  осторожно
ответила я, вспомнив Володю Костина.
   - Дорогая, -  снисходительно  бросил  адвокат,  -  уж  поверьте  мне,
человеку, который варится в этом котле всю жизнь. Брали, берут  и  будут
брать  все  поголовно.  Следователи,  судьи,  прокуроры,  начальники   и
воспитатели на зонах.
   Я решила не злить Олега Павловича и промолчала, хотя его позиция меня
возмутила. Володя, например, ни разу не замарал свои руки, впрочем,  его
коллеги по отделу тоже. Адвокат гневно продолжал:
   - Ну случается же такое  жуткое  невезение!  Мы  хотели,  чтобы  Раде
изменили меру пресечения на подписку о невыезде.
   Я внимательно слушала.
   Вчера  помощник  Олега  Павловича  побывал  у  следователя,   который
занимается делом. Сначала помощник потолковал  о  том  о  сем,  а  потом
абсолютно недвусмысленно заявил:
   - Рада Александровна очень мучается в камере.
   - Ясное дело, - кивнул  головой  мент,  -  следственный  изолятор  не
загородный дом.
   - Сами понимаете, - гнул свое радетель за ми лосердие, -  женщина  не
представляет опасности для общества, к тому же она больна, вот  справки,
посмотрите  сами,  вегетососудистая   дистония,   повышенное   давление,
головные боли.
   - И что?
   - Мы  будем  очень  благодарны  вам  за  участие.  -  Помощник  решил
отбросить все церемонии.
   Следователь спокойно написал на бумажке ?10 000 $? и протянул ему.
   - Какой разговор? - обрадовался тот.  -  Все  справки  мигом  соберу.
Когда привезти?
   - Все справки доставьте завтра, - отчеканил парень. - К девяти  утра,
успеете?
   - Не вопрос.
   Обрадованный Олег Павлович вручил своему помощнику деньги. Тот явился
сегодня к указанному сроку, раскрыл портфель, вынул перетянутую резинкой
толстую пачку, и тут в кабинет влетели четверо и мигом  скрутили  ничего
не понимающего мужика.
   Подлый следователь, мерзко улыбаясь, осведомился:
   - Вы, надеюсь, в курсе, что тот, кто дает взятку, тоже  попадает  под
действие Уголовного кодекса?
   Помощник, слегка ошалевший от неожиданного  поворота  событий,  сумел
взять себя в руки. Он тут же заявил, будто действовал один на свой страх
и риск, не поставив в известность о своем плане Олега Павловича и Раду.
   - Спасибо, хоть догадался, как надо держаться, - злился адвокат. - Ну
представьте, именно нам попался принципиальный сотрудник,  последний  из
могикан, мамонт уголовки... И теперь все  очень  плохо.  Евдокимов,  мой
помощник, в изоляторе,  а  у  следователя  сложилась  абсолютно  твердая
уверенность в виновности Рады. Он мне, ухмыляясь, заявил:
   - Обязательно докажу ее вину и запихну вашу  красотку  на  шконки  по
полной программе. Вот так!
   Вымолвив последнюю фразу, адвокат вновь закурил. Я быстро  рассказала
ему про Асю. Олег Павлович оживился:
   - Великолепно, вы, однако, большой молодец.  Завтра  ровно  в  девять
сумеете поехать вместе со мной к этой лгунье?
   - Конечно, - обрадовалась я, - знаете, я совершенно не верю в то, что
Рада убийца.
   На следующий день, около половины десятого, мы  с  Олегом  Павловичем
звонили в дверь квартиры на Седьмой улице Марьиной Рощи. На этот раз нам
открыла девчонка лет восьми,  с  соплями,  свисающими  почти  до  груди.
Оставалось только  изумляться,  где  в  такую  немыслимую  жару  ребенок
подхватил насморк.
   - Аська уехала, - сообщила она, - еще вчера, с чемоданом. Мы с мамкой
к им в гости, а Аська вон! Мамка обозлилась...
   Олег Павлович захлопнул дверь.
   - Опять дурака сваляла, - огорчилось я. - Ася же сказала,  что  хочет
отправиться на свою новую квартиру. В Фаломеево.
   - Ну, не следует так убиваться, - улыбнулся адвокат. - Поедем быстрей
туда, это где?
   - Не знаю.
   Олег Павлович раскрыл атлас:
   - Фаломеево, Фаломеево... Нет такого.
   - Район совсем недавно построен, небось не успели внести в атлас.
   Олег Павлович завел свой шикарный ?Мерседес?,  доехал  до  ближайшего
поста ГИБДД и попросил:
   - Ребята, подскажите, как в Фаломеево добраться?
   Круглощекий, румяный, несмотря на пребывание в загазован